Мама

Уважаемый директор стал вдруг по-человечески бли­зок. И она уже знала: что бы он ни сказал сейчас, это будет разбор неправильно решенной задачи. А следую­щая задача будет уже на другое правило. Ее-то решать опять придется самостоятельно, без подсказки.

«Ну что ж,— окончательно повеселев, подумала Свет­лана,— разберем одну задачу, попробуем решить дру­гую. В археологический музей работать ведь я же не пойду!»

...Вечером — неожиданные гости; половина класса

пришла извиняться. Заполнив комнату, ребята сидели на стульях, на диване, на кровати, на подоконнике.

— Ну, а письмо Любовь Ивановне так и не написа­ли? — спросила Светлана.

— Не написали,— горестно ответила Лена Некрасова. Светлана налила в чернильницу свежих чернил, поло­жила на стол ручку и несколько листков бумаги.

— Пишите,— сказала она. А сама ушла в кухню, к чудо-печке, вспоминая на хо­ду рецепт самого быстрого чудо-кекса.

X

Восьмого марта, как только Светлана вошла в класс, ребята встали и проговорили хором:

— Светлана Александровна, поздравляем вас с Меж­дународным женским днем!

Видимо, долго репетировали, уж очень четко получи­лось.

— Спасибо. И вас, девочки, поздравляю. Садитесь. Но все продолжали стоять. Лена Некрасова начала — одна — очень торжественным тоном:

— Светлана Александровна, мы хотим подарить вам сегодня в честь нашего Международного женского дня...

Дарят все-таки! Что же делать теперь?..

— ...хорошее поведение! — докончила Лена. Все лица были очень серьезны. Светлана весело ответила:

— Спасибо, ребята! Это очень хороший подарок. При­нимаю с благодарностью.

Все четыре урока стояла в классе сказочная, неправ­доподобная тишина. Ни подсказок, ни перешептывания. Ребята ревниво следили друг за другом, и если кто по рассеянности забывал о подарке, его немедленно одер­гивали, молча, но энергично.

Интересно, кто придумал это? Сами или Ленина ма­ма подсказала?

Когда прозвенел последний звонок и в идеальном по­рядке ребята растянулись линеечкой, выходя из класса, Лена заметила:

— Жаль, что Восьмое марта бывает только раз в году!

— Почему жаль?— загадочным тоном спросила Свет­лана.— Подарок есть подарок.

На другой день при первой же попытке Толи Якуше­ва переслать записочку на переднюю парту Светлана сказала удивленно:

— Толя, разве ты забыл, что подарил мне вчера вме­сте со всем классом хорошее поведение?

— Так ведь это было вчера! — удивился Толя.

— Мне кажется, подарки не принято отбирать на другой же день!

— Вот так попались!— громко сказал Володя Ши­баев.

— Вы очень хитрая, Светлана Александровна! — за­метил Андрюша Седов.

Обыграть подарок удавалось еще в течение несколь­ких дней. А потом получил тройку Андрюша Седов. Трой­ку по арифметике, случайную конечно, потому что Андрюша был твердым, надежным отличником. На сле­дующий день Андрюша в школу не пришел. И еще день...

— Что с Седовым, никто не знает?

Нет, никто не знал. Андрюша жил на набережной, и попутчиков у него не было. Нужно будет спросить у Ва­дима. На перемене Светлана поднялась к девятиклассни­кам. Ее догнала Лена Некрасова:

— Светлана Александровна, вас Ирина Петровна просит сейчас же прийти к ней в кабинет!

В кабинете завуча сидела Андрюшина мать, бледная, с синевой под глазами. Взволнованным голосом она рас­сказала, что вчера за Андрюшей, когда он шел в школу по Заречному переулку, погнались какие-то парни с но­жами. Он был так напуган, что вернулся домой.

— Рассказал он мне об этом не сразу. Вчера меня дома не было целый день. Сегодня, вижу, собирается как-то нехотя, будто даже со страхом... А потом говорит: «Мама, я не пойду в школу!» Ну, и рассказал. Вы же по­нимаете?.. Нервное потрясение!

— Кто гнался за ним? Ребята? Школьники?

— Нет, нет, взрослые парни. Он даже сказал: дядьки.

— Незнакомые?

— Да. Ирина Петровна, я уже в милицию заявила. А потом — к вам.

Светлана спросила:

— А почему он не с братом шел?

— Вадим обычно выходит раньше, заходит за това­рищами.

— Что за дикая история! А сейчас где Андрюша?

— Дома сидит.

— А вы приведите его, хотя бы к последнему уроку. Андрюша явился тихий, какой-то пришибленный, на вопросы отвечал неохотно.

Хотя в кабинете завуча было решено молчать о про­исшедшем, чтобы не устраивать паники, но слухи уже просочились, может быть, от девятиклассников, через Вадима.

Появление в школе милиционера еще больше взбу­доражило ребят.

Небольшого роста, плотный и самоуверенный лейте­нант милиции прошел в кабинет директора, сопровожда­емый любопытными взглядами.

— Товарищ милиционер, а их уже поймали?

— Всех, кого нужно, поймаем,— с твердостью ответил милиционер.

Когда Светлана вошла в кабинет, Андрюша Седов уже был там.

— Так вот,— говорил лейтенант милиции,— ты, Андрюша, нам расскажи спокойненько, не волнуясь, как было дело. Во-первых, где с тобой это случилось и ко­гда?

— Вчера утром, когда я шел в школу. Как свернул в Заречный переулок, так они и выскочили...

— Сколько их было?

— Двое.

Светлане помнилось, что Седова говорила про трех человек; впрочем, она не была уверена. Да и у страха глаза велики.

— Кто же это был? Ребята или взрослые?

Андрюша ответил, подумав:

— Не совсем еще взрослые.

— Какого же возраста? Приблизительно.

Андрюша пожал плечами.

— Ну, по шестнадцать им было лет или по сорок?

Андрюша наморщил лоб с добросовестным видом.

— Лет по восемнадцать.

Милиционер одобрительно кивнул:

— Вот это точно сказано. Откуда же они выскочили?

— Из ворот.

— Навстречу тебе бежали или за тобой?

— Сначала навстречу, а потом за мной, когда я от них побежал.

Милиционер опять сделал одобрительное движение.

— Так. Ты, значит, их хорошо разглядел. Если, ска­жем, они будут задержаны, опознать сумеешь?

Андрюша замялся, даже как будто испугался не­много:

— Нет. Не сумею.

— Как же так? Ведь ты их видел хорошо?

— Они были в масках.

Светлана и Евгений Федорович переглянулись. Ми­лиционер, вдруг оживившись, сказал:

— Так. Знаю эту шайку. Вот что еще мне постарайся припомнить: какие у них были ножи? Вот такой формы или вот такой?

На листе бумаги он быстро набросал карандашом простой охотничий нож с коротким лезвием, а рядом — кинжал.

Андрюшины глаза разгорелись. Его рука потянулась к кинжалу:

— Вот такие.

— Все,— сказал лейтенант милиции, вставая с кресла. Евгений Федорович тоже встал.

— Приношу вам извинения от коллектива школы за беспокойство.

Милиционер надел фуражку, вежливо козырнул и вы­шел.

Евгений Федорович вернулся к своему креслу, скре­стил руки на груди и посмотрел на Андрюшу.

— Ну-с!..

Из школы Светлана пошла с Андрюшей и Вадимом. Вадим, пунцовый от негодования, все никак не мог успокоиться.

— Нет, ты скажи, скажи, как у тебя совести хватило и маме, и всем!..

Андрюша, часто моргая, упрямо повторял:

— Да я же тебе говорю: я получил тройку по ариф­метике.

— Ну и что?

— Мама должна была подписать дневник.

— Ну и что?!

— Увидела бы тройку — и расстроилась.

И Светлана и Вадим были сами так расстроены и возмущены, что даже не заметили каламбура.

— И чтоб маму не расстраивать, ты два дня не хо­дил в школу и наврал с три короба? А маму ты как на­пугал — думал ты об этом или не думал?

— Я не думал, что она испугается.

На повороте Андрюша вдруг быстро сказал:

— Я, пожалуй, вперед побегу, маму успокою.

И побежал в свой Заречный переулок. Светлана и Ва­дим засмеялись, глядя ему вслед.

И сразу Светлана стала серьезной. Наврал с три ко­роба, попало ему и еще попадет — все это так. Но вот что печально: почему и мать Андрюшина, и завуч да и она сама, даже директор и лейтенант милиции поверили глупому рассказу? Значит, еще могут бегать по тихим переулкам парни с ножами и нападать на прохожих? Значит, все-таки это не совсем неправдоподобно?