Первый еретик

Кси-Ню 73 повернулся к собравшимся Несущим Слово, снова перенастраивая свои линзы.

— Приветствую, сержант. Девятая манипула Карфагенской когорты ожидает указаний.

Аргел Тал приземлился, переходя на бег, ускорители за его спиной останавливались. Оба клинка были убраны, в руках подпрыгивал при каждом выстреле богато украшенный болтер. С несколькими воинами капитан укрылся на нижнем этаже стеклянной башни, отстреливаясь через разноцветные окна. Что бы ни было изображено на цветном стекле, оно было разбито Несущими Слово, нуждавшимися в свободных огневых линиях.

Обсидиан, стоявший на улице снаружи, подавлял их, обильно поливая землю потоками электричества из лишенного черт лица. Аргел Тал перезарядил оружие и, пока вгонял на место свежий магазин, бросил мгновенный взгляд на осколок стекла возле своего ботинка — в куске витража отражалась фигура в золотой броне.

Отделение Даготала создавало помехи, крутясь между лап разумной машины, виляя зигзагами, чтобы увернуться от смертоносных разрядов. В ее сочленения врезались болтерные заряды, летевшие оттуда, где нашли хоть какое-то укрытие люди Торгала, но все эти потуги лишь раздражали ее.

— Кси-Ню, — передал Аргел Тал, — мы на позиции. Обездвижь это.

— Принято, Седьмой капитан.

Они появились из переулка за спиной конструкции. Сангвин и Ализарин бросились вперед пошатывающейся походкой попрошаек, которая резко контрастировала с текучей грацией вражеской машины. Лазерный огонь обрушился из плечевых установок «Крестоносцев», выжигая шрамы на коже Обсидиана, расплавленное стекло засветилось на черном фоне. Лязгающие механизированные суставы привели в движение наручные клинки, рубанувшие по ногам конструкции.

Обнаружив новую угрозу, Обсидиан развернулся к боевым машинам Механикум. Повернувшись, он оказался под шквальным огнем, тяжелые наплечные болтеры вышибали осколки из головы и торса конструкции потоком разрывных зарядов. Инкарнадин, величественный по сравнению с собратьями, отслеживал каждое движение вражеского робота. Он не переставал стрелять ни на секунду. Ни один заряд не пропадал зря.

Штормовой разряд Обсидана впустую ушел в небо, роботы механикумов лишили его равновесия.

«Катафракт» Вермильон, огромный, словно дредноут Астартес, был еще более тяжеловесен. Приземистый и неуклюжий, он сократил дистанцию, пока Обсидиан пытался выровняться на четырех оставшихся ногах. Осадные молоты нанесли удар по чужеродному стеклу с повторившимися громовыми раскатами. Из четырех лап осталось три, стеклянная машина рухнула на уцелевшие колени.

— Прикончить его, — скомандовал Аргел Тал. Его прыжковый ранец снова изверг пламя из ухнувших двигателей.

— Так точно, — донеслись ответы по воксу.

Мечи плавным движением вырвались на свободу, Аргел Тал взмыл в небо коротким рывком ускорения. Даже поверженный, Обсидиан не уступал. Опустившись ему на спину, большинство Несущих Слово предпочло скорее зависнуть, напрягая двигатели, чем встать на торс создания. Мечи били и резали, но только силовые клинки Аргел Тала наносили заметный урон, отсекая каждым ударом обломки темного стекла.

Даже умирая, Обсидиан полз по улице, протягивая хватательную конечность к ближайшей угрозе. Инкарнадин отступил, его автопушки обрушились на вытянутую руку, отделяя пальцы от кисти… Позади имперской боевой машины Кси-Ню наблюдал со спокойным вниманием, иногда подкручивая диски на своем нагруднике. Зачем он это делал, не знал никто из Несущих Слово, хоть они и сражались вместе с ним десять лет.

Когда Обсидиан наконец затих, Аргел Тал и Даготал подошли к техножрецу. Поверженная вражеская конструкция бесформенностью походила на тающую ледяную статую, ее тело испещряли тысячи отметин от пуль, клинков и лазерных лучей. Оба Несущих Слово приблизились, с хрустом давя обломки стекла на земле.

— Приветствую, капитан, — сказал Кси-Ню 73. — Девятая манипула Карфагенской когорты ожидает указаний.

Кирена прервала рассказ Аргел Тала, положив ему руку на предплечье.

— Вы использовали разумные машины сами?

Он ожидал этого вопроса.

— Легио Кибернетика — бесценное подразделение Механикус. Великий крестовый поход опирается на боевые машины Легио Титаникус в самых тяжелых ситуациях, а Кибернетика используется великими Легионами Астартес. Их техника — это роботизированные оболочки, вмещающие духов машин. Тежножрецы Кибернетики создают органическо-синтетические разумы из биологических компонентов.

Кирена потянулась за стаканом с водой, стоявшим на столике у кровати. Ее пальцы скользнули по металлической поверхности, слегка толкнув стакан, прежде чем она взяла его. Она пила маленькими глотками, не торопясь продолжить разговор.

— Ты не видишь разницы, — Аргел Тал произнес это, не задавая вопроса.

Она опустила стакан, глядя, но не видя его.

— А есть разница?

— Не задавай этого вопроса Кси-Ню, если встретишься с ним. Это оскорбит его настолько, что он убьет тебя, а мне не хотелось бы убивать его в ответ. Достаточно сказать, что разница в разуме. Органическое сознание, даже являясь синтетическим, связано с совершенством человечества. Искусственное же — нет. Этот урок многие культуры усваивают лишь тогда, когда их слуги-машины восстают против них, как когда-нибудь поступили бы и Обсидианы с жителями Сорок Семь-Шестнадцать.

— Ты постоянно говоришь, что мы совершенны. Люди, я имею в виду.

— Так сказано в Слове.

— Но Слово меняется со временем. Ксафен говорит, что оно меняется даже сейчас. Действительно ли люди совершенны?

— Мы покоряем галактику, не так ли? Наши чистота и предназначение очевидны.

— Другие расы покоряли ее до нас, — она вновь глотнула тепловатой воды, — возможно, другие станут покорять ее, если мы ошибемся. — Она улыбнулась, откинув с лица прядь волос. — Ты столь уверен во всем, что делаешь. Я завидую тебе.

— Ты была неуверена в своем пути, живя в Монархии?

Она наклонила голову, и он уловил небольшое напряжение в ее движениях — пальцы ног слабо шевелились, руки перебирали серое одеяние.

— Я не хочу говорить об этом. Мне всего лишь показалось забавным, что у тебя нет сожалений и сомнений.

Астартес не знал точно, как ответить.

— Это не уверенность. Это… долг. Я живу согласно Слову. Что написано, должно свершиться, иначе все обратится в ничто.

— Мне это кажется великой жертвой. Судьба избрала вас своим орудием, — улыбка Кирены была окрашена чем-то средним между весельем и меланхолией. — Проповедники совершенного города сказали бы в своих ежедневных молитвах: «Идите единственной верной дорогой, ибо все прочие ведут к разрушению».

— Это из Слова, — сказал Аргел Тал, — часть мудрости примарха, оставленная указывать путь вашим людям.

Она взмахнула рукой, отмахиваясь от его привычки к деталям.

— Я знаю, знаю. Ты расскажешь мне конец истории? Мне хочется услышать больше о городе. Примарх бился вместе с вами?

— Нет. Но мы увидели его на рассвете. Прежде, чем достичь его, мы встретились с Аквилоном.

— Расскажи, что произошло, — проговорила Кирена. Она лежала на кровати, подложив руки под голову. Глаза ее зачем-то оставались открытыми. — Я не сплю. Продолжай, прошу тебя. Кто такой Аквилон?

— Его титул — «Оккули Император», — ответил Аргел Тал, — «Глаза Императора». Мы наткнулись на него на закате, когда большая часть города была охвачена огнем.

8

Как дома

Золотые, не серые

В сердце павшего города

Закат опускался на руины города. Аргел Тал стоял в побитом доспехе, наблюдая, как янтарный диск тонет за горизонтом. Закат был прекрасен, он напоминал о Колхиде, о доме, где он не был почти семь десятилетий. В практически эйдетической памяти Аргел Тала были воспоминания о закатах на двадцати девяти мирах. Этот был тридцатым и столь же прекрасным, как первый.

Небо окрашивалось темно-синим и фиолетовым, возвещая приход ночи.

- Капеллан, - произнес он, - ко мне.

Ксафен отошел от перегруппировавшихся Несущих Слово и двинулся в конец улицы к капитану.

- Брат, - поприветствовал Ксафен. Он был без шлема и смотрел на садившееся солнце собственными глазами. - Что тебе нужно?

Аргел Тал кивнул в сторону темнеющего неба.

- Напоминает мне о доме.

Он услышал слабое гудение сочленений доспеха, когда Ксафен шевельнулся. Вероятно, он пожал плечами.

- Где Торгал со своим штурмовым отделением?

- Ведут разведку вершин шпилей, - ответил капитан, - я буду счастлив, когда мы наконец приведем этот мир к согласию, Ксафен. Хотя я и нуждаюсь в сражении, эта война бесполезна.

- Как скажешь, брат. Что ты хотел? - повторил капеллан.

Аргел Тал отвел глаза.

- Ответов, - проговорил он, - до того, как мы вернемся на орбиту. Примарх удаляется от нас почти на месяц, а воины-жрецы хранят молчание. Что творится на собраниях тех, кто носит черное?

Ксафен фыркнул, уже начиная отворачиваться.

- Сейчас не время. Нам нужно привести этот мир к согласию.

- Не уходи, капеллан.

Их взгляды встретились — раскосые линзы капитана вперились в сузившиеся глаза капеллана.

- В чем дело, - спросил Ксафен, - отчего ты так несобран?

Его тон стал мягким и умиротворяющим, несмотря на всю строгость. Аргел Тал хорошо знал этот голос. Так Ксафен разговаривал с воинами, приходящими к нему поделиться сомнениями. Аргел Тал ощутил, что от этого тона у него, непонятно почему, начинает портиться настроение.

Капитан указал мечом вниз по улице, где два отделения занимались своими ранеными. Большую часть мостовой занимали останки второго Обсидиана и мотоциклы отделения Даготала, которым делал полевой ремонт Кси-Ню 73.

- Мы все слепы, - сказал капитан, - все, кроме тебя. Мы сражаемся, выполняя приказ, уничтожаем еретическую культуру. Аврелиан был прав — так мы стираем прошлое и освежаем кровь. Легиону было необходимо одержать победу после памятной неудачи. Но с момента похорон совершенного города прошел уже месяц молчания, а мы все еще в неведении.

- Каких слов ты от меня хочешь? - Ксафен вновь подошел ближе, поднимая перчатку с выражением оценивающей нерешительности на лице. Он убрал руку, решив, что прикосновение к плечу Аргел Тала рассердит капитана еще сильнее вместо того, чтобы напомнить о родстве.

- Я хочу, чтобы ты ответил на вопрос и просветил братьев, как велит твой долг.

Ксафен выдохнул, и вместе с воздухом его покинуло терпение.

- Собрания облаченных в черное неизменно священны. Ни один из нас не может говорить о том, что происходит. Тебе это известно, но ты все равно спрашиваешь. Как насчет уважения к обычаю, брат?

Аргел Тал опустил меч.

- Какому еще обычаю? - рассмеялся он. - Как насчет Легиона, преклонившего колени в пыли, и того, что примарх отмалчивается уже месяц? Остальным нужны ответы. Ксафен, мне нужны ответы.

- Слушаюсь, капитан. Но я могу лишь повторить то, что уже говорил раньше. Мы внимаем Слову и ищем новый путь. Легион запутался, и мы ищем ответы, чтоб вновь направлять его. Ты осуждаешь нас за это? Следует ли нам и дальше бродить в пустоте, лишенным света Императора?

Аргел Тал ощутил, как едкая слюна пощипывает язык.

- И тем не менее Легион ожидает и ведет войну, оставаясь слепым в обоих отношениях. Нашли ли капелланы ответы, которые искали?

- Да, брат. Мы верим, что нашли.

- И когда вы собирались поделиться этой истиной с нами?

Ксафен вытащил свой крозиус и сжал его обеими руками, оборачиваясь к собравшимся отделениям.

- А для чего мы, по-твоему, прибыли сюда? Только лишь для того, чтоб покончить с этим несчастными нечестивцами? Стереть эту ничтожную империю из одного-единственного мира со страниц истории?

- Если, по-твоему, мне недостает интуиции, - проговорил капитан сквозь стиснутые зубы, - тогда просвети же меня.

- Успокойся, брат. Лоргар ценит символизм и чистоту цели. Мы шли по ложному пути, который привел нас в сожженный город. В другом сожженном городе мы сделаем первые шаги по верному пути. Он укажет нам направление, и мы проведем Обряд Памяти как полагается, искренне и с достоинством. Император не будет держать нас за ошейник и оскорблять, словно предавших псов.

Это одновременно было и не было неожиданностью для Аргел Тала. Не нужно было быть пророком, чтоб предсказать, о чем будет говорить примарх после этой победы, но слышать о ней, как о первом шаге в новом странствии, было захватывающе и при этом тревожно.

- Мне жаль, что братство капелланов скрывало это от нас, но я благодарю тебя за ответ.

- До того, как примарх вернулся сегодня, говорить было особо не о чем. В истине нет тайны, - улыбка вернула теплоту на грубоватое лицо Ксафена. - Я думаю, что слухи ползут по Легиону уже сейчас. Аврелиан встретит нас в сердце города, как только мы истребим последние остатки нечестивой жизни в этом мире. И на этот раз Легион преклонит колени в прахе города, погибшего в очищающем пламени.

В этот момент вокс снова ожил с треском.

- Сэр? Сэр?

- Аргел Тал на связи. Говори, Торгал.

- Капитан, простите за очередной неприятный сюрприз, но вы не поверите, что я вижу.

Аргел Тал выругался шепотом, чтобы отрывистые колхидские слова не разнеслись по воксу. Его начинали утомлять эти слова, произносимые в этом мире.

Пятеро воинов убивали молча, их алебарды крутились со скоростью и мощью лопастей турбины, проносясь сквозь тела и конечности, как ножи через туман. Наконец, продвинувшись далеко вглубь города, Легион столкнулся с сопротивлением людей. Армия разумных машин, похоже, потерпела поражение и уменьшилась до нескольких разрозненных групп. Настал черед ополчения и мирных жителей умереть на улицах, сражаясь бесполезным оружием, предпочтя смерть капитуляции.

Пули малокалиберного оружия отлетали от выкованной из золота брони воинов, прорубавшихся сквозь забитую людьми улицу. Отряды ополчения, противостоявшие им, были вооружены ружьями, стрелявшими пулями, которые не сильно отличались от зарядов болтера самого малого калибра. Связь предков цивилизации с доимперской эрой безоговорочно подтверждалась, но, сбившись с пути, они уже обрекли себя.

Невзирая на бесполезность своего вооружения, они упорно удерживали укрытия и боевой порядок, пока их не уничтожали. Их планете настал конец, их последний город пылал. Бежать было некуда, и большинство даже не пыталось. Они гибли в своей униформе, такой же серой, как здания города. Забрала из прозрачного стекла разлетались на куски под ударами клинков, когда копьеносцы врубались в очередной ряд ополченцев.

Командира Кустодес было невозможно не узнать, он шел на острие атаки, его конический шлем был увенчан красной гривой плюмажа. В его руках описывал размазывающиеся полукружия огромный двуручный меч, который поднимался и опускался, рубил и колол. Люди разлетались от него, некоторые кричали, но все они неизменно распадались на части на его пути. Он убивал снова и снова, не упуская шанса нанести смертельный удар и не замедляя продвижения. Под его ногами дорога окрасилась в красный — начало кровавой реки.

- Аквилон, - промолвил Аргел Тал, наблюдавший за побоищем с удобной позиции наверху. Он покачал головой, произнося имя. В его голосе прозвучало неподдельное благоговение. - Никогда не видел, как сражаются кустодии.

Группа Несущих Слово лежала на краю крыши, обозревая улицу. Аргел Тал, Торгал и штурмовое отделение сержанта. Золотые воины двигались вперед с идеальным изяществом, танец их клинков затмевал все, на что способны смертные.

- Никогда не видел ничего подобного, - сказал Торгал, - следует ли нам присоединиться к ним?

Снизу над бойней поднимались крики. «За Императора!» - боевой клич, не срывавшийся с губ Несущих Слово после Монархии. Было странно, насколько чуждым он прозвучал для Аргел Тала.

- Нет, - откликнулся капитан, - пока нет.