Только сумасшедшие женятся

Но для себя Ксавьер желал иметь лучшее, он настаивал на вещах, которые называл правильными, надлежащими.

Летти начала подозревать, что за этими внешними атрибутами, которые он именовал класс, и которые были столь важны для Ксавьера Августина, что-то крылось. Временами казалось, он что-то желал доказать. И еще в нем было слишком много явной заносчивой неприступности, напомнила она себе. Это была одна из многих сторон этого мужчины, которая изначально привлекла ее. Несомненно, ему не нужно никому ничего доказывать.

Ксавьер Августин был тверд как скала, с каких сторон не посмотри. Если он взял однажды обязательства, вы знали, он не отступит, пусть хоть ад разверзнется, или всемирный потоп наступит. Чувство надежности — вот было то, что Летти не могла найти в других мужчинах, то, чего она ждала всю жизнь.

Сейчас впервые она задумалась, можно ли мужчине быть столь сильным, таким уравновешенным, слишком стремящимся избегать вторжения в его собственный внутренний мир. Когда девушка рассматривала развалившегося перед камином и клюющего носом Ксавьера, то, в конце концов, признала, что некая часть ее будет явно беспокоиться насчет отношений, в которые она ввязалась.

Она не знала много о Ксавьере Августине. Фактически девушка знала только то, что знал каждый в Типтон Коуве. Он — человек спокойный, успешный предприниматель, независимый консультант, владеющий собственной компанией, называемой Августин Консалтинг. Несколько месяцев назад его пригласил ректор недавно основанной Школы делового администрирования при Типтонском колледже прочитать курс лекций.

Лекции в плане популярности превзошли все ожидания ректора. Они были очень интересными. Несколько преподавателей вне Школы, такие, как Летти с исторического факультета, прослышали о них и явились в лекционную аудиторию в среду днем посмотреть, чем все так восхищаются. Летти не была разочарована, хотя она впервые позволила себе немного увлечься таким предметом, как бизнес.

Типтонский колледж тоже не был разочарован. В придачу к курсам лекций Ксавьер навсегда устроился в маленьком частном колледже, персонально обеспеченный факультетской кафедрой в Школе делового администрирования. Конечно же, ее назвали кафедрой Ксавьера Августина в Школе делового администрирования. Некоторые особо рьяные поклонники между собой называли ее кафедрой Святого Августина.

Летти была представлена Ксавьеру на чаепитии, устроенном для профессорско-преподавательского состава. Поначалу она стеснялась, сильно ощущая влияние Ксавьера на ее чувства. У нее ушло некоторое время на то, чтобы осознать, что испытываемое ею впервые за двадцать лет жизни чувство являлось неотвратимым физическим и эмоциональным влечением к мужчине. Эффект оказался почти летальным для ее неопытной души. У нее случались влечения в прошлом, но ничего похожего не было.

Она отважно сражалась с собой, пытаясь справиться с незнакомыми непреодолимыми ощущениями, и старалась скрыть свою взбунтовавшуюся реакцию за фасадом воспитанной леди. А потом Ксавьер как-то улыбнулся ей так, что она инстинктивно почувствовала: это влечение взаимно.

С этого момента Летти знала, что у нее не осталось ни шанса. Ксавьер преследовал ее с архаичной вежливостью и вниманием к пристойности поведения, делающим честь средневековому рыцарю, но все-таки он определенно преследовал ее. В этом можно было не сомневаться.

Оглядываясь на три последних месяца, Летти решила, что ее влекло к ее современному рыцарю с самого начала, потому что совсем не была убеждена, что смогла бы сбежать от него.

Сейчас она с ним помолвлена. Девушка посмотрела на великолепное золотое кольцо с изумрудом, которое теперь носила. Оно было, несомненно, от ювелира, делающего только превосходные драгоценности. Ксавьер сам выбрал кольцо. В свете пламени прекрасный камень отражал тот же огонь, что Летти временами видела в глазах Ксавьера.

Этот брак способен выжить, яростно твердила она себе. Если и было несколько неизвестных в уравнении, то она, несомненно, могла довериться своим инстинктам. Она любила этого человека, даже если не знала о нем многого. Все одобряли Ксавьера, начиная с ректора колледжа и кончая секретаршами в приемной комиссии. Она не делает огромную ошибку, уговаривала себя девушка. Ей представился счастливый случай. Все так считали.

— Ксавьер, — поинтересовалась Летти в качестве пробной попытки. — Мне вот что интересно: собираешься ли ты, ну, знаешь ли, остаться здесь на ночь? Я имею в виду, что это совершенно не побеспокоит меня. Бог знает, сколько здесь комнат, такая ерунда меня не заботит. Фактически я…

Голос Летти сошел на нет, когда она взглянула поверх красочной брошюры и поняла, что любовь всей ее жизни благополучно уснула на диване. На мгновение девушку охватило разочарование. А потом унылое изумление заставило ее саму улыбнуться. Сегодня его в постель никак не затащишь. И вообще идея разбудить его была ей ненавистна. Мужчина выглядел столь вымотанным.

Девушка поднялась на ноги и направилась к шкафу, чтобы достать шерстяное одеяло. Ее первоначальное разочарование поутихло, когда она поняла: несмотря на то, что он на самом деле не находился в ее постели, Ксавьер собирался-таки провести ночь прямо здесь в ее небольшом уютном доме. Определенно это шаг в нужном направлении. И гораздо лучше, чем его обычное возвращение в Приморский мотель, как он проделывал это во все предыдущие вечера во время своего ухаживания.

Летти любовно сняла дорогие итальянские туфли и уложила ноги Ксавьера на диван. Что было отнюдь нелегко. Да уж, в Ксавьере все было здоровым, равномерно мускулистым и на удивление тяжелым.

В конечном счете, она умудрилась устроить его даже с удобством. Пока она укрывала его и подтыкала одеяло, мужчина что-то пробормотал,

— Что ты сказал? — прошептала Летти.

Он приоткрыл один блестящий зеленый глаз и глянул на нее с сонным, явно сексуальным выражением. Рот его изогнулся. Затем он протянул руку и захватил ее затылок. Пальцы его были теплые, сильные и уверенные.

— Я сказал, ты сладкая, — пробормотал он, притягивая ее, чтобы поцеловать. Рот его двигался лениво и медлительно. Язык скользнул в ее теплый рот. — У тебя даже вкус сладкий. Слишком хороша, чтобы быть настоящей. Но ты существуешь, не так ли?

— Ладно, я определенно надеюсь, что не столь хороша. — Засмеялась она, глядя на него. — Звучит слишком уж скучно.

Он медленно покачал головой и снова закрыл глаза.

— Не скучно. Подходяще. Стильно. В точности, как я желаю. Ты именно такая, как я и предполагал — настоящая леди. — Он повернул голову к подушке и глубоко вздохнул. — Я добыл доказательства, — закончил он, тихо и невнятно бормоча.

— Ксавьер? — Летти выпрямилась и недоуменно уставилась на него. — Какие доказательства? Что ты имеешь в виду?

Но Ксавьер уже спал. Летти не страдала бессердечностью, чтобы разбудить его и потребовать объяснений. Возможно, он уже видел сон.

Она отступила на шаг и споткнулась о тяжелый портфель. Кожаный чемоданчик упал, рассыпав содержимое по ковру.

Летти поспешно наклонилась собрать вывалившиеся бумаги и конверты. Она автоматически бросала мельком взгляд на документы, прежде чем кинуть в портфель.

Первый конверт был из банка Орегона, второй адресован Уэйверли, а на третьем, размером, как письмо из адвокатской конторы, было карандашом в верхнем правом углу написано ее имя. Летти.

Почерк Ксавьера. То, что, по-видимому, предназначалось ей, решила Летти. Возможно, еще какая-то информация по запланированному круизу.

Летти уставилась на конверт и затем медленно повернула его другой стороной, чтобы прочесть адрес. Внутри у нее что-то застыло, когда она разглядела адрес Портлендского детективного агентства. Хоукбридж Инвестигейшн.

Ты именно такая, как я предполагал. Я добыл доказательства.

Летти не верила своим глазам. Она держала конверт так, будто он сейчас взорвется в руках. Наверняка Ксавьер не за ней устроил слежку. Он был сообразительный, здравый и до некоторой степени жестокий, но, несомненно, не выбрал бы невесту, руководствуясь рекомендациями частного детективного агентства. Вероятно, это все ошибка. Возможно, ее имя, значащееся на конверте, не имело ничего общего с его содержимым.

Летти направилась к креслу у камина и просидела в смятении какое-то время, держа перед собой конверт. Чем больше она таращилась на него, тем более у нее росло убеждение насчет того, что она обнаружит внутри. Само будущее представало перед ней.

Девушка посмотрела на диван и удостоверилась, что Ксавьер крепко спит. Затем еще раз опустила взгляд на зловещий конверт. Медленно открыла его и вынула два листка бумаги. Первый оказался написанной от руки короткой запиской, накарябанной на фирменном бланке Хоукбридж Инвестигейшн:

Здесь окончательный отчет, Ксав. Я сам все проверил, как и говорил, используя при этом полную свободу действий. Сюрпризов нет, в чем ты убедишься, прочитав его.

Мисс Конрой, очевидно, провела последние двадцать девять лет жизни, сидя на месте и ожидая твое явление. Прими совет и женись на ней поскорее, пока кто-нибудь не наложил на нее лапы. Твоя невеста в точности то, что ты искал — настоящая леди.

Не забудь пригласить на свадьбу.

Хоук.

С зарождающимся ужасом Летти раскрыла второй лист бумаги и стала читать отчет детективного агентства, собравшего материал для Ксавьера.

Когда она закончила, то заплакала.

Когда же слезы иссякли, девушка еще посидела какое-то время, уставившись на огонь. А затем приняла решение.

Глава 2

Он тонул в каком-то белом море.

Вздрогнув, Ксавьер проснулся и наткнулся на мягкий, струящийся, белоснежный атлас, угрожающий его задушить. Он втянул в себя воздух, и ему в рот попала украшенная жемчугом тесьма, которую он сразу же выплюнул.

Какого черта?

Мужчина был погребен под волнами сетчатой ткани нижних юбок, пойман в ловушку под грудой тяжелого, блестящего белого материала, покрывающего его с головы до ног.

Ксавьер приподнялся и сел на диване, пытаясь освободиться от воздушной вуали. Наконец, он вынырнул из-под складок свадебной фаты и увидел на противоположной стороне комнаты Летти.

Она была одета в джинсы, плотно обтягивающие ее красиво очерченный зад. Даже сквозь фату Ксавьеру открывался отличный вид на эту часть ее тела, так как Летти наклонилась над открытым чемоданом, запихивая туда что-то красное c рюшечками.

Медленно Ксавьер снял тонкую паутинку со своего лица. Первая его мысль была о том, что прошлой ночью он заснул, как полный дурак, вместо того, чтобы заняться любовью с Летти, как изначально планировал.

Ксавьер провел целую долгую ночь из Портленда за рулем, думая о том, как бы затащить Летти в постель. Наконец, пришло время для этого, говорил он сам себе с огромным удовольствием. У него на руках были все документы, помолвка была официальной, а Летти только и ждала, чтобы упасть к нему в руки словно сладкая, спелая слива. Ксавьер же собирался мягко ее поймать.

Но длительная, выматывающая командировка ради заключения сделки с Уэйверли, а затем еще поездка за рулем на побережье отняли у Ксавьера больше сил, чем он предполагал. Видимо, он рухнул на диван после всего-то парочки бокалов жалкого калифорнийского бренди. Ксавьер взял себе на заметку купить бутылку хорошего французского коньяка.

Минуту он смотрел в изумлении на остывшую золу камина, а затем на несметное количество белого атласа, окружавшего его, и спрашивал себя, все ли еще сон он видит. Что-то определенно было неладно, вот только Ксавьер не мог даже себе представить, что бы это могло быть. Предполагалось, что все будет под контролем.

— Тебе нравится это свадебное платье, Ксавьер? — спросила Летти необычайно раздраженным тоном. Она не обернулась. — Очень надеюсь, что да, потому что сегодня оно отправится прямиком назад в магазин. И сейчас тебе представляется уникальная возможность его увидеть.

— И тебя с добрым утром! — Ксавьер отпихнул от себя еще один слой белого атласа, гадая, что пошло не так в его тщательно распланированной жизни.

— Не смей называть это утро добрым! — Летти выпрямилась и развернулась, бросив на него испепеляющий взгляд сквозь линзы своих маленьких очков в черепаховой оправе. — Это худшее утро в моей жизни. Хорошее в нем только то, что я наконец-то узнала правду о своем рыцаре в сверкающих доспехах. Он дрянной, испорченный, подлый, коварный, не достойный доверия сукин сын!

— Все, хватит. — Ксавьер поднял руку, чтобы остановить ее. — Не с утра пораньше, если не возражаешь. Мне нужно выпить чашку кофе, прежде чем мы продолжим. И после кофе я хотел бы выслушать объяснение. Разумное, прямое, логичное объяснение, а не кучу женских воплей.

— Если тебе не нравится звук моих воплей, — завизжала Летти, — можешь забирать свои билеты на свой первоклассный круиз, свои первоклассные ботинки, а также мое красивое, первоклассное свадебное платье, садиться в свою первоклассную машину и убираться из моей жизни. По мне, так чем быстрее, тем лучше!

Ксавьера охватило чувство неподдельного беспокойства. Он гадал, не заболела ли Летти. Он слышал странные вещи о влиянии ПМС. Также он пытался воскресить в памяти все, что слышал о предсвадебном неврозе.

— Ты хорошо себя чувствуешь, милая?

— Вовсе нет! — в бешенстве закричала Летти. В руках она сжимала маленький черный кружевной лифчик. — Я вне себя от ярости и чувствую себя оскорбленной! И я испытываю превеликое отвращение к тебе, Ксавьер Августин! Думала, что ты любовь всей моей жизни, а на самом деле ты высокомерный, циничный, самовлюбленный болван! Ты не любишь меня. И никогда не любил.

— Летти, — сказал Ксавьер, попутно размышляя, носила ли она этот маленький лоскуток черного кружева постоянно, и если да, то как это смотрелось на ней, — я тебя не понимаю.

— Да какого черта ты о себе возомнил, чтобы наводить обо мне справки? Какое у тебя было право копаться в моем прошлом и выяснять, достаточно ли я хороша для того, чтобы стать твоей женой? Как ты мог, Ксавьер Августин? Как ты мог сотворить со мной такое отвратительное, лишенное всякого доверия дело. Я думала, ты любил меня!

Ксавьер неподвижно застыл, наконец, начав осознавать, что произошло. Должно быть, она обнаружила письмо из Хоукбридж Инвестигейшн. Его взгляд переместился к портфелю. Он был распахнут настежь и открывал взгляду несметное количество различных конвертов, документов и бумаг. Но Ксавьер не увидел изобличающего его конверта.

— Думаю, тебе лучше успокоиться и объяснить, почему ты так расстроена, — сказал Ксавьер, предпочитая говорить в спокойной обстановке.

— Почему я расстроена? Расстроена?! — Летти уставилась на него так, как будто он обезумел. — Я не расстроена, я просто в бешенстве! Оскорблена. Разгневана. Обижена до глубины души. Зла, как черт. Хотела бы я понаблюдать за тобой на ближайшем муравейнике, после того, как вылью на тебя мед.

— Почему?

— Поскольку я только что узнала, что ты намеренно проверял мое прошлое, прежде чем оказать мне великую честь, предложив выйти за тебя замуж. Ты должен был убедиться, что я достаточно «первоклассная» для тебя, не правда ли? Ты должен был понять, достаточно ли я хороша, чтобы соответствовать твоей шикарной машине, дорогому вину и сшитым на заказ костюмам.

Ксавьер вздохнул.

— Итак, ты нашла то письмо. Я очень не хотел, чтобы ты его увидела, Летти. Знал, что оно может расстроить тебя.

— Я же сказала тебе, черт возьми, что я гораздо больше, чем просто немножко расстроена! Какое право ты имел на это? Я ведь не претендовала на должность королевы Англии, знаешь ли! Если ты хотел узнать о моем жалком прошлом, все, что нужно было сделать — это просто спросить меня! Я бы рассказала тебе все. Но нет! Ты не доверял мне в достаточной степени, чтобы просто спросить, не правда ли? Ты должен был провести тщательное расследование. Во сколько же обошлась тебе эта прихоть?

Ксавьер слегка улыбнулся и потер шею сзади.

— Твое прошлое никак нельзя назвать жалким, милая, — мягко заметил он, проигнорировав вопрос о стоимости расследования. Хоукбридж Инвестигейшн брало очень дорого за свои услуги, но оно того стоило, считал Ксавьер.

Хоук провел блестящее, абсолютно надежное расследование.

— В отчете не было ничего такого, чего можно было бы стесняться.

— О, Боже! Я слишком хорошо знаю, что в моей жизни нет ничего интересного или постыдного, чтобы говорить об этом. Не нужно напоминать мне, какую скучную жизнь я вела до сих пор. — Летти отбросила черный кружевной лифчик и, гордо пройдя к столу, на котором лежало до боли знакомое письмо, вытряхнула из него отчет, заказ на который сделал Ксавьер. — Посмотри на это. Просто взгляни.

Ксавьер скользнул взглядом по коротким строчкам на странице — доказательство безупречного прошлого. Он знал все наизусть на этом листе бумаги. Будущей жене Ксавьера было двадцать девять лет, и она уверенно двигалась к тому, чтобы превратиться в старую деву.

Летти выросла в маленьком городке в восточной части штата Вашингтон. Она была нежданным и довольно поздним ребенком пожилых родителей — многоуважаемого местного судьи и дочери одной из самых старинных и авторитетных семей округа.

Родители Летти, которые давно уже отказались от мысли завести детей, трепетали от восторга и с самого начала слишком опекали свою дочку. Кроме того, они были весьма строги с ней, по крайней мере, по современным стандартам воспитания детей. Твердая опора местного сообщества, судья и его жена внушали своему единственному ребенку первостепенную важность не делать ничего такого, что опозорило бы их или Летти.

Несмотря на то, что ее воспитание тщательно контролировалось, или, возможно, благодаря этому, Летти была счастливым и любимым ребенком. Рано выявив у нее интеллектуальные способности, в девочке поощрили их развитие. Она была образцовой студенткой на протяжении всего времени учебы в школе и колледже, и ни разу в жизни не попадала ни в какие переделки. Летти даже редко приглашали на свидания.

Изучение истории было главным интересом в ее жизни и, сосредоточившись на этом, обо всем остальном она почти не думала. Закончив исторический факультет с отличием, Летти продолжила обучение в небольшом, частном и очень известном колледже на востоке страны для того, чтобы получить степень доктора философии в области истории средневековья. В год, когда она закончила свои исследования, Летти вернулась в Тихоокеанский северо-западный регион, чтобы присоединиться к профессорско-преподавательскому составу Типтонского колледжа.

Экземпляр докторской диссертации Летти, длиннющий трактат под названием «Исследование положения женщины в Средневековом мире», прилагался вместе с предварительным отчетом из детективного агентства. Ксавьер прочел все от первого до последнего слова. Также он прочитал несколько научных докладов и статей, которые Летти опубликовала в изданиях, известных в узких научных кругах, уже после окончания колледжа.

Родители Летти погибли четыре года назад при крушении маленького самолета, которым управлял ее отец. После их смерти она продолжала вести спокойную, благопристойную жизнь, состоящую из кипучего круговорота занятий, исследований, преподавательской деятельности и чаепитий с коллегами.

Кроме того, во время летних каникул иногда случались поездки в Англию, где Летти осматривала замки и целыми днями напролет замуровывала себя в таких местах, как Библиотека имени Бодлея и Британский музей.

До появления Ксавьера в ее жизни, отношения Летти с мужчинами ограничивались редкими скучными свиданиями с коллегой по историческому факультету. За последний год некий доктор Шелдон Пибоди, доцент, также специализирующийся на истории средних веков, сопровождал иногда Летти на концерты камерной музыки и один раз на постановку Гамлета. Но во всех случаях Летти была дома вскоре после полуночи, а Пибоди оставался у нее лишь столько времени, чтобы хватило выпить чашку чая перед уходом.

Ксавьер решил специально встретиться с доктором Шелдоном Пибоди и больше не особо беспокоился из-за конкуренции.

В общем, Ксавьер скоро пришел к выводу о том, что Летти подходит ему как нельзя лучше на роль жены. От нее так и веяло классом. Настоящим классом. То, что нельзя подделать или купить и чему нельзя научиться — качество, над которым он так много работал, чтобы самому приобрести.

Летти не была сногсшибательной красоткой, однако Ксавьер давно уже научился не позволять женщинам с привлекательной внешностью ослеплять его. Во всяком случае, в ее подвижных чертах лица сквозили острый ум и очарование, привлекающие Ксавьера на глубоком, фундаментальном уровне.

У Летти были огромные глаза миндального цвета, вздернутый носик и мягкие, чувственные губы, превосходно отвечающие на поцелуи Ксавьера. Она была стройной, женственной девушкой с высокой, округлой, изящной грудью небольшого размера. Волосы, которые она почти всегда укладывала в классический узел на затылке, были густые, блестящие, каштанового цвета. Вчера вечером их озаряло пламенем камина. И, засыпая, Ксавьер представлял себе огоньки, мерцающие в этих густых, блестящих волосах.

И у нее была самая восхитительная манера вести себя согласно его желаниям, немного самодовольно напомнил себе Ксавьер. Летти всегда ужасно старалась угодить ему.

К тому же она превосходно умела вести себя и поддержать беседу, обладала приветливым нравом и была по уши влюблена в Ксавьера. Но что важнее всего, Летти была благородной женщиной старомодного воспитания, серьезно воспринимающей такие вещи, как брачные обеты.

Идеальная жена. В высшей степени подходящая. Именно такая супруга ему нужна, в который раз подумал Ксавьер с удовольствием. Ему нужно было только успокоить ее сейчас. Мужья время от времени должны делать подобные вещи. К тому же он мог бы немного попрактиковаться.

Дело в том, что Ксавьер ничего не имел против этой внезапной вспышки гнева после того, как первый шок от удивления прошел. Гнев свидетельствовал о страстности, а Ксавьер определенно хотел, чтобы его жена была страстной. Он сам был мужчиной сильных, чувственных потребностей и не мог представить для себя судьбу хуже, чем быть женатым на женщине, физически ему несоответствующей.

— Я остался очень доволен этим отчетом, — произнес Ксавьер с большой осторожностью, пытаясь найти способ смягчить взрывоопасное настроение Летти. — Он подтвердил все, о чем я уже знал или только предполагал. Ты именно та, за кого себя выдаешь.

— А вот ты, Ксавьер Августин, совсем не тот. Ты обманщик. Слышишь меня? Законченный лгун!

Ксавьер почувствовал, будто его ударили в живот. На мгновение его охватила неподдельная паника. Летти никак не могла узнать правду, отчаянно говорил он себе. Это вообще невозможно. Он похоронил все давным-давно.

С трудом восстановив дыхание, Ксавьер порывисто вскочил на ноги, чтобы скрыть свою испуганную реакцию.

— О чем ты говоришь, Летти?