Помоги проекту - поделись книгой:
– Тогда за мной… И вызовите кто-нибудь вертолеты для эвакуации! Мне не терпится унести задницу отсюда!
Русских было всего четверо, их охраняли люди из отделения Полянски. Охраняли не на шутку – даже сейчас их боялись…
– Сэр! – Полянски вытянулся перед командиром.
– Полянски… Что у нас здесь?
– Сэр, двое готовы. Один с тяжелым ранением, один с ранением средней тяжести. Они связаны, сэр, можете их допрашивать…
– Спасибо, Полянски, пока свободен… Э… ты русский знаешь?
– Никак нет, сэр, я знаю польский…
– А это не одно и то же?
– Никак нет, сэр!
Ругид умел понимать других людей, и сейчас он заметил, что Полянски не на шутку обиделся. Чему – подполковник просто не мог понять. Что такого в том, что человек знает русский язык? Что такого в том, чтобы выучить русский, – ведь Ругид знал, что он сильно схож с польским, а за знание иностранных языков в армии и КМП САСШ полагалась доплата – и за знание двух языков, естественно, она была больше, чем за знание только одного. Тем более – за знание русского, языка вероятного противника. Тем не менее – Полянски наотрез отказывался учить русский, даже зная о возможности повышения денежного довольствия. И сильно обижался, когда кто-то принимал его за русского. Для подполковника Ругида такое поведение подчиненного было просто диким, он не упускал шанса подколоть его насчет этого. Как сейчас, например…
– Их обыскали?
– Да, сэр… Еще в норе. У каждого – устройство самоликвидации, взрывчатка. Первый лейтенант Ки едва успел, если бы их не оглушило взрывами светошумовых, – так бы все и остались там, в норе, и наши люди тоже, сэр…
Подполковник Ругид всматривался в покрытые засохшей кровью лица русских, в изорванный камуфляж и снаряжение. Бросил мельком взгляд на кучку оружия, исправного и поврежденного, вытащенного морпехами из норы, отметил, что на обычное пехотное оно никак не походит. Значит, русский спецназ…
– Кто из них легко ранен?
– Этот, сэр… – подполковнику показали на одного из лежащих на спине русских, он был в сознании.
– Переводите, рядовой… Я – подполковник корпуса морской пехоты Североамериканских соединенных штатов Тимоти Ругид. Вы захвачены с грузом, принадлежащим правительству Североамериканских соединенных штатов. Прошу назвать свое имя, звание и личный номер. Я знаю, что вы состоите на службе в русской армии.
Рядовой перевел. Подполковник долго ждал ответа. И не дождался…
– Послушайте, солдат… Я не знаю вашего звания, поэтому обращаюсь к вам именно так. В том, что вы ответите на мои вопросы, нет ничего плохого. Согласно правилам Женевской конвенции по обращению с военнопленными, вы можете сообщить мне эти данные, чтобы я мог известить о вас правительство вашей страны.
Русский упорно молчал. Хотя по глазам подполковник догадался, что смысл его слов тот понял и без переводчика…
Подполковник Ругид поднялся на ноги, понимая, что спрашивать бесполезно. Теперь надо решать – что с ними делать дальше…
Война не объявлена, захваченное лицо отказалось сообщить о своей принадлежности к регулярным войскам того или иного государства, захваченное лицо действовало против интересов Североамериканских соединенных штатов и стреляло в офицеров морской пехоты САСШ. Следовательно, подполковник мог считать попавшее ему в руки лицо повстанцем. Согласно Полевому уставу по противоповстанческим операциям[83] пленного повстанца следовало подвергнуть пыткам для получения от него развединформации, а потом – ликвидировать.
Но подполковник играл по собственным правилам. Он знал, кто писал этот полевой устав, – реальных людей, майоров, подполковников, полковников, а не тех генералов, чьи имена были указаны на обложке. Все они прошли Мексику, Колумбию, Сальвадор… Маленькие грязные войны, победа в которых, если ее и удается достичь, не укрепляет, а разлагает армию. Ругид знал, насколько искалечена у этих людей психика, – кое-кто уже покончил с собой, сделал «кольт» своим последним собеседником, не в силах жить после того, что совершил. И Ругид знал, что достойно выигрывать тоже надо уметь – это умение не менее важно, чем умение достойно проиграть.
– Санитар! – крикнул он.
– Сэр! – к подполковнику подбежал ротный санитар с большим рюкзаком с красным крестом.
– Как наши раненые?
– Оба легко, сэр. Рикошетами. Тумбс месяц похромает…
– Хорошо. Окажите помощь русским. Я хочу, чтобы они остались в живых.
– Сэр, это же русские… – встрепенулся Полянски и осекся под тяжелым взглядом подполковника…
– Вот именно. А мы – североамериканцы. И все мы солдаты – и мы, и они. Я был бы рад, если бы в Корпусе морской пехоты служило побольше таких солдат, как эти русские.
На горизонте из-за горных вершин уже доносился едва слышный, мерный рокот лопастей эвакуационных вертолетов…
Жизнь показала, что затея с «ярким пятном» оправдала себя на все сто. Только два раза нас останавливали, и ни разу не произошло ничего такого, что заставило бы меня понервничать. Два молодых человека в путешествии. Почему не с девушками? Хм… как бы ответить на этот вопрос так, чтобы не нарушить чьи-либо права на свободные сексуальные предпочтения. Слава богу, что в Великобритании все так запущено. Существует несколько ассоциаций геев, очень влиятельных, в их рядах большое количество членов как Палаты общин, так и Палаты лордов, лордов среди геев даже больше. Существуют законы, которые защищают права геев, даже если посмотреть на них не так, не говоря уж о том, чтобы высказать к ним свое отношение, – можно запросто огрести неприятности с полицией. Поэтому прикинуться геями – один из способов пройти по улице и проехать по дороге незамеченными. Жаль, что не сообразил прикупить женскую одежду. Но и броского макияжа для маскировки вполне хватало…
Серьезные меры безопасности распространялись только на сам Лондон, а здесь – мимолетный взгляд на документы и – счастливого пути, сэр. Один раз констебль… такой же альтернативный, расспросил меня о повадках машины и с моего разрешения сфотографировал ее. Еще один раз я заметил в зеркало заднего вида, что дорожный полицейский, проверив наши документы и пожелав счастливого пути, едва мы отъехали – плюнул нам вслед. Вот и все.
Человека, который пришел на встречу, я знал – более чем хорошо. Это тоже, кстати, старая практика разведки – по возможности на встречу приходит тот, кого ты знаешь лично. Так проще налаживать контакт. Тем более – с тем оперативником, деятельность которого в настоящее время под большим вопросом.
Грея я отправил кататься по Вэлли-роуд – это такая улица, что-то типа Садового кольца в Москве. Ну, как объездная, только в центре города. Весьма удобная, кстати, планировка…
Владимир Дмитриевич Ковач сидел на парковой скамейке и кормил голубей – бросал им корм из пакетика, который он купил на входе в парк у смотрителя. В своем тяжелом, плотном trench-coat, скрывающем серо-стальной костюм-тройку, с тростью в руке и старомодных роговых очках на носу он как нельзя лучше подходил под определение «настоящий британский джентльмен». Он не пытался выглядеть британцем – он
Я присел на скамейку рядом с ним.
– Сэр?
– Рад тебя видеть… – негромко отозвался Ковач, наблюдая за кипящим серокрылым птичьим ковром у своих ног, – пусть и в… несколько непривычном и вызывающем виде, но все же рад.
– Я тоже… сэр.
– Натворил ты дел…
Я ничего не ответил – и так понятно, что натворил.
– Ты не хочешь возвращаться?
– Да.
– Почему?
– Сложная история, сэр. И долгая.
– А я что, куда-то тороплюсь?
– Хорошо… – я потер щетину, отросшую у меня за последний день, забыл побриться, – началось все с Лондона. С той самой бомбежки. К нам в Белфаст прислали группу. Двое. Один – суперинтендант Такер, с виду штабной. Второй – констебль Грей – проходил службу в САС, его перебросили к нам на усиление. Риджвей, мой непосредственный начальник, прикрепил его ко мне в пару. Так и не расстаемся…
– Не расстаетесь? – поднял бровь Ковач.
– Он в миле отсюда. Не больше…
– Он знает?
– Нет.
– Уверен? Это не шутки.
– Нормально… Это не тот, который…
– Тот самый, сэр. Вы знаете?
– Сделал… домашнюю работу. Чрезвычайный розыск по обвинению в терроризме.
– Он считает, что я работаю на местные спецслужбы, на высоком уровне, в королевской полиции – под легендой.
– Верит?
– Скорее всего.
Ковач помолчал.
– Не так уж плохо. Любая хорошая ложь в основе своей имеет правду. Известный вам человек не ошибся в выборе…
– Как он?
– Ловит рыбу. Сейчас он собирается выйти в море и половить рыбку там. Морская рыбалка. Слишком сильно море заволновалось. Вы в курсе, что происходит в мире?
– Нет, как-то не сподобился… Не до этого было.
– Это уже не имеет значения, что случилось, то случилось. Через Английский канал идет русская эскадра. Сейчас – самым малым ходом.
– Вот как?
– Да. Что-то с техникой. Но я прервал, продолжайте…
– Грея поставили в пару ко мне. Всех нас перебросили на расследование североирландских корней того, что произошло в Лондоне. Это, не считая обычной работы, от которой нас никто не освобождал. У меня был осведомитель, фамилия О’Доннел. Электрик по профессии, из сочувствующих, но не активист. Много пил.
– Пил?
– Вот именно, сэр. Пил. Он упоминал до этого, что к нему подходил Кевин О’Коннел, один из региональных командиров ИРА, приносил ноутбук с какой-то непонятной программой. Просил подобрать какой-то провод, нестандартный для подключения ноутбука к чему-то…
– Например, к системе управления огнем… – мгновенно дошло до Ковача.
– Точно, сэр. Вы же понимаете…
– Понимаю. Варианты просчитаны – скорее всего, это был миномет с автоматической карусельной подачей мин. Возможно – к нему.
– Возможно. Я допросил О’Доннела вместе с Греем. Через день с небольшим его похитили. Я попытался освободить его с боем…
…с боем освободить его не удалось, осведомителя зверски убили, после чего устроили засаду и на нас. Мы вырвались – хотя и с незначительными ранениями, потеряв при этом служебную машину. В итоге – меня отстранили, Грея – нет.
Ковач впервые отвлекся от голубей, повернулся ко мне.
– Ты понимаешь, в каком случае это могло произойти?
– Понимаю. Его завербовали, чтобы найти русского агента в рядах британских сил правопорядка в Северной Ирландии. Они называют это «адепты стужи»…
– Он тебе это сказал?!
– Да, сэр. Мне удалось его расколоть.
Ковач снова помолчал, собираясь с мыслями.
– Подробнее…
– Двое. Один из них седой, бородатый, невысокий, с трубкой. Гулкий голос. Монтескью, сэр?
– Возможно…
– Вербовал второй. Пожилой, старше Монтескью. Невысокий, с добрыми глазами.
Говоря все это, я внимательно наблюдал за реакцией Ковача. И заметил, как с каждым произнесенным словом в его глазах появляется озабоченность и даже страх. Он знал того, кого я описал. Точно знал, кто это. И не только знал – но и боялся его.
Ковач вдруг понял, что я сумел «прокачать» и его – получил информацию, которую он давать не хотел. Но не разозлился, а дружески улыбнулся – впервые за все время этого разговора.
– Знаешь… Если тебе доведется встретиться с этим вторым… «с добрыми глазами»… самое лучшее, что ты можешь сделать… в общем, беги от него и не оглядывайся. Это тебе на будущее.
– Кто он?
– Не имеет значения. Мы полагали, что он уже не вернется к активной деятельности. Но горбатого… в общем, не важно.
– Я продолжу. Только выйдя из больницы, я получил сигнал на отзыв – это можно проверить по тому, когда я послал свое письмо. После этого я уже не мог бросить.
– Это не твоя война… – помолчав, сказал Ковач.
– Теперь – моя. Я, кажется, знаю этого подонка…
Поделиться книгой: