Помоги проекту - поделись книгой:
Песок…
Песок в Афганистане – больше, чем песок. Песок – это настоящее проклятье…
Песок в Афганистане особенный. Мелкий, мерзкий, проникающий в каждую проклятую щель. На жаре человек потеет, песок этот липнет к нему, к промокающей от пота одежде и вместе с солью превращается в наждак, стирающий до мяса…
А песчаная буря…
Сплошная, бурая стена до неба, видимость – метр, не больше. В песчаной буре задыхаются люди, верблюды, ослы, в одно мгновение забиваются песком фильтры техники. Когда идет песчаная буря – остается только одно – искать себе укрытие и молиться Аллаху о спасении.
Долина… Долина, занесенная песком от прошедшей здесь песчаной бури. Мертвый, словно выжженный пейзаж, чахлая растительность, острые грани камней, выпирающие из-под бурого, покрывающего всю долину одеяла…
Кажется, здесь нет и не может быть ничего живого…
И если кто-то подумает так – он жестоко ошибется. Ошибется последний раз в жизни…
Внезапно бурое одеяло около одного из чахлых, скрюченных кустов зашевелилось…
Человек, одетый в странный, словно засыпанный пылью камуфляж с серо-бурым от пыли лицом первым делом озабоченно посмотрел на дозиметр. Не норма, конечно, но можно существовать. Потом на часы. Потом на истекающее зноем небо – солнце уже садилось за горы, но здесь все еще было очень, очень жарко…
Человек щелкнул пальцем по закрепленному на горле ларингофону, привлекая внимание остальных…
– Начать движение!
Песок в долине зашевелился, один за другим, словно духи пустыни, из-под его покрывала появлялись такие же, как он, люди, в таком же камуфляже.
Шестнадцать человек.
Это поется про них – песню любят исполнять за столом
ГРАД-21. Группа активных действий-21, их единственное название. Они не состоят в обычном армейском штате и подчиняются только заместителю начальника ГРУ ГШ, начальнику штаба Командования специальных операций. Разведывательно-диверсионная группа специального назначения, предназначенная для подрывных действий в глубоком тылу противника, особая специализация – активные действия в пустынной и горно-пустынной местности. Эти люди умеют выживать в пустыне с одной фляжкой воды на день. Эти люди умеют искать и находить воду там, где ее никогда и не было. Эти люди умеют пережидать дневной зной, зарывшись в песок, как змеи и ящерицы. Эти люди умеют возникать из песка подобно привидениям. Один неосторожный шаг – и тебя уже нет…
Но на сей раз – их было семнадцать.
Семнадцатым был майор Тихонов, старший инструктор южного учебного центра войск специального назначения. Он прошел специальную подготовку и тоже несколько лет обучал курсантов центра действиям в пустынной местности. Только поэтому командир ГРАД-21, майор Багаутдинов, чудом выживший в мясорубке под Искендеруном и перешедший потом в спецназ, разрешил Тихонову идти с ними. Правила здесь были предельно жесткие, даже жестокие – крепость цепи определяется крепостью самого слабого его звена. Не можешь идти в пустыню, не можешь делать, что и мы, – сиди при штабе и жди результата…
Или учись…
Еще Тихонов шел потому, что он знал членов пропавшей учебной группы в лицо…
Впереди, в нескольких километрах южнее, лежала укрепленная база «Зеро»…
База «Зеро» была для русской разведки загадкой, хотя располагалась она не так далеко от границы – по крайней мере, самые мощные системы залпового огня ее хоть с трудом – но доставали. Официально она числилась предприятием по добыче компании «Англо-Американ», но никто уже давно не верил ни в какие официальные версии. Слишком большой объем работ был проделан в этой небольшой долине, слишком удобно там все получилось. Взлетно-посадочная полоса для легких самолетов и вертолетов. Дорога – пятнадцать километров горной тропы, охраняется подвижными постами, ежедневно проверяется беспилотными летательными аппаратами. Эта горная тропа хороша тем, что там столько засад – несколько мелких групп могут обороняться от мотострелкового полка. Какие-то строения, в основном подземные…
Несколько лет назад русской разведке удалось получить материалы британских парламентских слушаний по проекту бюджета на следующий год, в том числе и по проекту военного бюджета. В отличие от бюджета разведывательной службы, который плох тем, что делится между бюджетами десятков ведомств, армейский бюджет вполне можно заполучить. Конечно, сметы и расшифровки являются совершенно секретными – но общая сумма средств, выделенная на объект «Зеро», привела русских аналитиков в уныние. Получалось, что на эти деньги можно добуриться до обратной стороны Земли, если возникнет потребность в этом. Возникло подозрение, что там строится замаскированная ракетная база для размещения на ней баллистических ракет с ядерными боеголовками…
И вот сейчас именно туда и выдвигалась группа ГРАД-21. Задачи – проведение активной силовой разведки объекта, освобождение попавшей в беду учебной группы, по возможности – захват экспериментального заряда, который с вероятностью процентов в восемьдесят все еще находится на базе. И – уничтожение базы путем наведения на нее звена стратегических бомбардировщиков. Терпеть рядом со своими границами возможную ракетную базу, особенно после того, как британцы нанесли ядерный удар по району, находящемуся совсем рядом с границей, русское правительство было не намерено. Хамские действия требовали адекватного ответа…
И поэтому они шли к базе. Четыре группы, по четыре человека и в одной пять. Призраки пустыни, миражи. Насмерть уставшие люди, которые не намерены были отступать. Победа или смерть – девиз специальных войск.
Камни…
Багаутдинов не опасался, что здесь выставлены какие-то технические средства охраны. Не та поверхность, чтобы их размещать – здесь змеи, сколопендры, много другой мерзости. И еще – песчаные бури. Датчики просто засыплет песком, а операторы будут сходить с ума от постоянных ложных сработок. На этом рубеже средствами охраны были только беспилотники, патрульные вертолеты и мобильные патрули.
Но и опытный, настороженный глаз может быть опасен. Лучшего охранного средства, чем вооруженный, подготовленный и находящийся настороже человек, еще никто не придумал.
Майор поднял сжатую в кулак руку – и все замерли, как статуи в накрытом пеленой тумана парке. Растопырил пальцы – и все исчезли, закрывшись своими накидками и слившись с местностью. Была группа – и нет группы…
Указательный и большой палец в кольцо, выброшенные знаком «V» два пальца – и двое поползли вперед, к майору. На условном, жестово-символьном языке это означает – два снайпера ко мне.
Майор, сам припавший к земле, посмотрел на подползших к нему снайперов, потом показал пальцем на ухо – слушать – и прижал палец к губам – тихо. Все трое, скользя по камням, как змеи, которых в этих местах немало, двинулись вперед…
Долгая караульная служба без серьезных происшествий расхолаживает солдат, и они начинают относиться к правилам несения этой службы спустя рукава. Рано или поздно подобное приводит к трагедии…
Вот и здесь – две патрульные группы по четыре человека в каждой, плюс собака, встретились на узком серпантине, покинули машины и начали разговаривать непонятно о чем. При этом: на пулеметах никого не осталось, дозоры не выставлены, все смотрят друг на друга и никто – на окрестности. Две собаки на поводках – большие немецкие овчарки, но при такой жаре и пыли они нормально работать не могут. В общем и целом – мишени.
Майор примерно прикинул. До точки примерно шесть километров, их надо как-то преодолеть. Гораздо проще сделать это на машине, чем идти пешком. В любой момент можно нарваться на патруль, попасть в поле зрения беспилотника или того хуже – патрульного вертолета, наткнуться на минное поле – да все что угодно может произойти. И тогда – выполнение боевой задачи будет сорвано. А тут… на трофейной машине прокатиться с ветерком… несколько километров по трассе… красота.
Багаутдинов всмотрелся в патрульных. Не сильно похожи на британцев – хотя говорят по-английски. Североамериканский «цифровой» камуфляж, у каждого – черный арамидный шлем, похожий на хоккейный, и монокуляр ночного видения. Оружие – не британское и не североамериканское – валлонские «FN FNC» под легкий североамериканский патрон с подствольными гранатометами, у двоих на винтовках – глушитель и оптический прицел, получается, снайпер патруля. Автомашины – североамериканские «Хаммеры», в пустынном камуфляже, на дверях – эмблемы «Англо-Американ», добывающей компании. Либо и в самом деле частники – либо умело под них маскируются. Каждый «Хаммер» вооружен до зубов – два пулемета на откидных турелях у задних дверей и по одному крупнокалиберному – на поворотном круге вверху, с возможностью ведения огня на триста шестьдесят градусов в любую сторону…
Вертолеты!
Майор вовремя успел накрыться накидкой, оставил для наблюдения щель…
Левее, прямо над руслом горной реки, над которой нависала ведущая на базу тропа, своеобразной этажеркой, один над другим, шли три вертолета. Маленькие, малошумные, почти незащищенные MD-530 «Defender», черного цвета. Против настоящего штурмового вертолета, такого, как «М-40», эта стрекоза не продержится и минуты. А вот против пешей разведгруппы или против группы противника на машинах такие вот птички – смертельно опасны. Когда вертолеты летели мимо – майор даже дышать перестал, – но все обошлось. Вертолеты удалились, кто-то из патрульных лениво махнул им рукой. Что ж, по крайней мере, на один волнующий майора вопрос ответ получен – никакого условного сигнала для опознания «свой-чужой» с вертолетами нет.
Решившись, майор соскользнул к затаившимся чуть ниже снайперам.
– Восемь, – одними губами произнес он, – две собаки. Вооружены. Делать тихо. Лучше в голову, форма пригодится…
Оба снайпера синхронно кивнули. Потом, взяв на изготовку свое оружие – автоматы «Волк» в варианте с оптическим прицелом, глушителем и под патрон 945, поползли наверх…
Дальнейшее было делом техники. Снайперская атака обычно срывается, когда противник обнаруживает выходящего на позицию снайпера. Или когда снайпер неправильно выбирает позицию. Если же снайпер грамотно вышел на позицию и успел прицелиться – у цели шансов выжить практически нет.
Оба снайпера учились по одним и тем же методикам, и им не надо было договариваться об очередности поражения целей. Первыми упали на дорогу те двое, что стояли на отшибе. Услышав звук падения, оглянулся один из основной группы – и умер через мгновение, его мозги, выбитые из черепа пулей, брызнули на остальных. Второй снайпер в это время застрелил того, кто стоял ближе к машинам, – он был самым опасным, потому что мог добежать до машины, а там – пулемет. Собаки в этот момент разобрались, что происходит, – одна рванулась с поводка, а вторая, привязанная, бросилась на горный склон, по нюху и слуху поняв, откуда стреляют…
Затем легли еще двое – одного отбросило на самый край дороги, и он выпустил из рук поводок, еще одна овчарка рванулась вперед. Последними – вот они-то могли кое-что сделать, просто надо было выхватывать пистолет, а не пытаться сорвать с плеча винтовку, путаясь в ремне – умерли те, кто уже понял, что происходит. Но они не успели сделать ни единого выстрела – и умерли, как все остальные…
Овчарка, бросившаяся на противника первой, сорвалась со склона и, жутко рыча, оскалившись, полетела вниз. Первый снайпер убил ее двумя выстрелами – в брюхо и грудь. На последнюю овчарку пришлось израсходовать четыре патрона – она показала себя более сложной целью, чем человек.
Но все равно умерла.
– Чисто, – вполголоса проговорил один из снайперов.
– Чисто, – подтвердил и второй.
Багаутдинов махнул рукой – и долина снова ожила…
Один за другим бойцы спецгруппы спускаются вниз, на дорогу – всего лишь метров пятнадцать, но на этих пятнадцати метрах можно запросто свернуть себе шею. Если не знать, как это делается, – наверху закрепили два троса, и основная группа спустилась по тросам – быстро и бесшумно. Заняла позиции, ощетинившись стволами…
– Всем – маскарад. Трофеи – в машины. Тела – в воду…
Журчит, шумит река, жидкое бурлящее, сверкающее под солнцем серебро пробивает себе путь в угрюмых отрогах скал. Сколько крови и беды видела эта река, тысячелетиями текущая по этой земле. Сколько крови приняла, растворила в своей холодной воде. Война, как и река, – здесь не имеет конца.
Машины мерно урчат хорошо отрегулированными моторами, отличная даже для цивилизованных стран бетонная трасса стелется под капоты идущих друг за другом внедорожников. В одном восемь человек, в другом девять, места мало – но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. На группу теперь – шесть пулеметов, из них два крупнокалиберных, а четыре можно снять с турелей и использовать по надобности, это обычные пехотные, тоже валлонские «FN MAG» последней модификации. Для спецназовцев, которые с трудом помнят, когда последний раз промахивались, такое вооружение – великое дело…
– Внимание, воздушные цели, две единицы. Идут левее…
– Не целиться, не реагировать… – Багаутдинов командует негромко, не пользуется связью, в том, что все частоты в этом районе прослушиваются, он уверен, а возможно на вертолете есть техника, позволяющая прослушивать разговоры едущих в машине, – мы едем по своим делам…
Один вертолет идет выше, второй – на уровне трассы. Искоса Багаутдинов их рассматривает. Завидует. В русской армии таких нет – есть «Воробьи», легкие разведывательные, но только с оборонительным вооружением. Есть «Сикорские» – большие и средние, с броней, ощетинившиеся пулеметами. А вот таких вот – маленьких, вертких, с двумя пулеметами (или автоматическими гранатометами) на подвеске и несколькими снарядами НУРС – нет. Нет и таких, что позволяют перевести шесть бойцов на внешних сиденьях, установленных по бортам. Считается, что такие вертолеты уязвимы, их моментально собьют, а перевозить бойцов, если у них ноги в воздухе болтаются, без прикрытия броней – это вообще не дело. Может, в большой войне, где действует фронтовая ПВО, так и есть… а вот в противопартизанских операциях, для действий спецназа таким машинкам – цены нет. Они ведь могут лететь по улицам, прикрываясь зданиями. Это – скальпель, а не нож и тем более не молоток. И его тоже надо уметь применять…
Один вертолет так и проскакивает, второй на мгновение зависает… кажется, что снова придется стрелять, но нет… проходит мимо и он…
– За поворотом… – вполголоса подсказывает водитель.
– Приготовились…
В отряде нет ни чинов, ни званий, ни уставного обращения, даже по именам стараются друг друга не называть – только порядковые номера. И вообще – много говорить не принято. Меньше говорить – больше делать…
Чисто! Никого! Это большая удача…
– Приготовиться десантной группе!
Со спутниками слежения все стало намного проще – это раньше ломились напролом или изучали аэрофотосъемку, а противник – тоже не дурак, и если самолет пролетел – значит, жди гостей. Непрошеных. А сейчас… летит себе в безвоздушном пространстве спутник… никому не мешает и сверху все видит. Так и обнаружили – что в одном месте на горной реке устроили своего рода мини-порт, «Зодиаками» надувными и личный состав перевозят, и грузы… по возможности. И реку тоже патрулируют. Вот с этого и решено было начать…
Пятидесятиметровый обрыв, совершенно голый. Дорога в этом месте порою висит над пропастью, опираясь на огромные сваи. Трудно даже представить, сколько сил и труда сюда вложено. Полотно дороги здесь одновременно является крышей для мини-порта на реке.
Один из спецназовцев на мгновение перегибается через толстые стальные трубы ограждения – и тотчас отшатывается обратно…
– Девять человек. Двое у моторок. Еще двое – левее, за тюками. Двое – справа, у одного станковый пулемет, там мешки с песком. Еще один – по центру, похоже, офицер. Двое разговаривают у самого лаза…
– Пятый. Как?
– Высота?
– Пятьдесят…
Пятый, один из немногих в спецназе питерцев, только улыбается…
– Я и с крана в порту прыгал…
– Хорошо. Ты идешь первым. Шестой – готовность вместе с твоей группой. Работаешь тихо.
– Есть…
Четыре человека подбежали к перилам моста. Пятому помогали надевать парашютную систему…
– Приготовились!
В спецназе есть много чего такого, за что в обычной армии – снимут три шкуры. Спецназ первым опробует новое оружие, дает отзывы на новые тактические приемы ведения боя мелкими подразделениями. В спецназе оружие и снаряжение закупается не централизованно – командиру каждой группы выделяются деньги, и он может (в пределах разумного, конечно, оружие нештатного калибра тебе никто не позволит) самостоятельно подбирать и закупать оружие и снаряжение. Спецназ не мордуют проверками – в то время как желающих проверить армию всегда в избытке. Поэтому в спецназе можно много чего такого, чего в армии и хотелось бы, но…
Возьмем бейс-джампинг. Прыжки со зданий, мостов, портовых кранов с использованием парашютов специальных конструкций. В гражданке за это задерживает полиция, а суд приговаривает к тому или иному наказанию – это хулиганство. Среди тех, кто по утрам шоркает метлой по улицам, с крестом мелом на спине и под присмотром полицейского исправника, есть и бейс-джамперы. А для спецназа порой – быстро и бесшумно доставить бойца вниз… прыгнув с тридцати-пятидесяти метров, не используя трос, – бывает просто необходимо. Раз необходимо – офицеры, отвечающие за призыв, нашли среди призывников нескольких с опытом бейс-джамперов и направили их в распоряжение командования спецназа. А командование спецназа предложило им заняться тем же, чем и на гражданке. Только за риск здесь не наказывают, а, наоборот, награждают и поощряют. Задача – разработать оборудование и отработать методику бейс-прыжков в горной местности, в урбанизированной местности с зависшего вертолета, с летящего вертолета. Проверить возможность ведения огня в прыжке с бейс-парашютом, проверить возможность прыжка с переходом в планирующий полет, пусть даже и короткий, разработать методику обучения и внедрить. Сказано – сделано, теперь у спецназа было и оборудование, и подготовленные специалисты для подобного рода прыжков.
Четверо, вооруженные автоматами с глушителями, встали у самого ограждения. Пятый, опасно балансируя, встал на самом краю, держа в одной руке пистолет с лазерным прицелом и глушителем, во второй – «медузу», вытяжной парашют…
– Пошли!
Один из охранников порта еще успел поднять голову – и увидел стремительно летящую на него… ему показалось, что это большая летучая мышь. Потом пуля попала ему в лоб, и больше ему уже ничего не казалось…
Приземлившись на ноги, пятый упал набок и из устойчивого положения снял из пистолета двоих охранников – десятого и одиннадцатого, стоящих у входа в пещеру. Никаким другим способом уничтожить их было нельзя, еще секунда – и, увидев своих мертвых коллег, они подняли бы тревогу. Они ее уже почти подняли – в руках у них были автоматы, увидев непонятно как очутившегося в зоне обстрела человека, они вскинули их…
Но опоздали…
Одним движением сбросив с плеч рамки парашюта, пятый метнулся вперед, ко входу в подземный комплекс, готовясь стрелять, если там, на входе, будет кто-то еще. Но там никого не было…
Через несколько секунд полетел вниз трос – никаких команд «Чисто» голосом или по рации, если внизу не стреляют – значит, чисто…
– Третья и четвертая группа вниз! Задача – зачистить комплекс, обнаружить место хранения груза! Работаем тихо!
Один за другим спецназовцы спускались вниз по тросу, скользя в неизвестность. Их было всего восемь человек, противника – тысяча как минимум. Они даже не знали, где находится груз, который нужно забрать, они не знали всех ловушек охранной системы комплекса, штурмовать его такими силами было безумием.
Но русский спецназ делал и не такое…
Поделиться книгой: