Второе Установление

— Второе Установление, — угрюмо сказал Притчер.

— Установление психологов, — поправил Чаннис, — которое так же слабо в физике, как Первое Установление было слабо в психологии. Да вы же сами с Первого Установления, не я. Значит, выводы для вас должны быть очевидны. Мы должны отыскать мир, управляемый силой ментального искусства и, тем не менее, очень отсталый в научном смысле.

— Разве эта связь обязательна? — спокойно спросил Притчер. — Наш собственный Союз Миров не является научно отсталым, даже при том, что наш правитель своей силой обязан ментальным возможностям.

— Потому что он опирается на культуру Первого Установления, — последовал слегка нетерпеливый ответ, — оно же является единственным в Галактике вместилищем знаний такого рода.

Второе Установление должно питаться сухими крохами рухнувшей Галактической Империи. Им нечем там поживиться.

— Значит, вы утверждаете, будто они обладают ментальной силой, достаточной для распространения их власти на группу планет, и одновременно физически беспомощны?

— Относительно беспомощны. Они в состоянии защитить себя от соседей, пребывающих в упадке. Но против возрождающейся мощи Мула, с ее опорой на зрелую атомную экономику, они устоять не могут. Иначе зачем им, начиная с самого их основателя Хари Селдона, нужно было так тщательно скрывать свое местонахождение. Ваше собственное Первое Установление не делает секрета из своего существования, не делало и раньше, триста лет назад, когда представляло собой единственный беззащитный город на одинокой планете.

Гладкие черты смуглого лица Притчера искривились в саркастической усмешке.

— А теперь, когда вы завершили свой глубокий анализ, не хотите ли получить список всех королевств, республик, штатов и диктатур любого сорта в политической пустыне тех краев, которые соответствуют вашему описанию и вдобавок еще нескольким важным факторам?

— Так значит, вы уже размышляли над тем, что я сказал? — Чаннис ничуть не утратил нахальства.

— Здесь, в заметках, вы этого, естественно, не найдете, но мы разработали подробный перечень всех политических единиц Противолежащей Периферии. В самом деле, неужто вы полагали, что Мул будет действовать совершенно вслепую?

— Что ж, тогда, — голос молодого человека приобрел энергию, — как насчет Олигархии Ределла?

Притчер задумчиво потрогал себя за ухо.

— Ределл? О да, полагаю, что я знаю о нем. Но они ведь не на Периферии? Мне кажется, они находятся почти на трети пути к центру Галактики.

— Да. Ну и что?

— Имеющиеся у нас архивы помещают Второе Установление на другом краю Галактики.

Космосу ведомо, что больше нам не за что уцепиться. Но зачем вообще говорить о Ределле? Его угловое отклонение от радиуса Первого Установления составляет всего сто десять — сто двадцать градусов, но никак не сто восемьдесят.

— В архивах говорится и о другом. Второе Установление было основано у «Звездного Предела».

— Подобное место в Галактике никогда не было обнаружено.

— Потому что это было местное название, в дальнейшем, для большей секретности, сохраняемое в тайне. Или, может быть, специально изобретенное Селдоном и его группой. По-моему, между «Звездным Пределом» и звездой Ределл есть некая связь.[2] Вы так не думаете?

— Расплывчатое сходство в звучании? Этого мало.

— Вы когда-нибудь там бывали?

— Нет.

— Но он упоминается в ваших заметках.

— Где? О да, но это была просто остановка для того, чтобы запастись провизией и водой. На этом мире явно не было ничего примечательного.

— А вы садились на главную планету? Там, где центральное правительство?

— Вероятно. Точно я не могу сказать.

Чаннис некоторое время размышлял под пристальным, холодным взором Притчера.

— Не согласитесь ли вы на несколько минут взглянуть вместе со мной на Линзу?

— Разумеется.

Линза была, возможно, самым необычным устройством на межзвездных крейсерах нового времени. В действительности она представляла собой сложную вычислительную машину, которая могла отображать на экране блистание ночного неба в любой данной точке Галактики.

Чаннис установил указатели координат, и освещение стен пилотской рубки отключилось. В тусклом красном сиянии пульта управления Линзой лицо Чанниса отсвечивало бордовым. Притчер сел в пилотское кресло, скрестив длинные ноги. Голова его терялась в полумраке.

По мере завершения расчетов на экране медленно появлялись световые точки. Наконец они расположились ярко и кучно, отображая обильные группировки звезд близ Центра Галактики.

— Это, — пояснил Чаннис, — зимнее звездное небо, каким оно предстает с Трантора. Данный важный момент, насколько мне известно, пока не учитывался в ваших поисках. А ведь мы должны ориентироваться на Трантор в качестве исходной точки. Трантор был столицей Галактической Империи. И даже более в научном и культурном смысле, нежели в политическом. Следовательно, смысл описательного имени любого объекта в Галактике должен анализироваться, исходя из ориентации на Трантор — в девяти случаях из десяти. Припомните в этой связи, что хотя Селдон и был родом с Геликона, поближе к Периферии, его группа работала на самом Транторе.

— Ну и что же вы стараетесь мне показать? — размеренный голос Притчера ледяной струей ворвался в нарастающий поток энтузиазма его собеседника.

— Карта это пояснит. Видите темную туманность?

Тень руки Чанниса упала на экран, усеянный блестками звездных скоплений. Указательный палец уперся в крошечное пятнышко мрака, казавшееся дырой на искрящейся световой ткани.

— Стеллографические каталоги именуют ее Туманностью Пелота. Следите за ней. Я начинаю увеличивать изображение.

Притчеру и раньше приходилось видеть чудесное зрелище увеличения изображения Линзой. И у него при этом всегда захватывало дух. Это походило на обзорный экран звездолета, мчащегося, не входя в гиперпространство, сквозь толчею звезд Галактики. Звезды расходились перед ними, словно покидая единый центр, летели навстречу и падали за край экрана. Одиночные огоньки становились двойными, потом шарообразными. Туманные пятна распадались на мириады искр. Иллюзия полета не прекращалась.

Чаннис прямо по ходу дела продолжал:

— Обратите внимание, что мы движемся вдоль прямой линии от Трантора к Туманности Пелота, так что на деле мы по-прежнему смотрим на конфигурацию звезд как бы с Трантора.

Вероятно, из-за гравитационного отклонения света имеется небольшое расхождение. Я не владею математикой в такой степени, чтобы его учесть, но уверен в незначительности эффекта.

По экрану расползалась тьма. Скорость увеличения стала замедляться. Звезды, нехотя расставаясь с экраном, скользили к его краям. Сразу за сияющими кромками туманности резко вспыхивала сверкающая вселенная звезд, как бы знаменуя тот свет, который был просто скрыт клубами поглощающих атомов натрия и кальция, заполнявших целые кубические парсеки пространства.

Чаннис заметил снова:

— Жители данной части космоса именуют это «Пастью». Это важно, потому что такой облик она имеет только при взгляде с Трантора.

Он указывал на прогалину в теле Туманности, в форме зубастого, ухмыляющегося рта в профиль. Великолепие заполнявшего ее звездного света сообщало ей четкие очертания.

— Следите за «Пастью», — сказал Чаннис. — Следите за «Пастью» в области ее «глотки», там, где она сужается в узкую, прерывистую полоску света.

Вид на экране опять несколько увеличился. Туманность, отходящая от «Пасти», затмила почти весь экран, кроме указанной Чаннисом узкой струйки. Его палец медленно пополз по ней, пока та не пресеклась, а затем дальше, дальше, пока не скользнул к точке, где одиноко искрилась одна-единственная звезда, и не застыл там. Дальше простиралась одна непроглядная тьма.

— «Звездный Предел» — просто сказал молодой человек. — Ткань Туманности истончается здесь, и свет этой единственной звезды пробивается сквозь нее в одном только данном направлении — чтобы засиять на Транторе.

— Вы пытаетесь сказать мне, что… — голос Мулова генерала дрогнул.

— Я не пытаюсь. Это звезда Ределл — Звездный Предел.

Зажглось освещение. Линза исчезла. Тремя широкими шагами Притчер подошел к Чаннису.

— Что навело вас на эту мысль?

И Чаннис со странным, озадаченным выражением лица откинулся в кресле.

— Это было случайно. Я был бы не прочь приписать свою догадку собственному интеллекту, но это в самом деле была только случайность. Как бы то ни было, это вполне подходит. Согласно нашим справочникам, Ределл является олигархией. Он правит двадцатью семью населенными планетами. Он не обладает высокоразвитой наукой. И, что самое главное, это малозаметный мир, приверженный к строгому нейтралитету в местной политике и не отличающийся экспансионизмом. Я думаю, нам следовало бы ознакомиться с ним поближе.

— Вы информировали об этом Мула?

— Нет. И не будем информировать. Мы уже находимся в космосе и готовимся к первому прыжку.

Притчер во внезапном ужасе подошел к обзорной панели. Когда он переключил ее, глазам его предстал холодный космос. Притчер пристально, неотрывно смотрел на экран, потом обернулся. Его рука машинально потянулась к гладким, удобным обводам рукояти бластера.

— По чьему приказу?

— По моему приказу, генерал, — в первый раз Чаннис обратился к нему по званию, — пока я занимал вас здесь. Вы, вероятно, не почувствовали ускорения, потому что старт произошел в тот момент, когда я включил увеличение Линзы. Вы, без сомнения, вообразили, что это иллюзия, вызванная кажущимся движением звезд.

— Но почему? Что мы вообще делаем? В чем тогда был смысл этой вашей чепухи насчет Ределла?

— Никакой чепухи. Я был абсолютно серьезен. Мы направляемся именно туда. Мы отбыли сегодня, потому что наш старт намечался спустя три дня. Генерал, вы не верите во Второе Установление, а я верю. Вы просто следуете указаниям Мула; я же сознаю немалую опасность Второго Установления. Оно имело пять лет на подготовку. Как они подготовились, я не знаю, но что если у них есть агенты на Калгане? Если мое сознание будет содержать в себе информацию о местонахождении Второго Установления, они, пожалуй, это обнаружат. Моя жизнь более не будет в безопасности, а я очень привязан к своей жизни. Даже при самой крошечной и удаленной возможности подобного оборота дел я постараюсь вести игру осторожно. Так что о Ределле не знает никто, кроме вас, а вы узнали о нем, находясь уже в космосе. И даже в этом случае есть еще вопрос экипажа, — Чаннис снова улыбнулся — иронично, демонстрируя, что полностью владеет ситуацией.

Рука Притчера упала с бластера. На миг его пронзило смутное недоумение. Что мешало ему действовать? Что сдерживало его самого? Во времена, когда он был мятежным и не поощряемым начальством капитаном коммерческой империи Первого Установления, такую решительную и дерзкую акцию он предпринял бы куда быстрее Чанниса. Был ли Мул прав? Был ли его контролируемый разум так сосредоточен на повиновении, что потерял инициативу? Притчер чувствовал, как сгущающееся уныние ввергает его в непонятную апатию. Он сказал:

— Хорошо сделано! Однако в будущем, прежде чем принимать решения такого рода, вы будете советоваться со мной.

Его внимание привлек мигающий сигнал.

— Это в машинном отделении, — небрежно бросил Чаннис. — Они запустили прогрев с пятиминутной готовностью. Я просил их сообщить, если возникнут какие-либо проблемы. Хотите пока меня подменить?

Притчер безмолвно кивнул. Нахлынувшие внезапно мысли о подступающем пятидесятилетии вызвали какую-то опустошенность. Обзорный экран усеивали редкие звезды. Один его край затуманивало тело Галактики. Что если бы он был свободен от влияния Мула…

Но он в ужасе отогнал от себя эту мысль.

Главный инженер Гукслани пристально разглядывал молодого человека в штатском, который вел себя с уверенностью флотского офицера и, видимо, был облечен немалой властью. Гукслани, состоявший во флоте чуть ли не с детства, имел обыкновение путать власть с соответствующими ей внешними отличиями.

Но этого человека назначил Мул, а Мул был, разумеется, последней инстанцией. И все. Даже подсознательно он не сомневался в этом. Эмоциональный контроль уходил далеко вглубь.

Он без слов протянул Чаннису маленький овальный предмет.

Чаннис взвесил его на руке и ободряюще улыбнулся.

— Вы ведь человек с Установления, не так ли, шеф?

— Да, сударь. Я служил восемнадцать лет во флоте Установления, пока Первый Гражданин не взял верх.

— Инженерную подготовку проходили на Установлении?

— Дипломированный техник первого класса — Центральная Школа Анакреона.

— Неплохо. И вы нашли это в блоке связи, там, где я и просил вас посмотреть?

— Да, сударь.

— Данный предмет относится к этому блоку?

— Нет, сударь.

— Тогда что же это такое?

— Гипертрассер, сударь.

— Этого недостаточно. Я не с Установления. Что это такое?

— Это устройство, позволяющее следить за кораблем при движении в гиперпространстве.

— Другими словами, за нами можно следить повсюду.

— Да, сударь.

— Хорошо. Это ведь новое изобретение? Оно разработано одним из исследовательских институтов, организованных Первым Гражданином, ведь так?

— Полагаю что так, сударь.

— И его конструкция является государственной тайной. Правильно?

— Полагаю что так, сударь.

— И все же эта штука здесь. Любопытно.

Чаннис в течение нескольких секунд медленно перебрасывал гипертрассер из одной руки в другую. Потом он резко заключил:

— Тогда возьмите его и установите в то самое место, где вы его нашли, и именно в таком положении, в каком вы его нашли. Понятно? А потом забудьте об этом происшествии. Начисто!

Главный инженер механически, хотя и с трудом, отдал честь, круто повернулся и ушел.

Корабль мчался сквозь Галактику. Его путь среди звезд выглядел пунктирной линией с широкими пробелами. Штрихами являлись редкие отрезки от десяти до шестидесяти световых секунд, пройденные в нормальном пространстве, а между ними простирались пустоты в сто и более световых лет, представляющие собой «прыжки» сквозь гиперпространство.

Сидя у пульта управления Линзой, Беиль Чаннис снова ощутил невольный прилив почти благоговейного чувства при ее созерцании. Он не был уроженцем Установления, и сложная игра сил, побуждаемых каждым поворотом ручки или нажатием кнопки, не вошла для него в привычку.

По правде говоря, Линза вряд ли могла бы надоесть даже человеку с Установления. В ее невероятно компактном объеме размещалось такое количество электронных схем, которое было достаточно для того, чтобы аккуратно расставить сто миллионов отдельных звезд в надлежащем расположении друг относительно друга. И, хотя это и само по себе было верхом инженерного искусства, Линза вдобавок могла перемещать любой заданный участок галактического поля вдоль каждой из трех пространственных координат или же вращать его вокруг центра.