Помоги проекту - поделись книгой:
Кристрен соскользнула с Покровителя и, поднимая в воздух хлопья серой пены, осторожно поплыла к острову, стараясь огибать самые опасные скалы. В воздухе явно ощущался запах морской соли и фосфора. Из последних сил девушка боролась с прибоем, исцарапанные ноги кровоточили. Кристрен заплыла на мелководье и вскарабкалась на невысокую скалу. Жадно ловя воздух ртом, она лежала на заросшей ракушками плите у подножия скалы, которая поднималась к небу словно могильник. Саракконка взглянула на Светящееся море, но не увидела ни химеру, ни обломков «Омалу».
Почти сразу Кристрен забылась тревожным сном. Проснувшись несколько часов спустя, она увидела, что на сумеречном небе нет ни облачка. Длиннокрылые морские птицы парили над скалами, вершины которых были усеяны пометом. В бледно-фиолетовом небе появились первые звезды. От легкого ветерка Кристрен задрожала, ведь ее одежда так и не успела высохнуть. Нужно было срочно поесть и найти место для ночлега. Именно тогда она заметила, что вершины скал по-прежнему покрыты густой дымкой.
Найти еду оказалось проще простого. Мелководье кишело небольшими крабами в блестящих черно-зеленых панцирях. Их мясо, сладковатое и нежное, можно было есть даже сырым. Оставалось найти место для ночлега. Бегло осмотрев основание скалы, Кристрен убедилась, что никаких пещер, где можно было бы укрыться от ночного холода, там нет. Она посмотрела вверх и, решив, что опор для рук и ног предостаточно, начала восхождение.
Подниматься оказалось легче, чем ожидала Кристрен. Сильный ветер и дожди образовали в скале мириады удобных трещин и щелей. Кристрен, правда, опасалась неосторожно задеть птичье гнездо, потому что клювы у обитателей скал выглядели острее любого ножа.
Позади осталась четверть пути, когда Кристрен натолкнулась на пещеру, незаметную снизу. Взобравшись на выступ, девушка поняла, что подобной пещеры она никогда раньше не видела. Во-первых, изнутри стены оказались идеально гладкими и блестящими. Во-вторых, пещеру освещал неприятный розовый свет. Как ни старалась, саракконка не могла обнаружить никакого источника света, который озарял все углы сводчатой пещеры.
Кристрен увидела, что широкая, как дворцовый зал, пещера оказалась неглубокой. Это тоже скорее свидетельствовало о ее искусственном происхождении. В центре задней стены из того же стекловидного материала девушка увидела то, что могло быть только дверью. «Еще и дверь!» — подумала Кристрен. Значит, пещеру соорудили кундалиане. Зачем? С какой целью?
А что за дверью?
Кристрен провела рукой по гладкой поверхности стены. Ни петель, ни ручки, ни чего-то, похожего на замок. Девушка толкнула дверь. Естественно, она не открылась.
Вздохнув, саракконка села на пол, прислонившись к двери. Она собиралась лишь немного передохнуть, но, едва закрыв глаза, заснула.
Кристрен снился Великий Южный Аррикс. Вот она, маленькая девочка, бежит за старшим братом по выжженной земле. Тут и там виднеются кратеры потухших вулканов. Ее разбудила легкая дрожь в позвоночнике. Саракконка открыла глаза и прижала руку к двери. Она поддалась!
Кристрен встала, и в ту же секунду дверь начала беззвучно открываться. Саракконка едва успела спрятаться за дверью, как услышала шорох. Показался мужчина в черной развевающейся мантии. Это был кундалианин, не похожий на тех, что встречала Кристрен. Черные волосы были длинными на макушке и бритыми на висках. В мочках ушей блестели полированные кости. Бледная кожа туго обтягивала острые скулы. В самом центре лба алела руна, похожая на багровый шрам. Глаза напоминали огни маяка, в узких зрачках пульсировала неукротимая энергия.
Кундалианин поднялся по выбитому в каменной стене лестничному пролету, который Кристрен не заметила. Посмотрев вверх, он протянул руку.
— Сюда!
Одно-единственное слово эхом разнеслось по пещере, и Кристрен инстинктивно скрестила руки на груди, будто защищаясь.
По лестнице неуверенно спускался юноша. Молодой стройный брюнет со смуглой кожей и темными глазами. Призрак в черной мантии взял парня за руку и повел к входу в пещеру. В ночном небе ярко сверкали звезды. Море озарял бледно-зеленый свет трех лун, и их отражения плыли по черной воде, словно блестящие ленты. Юноша и его спутник долго стояли и смотрели на Светящееся море, оконечность мыса Кривого Меридиана, к востоку от которого находился Аксис Тэр — столица северного континента.
— Это Кундала, — произнес призрак глухим замогильным голосом. — Огромная планета! — Тонкая, как свеча, рука обняла парня нежно и одновременно похотливо. — Она твоя, Дар Сала-ат.
Парень улыбнулся, но Кристрен заметила, что взгляд у него застывший, а рот странно полуоткрыт. «Интересно, он в трансе или во власти заклинания?» — подумала девушка.
— Пойдем, Дар Сала-ат, — проговорил призрак, — хочу кое-что тебе показать.
Кристрен бросилась к отрытой двери и, используя уникальную свою способность к маскировке, спряталась в тени.
Тонкие пальцы толкнули парня обратно за дверь. На красивом молодом лице отражался мертвенный ужас. Мужчины оказались в толстостенной келье, маленькой, без единого окна. Ее легко можно было принять за камеру — такой мрачной и неприступной она казалась. В самом центре кельи на полу зияла открытая дверца люка, к которой призрак и подвел юношу. Через секунду Кристрен вздрогнула, услышав жалобное хныканье.
Она подошла к раскрытому люку и посмотрела вниз. Во всю длину вертикальной шахты тянулся шест. Именно по нему спустились двое мужчин, используя, скорее всего, пазы по бокам шеста. Поплевав на ладони, Кристрен забралась на шест и скользнула вниз. Шест оказался длинным, а к самому концу еще и горячим — клубы дыма обожгли горло девушки.
Заметив парня и его спутника, Кристрен остановилась, прижав к шесту локти и колени. Дух захватило от того, что она увидела! Шахта вела в огромную келью, большую часть которой занимала клетка. Ее прутьями были потоки пульсирующей энергии, и, увидев, кого держат в клетке, Кристрен покрылась холодным потом.
Чудище было огромным, сине-зеленым, с длинной мордой, страшными зубами, крыльями и рогами.
«Пресвятая Яхэ! — подумала Кристрен. — Это дракон!»
Книга первая
Врата Кривого Зеркала
Неопытному ученику может показаться странным то, что всякая ложь происходит от правды.
Однако следует принять во внимание потребность каждого индивидуума удовлетворять свои желания. Это непреложный факт.
Если ложь достаточно убедительна и помогает удовлетворить желание, она сливается с правдой, и ее намного труднее изобличить.
Такая ложь черпает силу во Вратах Кривого Зеркала.
1
Зеркало
На редкость холодная зима наконец заканчивалась. Сквозь плотную пелену облаков, растянувшихся словно крылья огромной хищной птицы над северным континентом Кундалы, стали проникать робкие лучи весеннего солнца. Басаара, сильный северный ветер, дул со скованной вечной мерзлотой территории Неизведанных Земель к северу от горной цепи Дьенн Марр. Целых шесть недель он посыпал снегом шумные города, бесплодные поля, лесистые склоны, черные шахты, одинаково досаждая как в’орннам, так и кундалианам. Хотя технически более развитые в’орнны жили на Кундале уже более ста лет, они так и не смогли привыкнуть к снегу и льду, потому что из них, равно как из пустынь и морей, нельзя извлечь ничего полезного. И лишь недавно на смену басааре пришел юго-западный ветер, несущий терпкий запах Светящегося моря и напоминая о теплом климате южного континента, будто дразня жителей севера.
В низинах весна уже вступала в свои права. Снег, словно древний ледник, сходил медленно и неохотно. Однако здесь, в высоких горах Дьенн Марра, он лежал толстым слоем, как в середине зимы.
Риана стояла в маленькой келье без окон. Потолок был таким высоким, что терялся в дымке, которая вилась под сводом пещеры, усеянной сталактитами. Сталактиты напоминали перевернутые свечи, побелевшие от времени и сырости. Желтоватый свет тростниковых фонарей и влажность делали келью похожей на трюм. На простом черном шурупе, вбитом в стену, висело немного потускневшее от времени зеркало в тяжелой золотой раме, граненое, будто драгоценный камень. Риана подошла ближе, и ее отражение, словно призрак в предрассветной дымке, появилось в зеркале. Девушка с любопытством взглянула на себя.
Лишь друзья и соратники знали, что она Дар Сала-ат — легендарный спаситель, которому суждено освободить кундалиан от в’орнновского ига. Риана увидела овальное девичье лицо, обрамленное длинными белокурыми волосами, заплетенными в мистефан — друугский символ войны, — пронзительные синие глаза, изящный нос с золотым гвоздиком и крупный сочный рот. За последние три месяца Рианина жизнь сильно изменилась. Сирота-кундалианка узнала, что в ней обитает не только ее собственная душа, но и душа молодого в’орнна Аннона Ашеры. Два начала слились в единое целое, и теперь в распоряжении Дар Сала-ат были как знания Аннона, так и удивительная физическая сила и обрывки воспоминаний Рианы. С каждым днем в’орнновская и кундалианская сущности объединялись все теснее, проникая друг в друга, и сейчас Дар Сала-ат принимала решения без труда и мучений.
Риана придвинула к себе две толстые древние книги в кожаных окладах с золотым тиснением. «Величайший Источник» и «Книга Отречения» — самые священные писания Миины, которые Риана, их правомочная хранительница, спасла от забвения, как и было предсказано в Пророчестве.
— Я готова, — обратилась она к Джийан.
Высокая кундалианка — волшебница, жрица и провидица — подошла к Риане и взяла за руку. Увидев Джийан однажды, ее было невозможно забыть — тонкие черты лица, густые медные кудри, ниспадающие на плечи, большие василькового цвета глаза.
Рядом мелькнула рыже-черная морда Тигпен и нервно дрожащие усы. Дар Сала-ат и ее спутники находились неподалеку от дома всех рапп, от дома Тигпен. Однако эта раппа никогда ранее не бывала в пещере в недрах Дьенн Марра и даже не знала о ее существовании. О ней знала только Джийан, как и положено рамахане.
— Не нравится мне здесь, коротышечка, — беспокойно сказала Тигпен. — Мы, раппы, побаиваемся зеркал. Об их волшебной силе ходят легенды.
— Да уж, — добродушно усмехнулась Джийан, — моряки боятся водоворотов, а раппы — зеркал.
Тигпен вздрогнула.
— Может, вы не знаете, сколько раз заколдованные зеркала губили рапп, заманивая в призрачный мир Зазеркалья? Хотите расскажу?
— Не стоит, — заметила Джийан. — Здесь тебе нечего бояться.
Но раппа продолжала пятиться: острые коготки проворно стучали по каменному полу, усы нервно дергались.
— Не понимаю, — проговорила Риана. — Что за Зазеркалье? Это ведь не Иномирье?
— Конечно, нет! — отозвалась Тигпен. — Это настоящий гадючник, грязная могила, мерзкая, отвратительная.
— Представь себе крошечное отверстие, ведущее в наш мир, — уже спокойнее проговорила Джийан. — Некроманты, когда они еще не скрывались, с помощью черной магии посылали неугодных через Зазеркалье, которое, по сути, и является проходом в наш мир. Это нуль-пространство, существующее между мирами.
— Никому не удалось вернуться из Зазеркалья, — мрачно сказала Тигпен.
— Правда? — испуганно спросила Риана.
— Никогда не слышала ничего подобного, — пожала плечами Джийан.
— Конечно, ведь никто не вернулся! — взвыла Тигпен.
Джийан поднесла палец ко рту.
— Если хочешь, можешь уйти, милая Тигпен, — прошептала она. — Никто не заставляет тебя здесь находиться.
— Жить тоже никто не заставляет, — резко отозвалась раппа. — И все же это не может спасти нас от Анамордора, Конца Всего Сущего.
— Анамордор существует лишь в сказках драконов, — заявила Джийан.
— Но ведь он неизбежен?
— Мы не вправе говорить о неизбежности, Тигпен, — улыбнулась Джийан. — Что неминуемо, а что — нет, может решать только Великая Богиня Миина.
Тигпен заворчала и зачесалась так, будто внезапно нашла у себя вшей.
Улыбнувшись, Джийан повернулась к Риане:
— Ну хорошо, начинай.
Торжественно, с сияющими глазами, волшебница подняла священные книги, а Риана стала читать заклинание на Венче. Девушка увидела, что отражение приблизилось. Теперь в зеркале появился молодой в’орнн. Аннон по-прежнему скрывался в теле Рианы. Об этом знает только Джийан, которая не расскажет ни одной живой душе.
Риана подняла руки, прижала к зеркалу и продавила амальгаму. Девушка почувствовала прохладу, будто окунулась в лесное озеро.
— Все готово, — сказала она.
Джийан переложила тяжелые книги на руки Рианы.
— Вы уверены, что это надежное место? — вмешалась Тигпен.
— Самое надежное из всех существующих, — заверила Джийан. — Вокруг много врагов, которые не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить книги.
Волшебница, естественно, имела в виду соромиантов.
— А если вдруг яд-камень…
— Довольно!
Злить Джийан было опасно, но упрямство в крови у каждой раппы, а у Тигпен его было с избытком. Решившись на что-либо, она шла до конца, несмотря ни на что.
— Она ведь не знает о яд-камнях, верно?
— Зачем ей это знать, — рявкнула Джийан, — если в последний раз они встречались в глубокой древности?
— Верно, во время падения За Хара-ата. Однако яд-камни могут проникать в Зазеркалье. Кажется, именно там находится источник их чудовищной силы.
— Может, хватит притворяться, будто меня здесь нет? — спросила Риана, обращаясь сразу к обеим своим спутницам.
— Извини, — вздохнула Джийан, — да только у тебя достаточно проблем и без яд-камней. Есть и другие артефакты, о которых я могла бы рассказать, но зачем?
— Кто предостережен, тот вооружен, — мрачно изрекла Тигпен.
— Дело в том, что яд-камни используют неизвестный рамаханам вид энергии. Эти камни очень опасны, прикасаться к ним не следует ни в коем случае — они тут же начинают воздействовать на организм и медленно изменяют его на клеточном уровне.
— Необъяснимые вещи происходят с теми, к кому попадают яд-камни, — не смогла промолчать Тигпен. — Появляются странные желания, и их немало. Так происходит потому, что из самых недр Кундалы яд-камни извлекли демоны. Они добыли девять камней, и, чтобы вернуться к власти, им необходимы все девять.
— Теперь ты довольна? — спросила раппу Джийан.
Тигпен присела на четыре задние лапы, надменно скрестив передние на груди.
— Довольна? Вообще-то мне, как и любой раппе, непросто доставить удовольствие, — мрачно заметила она.
— Ты забыла упомянуть, что яд-камни использовались для возведения девяти основных храмов За Хара-ата. Именно в них заключалась сила всей цитадели.
Риана растерянно поглядывала на спорщиц.
— Может, продолжим? — спросила она звенящим от нетерпения голосом. — Нужно еще очень многое сделать. — Ее слова прозвучали примирительно.
— Будь внимательна, — мягко проговорила Джийан. — Действовать необходимо с предельной аккуратностью, иначе священные тексты затеряются в нуль-пространстве, и их будет невозможно отыскать.
Риана сосредоточилась.
— Сконцентрируйся на своих ощущениях, — уже не в первый раз посоветовала колдунья.
Риана согнулась так, что ее руки исчезли за амальгамой по самые плечи. Затем она стала аккуратно выпрямляться, пока не показались кончики пальцев. Книги же благодаря еще одному заклинанию на Венче остались в хранилище, которое Тигпен называла Зазеркальем.
— Морские волны поднимаются и опускаются, качаясь словно колыбель. Море бесконечной ширины и глубины качается, как колыбель. Море, строгая жена и нежная любовница, качается, как колыбель. Его бездонной глубине мы передаем останки нашего любимого капитана Куриона, старшего сына Коирна из рода Оронела.
Келикс, судовой врач «Омалина», звонким голосом произносивший речь, запнулся и вопросительно взглянул на Кургана Стогггула. Лицо регента сверкало как лезвие кинжала, смертоносное и прекрасное. Глаза напоминали неограненные обсидианы, и Келиксу казалось, что в них нет ни капли жалости.
— Понимаете, о чем мы? Как нам проводить Куриона в последний путь со всеми почестями, если мы даже не знаем, где его останки?
«Омалин», изящный корабль Куриона, стоял на якоре в Гавани. Высокий нос корабля украшала фигура Покровителя, прекрасная или ужасная, в зависимости от эстетических убеждений наблюдающего. На палубе по стойке «смирно» выстроилась вся команда. Курган знал в лицо каждого, а некоторых, например, Келикса, Крона, первого помощника капитана, Кобона, старшину-рулевого, — получше, как друзей Куриона. Эта дружба, добытая большим трудом, выдержавшая множество испытаний, была для саракконов бесценной, и Курган верил, что он первый в’орнн, которого пригласили на похороны сараккона.
Курган дрался с Кроном на калллистоте, играл в варрниксс с Кобоном, а с Келиксом спорил о пользе религии. Сараккон утверждал, что вера в существование высшей силы дает надежду, так необходимую любому живому существу. Курган же, напротив, считал, что лишь наука, или, как ее называли гэргоны, техномагия, способна обеспечить необходимую гармонию в мире. И к немалому удивлению обоих, они сошлись во мнении, что в Космосе господствует хаос.
— Простите, — проговорил Курган, — я обещал найти Куриона, но его тело исчезло.
Регент лгал: он видел, как умирал Курион, знал, отчего он умер и где находится тело.
— Тебя не в чем упрекнуть, — мрачно сказал Крон.
— Даже то, что ты пытался, делает тебе честь, — проговорил Келикс, и на его мрачном лице мелькнула улыбка.
Типичное мышление саракконов — они всегда ценили попытку и, следовательно, намерение больше, чем сам результат.
— Я был обязан попробовать, — отозвался Курган, — это самое малое, что я мог сделать.
— И все же очень странно, что капитан бесследно исчез, — угрюмо проговорил Крон, мускулистый сараккон с горящими глазами, полоской усов над массивной челюстью и треугольной бородой, украшенной полированными акульими зубами и слюдяными кубиками.
— Капитан связался с гэргонами, — неодобрительно произнес Кобон. Невысокого роста, крепко сбитый, он с головы до ног был покрыт татуировками, по которым читалась история его жизни. — Говорили же ему, не стоит им доверять.
— Он общался только с Нитом Батоксссом, — возразил Курган, — которого тоже нет в живых. Однако Товарищество отказывается говорить о его смерти.
Поделиться книгой: