Помоги проекту - поделись книгой:
Карл и Миконя обогнули каменную статую отставного шулера в полковничьих погонах, миновали остолбеневшего от удивления рассеянного француза в профессорских очках и спустились по трапу на александрийскую землю. Миновав таможенников, они вышли в здание аэровокзала, где тут же приметили ожидавшего их Механикуса. Джон Кэмпбелл сидел в кресле для ожидающих и читал растрепанную книжку исчерканную красными чернилами вдоль и поперек. Время от времени он приподнимал очки, оправа которых была сделана из зубчатых шестеренок, соединенных между собой, и вглядывался в текст, щуря подслеповатые глаза. Одет он был в просторный лаборантский халат, подпоясанный каким-то ободранным проводом, длинные спутанные седые волосы были подхвачены красной ленточкой, чтобы не лезли в глаза.
– Как приятно возвращаться домой и убеждаться что ничего не изменилось. Как ты думаешь, он вообще заметил, что мы куда-то уезжали? – спросил Миконю Карл.
– Думается мне, батюшка барин, что он мог не заметить как сюда доехал. А ведь пройдет чуть-чуть времени, он дочитает книгу и начнет гадать, что он забыл на вокзале…
– И тогда к нему придет очередная гениальная идея, – улыбнулся Карл.
– Я вот только одного не понимаю, а почему нас не может встретить госпожа Ом? – ворчливо осведомился Миконя.
– У нее секретное задание департамента. По крайней мере так она мне сказала, – ответил Карл.
– А на кого мальчик то остался? – тут же забеспокоился Миконя.
За этим разговором они приблизились к увлеченно читающему Механикусу. Заслышав родную речь, Кэмпбелл отложил книжку в сторону и завращал головой, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. У него ничего не выходило, пока он не вспомнил об очках и не водрузил их на нос.
– Господин барон, как я рад вас видеть! А что вы здесь делаете? – тут же спросил он.
Карл и Миконя понимающе переглянулись.
– А вы, уважаемый Механикус, что забыли в международном аэровокзале? – спросил Миконя.
– Где? Я? – растерянно переспросил Кэмпбелл и задумался. Через секунду его лицо растянулось в неуверенной улыбке. – Кажется, я опять обо всем позабыл. Я же вас встречаю? Правильно?
– Именно так, друг мой. И хочется верить, что вы не пришли пешком, – сказал Карл.
– Что вы! Я приехал на вашем паромобиле. Сейчас мы быстро домчим до дома.
– Очень на это надеюсь.
Вместе они вышли из здания аэровокзала и вскоре уже ехали в удобном салоне паромобиля к дому. Механикус занял кабину водителя. Его хлебом не корми, дай только с механизмами повозиться, а уж на крайний случай ими поуправлять. За ним не присмотришь, он на ходу начнет паромобиль разбирать, чтобы усовершенствовать конструкцию.
– И что теперь, Карл Иеронимыч? Что делать будем? – спросил Миконя.
Карл не спешил с ответом. Он сидел в покачивающемся экипаже и размышлял над этим вопросом. Он должен был найти убийцу дочери профессора Свешникова. Простенькое с виду дельце. Мало ли незамужних девиц погибает от чьих-то порой очень грязных рук. Но таинственный ритуал «Цветок Изначалья», о котором он ничего не знал и даже Глава Гильдии Ловцов ничего не слышал, его очень пугал. Карл чувствовал, что этот ритуал может много зла принести в мир, и его задача разобраться с этим и предотвратить, если потребуется. А значит…
– … у нас два пути. Первый отправиться в Венецию и попытаться найти заказчика через Великого Магистра ложи Морской Гидры. Но я сомневаюсь, что тут нам повезет. Скорее всего, Старик никому ничего не скажет, даже если и будет знать…
– И что остается? – переспросил Миконя, не выдержав очередного молчания барона.
– А остается нам изучить список, переданный Искусным Мартеросом, и попытаться перехватить Ловчего. Уж он то знает, кто заказчик. И если мы его хорошенько расспросим, он нам обязательно расскажет. Никто не сможет устоять против твоего природного обаяния.
Миконя расплылся в довольной улыбке.
Часть 2
Надеть маску
Глава 1
Пропавшие дети
Дети пропали четыре дня назад. В первый день никто не волновался. И раньше такое бывало, уйдут в леса, заиграются и потеряют счет времени, но к утру город гудел словно растревоженный осиный улей. Дети не вернулись. Родители пропавших детей не могли себе место найти от горя, пытались уйти в леса на поиски, но их удержали. Нельзя одним идти и толку не будет, и сами пропадут. К полудню весь город собрался перед зданием городской полиции на центральной площади, носящей имя великого полководца древности Тархтара. Они требовали срочно сформировать поисковые отряды и отправить их в леса, и чтобы каждый отряд сопровождали двое вооруженных полицейских и егерь, знающий каждую тропку, каждое дерево в Дивранских лесах. К вечеру поисковые отряды были сформированы и вышли из города.
Два дня шли поиски, сотни людей бродили по лесам, прочесали их вплоть до последней иголки, до самой глубокой лисьей норы, но никаких следов ребятишек. Шестеро мальчиков и три девочки в возрасте от восьми до десяти лет, словно растворились в осенних сумерках. К тому же проведению поисков мешал сильный дождь. Он начался на следующий день после исчезновения детей и не стихал. Наоборот с каждым днем становился все сильнее, а ветер, спустившийся с горных склонов, сделал дальнейшие поиски невозможными.
Поисковые группы вернулись в городок. Люди разбрелись по домам, да носа на улицу боялись показать. Свирепый ветер сделал Дивранские леса неприступными. Да и за толстыми стенами домов было совсем не безопасно. Того и гляди ветер насытится лесом и перекинется на город, разрушая все на своем пути.
К исходу четвертого дня появилась новая опасность. Нескончаемые дожди переполнили реку Ужицу. Она вышла из берегов и затопила поля, неумолимо надвигаясь на город. С родителями прпавших детей в их домах заперлись близкие друзья и родственники, чтобы утешить и поддержать, но с каждым новым днем и тонной воды, вылившейся с неба, надежда на их спасение таяла.
Марк Вучетич, бывший глава городской полиции, для себя все решил сразу. В то время как остальные жители прятались по домам, да баррикадировали двери и окна заранее припасенными мешками с песком (наводнение в Дивранских лесах случалось часто), он снаряжался в дорогу. В большой заплечный рюкзак, брошенный на пол, он бросал все, что могло пригодиться в походе. А предстоящее путешествие грозило затянуться по такой-то непогоде. Буханку хлеба на первый день, мешок сухарей, пара связок вяленого мяса, небольшой круг козьего сыра – вот и весь рацион на ближайшее время. Из одежды он взял две смены белья, два толстых шерстяных свитера (по ночам нынче весьма морозно, в особенности в такой ливень), два мотка прочной веревки, выдерживавшей вес человека, набор стальных игл, если что подлатать придется, и оружие.
К вопросу выбора оружия Марк подошел основательно. Два охотничьих ножа в две ладони длиной. Один он положил в рюкзак, другой в ножнах повесил на пояс. Ружье, не стрелявшее уже лет пять с прошлой охоты, Марк прислонил к рюкзаку. Но в задуманном походе огнестрельное оружие могло оказаться бесполезным, как впрочем и припасенные ножи. Если с ребятней случилось то, что он предполагал, то тут и святая вода мало чем помочь могла. Но Марк был готов к этому. Он знал, что однажды это повторится и готовился, в то время как все считали его сумасшедшим, в то время как все обходили его стороной. Даже тогда когда его выдворили из полиции на заслуженную пенсию, он продолжал верить себе и готовился.
Марк спустился в подвал. Если дождь не закончится, вскоре река хлынет на улицы города и затопит его уютный подвальчик со столярной мастерской, где так любил мастерить в свое время его единственный сын Алуш. Утонет его коллекция вин, в последние годы изрядно прореженная ежедневными набегами. Будет уничтожена его особая комната, куда он сейчас и направился.
Марк отворил тяжелую деревянную дверь, обитую железом, чиркнул спичками и зажег керосиновую лампу. Особая комната напоминала склад. Здесь на ровных деревянных полках стояли баночки и коробочки с магическими эликсирами и порошками, купленными в чародейских лавках в столице округа. В прежние времена когда Марк еще служил главой городской полиции, он часто по служебным делам мотался в Цлежнице, крупный окружной центр с населением в тридцать тысяч человек. И перед возвращением домой обходил все чародейские лавки, скупая эликсиры и волшебные порошки, боевые и охранные заклинания, записанные на листках бумаги, магические артефакты. Сослуживцы уже тогда смотрели на него как на сумасшедшего, крутили за спиной пальцем у виска, но в открытую никто ничего не говорил. Они знали о буйном нраве Марка Вучетича, к которому в последнее время привязалось точное прозвище Мрак. Все купленное магическое богатство Марк складывал на полки в особой комнате, в слепой надежде что однажды ему придется применить все это барахло на деле. Он знал, что все в округе считают его псхом, но ему было на это плевать. Если бы они видели ЭТО или почувствовали на своей шкуре, что тогда пережил Марк, вряд ли бы они смогли спокойно спать в своих постелях. А уж в эту ночь в проливной дождь и морозный ветер, когда где-то там в лесу продолжали оставаться ни в чем не повинные дети, и подавно. Но сейчас Марк не испытывал никакого злорадства. Он оказался прав, а они нет, хотя лучше бы вышло по-другому. Он просто хотел, чтобы все побыстрее закончилось, и никто… никто и никогда не страдал так, как когда-то он, увидев то, что осталось от его пятнадцатилетнего сына Алуша.
Марк мотнул головой, пытаясь избавиться от дурных воспоминаний, словно это могло ему помочь. Они жили в нем, стали плотью и кровью его, и никуда от этого не деться. Он развязал холстяную сумку и стал аккуратно складывать с полок все что ему могло пригодиться. Только теперь он увидел, насколько большая у него коллекция всевозможных чародейских фокусов. Оставалось надеяться, что ему не всучили фальшивки. Последним он взял магический жезл, заряженный силой огня, как его уверял торговец. Жезл он повесил на пояс рядом с охотничьим ножом.
Марк вышел из особой комнаты и тщательно запер ее. Ключ он оставил здесь же в подвале, в укромном уголке над балкой. На прощание Марк заглянул в комнату, где стояли стеллажи с пыльными винными бутылками. Он выбрал по бутылке вина и коньяка. Вино тут же откупорил и сделал добрый глоток для храбрости, да и в профилактических целях не помешает. На улице холодрынь страшная. Коньяк он упрятал в рюкзак, сверху положил холщевую сумку с магическими боеприпасами, затянул лямки рюкзака и устало присел рядом. В три присеста он выдул бутылку вина и отбросил от себя пустую тару. Он уже давно перестал что-либо чувствовать и даже не удивлялся этому. С той самой страшной ночи, когда он нашел своего растерзанного сына, его чувства словно выключили. Но сейчас Марк впервые ощутил страх, и это обрадовало его. Никто никогда так не радовался своему страху, как Марк в эту ночь.
Он встал, вышел в коридор. Из одежного шкафа он достал тяжелый прорезиненный плащ с капюшоном, в таком костюме раньше он ходил на рыбалку с Алушом, и надел его. Натянул резиновые сапоги, такие что под самые яйца, застегнул плащ, накинул на голову капюшон и вернулся за рюкзаком. Марк проверил лямки, удобно ли ему сбрасывать рюкзак в случае опасности, как достается холщовая сумка с магической утварью, не промокнет ли содержимое рюкзака. Закончив осмотр, он надел рюкзак на спину, повесил ружье на плечо и направился прочь из дома.
Улица встретила его неласково, как сироту встречает злая мачеха. Отфыркиваясь от дождевых брызг, Марк поглубже натянул на лицо капюшон и осмотрелся по сторонам. Из-за стены дождя в десяти шагах ничего не было видно, кроме размытых тусклых огоньков керосиновых ламп и свечей, горящих в окнах. На эти огоньки Марк и двинулся. Лужи разлились по улицам города, поднимаясь все выше и выше. Идти тяжело, сапоги то и дело увязали в грязевой каше и их приходилось с силой выдергивать, рискуя продолжить путь босиком.
Марк шел вперед наугад. Он почти ничего не видел. Надо только выйти к реке, там в укромном месте его дожидалась лодка. Разлившаяся река не должна была добраться до его ухоронки, но все таки стоило поспешить. Сплавляться по реке в такую непогоду чистой воды самоубийство, но у него не было другого выхода. Пешком до подножия Дивранских гор он не дойдет.
Марк уже добрался до окраины города, когда услышал над головой резкий протяжный треск и только успел отпрыгнуть в сторону, как прямо перед ним упала, обдав его тучей брызг, переломленная пополам береза. Марк выругался и полез через сломанное дерево, перегородившее дорогу. Оно оказалось скользким. Пару раз он срывался со ствола и плюхался прямо в воду. Хорошо хоть рюкзак непромокаемый, чего не скажешь о ружье. Уберечь его он не смог, а тащить на себе бесполезный груз непозволительная роскошь. Марк отбросил ружье в сторону. Была бы возможность он бы его припрятал, да вот только когда река окончательно вступит в свои права над городком, ружье из любой ухоронки вымоет и унесет, куда глаза глядят. А жаль хорошее ружье было. От деда еще осталось. Тот знатный был охотник. Его в городке до сих пор помнят.
Наконец, Марк перебрался через дерево и тяжело плюхнулся в воду, зачерпнув правым сапогом. Чертыхнулся в сердцах, обернулся к поломанному дереву, выбрал ветку понадежнее, ухватил ее посноровистее и отломал. Ножом обтесал лишнее и получил надежный посох. С таким по любому бездорожью пройти можно.
Вскоре Марк миновал последний дом и вышел в поле. Отсюда открывался великолепный вид на бушующую вырвавшуюся из тюрьмы берегов реку, заретушированную дождевым потопом. Река напоминала древнего ослепленного яростью змея, сметающего все на своем пути. На секунду Марк усомнился: а сможет ли он, выдюжит ли схватку с рекой? Утопнуть по дороге, не выполнив своего предназначения, глупо и бессмысленно. Может стоит отложить все пока не поутихнет стихия? Но Марк тут же отринул прочь эти пораженческие мысли. Стихия то поутихнет, да и добраться до старой штольни будет полегче, только вот доживут ли детишки до его прихода. Марк не хотел даже на секунду допустить мысль, что он может опоздать.
Марк свернул влево и направился к жиденькому лесочку, изрядно прореженному местной ребятней. Кто себе лук мастерит и стрелы, а кто валит молодое деревцо, чтобы из него меч вытесать. Тут на окраине лесочка стояли высокие козла, вода еще не добралась до них, а на козлах лежала перевернутая лодка. Весла были спрятаны на днище и привязаны на цепь. Освободив лодку и весла от цепей и замков, Марк облокотил рюкзак на козла, извлек холщовый мешочек и вынул из него стеклянную бутылочку с волшебным эликсиром мутно-зеленого цвета. На ней было написано «Исполинская Сила». Если Марку не изменяла память, то выпив это зелье он сможет стокилограммовыми гирями жонглировать.
Пить было боязно. Еще ни разу Марк не применял на себя чародейские снадобья. А вдруг не сработает, или того хуже сработает да не так, как должно. Вместо исполинской силы у него рога вырастут, или хвост проклюнется, или пасть на спине разверзнется, да язык из нее вывалится. Мало ли чего чародеи могут дурного удумать, чтобы над народом доверчивым поиздеваться вдоволь. Но выхода другого не было. Марк открыл бутылку и, затаив дыхание, залпом опорожнил ее. Сперва ничего не происходило, а потом он почувствовал как яростный жар расползся по телу. Он ухватился поудобнее за края лодки и, не напрягаясь, поднял ее, словно бумажный кораблик. Закинув лодку на спину, Марк высвободил правую руку и подхватил весла. Отнес лодку на место поглубже, аккуратно опустил на воду, положил весла сверху и вернулся за рюкзаком и посохом. Лодку потом догонять пришлось. Озорная река подумала видно, что это ей очередную игрушку подарили, подхватила лодку и завертела в хаотичном танце. На силу догнал, перегнулся через борт и упал внутрь.
Устроившись поудобнее на скамье, найдя опору для ног, Марк вставил весла в уключины и попробовал выправить лодку, но она его не слушалась. Разлившаяся река волокла лодку назад в город. Марк налег на весла, но выправить лодку не получалось. Того и гляди ее поднимет на волне, да шлепнет об ближайший дом, останутся только обломки, да кровавая клякса на штукатурке.
Марк бросил весла, углубился в недра рюкзака и из заветного холщового мешочка извлек металлическую коробочку с порошком «Верная Цель». Продавец уверял, что достаточно натереть стрелу или ружье этим порошком, и любой выстрел попадет в яблочко. Марк решил попробовать по-другому. Он рассыпал порошок по дну лодки, вернулся на скамью, закрыл отчего-то глаза, взялся покрепче за весла и приказал лодке следовать к Дивранским горам. Первые несколько минут Марк боялся открыть глаза, а вдруг порошок не подействовал, и неумолимая стихия все еще пытается принести его в жертву неведомым богам. Но когда он решился и открыл глаза, то обнаружил, что лодка взяла верный курс и идет наперекор стремящейся в город реке, медленно поворачивая к Дивранским горам.
Разрезая накатывающие волны, стремящиеся вытолкнуть ее назад, лодка набрала скорость и вскоре Марк убедился, что управлять ею ему не под силу. Бросив на дно лодки весла, Марк замер на скамье, напряженно вглядываясь в дождевой туман, заполонивший все пространство впереди по курсу. Рука сама нащупала магический жезл и вытащила его из-за пояса. Что-то подсказывало Марку, что путешествие по реке может оказаться совсем не безоблачным. Первое же препятствие он увидел через несколько минут. Лодка разогналась так, словно ее вперед толкал паровой двигатель, и неслась прямиком на сломанное ветром дерево.
Марк выставил вперед руку с жезлом и прошептал кодовое слово. Он не верил, что все будет так просто, но жезл вздрогнул и плюнул вперед себя огненным шаром, в миг испепелившим бревно. И вовремя, потому что в следующую секунду лодка пролетела через то место, где еще недавно плавала их погибель.
Марк давно потерял пульс времени. Сколько он уже провел на воде и скоро ли лодка причалит к берегу. Он сидел на скамье, напряженно вглядывался в дождевую муть впереди себя, время от времени озарял дорогу огненными молниями. Плавуны встречались часто, но пока Марку удавалось предотвратить крушение. Только вот дождь все-таки добрался до него. Промокшие ноги, полные сапоги воды, брызги в лицо и то и дело высокие волны, обливавшие его с ног до головы, рассопливили нос. Он чувствовал, как в глаза накатывает жар, да и в горле начало першить. Из рюкзака была извлечена бутылка коньяка и первые пятьдесят микстурных грамм пошли хорошо. То и дело он прикладывался к бутылке, надо было во чтобы то ни стало выдержать сплав, а там на берегу с последствиями опьянения он справится при помощи волшебного порошка. Имелся у него такой, особенный. Кажется, назывался «Морозное Утро».
Коньяк согрел его. Коньяк помог смириться с непогодой, но вскоре он перестал помогать. Ледяной дождь оказался сильнее.
Время от времени Марку приходилось наклоняться над сланями и вычерпывать воду специальным деревянным ковшом. Вода все пребывала в лодке, грозя ее утопить вместе с пассажиром.
Но выяснять это на практике Марку не хотелось.
Последнее препятствие он все-таки пропустил. Устав от вычерпывания воды, он приложился к бутылке, а оторвался от нее, когда лодка со всего ходу напоролась на вырванное с корнями дерево. Раздался страшный треск, лодку проломило. Ветвями посекло лицо Марка, зубы расшиб в кровь о бутылочное горлышко и почувствовал, как острый сук порвал его плащ и распорол правый бок, а в следующую секунду он уже оказался в воде, отчаянно шкрябая руками по поверхности реки, отфыркиваясь и отплевываясь. Дикий, не дающий вздохнуть холод пронзил Марка насквозь. Руки в миг заледенели. Прорезиненный плащ налился могильной тяжестью и тянул на дно. А Марк бил руками по воде, время от времени погружаясь с головой под воду, и вновь выныривая, отхаркиваясь и отчаянно дыша.
Главное не паниковать. Главное не сдаться, не сложить лапки и не пойти на дно. Он сможет выбраться. Никто не сожрет Марка Вучетича. Тем более река, на которой он вырос и прожил всю жизнь.
Марк попытался успокоиться и первым делом избавился от плаща. Снять его в воде оказалось безумным предприятием, но он все же справился. Затем набрался сил и медленно поплыл к берегу. Его все больше и больше сносило вниз по течению, дальше от казавшихся такими близкими Дивранских гор, но Марк греб вперед, на сушу, стараясь избавиться ото всех мыслей. В такой ситуации любая мысль может погубить.
Когда под ногами Марк ощутил твердую землю, он уже потерял веру в собственное спасение. Ему даже начало мерещиться, что он видит впереди сына. И тот машет ему руками и зовет к себе. И Марк плыл ему навстречу. Плыл, пока ноги не стало сводить судорогами, но и тогда он отрешился от своего тела и от ставшей привычной боли, и плыл вперед, пока не уткнулся ногами в землю. Идти оказалось куда сложнее. Ноги проваливались в раскисшую землю. Казалось, что в них каждую секунду впиваются тысячи ледяных иголок, но Марк шел вперед, пока не выбрался на сушу.
Он упал на пологий склон холма рядом с разлапистыми кустами и закрыл глаза. Он понимал, что это ни в коем случае нельзя делать. Он рискует заснуть и никогда не проснутся, но ничего не мог с собой поделать.
Марк понимал, что его поход складывается донельзя неудачно. Он потерял лодку, его выбросило на берег вдалеке от Дивранских гор, он промок и похоже сильно простудился, но вдобавок ко всему он потерял свой рюкзак с провиантом и магическими игрушками.
Хуже нельзя ничего придумать.
Заснуть навеки ему не дал разнывшийся от голода живот. Марк открыл глаза, утер рукавом свитера грязное от воды и земли лицо, чище оно от этого не стало, и уставился на верх холма. Где-то там вдалеке за ним начинались Дивранские горы. И он должен туда дойти, до старой заброшенной штольни. Не из-за пропавшей ребятни, в конце концов какое ему дело до этих детей и их разнесчастных родителей, ведь когда он потерял Алуша, никто не помог ему. Он должен туда дойти ради самого себя, ради того чтобы спасти эти горы и жителей ближайших лесов от того зла, что здесь поселилось. Пусть он умрет в этих горах, его убьет если не проклятие заброшенной штольни, так наклевывающееся воспаление легких, но он умрет с чистой совестью, зная, что отомстил.
С трудом Марк поднялся на ноги и, скользя на неверной раскисшейся земле, полез вверх.
Выкрасть детей не составило большого труда. Стоит поманить их за собой сладкой конфетой или небывалыми чудесами, и можно уводить целый город, словно гаммельнский крысолов. Но Ловец удовлетворился шестью мальчуганами и тремя девчушками, на которых случайно наткнулся в Дивранском лесу возле маленького затерянного, казалось, на краю мира городка Дивран. Детишки играли в лесу, когда их заметил Ловец, обижать и убивать их он не хотел, но они были ему нужны для того, чтобы добыть из заброшенной штольни в Дивранских горах инфернальный ужас, поселившийся там с незапамятных времен. Хотя местные жители говорили, что все началось сравнительно недавно – всего несколько веков назад, но Ловец знал, что это не так.
Эту информацию ему предоставил заказчик, чем немало порадовал Ловца. Он любил читать о чем-то новом и неизведанном, открывать казалось давно закрытые страницы истории, а тут такой небывалый шанс. Дважды такое не представится. Непонятно только откуда заказчику стало известно обо всем этом. Хотя что взять с могущественного венецианского мага. В его распоряжении все древние библиотеки мира, он еще и не такое может рассказать.
Дивранские горы были заселены еще тогда, когда люди только-только начали добывать огонь и пробовали свои силы в наскальной живописи. Но ни одно племя древних людей, кочевавших по округе, не осмеливалось селиться в просторных и казавшихся такими безопасными пещерах. Веяло от них какой-то неземной жутью, словно от чудесного уютного домика, забитого до краев разлагающимися тушами убитых животных. Немало находилось смельчаков, заглядывавших в пещеры, но совсем мало кто решался исследовать их и спускался вниз на подземные уровни, где если верить сказителям, да прочим брехунам можно было добыть несметные сокровища. И почти никто из храбрецов не вернулся назад.
История, непонятно каким образом сохранила память об одном таком смельчаке. Он и вправду получил несметное сокровище, только вот вынести его не смог. Саргулак был самым сильным и отчаянным воином в племени снежных тигров. Чтобы очаровать красавицу Сарлайю он побился об заклад, что спустится в пещеры и вернется живым назад. И он вернулся, только это был уже не Саргулак. Существо, вышедшее из мрака подземных туннелей, только внешним видом напоминало человека, полыхавшие изнутри ядовитым желтым пламенем глаза и белые словно утренний горный снег волосы, выдавали в нем нелюдь. Люди из племени снежного тигра встречали Саргулака как героя, но, увидев его, побежали в ужасе. Никому не удалось уйти от быстрого и безжалостного Саргулака. Он настиг каждого и выпил до дна их жизненную силу. Не избежала этой участи и красавица Сайрлайя. Расправившись с племенем снежных тигров, Саргулак отправился странствовать, неся живым ужас и смерть. Магическая сила переполняла его. Он стал могущественным колдуном и оставил о себе страшную память среди последующих поколений людей. Ему приносили кровавые жертвы жители Междуречья, о нем помнили в Элладе, но постепенно память о нем стерлась. А сам он оказался сожженным негасимым пламенем изнутри, так уверял источник заказчика.
Но все это оставалось бы просто легендой, если бы не появление новых существ из-под земли. Их появление зарегистрировали магические ложи Старой Европы. Удалось даже изловить несколько экземпляров и исследовать их. Хотя удерживать их тело и сознание на грани распада удавалось с трудом. Подопытных назвали саргулаками в память о первом подземном войне. Те крохи, что добыли ученые-маги, мало что прояснили, лишь только разогрели любопытство. До сих пор саргулаки оставались самым слабоизученным явлением магического мира Земли. Ученым удалось выяснить, что человек, попадавший в пещеры, перерождался. Первоначальная стихия ярости и ужаса переливалась в него, выжигая внутри все человеческое. Тело заполняли словно пустой сосуд. И на поверхность выходил воплощенный в человеческую оболочку полуразумный первоначальный ужас, из которого родилась темная сторона мироздания. Живое воплощение ужаса начинало жить в мире света лишь для того, чтобы постепенно утащить его в темноту. Саргулаки оказались очень нестабильным организмом, и маги разработали методику борьбы с этими адовыми существами. Саргулак носил в себе определенный тщательно выверенный заряд энергии, постепенно с каждым прожитым днем тающий. Чтобы подпитывать себя, ему нужно было убивать и выпивать жизненную силу. Но если направить на саргулака прямой поток магической силы, какое-то время он сможет сдерживать себя и сопротивляться, но долго не продержится и лопнет как мыльный пузырь. С одним саргулаком бороться таким методом просто, но вот если из-под земли выберется армия саргулаков, всех магов Земли не хватит чтобы ее уничтожить. Ученые пытались найти другие способы борьбы с подземным воплощенным ужасом, но не преуспели в этом.
Как выяснил Ловец саргулаки в мир людей приходили не только в Дивранских горах. По всей планете словно оспины находились точки, где были зафиксированы выходы на поверхность саргулаков.
Двести лет их ловили, изучали, наблюдали за ними, ставили эксперименты, а потом они пропали. В один прекрасный момент перестали подниматься на поверхность. Какое-то время еще строили предположения, версии относительно происхождения саргулаков, их сущности. Ученые-маги защищали диссертации, писали научные монографии, а потом постепенно и это бурление сошло на нет.
В научно-магической среде бытовало несколько гипотез о происхождении саргулаков. На самом деле их было великое множество, но только две из них чуть отличались от ночных кошмаров обитателей палаты душевнобольных. Первая гипотеза убеждала, что саргулаки это воплотившиеся в человеческую плоть инфернальные жители кипящего ядра Земли. Когда-то Земля являлась бездушным раскаленным шаром и полностью принадлежала им, но постепенно Земля эволюционировала и на ней появилась атмосфера, упорядоченность и зародилась новая жизнь. Энергетической жизни пришлось отступить и закопаться в самую глубь. Другая гипотеза говорила о том, что Земля является живым существом. Очень древним и разумным, но живущим в другом временном пространстве. Человеческая жизнь для Земли явление столь скоротечное и незаметное, что Земля даже и не знает, что на ее поверхности кто-то живет. Но вот следы деятельности человека для нее очень и очень ощутимы, словно болезненные уколы в самые уязвимые точки тела. А уж войны, магические дуэли и прочие выплески отходов магической деятельности сродни постоянной сильной мигрени, переходящей в депрессию. По этой гипотезе саргулаки овеществленные раздраженные мысли планеты, пропитанные болью и ужасом, направленные на уничтожение причин всех болей и мигрени.
Никто не вспоминал о саргулаках. Ученые-маги поуспокоились. О проклятии Дивранских гор дурная слава поутихла. Где-то сто лет назад рудодобывающая компания «Грымджан и сыновья» начал здесь разработку угольных шахт. И первые двадцать лет ничего не происходило. Уголь исправно добывался. Шахты разрастались, прорубались новые туннели и штольни. Конечно, бывало пропадали шахтеры, заблудятся в подземных лабиринтах, да дорогу назад не отыщут. В особенности это по-пьяному делу часто случалось. Иногда их все-таки находили, но никогда живыми. Иногда в туннелях случались обвалы и шахтеров засыпало. Катастрофа, которая произошла тридцать лет назад, потрясла многих, поставила крест на дальнейшей добычи руды и породило множество легенд, одна другой страшнее. Жители окрестных деревень и городов вспомнили о проклятии Дивранских гор. Под горой работало полсотни шахтеров, когда случилось небольшое землетрясение, обвалившее все выходы на поверхность. Они умирали несколько дней от недостатка воздуха и невозможности выбраться на волю. И каждая последняя минута их жизни была пропитана диким инфернальным ужасом, невыносимой тоской и адской болью. Поговаривают, что когда поисковые отряды все-таки откопали входы в туннели и сумели добраться до умерших шахтеров, многие поседели от пережитого ужаса. Все кто шел в первых рядах не дожили до конца года. Одни с собой покончили, другие умерли от разрыва сердца, третьи вернулись в пещеру, где пережили самое сильное эмоциональное впечатление в своей жизни, и остались в ней навсегда.
Ловец не склонен был доверять легендам, но, побывав в первый раз в заброшенных штольнях, он почувствовал, что в этот раз к ним стоит прислушаться. Быть может, спящие несколько столетий саргулаки, решили вернуться к войне с живыми и готовят поход на поверхность. Как бы то ни было, Ловец должен был добыть эманацию инфернального ужаса для рецепта заказчика.
Изучив внимательно все материалы о Дивранских горах, саргулаках и заброшенных штольнях, Ловец решил ловить добычу на живца. Поэтому он так сильно обрадовался, увидев игравших в лесу детей, но водить их в подземные гроты он не собирался. Детям не стоило чувствовать то, что обитало там. Ловец окружил их счастливыми снами и спрятал в верхних, безопасных пещерах, позаимствовав у каждого что-то из вещей. Оставалось только дождаться пока поисковые отряды дойдут до пещеры, тогда он получит жертву. Спустившиеся вниз в штольню напитаются царившим там ужасом, и тогда он убьет их и извлечет из их тел необходимый ингредиент. После этого он отпустит детей.
И как часто случается, погода испортила весь расклад. Неожиданно начавшийся дождь перерос в страшный ливень и это привело к тому, что река вышла из берегов и начался потоп. В такую дрянную погоду, обернувшуюся бедствием, все спасательные экспедиции останутся дома спасать себя и имущество. Ловец злился, но ничего не мог поделать. Оставалась надежда, что кто-то из отчаявшихся родителей все же рискнет и отправится в путь, но с каждым часом эта надежда истаивала как первомайский снег на солнцепеке.
Каково же было удивление Ловца, когда он почувствовал приближение живого человека к заброшенным штольням. Кто-то все же рискнул и отправился в путь. Не пожалел свою жизнь и свободу ради детей. Ловцу ужасно было жаль губить такого человека, но он ничего не мог изменить. Ингредиент должен быть получен и сохранен, и другого способа добыть, а главное сохранить для заказчика эманацию инфернального ужаса не было.
Ловец приготовился, разложил вещи детей, как наводящие на верную дорогу подсказки, и засел на нижнем ярусе выработки в двух залах от того места, где умерли страшной смертью шахтеры. Если бы не защитный амулет, полученный от заказчика и висящий у него шее, Ловец сошел бы с ума, так велико было давление тьмы в этом месте.
Глава 2
По следу Ловца
– Каким извергом нужно быть, чтобы украсть детей и принести их в жертву? – неожиданно возмутился Миконя и закашлялся от ударившего в лицо ветра.
– Детей то конечно он выкрал, но уверен, что с ними все в порядке. Не будет Ловец руки марать, да на заклание детишек отправлять.
Карл бросил взгляд на бурлящую реку, вышедшую из берегов и заливающую все вокруг. На вершине холма, нависающего над ошалевшей от вольности реки, им ничего не угрожало. Отсюда открывался панорамный вид на долину, прорезанную порвавшейся артерией реку, затопленный городок Дивран и возвышающиеся вдалеке гордые Дивранские горы.
– Карл Иеронимыч, вы правда считаете, что с детишками все будет в порядке? – спросил с надеждой Миконя.
– Уверен, старый мой друг. Детишки они сродни живцу. Ловец поймал их только для того, чтобы заманить к себе в ловушку кого-нибудь менее ценного, да вот только погода все испортила. В такую погоду не то что детишек спасти, самим бы себя с того света вытащить. Вот и заперлись люди в городке, никто не вылезает.
Миконя поднял голову к верху и уважительно оглядел защитный прозрачный купол, не пропускавший шквальный дождь, бомбардировавший землю вот уже третьи сутки.
– И что мы будем делать? – спросил Миконя.
– Немного подождем, вдруг все-таки кто-то решится отправится на поиски. Я бы не смог сидеть дома, если бы знал, что где-то страдает мой ребенок. Если все же никто не покинет город, мы отправимся сами к заброшенной штольне и попробуем найти Ловца.
– Прикинемся убитыми горем родителями? – уточнил Миконя.
– Посмотрим. По обстоятельствам. Я пока не знаю, что собирается сделать Ловец. В его списке значится «инфернальный ужас» с пометкой «Дивранские горы, заброшенная штольня», а собирать справки как ты знаешь у нас совсем не было времени. Я вообще не думал, что нам придется ехать в такую жуть мира. Хотя надо признаться здесь очень и очень красиво. Я думал нам удастся поймать Ловца на краже осколка рога Единорога, хранящегося в сокровищнице князя Драгомысла, но этому ловкачу удалось обойти и нас, и князя и все защитные системы сокровищницы Единорогов.
– Да мы тут сильно маху дали, даже стыдно вспоминать, – сокрушенно закачал головой Миконя.
– Мы то конечно повели себя как младенцы, но вот князю Драгомыслу куда как интереснее. Прямо у него из-под носа выкрали самые дорогие артефакты ложи, а он при этом спал и видел десятые сны, и даже ухом не повел. Бедные Единороги, представляю, как он их сейчас строит, и какие казни великие придумывает им на головы.
– Вы жалеете, что покинули ложу Белого Единорога? – спросил Миконя. Он никогда не спрашивал об этом, поэтому вопрос прозвучал неожиданно.
– Я поступил так, как должен был поступить. И ни о чем не жалею, к тому же я теперь Дракон, а это можно считать как продвижение по карьерной лестнице, – ухмыльнулся Карл и похлопал Миконю по плечу.
В следующую секунду Карл уже пристально вглядывался в бурлящую реку, на которой появилась отчаянно борющаяся с волнами черная лодка, плывущая против течения.
– У нас есть жертва. Кто-то рискнул своей жизнью, чтобы спасти ребятишек. Интересно, кто это? И почему он один? Глупость какая в одиночку пытаться спасти детей, – подумал вслух Карл. – Отчаянный человек. Мы должны его спасти, чтобы там не задумал Ловец.
– Да, батюшка барин, не извольте беспокоиться, сделаем все в лучшем виде. Найдем этого Ловца, портки сдерем, да раскрасим задницу красненьким, – воодушевился Миконя, аж глаза заблестели.
Карл продолжал следить за скольжением черной лодки против течения. Он видел, что неизвестный спасатель использует магию, но не свою, а заемную, извлеченную из артефактов и запечатанных в материальный носитель заклинаний. Становилось все любопытнее и любопытнее. Лодка направлялась к заброшенной штольне в Дивранских горах. Там если верить местным легендам полсотни лет назад погибли десятки шахтеров, замурованных обрушившимся сводом в подземных пещерах. Карл досконально изучил легенду и даже навел справки и узнал, как все было по-настоящему. Он подготовился к этой встрече с Ловцом, ведь прошлое свидание для барона Мюнха обернулось поражением.
По возвращении в Невскую Александрию Карл тщательно изучил предоставленный Главой Гильдии Ловцов список заказанных ингредиентов. Большая часть списка была вычеркнута красной тушью, лишь пять нижних позиций оставались нетронутыми. Это означало, что Ловец следует по списку в указанном порядке и следующий ингредиент, который ему нужно добыть «осколок кости единорога». Сперва Карл не обратил внимания на эту запись, его интересовали уже собранные ингредиенты, за каждым из них вполне вероятно стояло совершенное преступление.
Два пункта были собраны на территории Руссийской империи. «Душа невинной девушки, умершей от испуга» – несчастная дочь профессора Свешникова. И «Крылья релеванта», о них барону рассказал князь Драгомысл.
По прибытии в столицу Верховный Единорог потребовал его к себе. Князя живо интересовало как продвигается расследование смерти невинной Майи Свешниковой. Похоже профессор, ведомый силой своего горя, сумел взбаламутить весь императорский двор. Князь ни о чем не хотел слышать. Подавай ему убийцу девушки, остальное все по боку. Князь же и поведал барону об еще одной странной смерти, имевший быть место в бродячем цирке папаши Плоеша.
Оставшиеся пять зачеркнутых строчек лихорадили ум и воображение. «Мятежный дух, забывший о своей прежней жизни», «Оригинал гениальной рукописи», «Перо грифона», «Потерянный ключ от врат рая», «Вода из источника забвенья». Все эти ингредиенты были собраны. Возможно за каждым исполненный пунктом списка, или лучше сказать рецепта, стояла чья-то оборванная жизнь.
Карл вчитывался в скупые строчки, комбинировал по разному ингредиенты, пытался понять что может получиться из всего этого. Несколько дней он просидел в своем кабинете безвылазно, даже от обедов и ужинов отказывался. Часа в три ночи, когда все в доме спали, он пробирался на кухню и готовил себе что-нибудь на скорую руку, да варил кофе. Он даже отказался общаться со Стархом, понимая что поступает дурно. Отталкивать от себя ученика в самом начале обучения, нельзя придумать ничего глупее, но список занимал его полностью. Он даже снился ему по ночам.
Поделиться книгой: