Помоги проекту - поделись книгой:
Тимур с Чеку готовят действительно достойную встречу гостей. В духе современных заокеанских боевиков: там и сям упрятаны луки, сабли и др. На лежаке с помощью седел, попон, одеял и др. сооружена кукла – чем-то весьма отдаленно напоминающая спящего человека, ну, и т.д.; определены “огневые точки” – словом, двор обращен в боевой полигон. Правда, тщательно замаскированный…
- Ночь обещает привести хорошую луну, — это говорит Чеку.
- С помощью Аллаха, — а это Тимур.
- Одного боюсь,- заявляет Чеку, — в опасности твой отец, мать…
- Их нет дома.
- Как бы вот здесь у меня, — показывает на живот, — не выстрелило преждевременно.
- Смотри, не вспугни! – смеется Тимур.
С момента угона камарадинового табуна минуло не более одной недели, поэтому картина ночного неба почти не изменилась:
Наверху – почти полнолуние, по краям горизонта – там и сям мелькают звездочки. То – есть стоит типичная для Центральной Азии ночь, достойная пера изысканного придворного поэта… Разница лишь в том, что мы ее, ночную картину, несколько раньше наблюдали в степи, а сейчас она висит таинственным мистическим занавесом над барласовким кишлаком. И не просто над кишлаком – а конкретно над двором Тимура.
А вот и сам Тимур – пара настороженных глаз внимательно из-за щели между двумя жердями оглядывают двор. А вот и его верный приятель Чеку Барлас. Он также в засаде, в некоем закутке между двумя готовыми к бою луками. Чеку Барлас, как ни в чем не бывало, позевывает, отстукивает дробь на животе… Если взглянуть на прицел одного из луков, то можно увидеть в 7-10 метрах от него лежанку со спящим человеком. Но мы-то по предыдущему эпизоду знаем, что это вовсе не спящий человек, а кукла – приманка…
Секунда – другая посвящена стрекотанью цикад… и теням от предметов во дворе.
Но, чу! Что это? На крыше появляется часть человеческого силуэта, рядом – еще, еще, еще… Пара глаз заметалась в щели между жердями. Чеку Барлас, снова зевнув, застывает с открытым ртом… Один, два…
- Ввосьмером! – шепчет Чеку Барлас.
И начинается! Двое, ступая на цыпочках, подходят к лежанке. Кукла, приводимая в движение Тимуром веревкой, действительно создает иллюзию ворочающегося во сне человека. Незнакомец из всей силы намерен проткнуть «спящего» и уже делает взмах, ухватившись обеими руками за рукоятку сабли, но… пущенная Чеку Барласом стрела в этот миг пронизывает его насквозь – тот ничком падает наземь. То же происходит и со вторым…
-Засада! – кричит третий, наконец-то сообразив.
Он бросается с саблей на Чеку Барласа. Из укрытия выскакивает Тимур.
- Нужен Тимур – вот я – получайте! – восклицает он, бросившись в гущу сражающихся, придя на помощь приятелю.
Но вот повержен третий. Четвертый… пятый… Он демонстрирует подлинное искусство владения саблей. Тимур с помощью приятеля одолевает и шестого… седьмого… Последний, наверняка юноша, пытаясь одолеть забор, неловко падает, в ужасе закрыв глаза…
- Пощадим? – спрашивает разгоряченный Чеку Барлас.
На секунду – другую кажется, что так и будет: Тимур, конечно, пощадит врага, который продолжает сидеть у забора, всхлипывая. Он отбрасывает в сторону саблю, но… просит повелительно у Чеку Барласа… лук со стрелой.
- Он отпрыск Эренжена – нет им пощады!
Тимур натягивает тетиву… стрела вонзается в грудь юноши.
Все.
- Куда их! – Чеку Барлас показывает на лежащие там и сям трупы.
- Никуда!
- Останутся до утра?
- А ты как думаешь?
Тот же двор на следующее утро заполнен почти на половину людьми. Это – преимущественно пожилые и более того мужчины. У дверей дома — хозяева: отец Тимура по имени Торгай, сам Тимур, 2-3 его приятеля, в числе их, разумеется, и Чеку Барлас, Сардар и еще один, запомнившийся нам по предыдущим эпизодам.
Речь держит, как и положено, отец Тимура:
- Вот трупы. Взгляните, люди, они лежат там, где их души унеслись в небо по воле Аллаха!
- Не по воле Аллаха, а по воле молодчиков, тех, кто стоит рядом с тобой, Торгай.
- Кто это говорит?
Из толпы высовывает голову мужчина:
- Ну, я – и что?
- Никто тебя не станет осуждать: твои слова верны. Более того, скажу откровенно: слушайте, барласовцы! У этого молодчика, который отправил души детей досточтимого Эренжена в небо, есть имя – вот он!
И тут неожиданно ситуация круто меняется. Тимур стоит, как бы возвышаясь над другими, мимо него, прижимая к груди руку и как бы выражая с ним и солидарность, и нечто большее (похожее на официальное признание его лидерства), проходят барласовцы… С этого момента Тимур еще больше (а ведь со времени первой встречи минула едва ли неделя!) становится похожим (конечно, не вполне) на того Тимура, образ которого сохранила нам история.
- Т-с-с! – Чеку Барлас прикладывает палец к губам.
Тимур со своим приятелем пробираются сквозь заросли к реке.
- Любуйся! Ай, да Чеку Барлас: все знает, все видит! – чмокает губами приятель. Тимур потрясен. Дело в том, что на мелководье реки, за густыми зарослями облепихи, купается… Жамбы! Купается весело, как и положено девушке лет 14-15, в нижнем белье до пят, купается, что-то напевая. Чеку Барлас в своей характерной только ему манере, делает попытку сказать что-то по этому поводу скабрезное, но под резко осуждающим взглядом Тимура мгновенно осекся:
- Я ухожу!... Я ничего не видел! – говорит он, отступая.
Однако для Тимура такого рода покаяние явно недостаточно – он процеживает сквозь зубы:
- Вон!
Ветви зарослей за Чеку Барласом сомкнулись, его рядом как и не было. И тогда Тимур, не в силах подавить в себе нахлынувшие чувства, продолжает наблюдение за купальщицей. Жамбы, немного чисто по-женски покувыркавшись в воде и оглядевшись на всякий случай вокруг, выходит на бережок… раздевается… выжимает белье, раскладывает его едва ли не перед носом Тимура…
Перед Тимуром – невероятное зрелище: он впервые видит перед собой женские прелести. И кого? Любимой, правда, пока тайно любимой, девушки однозначно очаровательной, редкой красоты… Жамбы, заметив Тимура, вскрикнула, поспешно закрылась сухим платьем. Реакция Тимура необычна. Он ее, казалось бы, привлекает к себе, гладит по лицу, но тут вдруг резко преображается, отталкивает её от себя, перед тем больно, «влепив» 2-3 пощечины, бросается прочь…
Небольшой совет молодых барласовцев. Тимур протягивает одному из своих сверстников, Омару, свиток:
- Ты у нас, Омар, самый грамотный – прочти, что здесь написано, да погромче!
- Но ты – грамотей похлеще нас! – как бы возражая, берет свиток Омар.
- Читай! – говорит Тимур тихо и властно.
Омар разворачивает свиток, читает:
- “Тимуру сыну Торгая, племяннику Ходжи Барласа и всем барласовцам от Камардина, доблестного сына Джаледина. Всем известно, что твоему поступку может позавидовать шакал, который своим порождением обязан злому человеконенавистному Иблису…”
Омар смущен, обращается, к Тимуру:
- Читать дальше?
- Читай!
- Нечего выслушивать эту выжившую из ума лису, — говорит с искренним возмущением аргасовец по имени Саид, — Он хуже Иблиса.
- Дай мне бумагу – я подотру ею свою задницу, — говорит Чеку.
Все смеются.
Но не таков Тимур – он голосом властным приказывает:
- Это неспроста. Читай дальше. Что предлагает Камарадин?
Омар продолжает:
- Он пишет: “ Если ты считаешь иначе, предлагаю тремя сотнями с моей стороны и тремя сотнями, с твоей, встретиться на извилине Красной реки… и справедливый Аллах нас рассудит…”.
- Вот соль послания! – восклицает Тимур. – Когда он предлагает встретиться?
- Через десять дней ровно… В полдень…
- Да, лиса, но мы хитрее, — молвит Тимур. — Омар пиши:” Я принимаю твой вызов. Готовь своих триста зайцев – мои соколы с трудом сдерживают крылья… Пусть Аллах нас рассудит. Тимур сын Торгая”
- Все? – спрашивает Омар.
- Зовите его гонцов?
Двое выбегают, вводят гонцов Камарадина. Им протягивают бумагу с ответом.
Тимур, как и положено верховоду, повелительно дает знак рукой:
- Езжайте. Да не споткнитесь по пути!
Гонцы уходят. Тимур спрашивает:
- Три сотни… Сможем ли набрать такое количество воинов?
- Если уговорим в Кеше всех, кто умеет держать в руках оружие, — говорит Омар.- Поищем достойных воинов – они есть и в окрестных стойбищах.
- Это невозможно.
- Сотни – две у нас будут точно, — говорит сверстник по имени Закиридин.
- Достаточно… — говорит Тимур. — Надо помнить о трех вещах: Аллах не с ним, а с нами, мы соколы – они зайцы и мы сразимся не в назначенный день, в полдень, а раньше. Мы постараемся застать их врасплох…
- А как же насчет честного сражения? – удивлен Омар.
- Да, да. Мы должны сдержать слово, — вторит другой.
Воцаряется долгая пауза, которую прерывает опять же Тимур. Он говорит медленно, но продумав каждое слово:
- Честных или не честных сражений не бывает. Бывают либо победы, либо поражения!...
Внизу у подножья холма – лагерь Камарадина. Кое-где шатры, кое-где скучкованы лошади, люди… На вершине холма затаился Тимур с двумя своими сторонниками.
- Они здесь с утра, — говорит Тимур.
- Вскоре расседлают коней, — вступает в разговор Сардар.
- Тогда и начнем, — молвит Тимур и, повернувшись произносит не без иронии. — Но, возможно, я не прав и надо дождаться до завтрашнего полдня:
- Нет, нет, — отвечает тот поспешно, стараясь не заметить иронии, — до заката солнца сражение должно быть закончено… — Ты, прав, Тимур.
- Что ж, Сардар, Я думаю, твое предложение разумно, — говорит Тимур и соратники его понимают, что в данном случае речь идет не о “предложении” Сардара, а о тактике самого Тимура. — Тебе, Сардар, со своей сотней и начинать. Тебе, Закиритдин, идти слева, я – справа… Пойдем уступом…
Как и в прошлый раз, Тимур застает противника врасплох. Шумы (выкрики людей, лязг стали, ржание лошадей, падение тел на землю, стоны и т. п.), характерные для сражения. Сотни стрел, жужжащих в воздухе смертоносными пчелами… В гуще рубится Тимур, неподалеку – его верный Чеку… Рубится изо всех сил и Камарадин, выкрикивая что-то воинственное, к нему пробираются соратники, один из которых выкрикивает:
- Камарадин, сюда!
Поделиться книгой: