Помоги проекту - поделись книгой:
Хвостов поставил на берегу Анивы флагшток с государственным Андреевским флагом и коммерческим флагом Российско-Американской компании. Он объявил айнам, что Сахалин с давних пор принадлежит России и жители острова находятся под защитой русского императора. Старшине селения была выдана на это специальная бумага.
17 октября 1806 г. перед отплытием шлюпа Хвостов оставил в Тамари-Аниве пятерых матросов, которые впоследствии обзавелись семьями и создали там русское поселение.
В мае 1807 г. суда «Юнона» и «Авось» под командованием Хвостова и Давыдова вышли на Курильские острова. Команды высадились на острове Итуруп, в бухте Найбо и обследовали остров. Местному населению было сказано, что остров издавна принадлежит России и недавно пришедшие японцы будут с него изгнаны. Хвостов и Давыдов взяли в плен пятерых японцев и 28 мая покинули Итуруп, оставив там двух человек, которые впоследствии были убиты японцами.
Пленных Хвостов затем отпустил, кроме двоих, оставив при себе в качестве переводчиков. Двое из отпущенных пленных — купцы — взяли образцы «всех лучших сукон, шерсти и других товаров», с тем чтобы показать своим соотечественникам, что они могут получить из России.
В письме от 28 мая, отправленном с японцами губернатору острова Хоккайдо, Хвостов писал: «Соседство России с Япониею заставило желать дружеских связей и торговли к истинному благополучию подданных сей последней империи, для чего и было отправлено посольство в Нагасаки, но отказ оному, оскорбительный для России, и распространение торговли японцев по Курильским островам и Сахалину, яко владениям Российской империи, принудило наконец сию державу употребить другие меры».
В начале июня 1807 г. русские суда посетили остров Уруп, сделали новое описание Кунашира и прибыли в Аниву. Хвостов дал старосте медаль и документ о том, что жители этих мест являются подданными России и находятся под покровительством русского императора.
Русская колония в южной части Сахалина, которую основали Хвостов и Давыдов, просуществовала до 1847 г.
Императору Александру I, занятому войной в Европе, было совсем не до Курил и Японии. В результате осторожные сановники признали действия Хвостова и Давыдова самовольными. В 1808 г. они были отданы под суд Адмиралтейств-коллегии. Пока шло следствие, оба офицера были отправлены на войну со Швецией, где они отличились и были представлены к награждению орденами «За отменную храбрость и отличное мужество». Суд признал их виновными в «бесчинствах против японцев».
От наказания они были освобождены царем, но лишены наград. Осенью 1809 г. оба вернулись в Петербург. Торопясь на прием, во время развода мостов на Неве оба утонули. Еще ранее, в 1807 г., по дороге в Петербург умер Николай Петрович Резанов.
А в это время самураи Мамия Ридзо и Мацуда Дэндзиро обследовали южную часть Сахалина. На западном берегу острова они обнаружили многочисленные айнские и гиляцкие постройки. Мацуда продвинулся на север до пункта, откуда через узкий пролив был виден материк — приморские области Сибири. Это был Татарский пролив. Проводники-айны сообщили Мацуда, что если бы он проехал еще шесть дней на север, то вышел бы к восточному берегу. Самурай понял, что Сахалин — остров. Эти сведения он передал Мамия, которому и приписали честь открытия. Однако эти сведения и все материалы путешествий Мамия и Мацуда были строго засекречены и не принесли никакой пользы даже для Японии.
В 1808 г. Мамия и другие японские чиновники побывали на островах Итуруп и Кунашир, уничтожили там знаки принадлежности этих островов России и поставили свои столбы.
После кругосветного плавания Крузенштерна и Лисянского походы русских кораблей с Балтики на Дальний Восток приобретают регулярный характер. Так, 25 июля 1807 г. из Кронштадта отбыл 22-пушечный шлюп «Диана» под командованием капитана 2-го ранга В.М. Головина.
Шлюп был построен в 1806 г. в Лодейном Поле. Длина шлюпа 27,7 м, ширина 7,6 м, осадка 4,3 м. Шлюп был вооружен четырнадцатью 6-фунтовыми пушками и четырьмя 8-фунтовыми каронадами. Кроме того, на баркасе были одна 8-фунтовая каронада и четыре 1-фунтовых фальконета. Экипаж состоял из трех офицеров, трех гардемаринов и 55 нижних чинов.
Целью похода были гидрографические исследования районов Тихого океана, прилегающих к русским владениям.
Головину не везло с самого начала. 21 апреля 1808 г. шлюп прибыл в Кейптаун, где был захвачен англичанами, несмотря на охранный лист, специально выданный Головину от британского Адмиралтейства как судну, идущему для научных изысканий. Тринадцать месяцев «Диана» была в плену у англичан, и только ночью 15 мая 1809 г. в сильный шторм Головин сумел тайно увести свое судно. Через несколько месяцев пути «Диана» прибыла в Петропавловск на Камчатке.
В мае 1811 г. Головин на «Диане» отправился на исследование и составление подробных карт Курильских островов. 5 июля 1811 г. «Диана» подошла к южному побережью острова Кунашир. Вскоре у места высадки русских моряков появились японцы. Они предложили Головину встретиться с их «главным начальником» в небольшой крепости, расположенной на побережье. Встречу назначили на 11 июля. На берег сошли Головин, штурман Хлебников, мичман Мур, матросы Семенов, Макаров, Шкаев, Васильев и переводчик Алексей, свободно владевший айнским языком. Офицеры были при шпагах.
Начало приема было радушным, гостей напоили чаем. Но затем «главный начальник» схватился за меч и сказал длинную речь. Переводчик просто перевел Головину: «Начальник говорит, что если хоть одного из нас он выпустит из крепости, то ему самому брюхо разрежут».
Русская делегация кинулась бежать. Им удалось выбежать из крепости, но на берегу японцы их схватили.
Когда на шлюпе услышали выстрелы и крики, «Диана» снялась с якоря и подошла ближе к берегу. Ворота японской крепости закрылись, а по шлюпу был открыт огонь из пушек. Оставшийся после Головина старшим на «Диане» лейтенант П.И. Рикорд приказал открыть ответный огонь. После 170 выстрелов с «Дианы» пушки японцев замолчали. Но развалить из 6-фунтовых пушек даже примитивную крепость было невозможно. Шлюп поднял паруса и отправился в Охотск.
Головин и его спутники два года провели в японских тюрьмах. Тем временем Рикорд несколько раз пытался освободить своего капитана. Он совершил два плавания: в 1812 г. к острову Кунашир и в 1813 г. к острову Хоккайдо. Теперь он командовал двумя военными кораблями — шлюпом «Диана» и бригом «Зотик». Около Кунашира Рикорд захватил несколько японских судов. Вскоре лейтенанту удалось захватить и крупное японское торговое судно. От его судовладельца и капитана Такатай-Кахи Рикорд узнал, что Головин и его спутники живы и находятся на Хоккайдо. Только в октябре 1813 г. Рикорду удалось вызволить капитан-лейтенанта В.М. Головина и товарищей из японского плена.
В 1814–1817 гг. русские власти несколько раз пытались установить нормальные отношения со Страной восходящего солнца. В августе 1814 г, в Японию приехал транспорт «Борисоглебск» (построен в 1808 г. в Охотске), а в 1815 г — бригантина «Святой Павел» (построена в 1807 г. в Охотске). Любопытно, что команда «Святого Павла» осмотрела берега острова Итуруп, но нигде не обнаружила японцев.
После еще нескольких попыток наладить контакты с Японией генерал-губернатор Восточной Сибири И.Б. Пестель в докладе царю предложил прекратить экспедиции в Японию «до благоприятного времени».
Между тем Российско-Американская компания продолжала освоение Курильских островов. В 20-х годах XIX века компания уже имела промысловые заведения и фактории на островах Шумшу, Симушир и Уруп, а в 1828 г. мичман Этолин восстановил русское поселение на Урупе. Здесь были построены добротные дома, часовни, церкви, склады, русское население занималось промыслами, ремеслами и сельским хозяйством. С 1827 г. компания начала переселять на Курилы алеутов, «опытных в бобровых промыслах». В 1830 г. правительственный Сибирский комитет, ведавший делами Сибири и Дальнего Востока, подтвердил монопольные права компании на Курильские острова. В Охотске был создан Курильский отдел компании, который организовал на Курилах новые промыслы, торговые фактории, отправлял на острова суда, доставлявшие продовольствие, товары, оружие и другие припасы и вывозившие пушнину.
21 августа 1848 г. из Кронштадта вышел военный транспорт «Байкал» с грузом для Камчатки. Событие сие было довольно рутинным, корабли на Дальний Восток ходили уже довольно часто, а транспорт был невелик — водоизмещением всего 250 тонн, длиной 28,5 метра и шириной 7,5 метра. 12 мая 1849 г. «Байкал» прибыл в Петропавловск-Камчатский и приступил к разгрузке.
30 мая того же года «Байкал» покинул Петропавловск и направился к Сахалину. Его командир, капитан 2-го ранга Геннадий. Иванович Невельский (1813–1876 гг.) решил на свой страх и риск в инициативном порядке исследовать берега Сахалина и Амурского лимана. Обойдя Сахалин с севера, Невельский спустился к югу вдоль западного берега острова. После ряда неудач в необследованных местах был найден вход в лиман. «Байкал» встал в его северной части, откуда началось исследование фарватера к югу. Работа велась самим Невельским на трех шлюпках. Преодолевая неимоверные трудности, экспедиция добилась успеха — 11 июля она вошла в устье Амура.
22 июля, делая все время промеры, Невельский достиг того места, где должен был находиться перешеек. Но перешейка не было, вместо него был пролив шириной около семи верст и глубиной в пять саженей (более 10 метров). Пролив этот был назван Татарским. Здесь Невельский остановился, так как к 15 сентября он должен был возвратиться в Охотск.
Узнав об открытиях Г.И. Невельского, царь Николай I простил его самовольный поступок. Невельский прибыл в Петербург, но в 1850 г. вновь вернулся на Дальний Восток. Теперь он, как капитан 1-го ранга, должен был состоять при генерал-губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьеве (1809–1881 гг.).
Сразу по прибытии Невельский вновь начинает своевольничать. На левом, возвышающемся берегу Амура, в 22 милях от устья он основывает Николаевский пост. А 1 августа 1850 г. на мысе Куегда у этого поста Невельский торжественно поднимает русский военный флаг и объявляет о присоединении Амурского края к России: «От имени Российского Правительства сим объявляется всем иностранным судам, плавающим в Татарском заливе, что так как прибрежье этого залива и весь Приамурский край до Корейской границы с островом Сахалин составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно обиды обитающим инородцам не могут быть допускаемы. Для этого ныне поставлены российские военные посты в заливе Искай и на устье р. Амур. В случае каких-либо нужд или столкновений с инородцами предлагается обращаться к начальникам постов».
Однако в Петербурге Особый комитет, который находился под сильным влиянием министра иностранных дел К.В. Нессельроде (1780–1862 гг.), осудил поступок Невельского и постановил «разжаловать его в матросы с лишением всех прав состояния, а поставленные им на Амуре посты снять, упразднить». Нессельроде требовал немедленно снять посты на Амуре, генерал-губернатор Муравьев защищал Невельского, доказывая, что он действовал согласно с мнением генерал-губернатора, что нерешительная и робкая политика России на Дальнем Востоке приведет страну к большим потерям и скомпрометирует в глазах Китая и европейских держав.
Аргументы Муравьева не подействовали, и тогда он обратился лично к царю. Выслушав рассказ генерал-губернатора, Николай I резко сказал: «Поступок Невельского молодецкий, благородный и патриотичный». А на докладе Особого комитета император наложил свою знаменитую резолюцию: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».
Еще раньше, 2 декабря 1849 г. Николай I подписал указ о преобразовании Петропавловска-Камчатского в главный русский порт на Тихом океане (вместо Охотска) и об организации Камчатской области.
В апреле 1853 г. Николай I утвердил разработанное главным управлением Российско-Американской компании положение об организации Сахалинской экспедиции. В задачу экспедиции входили исследование ресурсов южной части Сахалина, основание портов и русских селений, что способствовало бы утверждению прав России на южную часть острова и предотвратило бы захват Сахалина иностранцами. Компания получала право колонизовать остров на одинаковых основаниях с другими землями (Курильские и Алеутские острова, Аляска, Калифорния и др.), упомянутыми в ее привилегиях, утвержденных в 1801 г.
Летом 1853 г. компания должна была занять на Сахалине те пункты, которые будут указаны генерал-губернатором Восточной Сибири, а в 1854 г. — назначить на острове своего правителя. Компания обязывалась не допускать на Сахалине никаких иностранных поселений и содержать достаточное число судов для ограждения побережья и гаваней Сахалина от вторжения иностранцев. В случае военного нападения компании предоставлялось право требовать от правительства войска. Ей также выделялась безвозвратная ссуда — 50 тысяч рублей серебром.
15 апреля 1853 г. генерал-губернатор Н.Н. Муравьев приказал Г.И. Невельскому занять летом того же года два-три пункта на восточном или западном побережье южной части Сахалина и построить там укрепления, поставить орудия и поднять флаг Российско-Американской компании.
30 августа 1853 г. посланный Невельским прапорщик Д.И. Орлов на транспорте «Байкал» прибыл к западному побережью Сахалина и у устья реки Кусунай (49°59′52″ с.ш.) основал Ильинский пост.
Сам Невельский на корабле «Николай», на котором содержался годовой запас продовольствия, одежды и вооружения, 20 сентября 1853 г. бросил якорь против селения Тамари-Анива. Айны встретили русских дружелюбно, помогли выгрузить с судна пушки и провиант. 21 сентября на 46°39′20″ с.ш. были торжественно заложен Муравьевский пост и поднят русский флаг. 22 сентября Невельский передал японским чиновникам декларацию об исторических правах России на острове Сахалин.
На территории Муравьевского поста Невельский оставил 61 человека при девяти орудиях под началом майора Н.В. Буссе и его помощника, лейтенанта Н.В. Рудановского. Остальных членов Сахалинской экспедиции (около 40 человек) он оставил в Императорской (ныне Советской) Гавани.
Весной 1854 г. Н.В. Буссе был утвержден временным правителем Сахалина. Получив письмо от Е.В. Путятина от 25 мая 1854 г. о начавшейся войне с Англией и Францией, Буссе, посоветовавшись с другими офицерами, решил снять Муравьевский пост во избежание захвата его англо-французской эскадрой и эвакуировать имущество в Императорскую Гавань. Он предупредил местное население и японцев, что русские вернутся и что следует сохранить все постройки поста. Муравьевский пост был восстановлен в 1867 г.
18 мая 1852 г. Николай I утвердил план экспедиции в Китай и Японию вице-адмирала Евфимия Васильевича Путятина (1804–1883 гг.). Из состава Балтийского флота в эскадру Путятина был выделен фрегат «Паллада». В Англии Путятин должен был купить паровое судно, а на Тихом океане присоединить к эскадре корвет «Оливуца» и транспорт Российско-Американской компании «Князь Меншиков».
7 октября 1852 г. Е.В. Путятин на фрегате «Паллада» покинул Кронштадт. Во время стоянки в Англии была приобретена паровая шхуна, получившая название «Восток». Шхуна была невелика: водоизмещение 210 тонн, мощность машины 40 номинальных лошадиных сил[5]. «Восток» имел на вооружении один 8-фунтовый единорог.
Вся эскадра собралась лишь летом 1853 г. в гавани Ллойд на острове Пиль, в архипелаге Бонин. В начале августа эскадра взяла курс на Нагасаки.
Еще до прибытия в Нагасаки Путятин узнал о том, что эскадра американца М.К. Перри отправилась из Шанхая на Рюкю, затем в Японию. 26 июня 1853 г. она в составе четырех кораблей вошла в Эдоский (Токийский) залив. Требования японских чиновников покинуть порт Эдо и отправиться в Нагасаки были отвергнуты. Выстрелами из пушек американцы разогнали окружившие эскадру караульные суда. 2 июля Перри высадился в порту с отрядом матросов и потребовал, чтобы послание американского президента было немедленно принято. Японцы были вынуждены сменить тон.
Официальная церемония передачи послания президента и вручения верительных грамот Перри состоялась в поселке Курихама под дулами американских пушек.
Президент США предлагал Японии немедленно покончить с системой изоляции страны, заключить с США торговые договоры и дать согласие на создание баз для американского флота на территории Японии. После передачи документов Перри подчеркнул, что вернутся за ответом в апреле-мае следующего года с еще большим количеством кораблей. 5 июля 1853 г. американская эскадра покинула японские воды.
10 августа 1853 г. в Нагасаки прибыла русская эскадра в составе «Паллады», «Оливуца», «Князя Меншикова» и «Востока». Приход Перри ничему не научил японскую администрацию. Русские суда были окружены караульными лодками. Высадку на берег русским запретили.
Е.В. Путятин просил японских чиновников передать губернатору Нагасаки, что посольство привезло от своего правительства два письма — одно ему лично, другое Верховному совету. Губернатор Нагасаки Осава Ситэцу Бунгоно-ками отказался принять письмо Верховному совету и вступить в переговоры без разрешения правительства, но обещал срочно доложить в столицу о русской миссии.
Затем японцы по традиции стали тянуть время. 6 ноября 1853 г. Путятин направил новое письмо Верховному совету. Он писал о необходимости разграничения владений Японии и России во избежание конфликтов между странами. Вице-адмирал еще раз указывал на то, что гряда Курильских островов, лежащая к северу от Японии, издавна принадлежит России и «находится в полном ее заведывании», в том числе и остров Итуруп. Русские промышленники имели поселения на острове с давних пор, задолго до появления на нем японцев.
Путятин также настаивал на признании принадлежности Сахалина России еще до появления там японцев. Поэтому он предлагал провести границу по проливу Лаперуза, то есть между Сахалином и Хоккайдо. Он подчеркивал временный характер японских поселений на Сахалине, в заливе Анива, где японцы появляются лишь на время рыболовного сезона. Путятин просил также открыть для русских порт Хакодате и какой-либо «другой порт недалеко от Эдо», чтобы поддерживать прямые контакты с японским правительством.
11 ноября Путятин покинул Нагасаки, предупредив губернатора, что скоро вернется, и если не застанет уполномоченных японского правительства для ведения переговоров, то будет вынужден отправиться в Эдо.
Пополнив припасы и произведя ремонт судов в Шанхае, 22 декабря эскадра вернулась в Нагасаки. Не застав уполномоченных, Путятин заявил, что отплывает в Эдо. Напуганный таким заявлением губернатор известил о прибытии в Нагасаки двух правительственных уполномоченных — Цуцуи и Кавадзи.
С 4 по 23 января 1854 г. шли переговоры Е.В. Путятина с японскими сановниками. Все, чего удалось достичь вице-адмиралу, так это получить письменное обещание предоставить России права торговли и «другие преимущества», если таковые будут даны другим державам.
24 января 1854 г. русская эскадра покинула Нагасаки и 1 февраля приблизилась к островам Рюкю.
Тем временем у берегов Японии появился командор Перри, теперь уже с эскадрой из девяти судов, имевших на борту 250 орудий. Не останавливаясь в Урага, американская эскадра поднялась выше по Эдоскому заливу и стала на якорь в районе Канагава, в восьми милях от Эдо. Японцы были вынуждены принять американские условия, и 19 марта 1854 г. в Канагава был подписан «Договор о мире и дружбе».
Договор этот предусматривал открытие для американских судов портов Симода и Хакодате с правом свободного пребывания американцев в открытых портах, обменную торговлю с американцами, а также предоставление США статуса наиболее благоприятствуемой нации.
Англия решила воспользоваться успехом американцев по «открытию» Японии. Чтобы не допустить преобладающего влияния американцев в этой стране, 2 октября 1854 г. командующий английской эскадрой в китайских водах Дж. Стерлинг навязал японцам свой «договор о мире и дружбе». В этом договоре, подписанном в Нагасаки, содержались те же положения, что и в Канагавском трактате, заключенном М.К. Перри.
Стерлинг использовал встречи с японцами для того, чтобы посеять недоверие Японии к России. Он заявил об ее «агрессивных намерениях» в отношении Сахалина и даже Хонсю и предупредил, что его эскадра вступит в бой с русскими кораблями, если он их обнаружит в японских водах. Дело в том, что в Европе уже началась война между Россией с одной стороны и Англией и Францией — с другой.
Путятин получил известие о разрыве Францией и Англией отношений с Россией в начале апреля 1854 г. в порту Гамильтон, на острове Комундо. Эскадра снялась с якоря и 8 апреля прибыла в Нагасаки за ответом японского правительства. Но губернатор сообщил, что ответ из Эдо не получен, однако переводчики неофициально уведомили посла о назначении правительством двух представителей для переговоров с ним о границах в Анива.
Путятин сообщил Цуцуи и Кавадзи, что прибудет в Анива для переговоров в конце июня, а для переговоров о торговле прибудет в какой-нибудь порт недалеко от Эдо. 14 апреля он покинул Нагасаки и на фрегате «Паллада» обследовал юго-восточное и восточное побережье Кореи и Южно-Уссурийского края, а затем взял курс на Императорскую Гавань.
13 (25) августа 1854 г. из Сан-Франциско вышла англо-французская эскадра под командованием английского адмирала Прайса. Эскадра должна была уничтожить русские корабли на Тихом океане и захватить их главную базу — Петропавловск.
В составе эскадры были английские 50-пушечный фрегат «President», 40-пушечный корвет «Pique», 24-пушечный корвет «Amphitrite», 6-пушечный пароход «Virago» под флагом адмирала Прайса; французские 50-пушечный фрегат «Fort», 30-пушечный корвет «Еurуdici» и 12-пушечный бриг «Obligado» под флагом адмирала Фебврие-Депуанта.
По сравнению с союзными эскадрами на Черном и Балтийском морях эскадра Прайса была невелика, но и силы русских в Петропавловске были совсем ничтожны.
Весной 1854 г. в Петропавловск пришел 44-пушечный фрегат «Аврора», а затем 10-пушечный транспорт «Двина». После прибытия этих судов численность защитников Петропавловска составляла 1016 человек, в числе которых были матросы, гарнизон и добровольцы из местных жителей. На суше и на судах имелось 72 пушки.
Военный губернатор Камчатки, контр-адмирал Василий Степанович Завойко приказал разоружить правый борт «Авроры» и «Двины» и поставить оба корабля у входа во внутреннюю гавань левым бортом. Дополнительно вход в гавань заграждали деревянные бочки на цепях. Орудия же правого борта были перетащены на береговые батареи. Всего защитники Петропавловска построили семь батарей.
17 августа 1854 г. в Авачинскую губу вошел трехмачтовый пароход под американским флагом и начал делать промеры. Когда навстречу ему вышел для опроса русский вельбот, пароход тут же ушел в море. Моряки с «Авроры» опознали в этом пароходе «Virago».
На следующий день вся союзная эскадра вошла в Авачинскую губу и, подойдя на 7–8 кабельтов к гавани Петропавловска, обстреляла порт и город с целью выяснить силы обороны и расположение береговых батарей.
В ночь на 19 августа у себя в каюте застрелился командующий союзной эскадрой адмирал Прайс. По эскадре англичан объявили, что адмирал погиб в результате несчастного случая, заряжая собственный пистолет. (И это ночью-то?!) Командование принял французский адмирал Депуант.
В ходе упорного боя 20–24 августа нападение союзников на Петропавловск было отбито. Русские потеряли 37 человек убитыми и 78 ранеными. По английским и французским официальным источникам, союзники потеряли 53 человека убитыми и 156 ранеными, американская и европейская пресса оценивали потери только убитыми в 400 человек.
Поражение союзников в Петропавловске вызвало насмешки в американской и европейской прессе. Чтобы восстановить свой престиж, Англия и Франция на следующий год отправили к берегам Камчатки еще более мощную эскадру, в составе двенадцати кораблей, на борту которых было 420 орудий. 19 мая 1855 г. союзная эскадра вошла в Авачинскую бухту, но там не оказалось не только русских судов, но и самого Петропавловска.
Что же произошло и куда делись русские? Россия не имела достаточных средств на Дальнем Востоке для обороны. А на доставку войск и тяжелых пушек через всю Сибирь, до Охотска потребовалось бы не меньше года, а то и двух. Поэтому было принято единственное разумное в сложившейся ситуации решение — эвакуировать Петропавловск.
3 марта 1855 г. контр-адмирал B.C. Завойко получил приказ иркутского губернатора Н.Н. Муравьева об эвакуации порта. К этому времени в Петропавловске находились: фрегат «Аврора», корвет «Оливуца», транспорты «Двина», «Байкал» и «Иртыш», боты «Кадьяк» и № 1. Гарнизон Петропавловска блестяще справился с задачей. С береговых батарей были сняты все пушки и погружены на корабли. Кроме того, на корабли было доставлено 80 тысяч пудов (1310 тонн) различного казенного и частного имущества.
5 апреля все русские корабли покинули разоренный Петропавловск и двинулись к берегам Сахалина. Губернатор Муравьев приказал перенести главный порт Дальнего Востока из Петропавловска в Николаевский порт у устья Амура. Поскольку Татарский пролив был еще скован льдом, русская эскадра вошла в залив Де-Кастри.
Тем временем союзники до 15 июня постояли у Петропавловска, занимаясь тем, что сжигали уцелевшие строения. Отдельный отряд из двух кораблей под командованием командора Элиота был направлен на поиски русских в южную часть Татарского пролива. 8 мая отряд Элиота (парусный фрегат и паровой корвет, к которым присоединился позже парусный бриг) обнаружил русскую эскадру в заливе Де-Кастри. Паровой корвет вошел в залив и на предельной дальности безрезультатно обменялся несколькими выстрелами с корветом «Оливуца», а затем двинулся обратно.
Элиот счел свои силы недостаточными для атаки русских и решил до подхода подкрепления блокировать залив Де-Кастри с юга. И англичане, и французы свято верили, что Сахалин — полуостров и с севера путь русским кораблям преграждает перешеек, соединяющий Сахалин с материком.
Контр-адмирал Невельский прибыл в залив Де-Кастри и предложил командирам кораблей идти к мысу Лазарева, а там дальше на север, насколько позволят льды. Предложение это было принято единогласно. Русская эскадра, не встретив льдов, прошла мыс Лазарева и 15 мая прибыла в устье Амура.
Через несколько дней английская эскадра из шести кораблей обыскала залив Де-Кастри, но не смогла найти русские корабли.
Тем временем губернатор Муравьев предпринимал отчаянные попытки спасти русских на Дальнем Востоке от гибели. Еще 11 января 1854 г. Муравьеву было «высочайше разрешено» сноситься непосредственно с китайским правительством по всем пограничным вопросам. Муравьев добился личной аудиенции у Николая I в Петербурге, где просил разрешение императора на сплав вниз по Амуру войск и имущества для подкрепления Петропавловска, указывая, что ввиду возможных действий неприятельского флота иным путем подкрепить этот пункт нет возможности. Царь согласился.
Перед отъездом на Дальний Восток Муравьев еще раз разговаривал с императором. Николай, отпуская губернатора, сказал со свойственным ему лаконизмом: «Ну, с Богом! Плыви по Амуру, но чтобы при этом не пахло пороховым дымом».
Судя по всему, чиновники сибирского губернатора заплатили китайским властям некую сумму, и те «молчали в тряпочку».
14 июня 1855 г. Муравьев на пароходе «Аргунь» подошел к Мариинскому посту вблизи устья Амура, где его ждал Невельский. Генерал-губернатор рапортовал Николаю I в Петербург: «Не доходя около 900 верст до устья реки Амура, флотилия вступила в край, как бы давно принадлежавший России. Отважные и решительные действия начальника Амурской экспедиции и всех его сотрудников заслуживают полной признательности. Несмотря на лишения, трудности, опасности и ничтожество средств, при которых действовала эта экспедиция, она в столь короткое время успела подчинить своему влиянию не только дикие племена, здесь обитающие, но даже и самих маньчжуров, приезжающих сюда для торговли. Она фактически указала нам на важное значение этого края для России и рассеяла все заблуждения, какие до сих пор об этом крае имелись».
В 1858 г. один из военных постов на левом берегу Амура, у устья реки Зея был переименован в Благовещенск и назначен быть центром управления вновь организованной Амурской области. Другой пост, Хабаровский, ниже устья Уссури, стал административным центром Приморской области позже, в 1880 г. До этого времени этим центром был город Николаевск, выросший из поста Николаевского.
Как уже отмечалось, в ходе продвижения русских по Амуру стычек с китайцами не происходило. Причина была проста — китайцев там вообще не было. Под китайцами я понимаю города, поселки и деревни, населенные китайцами, администрацию, войска, пограничные посты. Вполне возможно, что на берегах Амура встречались отдельные китайские торговцы или преступники, бежавшие от китайских властей. Но и о таких элементах история умалчивает, хотя и факт их наличия не свидетельствует о заселении Приамурья китайцами.
Русские вступили в пустой край, край, где, кроме редких поселений диких местных племен, никого не было. А что центральные китайские власти считали Амур своей рекой, так они и… Мадагаскар считали китайской провинцией. Благо, в начале XV века, еще до прихода португальцев, там побывала китайская флотилия, а ее командующий, прибыв в Пекин, поднес богдыхану дары от аборигенов Мадагаскара и заявил, что они приняли подданство Поднебесной империи.
Теперь же китайские сановники возмущались по поводу продвижения русских на Амуре, но были вынуждены в 1857 г. вступить в переговоры с русским правительством. 18 мая 1858 г. был подписан Айгунский договор, по которому река Амур признавалась границей между Россией и Китаем, а плавание по Амуру и Уссури позволялось только судам этих государств.
Глава 2
Цусимский инцидент 1861 года
В истории русско-японских отношений XIX века есть событие, которое нещадно эксплуатируется японскими историками с целью доказать «агрессивность» России и ее «захватнические цели» в отношении Японии. Речь идет о так называемом цусимском инциденте. Цусимский пролив и одноименные острова в нем имеют важное стратегическое значение, сравнимое с Гибралтаром, Мальтой и Аденом. Лондон всегда считал, что все такие ключевые точки Мирового океана должны принадлежать Британской империи.
В 1855 г. английское судно «Сарацин» произвело гидрографическую съемку островов Цусимы. Японский историк Синтаро Накамура в книге «Японцы и русские» писал: «Английский консул в Хакодате в „Памятной записке“ сообщил: „Для нас срочной необходимостью является захват Цусимы и превращение ее в остров Перим“ (английская военно-морская база на юге Красного моря). Еще в 1859 г. капитан английского корабля Уорд, придя в гавань Имосаки, потребовал открытия портов Цусимы для английских судов. Тогда же произошло столкновение между англичанами и местными жителями, в результате которого было убито и ранено несколько японских чиновников. Вскоре разнесся слух о том, что Англия и Франция имеют план захвата Цусимы…»[6]
Об этих событиях стало известно командиру русской эскадры на Тихом океане И.Ф. Лихачеву. 4 апреля 1860 г. он записал в своем дневнике: «По слухам… англичане имеют виды на этот остров… мы должны там их предупредить».
Хорошо понимая значение Цусимского пролива, Лихачев отправил докладные записки, адресованные главе Морского ведомства, генерал-адмиралу великому князю Константину Николаевичу и управляющему Морским министерством, адмиралу Н.К. Краббе, с предложением опередить англичан и создать на Цусиме «военно-морскую станцию». Тогда Россия получила бы незамерзающий порт на Тихом океане, который, «как часовой на страже», стоял бы посредине Корейского пролива.
Глава Министерства иностранных дел России А.М. Горчаков в те годы панически боялся конфликта с Англией и Францией, хотя после Итальянской войны 1859 года обстановка в Европе начала кардинально меняться и европейские страны не только не собирались образовывать коалиции против России, как это было в 1855–1856 гг., а наоборот, всеми правдами и неправдами стремились заполучить ее в союзники в преддверии предстоящих войн за передел европейских границ. Поэтому Горчаков настоял на отклонении проекта Лихачева. 26 июля 1860 г. генерал-адмирал сообщил Лихачеву об этом решении и одновременно предложил «под его личную ответственность» попытаться заключить частную сделку с главой княжества Цусима относительно аренды участка земли для морской станции, если это не вызовет протеста центрального правительства Японии и вмешательства западных держав.
Поделиться книгой: