Под прицелом

– Почему я должен всему этому верить?

– Не хочешь – не верь. Я уже говорил, что доверия между нами нет и быть не может.

И снова молчание…

– Кому ты сообщил?

– О чем?

– Ты должен был перед кем-то отчитываться.

– Почему я должен отчитываться перед тобой?

– Потому что ты влип в историю, из которой сам не выпутаешься. Кто и как тебя вербовал на это дело?

– Не тебе это знать.

Почему мы еще не перестрелялись?

– Хорошо. Тогда скажи – в своих отчетах ты упоминал О’Доннела?

По тому, как изменилось лицо Грея, я понял – в яблочко! Упоминал! Так вот где произошла утечка! А еще я понял – что сегодня ни мне, ни Грею стрелять не придется – по крайней мере, друг в друга. Для того, чтобы застрелить человека, который спас тебе жизнь, нужно обладать непоколебимой, железобетонной уверенностью в собственной правоте. А ее-то теперь как раз у Грея и не было.

– Упоминал, – я не спрашивал, я утверждал.

– Ну – и?

– Ты так ничего и не понял? Тебя травят именно из-за этого! Ты единственный, узнавший правду! Ты, сам того не ведая, обрубил концы, ведущие к разгадке обстрела Лондона! Ты – и тот, кто тебя завербовал и кому ты отправил отчет! Поэтому ты опасен.

– Какую правду? Полковник ничего нам не сказал!

– А они, те, кто тебя послал, – знают об этом? Хочешь – проверь! Обратись к ним, скажи, что полковник ничего не сказал, – и посмотрим, сколько ты проживешь. В таких операциях не может быть места сомнениям, при малейшем сомнении все концы обрубают наглухо! Ликвидируют не только жертв – но и самих ликвидаторов! Никому не охота взойти на виселицу, ты этого не понимаешь?

Грей помолчал.

– Кто ты? Ты из наших? «Пагода»?

Переиграл! Теперь он не уверен даже в моем предательстве!

– Я констебль Александр Кросс из особого отдела королевской полиции Белфаста. Для нас обоих лучше будет, если я им и останусь… недомолвки… они всегда помогают обманывать… не лги – просто нарисуй набросок и дай твоему противнику дорисовать картину до конца… то, что придумал сам, всегда кажется правдой, даже если это полный бред… А теперь отвечай – кто тебя завербовал?

– Ты думаешь, они представились? – огрызнулся Грей.

– Как? Когда? Как выглядели? Ты понимаешь, в чем они виновны?

– Не хочешь ли ты сказать…

– Думай сам! Твоя жизнь – не моя. Если им доверяешь, иди к ним! Поделись подозрениями – и посмотрим, что будет! Знаешь, как в Индии фанатики кидались на минные поля, чтобы своими ногами разминировать их? Вот и ты – уподобишься этим самым фанатикам. А я посмотрю со стороны.

– Не так давно это началось… – наконец заговорил Грей, – меня вызвали с полигона…

– Где это было? – перебил я.

– Где-где… В Герефорде. В кабинете бригадира сидели двое. Один из них по моей биографии прошелся, второй его перебил и начал рассказывать. Он, по его словам, побывал в России.

– Этот второй?

– Да.

– Как выглядели?

– Первый – ниже среднего роста, окладистая седая борода, голос гулкий такой. С трубкой. Тот первый назвал его «сэр Колин».

Батюшки-светы… Да не сам ли это сэр Колин Монтескью, глава Британской секретной службы? Никак и вправду он. Лично его не видел, но перед переходом несколько фотографий мне показали. А я запомнил – я все запоминал, на память грех жаловаться. Это какого же уровня должна быть операция, что в ней участвует лично глава Службы.

– А второй?

– Второй на вид лет шестидесяти, невысокий. Глаза у него…

– Какие?

– Добрые какие-то. Как бывает у пасторов. Он-то и говорил в основном. Представился Джеффри Ровеном.

Этого я не знал.

– И они тебе рассказали про агентов, которые проникли в Британию и занимаются там терроризмом?

– А ты из…

– Я тебе уже сказал. Констебль Александр Кросс… намекни. Только намекни… есть структуры, которые занимаются проблемами безопасности на принципиально другом уровне. Как только происходит нечто подобное тому, что происходит сейчас, – они вмешиваются.

– Но почему же…

– Почему? Потому же, почему здесь прячешься и ты. Ситуация пошла вразнос. Те, кто устроил все это, сидят на самом верху и способны причинить нам массу неприятностей. А мы не можем действовать до тех пор, пока у нас не будет веских доказательств их вины. Очень веских, учитывая положение в обществе тех людей, против которых понадобятся эти доказательства.

Грей замолчал, осмысливая происходящее. Он проиграл – хотя сам этого не понимал. Полунамеками и умолчаниями я вытащил из него правду, по крайней мере, ту часть правды, которую он знает. Это и был его проигрыш – он открыл свои карты, не получив взамен ничего. Все-таки не стоило привлекать к проведению разведывательной операции, связанной со внедрением, обычного офицера, пусть и из спецподразделения. Я и сам почти такой же – только подготовка в морских училищах получше пехотной, да и соприкоснулся я уже с миром разведки, так соприкоснулся, что и вспоминать не хочется. Моряк ведь – это тебе не пехотный офицер, что сидит в пункте постоянной дислокации да иногда выходит в какой-нибудь уездный город поухлестывать за дамами. Морской офицер служит в порту – а любой крупный порт, тем более порт с военной базой – это место притяжения интересов самых разных разведок, да и просто много иностранного люда. А то он в море вышел, отправился в рейс с заходом в иностранные порты, сошел на берег – тоже чреватая вербовкой и прочими неприятностями ситуация. Поэтому разведывательный и контрразведывательный минимум гардемаринам дают: как, например, распознать вербовку и не просто послать вербовщика на три всем известные (это любой дурак сделать сможет, учиться этому не надо), – а заложить основы для последующей оперативной игры, с помощью контрразведчиков подсунуть лютому ворогу ворох дезинформации. А я вдобавок в Бейруте… в самую гущу попал. Да и учили меня перед заброской как-никак, все-таки хоть по ускоренной программе, но учили.

– Есть только один выход, чтобы все прояснить и узнать правду, – прервал я мрачные размышления Грея.

– Какой?

– Пройти вверх по цепи.

– Что это значит?

– В любой цепочке передачи информации есть два звена. Если хочешь узнать правду – поднимайся вверх по цепочке, найди второе звено и выясни вот что: либо этот человек является источником информации, и тогда у него должны быть ответы на все вопросы, либо он точно такое же передаточное звено в цепи и может назвать тебе лишь следующее за ним звено. Подняться по цепочке – значит, найти вербовавших тебя людей и спросить у них, что за чертовщина происходит? Одного из них я знаю…

– Кого?

– Бородатого. Сэр Колин Монтескью, глава Секретной разведывательной службы. Я имею в виду – неофициальный глава[35].

Дождавшись, пока Грей придет в себя, я продолжил:

– Если мы хотим получить ответы – следует задать вопросы непосредственно ему. Только так мы узнаем правду.

– И как мы это сделаем?

Вместо ответа я молча посмотрел в глаза Грею.

– Ты в своем уме?

– Иного выхода нет. Если есть другой – предложи.

– Ты предлагаешь захватить главу Британской секретной службы?!

– Нет, это ты предлагаешь. Это на тебе висит обвинение в измене и террористической деятельности.

– На тебе обвинений не меньше.

– Меня обвиняет Скотленд-Ярд. С ним я и буду разбираться – потом. Нужно просто найти настоящего убийцу. Рано или поздно он сделает ошибку – и его возьмут. Скотленд-Ярд, или на него выйду я – не важно. Сейчас я помогаю тебе.

– Ты представляешь, как его могут охранять?

– На удивление слабо. Он живет в Челси, в правительственном квартале, который обнесен стеной и охраняется. Один шофер и один телохранитель. Машины сопровождения нет, иногда при каких-то поездках за пределы Лондона его сопровождает полицейская машина. Помни, он неофициальный глава, его статус является государственной тайной.

– Откуда ты это знаешь?

– Ты опять задаешь вопрос, на который я не могу ответить…

Примерялся я к этому кварталу, примерялся… Вот там понаделать дел – и можно возвращаться со спокойной совестью назад. И пусть те, кто останется в живых, когда будут думать о новых посягательствах на Россию, – вспомнят о судьбе дерзнувших…

– Мы в розыске, ты забыл?

– А это уже мои проблемы. Для начала я хочу услышать от тебя – ты согласен или нет? Если нет – дальше каждый решает свои проблемы сам. Если да – тогда мне нужно быть в одном месте в самое ближайшее время. Прикроешь меня на встрече. Ты поможешь мне – я помогу тебе. Итак?

Грей помолчал.

– Как мы отсюда выберемся?

– Обычно. Там, где у меня встреча, – порт, туда идет лес. Вот лесом и проедем. Но я не услышал ответа на вопрос: итак, ты…

– Согласен, согласен. Черт возьми… Выбора и так нет…

10 июля 1996 года.

Южный Туркестан, пограничная зона.

Операция «Северный ветер»

– Второй, я Тайга, Второй, я Тайга, ответь Тайге.

Высокий, с резкими, будто рубленными топором чертами лица мужчина, одетый с форму с погонами подполковника военно-воздушных сил, протянул руку, снял с крючка гарнитуру рации, неспешно надел ее. Нажал тангету.

– Второй на связи.

– Второй, я Тайга. Вижу птицу. Дальность двести одиннадцать. Азимут сорок. Угол места цели сорок девять. Цель малозаметная. Идет в обычном режиме. Как понял?

– Вас понял, Тайга… – подполковник стал четко и громко диктовать повтором полученные данные, а второй номер расчета, невысокий усатый турок с майорскими погонами, забарабанил по клавиатуре вычислительного комплекса, вводя данные и разворачивая локатор для обнаружения и захвата цели.

В тесной кабине огневой установки зенитного комплекса ПВО дальнего действия сидели трое – командир огневой установки, первый оператор и второй оператор. Места в кабине на первый взгляд хватало лишь для двоих – но они как-то уживались. Сейчас было все то же самое, что и на учениях, – скрытное ночное выдвижение на позицию, маскировка огневой установки от обнаружения возможным противником и ожидание. Ожидание приказа, который то ли поступит, то ли нет. Из всех тех, кто находился в тесной кабинке управления огневой установкой зенитно-ракетного комплекса дальнего действия «Волга», лишь подполковник Костицкий, командир огневой установки, знал, что приказ обязательно поступит. Только он знал, что наряду с ними на этом участке границы выставлено еще пять мобильных огневых установок, а у самой «нитки» в боевой режим поставлена станция СОЦ[36], замаскированная под обычную локаторную установку, пасущую границу. На этой установке сейчас находится самая опытная команда управления, настоящие асы, дирижеры зенитного огня. И приказ обязательно поступит, не им, так другим. Выпало им…

– Омар, вставай в обзор и паси север. Надо их обнаружить.

– Уже пасу, командир… – белозубо улыбнулся Омар, не отрываясь от большого зеленого экрана, испещренного яркими, мельтешащими, как бактерии под микроскопом, точками…

Про себя полковник отметил, что время британцы выбрали грамотно. Даже не зная, что на них ведется охота, – все равно приняли меры предосторожности. Утро, горы да еще и влажность повышенная, нетипичная для этой местности. Солнце, всходя над горами, начинает нагревать воздух, огромные массы холодного и горячего воздуха перемещаются вверх-вниз, сами горы тоже дают собственную картинку – в общем, помех в таком районе столько, что замучаешься их отрабатывать, выделяя из всего этого мельтешения реальную цель. Да и позиция их – не сахар, хотя подполковник сам выбрал наилучшую из возможных в этих горах. Без целеуказания от Тайги не справились бы, да и Тайга, скорее всего, получила данные со спутника. Североамериканцы не дураки, мазнувший луч локатора засекают на раз, это серьезный противник. Но на стадии пуска без локатора не обойтись, используя данные спутника, ракету по летящей цели не наведешь.

– Есть! – тихий голос Омара бритвой полоснул по нервам. Почти на предельной дальности он поймал-таки враждебную птицу, выделил среди мельтешения точек нужную, захватил ее, как тисками, направил на нее луч локатора – цель в зоне поражения!

– Есть захват, есть сопровождение цели, – подтверждает и второй оператор. На такой дистанции в ТОВ[37] смотреть бессмысленно, поэтому его подтверждение мало чего стоит, он вынужден пользоваться такими же приборами, что и первый, но порядок есть порядок…

– Прошу скорость!

– Четыреста пятьдесят, – отзывается через какое-то мгновение командир огневого расчета, глянув на измеритель скорости, сделать это нужно, потому что так можно захватить и местник[38] – цель подтверждаю. Цель – тактический транспортный самолет, турбовинтовой.

– Сопровождение устойчивое.

– Подтверждаю, сопровождение устойчивое, цель в зоне поражения.

– Тайга, цель обнаружил, цель в зоне поражения, прошу приказ на дальнейшие действия!

– Второй, я Тайга. Цель уничтожить.

– Вас понял, – полковник отключается от связи. – Внимание, поступил приказ на уничтожение цели! Начать синхронизацию!

Стены тесной кабинки, кажется, дрожат от воя турбины, локатор огневой станции медленно разворачивается, следуя за целью. Но на закладывающий уши вой, на разлитое в воздухе напряжение никто не обращает ни малейшего внимания. Наконец-то им выпала возможность сделать то, ради чего они долгие годы тренировались, ради чего они служат Родине. Никто не говорил им, что находится там, в этом тактическом транспортнике, но им это безразлично. Поступил приказ, значит, они его выполнят.

– Есть синхронизация по дальности, есть синхронизация по скорости, есть синхронизация по высоте, есть синхронизация по курсу!

– Командир, они что-то заметили…

– Держу синхронизацию!

Первый оператор лихорадочно щелкает тумблерами, выполняя положенные предстартовые мероприятия, где-то там, у них за спиной, артчасть задирает к небу толстые зеленые контейнеры, откидывает крышки в готовности выпустить на свободу огнехвостую смерть.

– Выдал «цель», есть «зона», есть «готовность», есть «разрешение», – монотонно комментирует второй оператор загорающиеся перед ним транспаранты. Где-то далеко, в пронзительно-синем афганском небе, пилот североамериканского тактического транспортника лихорадочно закладывает противозенитный маневр, пытаясь сорвать сопровождение неизвестным локатором, в тщетной надежде спастись…

– Ракеты к пуску готовы!