Чувство вины, запоздалое раскаяние, преследовавшие Кена с первого дня полета, нахлынули с новой силой. Он должен искупить ту давнюю ложь, доказать свое право на однажды избранный путь - или навсегда забыть о звездах. Кому доказать - призраку, мертвецу, или самому себе, - Кен не знал. Но тот, кто нарушит Закон, не смеет поднять глаза к небу.
Поддавшись на уговоры товарищей, Поул отложил возвращение на сутки, хотя не было ни малейшей надежды, что кибер выйдет на связь. Второго кибера на космолете не было. Оставался разведкатер - бесполезное, в сущности, устройство, сохранившееся как пережиток прежней «вольницы». Музейный экспонат, который нельзя использовать. Но сейчас это был единствен-ный шанс Кена. Его последний шанс.
Пока корабль на орбите, он должен исполнить заду-манное, выбрав время, когда остальные спят. Он отправится в поиск, чтобы никогда не вернуться. Своими руками отрежет путь к возвращению, отказавшись от мысли снова увидеть Землю, лица родных и друзей. («Друзей», - подумал Кен, забыв о том, что их у него нет. Но теперь это уже не имело значения.) Он должен понять, что заставило командора посадить звездолет на планету. И сделает это, хотя бы и ценой жизни… Ведь это его жизнь, и он вправе распорядиться ею по-своему.
Стараясь не думать о будущем, которое его ожидает, Кен загнал страх на самое дно души. («Черт возьми! А разве не так должны поступать мужчины?») Но что-то мешало ему гордиться своим безумным решением.
* * *Поул тоже не спал. Никто из экипажа не мог со-мкнуть глаз в ту «ночь». Но капитану было труднее всех. Ответственность за людей, за их жизнь. Опасность, которую они могут принести на Землю после высадки на планету. Страх перед Неведомым, погубившим предшественников, и чувство вины перед ними, которым нельзя помочь… Что сказать на Земле? Отыскали пропавших без вести… А если те еще живы? Двадцать лет - не такой уж большой срок. Никто не видел их мертвыми. Никто не знает, что с ними случилось. Как уйти, не оказав помощи, не пытаясь хоть что-нибудь сделать?! Но не уйти нельзя. Земля не примет обратно тех, кто нару-шил закон. Приходится выбирать - мы или они. Жестокий выбор. И неспокойная совесть до конца дней.
Что же делать? Остается одно: сам командир должен идти в разведку, не подвергая риску других. Не важно, чем она кончится: обратной дороги нет. Билет в одну сторону. И не скажешь, что слишком счастливый… Впрочем, преемник капитану найдется. И доведет корабль до Земли с соблюдением всех формальностей. А там пусть задумаются наконец, не пора ли пересмотреть с десяток старых инструкций.
Мог ли он знать, что каждый член экипажа решил для себя то же самое?! И решимость людей была столь велика, что, записав на кассету слова прощания, обращенные к товарищам, к близким, к родной Земле, к несчастному капитану, которому придется отвечать за случившееся, каждый из них уже собирался тайком пробраться на катер, когда сигнал тревоги прокатился по кораблю.
«Кто-то опередил! Посмел оказаться первым! Кто же этот смельчак?»
Но никому не пришло в голову, что им может быть Кен.
* * *Когда защитное поле космолета пыталось его удержать - сразу чувствовалось, как старается Поул, управляя системой захвата! - он вырвался довольно легко. Но из-за этого раньше времени пришлось соскочить с орбиты.
Кен вел катер сквозь плотную облачность, думая лишь о том, как совершить посадку поближе к старому кораблю. И хотя он все рассчитал верно и вошел в атмосферу именно там, куда десять часов назад «нырнул» кибер, тревога не уменьшалась.
Но вот наконец и заданный квадрат. Теперь катер парил над горами, высматривая место для «приземления». Рядом со звездолетом не получалось: «Луч-9» стоял на площадке, с трех сторон окруженной скалами; с четвертой к ней примыкала пропасть, в которую свалился кибер. Места для катера не хватало. Пришлось садиться в стороне, возле скалы с рисунком, ломая голову над тем, как перебраться через ущелье.
«Ну и местечко! Хуже не придумаешь. Каменный мешок, да и только. Стоило самим себя запирать в ло-вушку… А может, им понадобилась естественная защита? Но от чего? Или от кого? - Кен невольно поежился. - И цветок лилии на скале… Что вы этим пытались сказать, ребята? О чем предупредить?»
Кен вылез из катера. Скафандр непривычно давил на плечи. На внешних базах, где атмосферы не было вовсе, тяжесть его не чувствовалась. А здесь все как на Земле. И баллоны с кислородом весят порядочно. Но ведь не сбросишь из-за этого шлем, в самом деле! Придется терпеть. Впрочем, не особенно долго: запасы воз-духа ограниченны - значит, рано или поздно скафандр будет снят…
Штурман мотнул головой, отгоняя мрачные мысли. Не нужно об этом думать, хотя бы сейчас. Он должен попасть на «Луч», выяснить судьбу экипажа. Всем ос-тальным можно заняться потом: впереди у него целая вечность.
Неуклюже переставляя ноги, он двинулся прямо к расселине.
Вот и следы обвала. Кен даже не взглянул вниз. Зачем? Все равно от кибера ничего не осталось, а если бы и осталось, что он увидит на такой глубине? Его задача - «перепрыгнуть» на ту сторону, что он сейчас и сделает. Плевать, что на это уйдет добрая половина энергии: без защитного поля можно пока обойтись.
Кен настроил скафандр на антигравитационный прыжок и уже через минуту стоял на площадке перед звездолетом. Быстро сгущались сумерки, последние блики заходящей звезды таяли в клубах тумана, выпол-завшего из ущелья. А корпус «Луча» призывно и мягко светился, словно живой.
Защитного поля вокруг корабля не было. Этого следовало ожидать, но стоило Кену самому убедиться в заранее очевидном факте, как у него защемило сердце. До этой минуты, втайне от себя самого, он еще на что-то надеялся. И вот первый признак гибели экипажа налицо.
Штурман приблизился к закрытому люку, набрал аварийный код. Появившееся в обшивке отверстие пропустило его внутрь и тут же исчезло, с легким шорохом сомкнулось за спиной. Освещение включилось автоматически.
Повинуясь скорее привычке, чем необходимости, Кен прошел дезактивацию (вся аппаратура действовала!) и лишь потом выбрался в салон. Он шел по коридору, держа руку на бластере, хотя чувствовал, что здесь, на борту, ему ничто не грозит.
На корабле царил образцовый порядок. Казалось, его покинули пару часов назад. Осмотр всех помещений занял у Кена минут сорок, и всюду он видел одно и то же: идеальная чистота, приборы в полной исправности - и никаких следов катастрофы. Ни малейшего намека на то, что же произошло с людьми. Звездолет не был мертв, но экипаж исчез, не оставив в нише ни одного скафандра.
«Кто-то ушел на разведку и не вернулся. А потом остальные, один за другим, отправлялись на поиски… - Кен поежился от этой догадки. - Нужно заглянуть в бортжурнал: пусть ответит хотя бы на часть вопросов», - разумная мысль, как всегда, пришла с опозданием: именно с этого следовало начать.
Штурман вошел в рубку, отыскал бортжурнал, подключился к одному из экранов - и изменился в лице: кассета пуста, записи стерты. Никакой информации о полете, о причинах высадки на планету - ничего! Вызвал на связь Кибермозг - но и здесь его ждала неудача: блок памяти был чист, сведения о рейсе уничтожены.
Как во сне, побрел Кен прочь. Жертва оказалась напрасной: он ничего не узнал. Все кончено. Он погибнет, как погибла команда «Луча», - таинственно и непонятно. А главное - бесполезно. Звезды посмеялись над ним…
Что же теперь? Связаться со своим кораблем - и выслушивать упреки Поула, видеть смущенные лица товарищей, которые не в силах помочь? Он не хотел этого. Он уже ничего не хотел…
Наугад толкнул дверь одной из кают, вошел, опустился в кресло. Зажмурился, словно в детстве, заслоняясь от страха ресницами. Пальцы нащупали кнопку на изогнутой ручке - и сквозь сомкнутые веки проник изумрудный свет.
Штурман открыл глаза - и вздрогнул: на серой стене ожила голограмма, поражая своей реальностью, - березовая роща, среднерусский пейзаж. Полноту иллюзии довершал звуковой фон, а вместе с ним - аромат весеннего леса…
«У каждого астронавта - свой образ Земли. Командор Герд всегда говорил о березах. Не его ли это каюта?»
Кен встал, подошел к тумбочке, пошарил рукой в полупрозрачной нише. Он искал подтверждения своей догадке - и на этот раз ему повезло. Повезло так, как он и не смел рассчитывать.
«Почему командор не воспользовался другими видами записи, более привычными и современными? Все же старик был чудаковат. Такую допотопную тетрадь в пластиковой обложке можно отыскать только в музее…» - все эти мысли мгновенно промелькнули в голове Кена, но ни на одной из них он не успел задержаться, потому что стал лихорадочно читать страницу за страницей. И чем дальше читал, тем сильнее менялся в лице. И все же у него хватило сил дойти до последней строчки.
Крепко сжимая в руке свою находку, штурман бросился обратно в рубку.
– «КВКДР-15»! Я - «Луч», выхожу на связь, - прозвучало в эфире. И когда на экране появилось измученное лицо Поула, за спиной которого сгрудился весь экипаж, встревоженный и суровый, сочувственно-негодующий, Кен начал без предисловий: - Докладываю: людей на борту нет. Никаких следов катастрофы. Приборы работают нормально. Записи в бортжурнале отсутствуют. Кибермозг информацией о полете не располагает. В одной из кают обнаружен Дневник командора Герда.
* * *ЗАПИСЬ ПЕРВАЯ
Для чего я пишу все это? Ни одна строка никогда не будет прочитана: вернувшись домой, я уничтожу тетрадь. И все же мне нужно дать отчет о своем последнем полете. Кому? Пожалуй, только себе.
Я всегда знал, что наступит день, когда придется остаться. Это для Земли 70 лет - не возраст, а в Пространстве нас зовут стариками. Я знал это всегда, но не думал, что будет так больно. Отставка. Больше не нужен/ По звезды так просто не отпускают. И я, как мальчишка, тайком убежал в рейс. Хотелось в последний раз взглянуть на Землю со стороны: оттуда, из космоса, она совсем другая, прекрасная - и беззащитная. Я почувствовал это, оказавшись на борту пассажиром. Раньше не было времени - вечно одна работа.
Бедный Велс! Он нарушил инструкцию - взял на корабль чужого. Чужого! С каких это пор я стал на Флоте чужим? Мальчик меня понял, хотя по возвращении будет жестоко наказан. Но как он мог отказать своему учителю? Хотя с моей стороны это, наверное, эгоизм. Впрочем, могу утешить себя тем, что обузой ему не буду. Он уже приходил за советом - возможно, из вежливости, но все равно приятно. Однажды наступит день, когда я действительно сумею помочь. А пока остается перебирать в памяти прошлое, лица ушедших друзей. Я всегда узнавал их в своих курсантах. Какие глаза у этих ребят! Ну вот, похоже, я скучаю по Школе. Только этого не хватало! Впрочем, туда меня уже не допустят: командор, нарушивший закон, не имеет права преподавать.
Странно, но чаще других я вспоминаю того мальчишку, которому отказал в поступлении. Как он тогда заявил: «Больше всего в жизни люблю звезды!» А я встал и начал читать нотации, забывая, что сам был таким же. Это теперь я узнал в нем себя… Поздно! Педагог не должен ошибаться. Боюсь, он не скоро откроет для себя Землю. Из бессознательного упрямства, из-за обиды на меня. Хотя однажды поймет, что был не прав. Должен понять… Встретить бы его снова. Кажется, парня зовут Кен.
ЗАПИСЬ ВТОРАЯ
Никогда не любил инструкции. Это не свойство «мятежной натуры», как принято считать. Просто слишком часто они идут вразрез с человеческой сущностью. Если всегда им следовать, перестанешь себя уважать. Возьмем любой параграф, хотя бы тот, который нарушил Велс по моей вине: «Капитан корабля ни при каких обстоятельствах не должен брать на борт чужака». Кто же такой - чужак? Инопланетянин? Да нет, конечно, - откуда ему взяться? Это свой брат-звездолетчик, потерпевший аварию. И его предлагается бросить на верную гибель, потому что он может оказаться опасен. А те, кто общался с ним, в свою очередь, принесут опасность на Землю. Какой же вывод? Либо ты совершаешь подлость, либо должен забыть дорогу к Земле. Прямо об этом не сказано, но все читается между строк. И так - по каждому пункту!
Мы забыли о том, что такое риск. Мы боимся собственной тени! Видим угрозу там, где ее нет. А если есть - бежим от нее, не пытаясь сразиться. Человечество вырождается. Оно не способно к борьбе. Горько и стыдно думать об этом.
Что я могу предложить взамен? Космическая Лоция - вот закон для каждого. А мы забываем даже Первую заповедь. Быть Человеком - вот главное. Все остальное придет само.
ЗАПИСЬ ТРЕТЬЯ
Ну вот, и мне, кажется, нашлось дело. Несу вахту наравне со всеми. Велс согласился на мою просьбу без колебаний. Не знаю только, понял ли он, что тем самым принял меня в состав экипажа. Во всяком случае, больше я не чувствую себя музейным экспонатом. И ребята молодцы, не изводят старика подчеркнутым уважением.
А возраст все же дает о себе знать: трудно стало переносить одиночество. Все чаще ищу «компанию». Подолгу беседую с Владиславом. Он впервые в полете. Все ему внове. Во всем видит романтику. Жаль, что со временем это пройдет.
ЗАПИСЬ ЧЕТВЕРТАЯ
И вот мы почти у цели. До системы красной звезды несколько часов полета. Славка радуется, как ребенок. Еще бы! Первая звезда, первые планеты. Он верит в чудо и меня заражает этой наивной верой. А почему бы и нет? Вдруг моя последняя экспедиция окажется самой значительной…
Умирающее светило… Мрачновато, но впечатляет. Не хочется думать, что придется крутиться по какой-то орбите.
ЗАПИСЬ ПЯТАЯ
Ну вот вам и чудо: четвертая планета, вторая Земля… Неужели упустим такую возможность? Ребята шумят, волнуются, шепчутся по углам. Явно что-то задумали. Но последнее слово за капитаном. А он пока молчит.
Все. Перерыв окончен. Иду в рубку: пора запускать кибера.
ЗАПИСЬ ШЕСТАЯ
Невероятно, но факт: они существуют! Мы видим их на экране: такие же, как мы. Во всем такие же. Только волосы пепельно-серые и глаза того же цвета. Удивительно красивая раса.
Странно! Не могу отделаться от мысли, что все это - призрак, мираж. Почему они не замечают кибера? Продолжают бегать, играть… Неужели в них нет любопытства? Хоть бы один подошел поближе - посмотреть, что там такое. Но нет. Он для них будто не существует. Вот вам и долгожданная Встреча!
Кажется, событие - из ряда вон, а лица у ребят невеселые. То ли шок еще не прошел, то ли наоборот - возбуждение улеглось, появились трезвые мысли. Нам повезло. Мы добились своей цели, мы их нашли. И что теперь? Инструкция запрещает Контакт. «Обнаружив чужую цивилизацию, немедленно вернуться в зону связи с Землей, послать сообщение и ждать указаний. Самостоятельных действий не предпринимать». Перестраховщики! Стоило веками мечтать о Контакте, чтобы в последнюю минуту в панике убежать. Глупейшее положение. И кто после этого захочет иметь с нами дело?
ЗАПИСЬ СЕДЬМАЯ
Слава Богу! Я верил в своих ребят.
Только что явился ко мне Велс и сказал ледяным тоном: «Вы, конечно, будете возражать, но я как капитан считаю, что в сложившейся ситуации соблюдение устаревшей инструкции недопустимо. Это мнение не только мое, но всего экипажа. Мы идем на Контакт».
Что я мог на это сказать? Просто обнял растерявшегося Велса, который не ждал поддержки от старого ворчуна. Потом мы вместе наметили план высадки, и он ушел отдавать распоряжения.
Не позднее чем через час мы опустимся на планету.
ЗАПИСЬ ВОСЬМАЯ
Идут последние приготовления.
Я предложил послать одного разведчика, имея в виду себя: формально я не член экипажа, и Велс за меня не отвечает. К тому же я стар. Если что-то случится, то лучше со мной, чем с другими. Но каждый довод они повернули против меня. Во-первых, я лицо частное, поэтому предложение снимается. Во-вторых, экипаж будет действовать согласно Закону Звездного Братства. И в третьих, не стыдно ли мне считать, что они способны меня оставить?!
«Никогда и нигде, ни при каких обстоятельствах, не бросай товарища, даже если спасти его невозможно. Соверши невозможное! Борись до последнего! Уйди только тогда, когда спасать уже некого», - торжественно процитировал Велс, и я не нашелся что ответить.
Наверное, ребята правы: на Контакт нужно идти всем вместе. Но мне как-то тревожно, не пойму отчего. Беспокоит нелюбознательность «братьев по разуму». Не оставляет ощущение эфемерности происходящего там - уж очень они беспечны! А впрочем, что мы знаем о них? Не рано ли делать выводы?
ЗАПИСЬ ДЕВЯТАЯ
Велс посадил корабль с изумительной точностью, но место выбрал не самое лучшее. На этой площадке, как в западне, - со всех сторон скалы. От «туземцев» нас отделяет пропасть. Выглядит это так, словно мы пытаемся защититься, хотя нам никто не угрожает. Скорее наоборот, - нас игнорируют. Когда «приземлялись», наделали немало шума, - а им хоть бы что! Даже головы не повернули. Резвятся себе на лужайке среди цветов - и ноль внимания. А цветочки занятные: похожи на лилии, только цвет черный и растут на колючем стебле. Есть в них что-то зловещее.
Пора идти «знакомиться». Сейчас Велс перекинет мост, и мы со Славкой отправимся. Остальные, завидуя нам обоим, будут вести наблюдения. Почему именно мы? Славка - биолог, я - командор (о статусе «частного лица», к счастью, никто не вспомнил). Но мне кажется, дело в другом. В древности был на Земле обычай: встречать гостей выходили самый юный и самый мудрый из племени. И гости, когда приходили с миром, посылали вперед юношу и старика. Сегодня мы возрождаем эту традицию - от лица всего человечества.
Все, кончаю философствовать. Иду надевать скафандр.
ЗАПИСЬ ДЕСЯТАЯ
Это страшно, непонятно, немыслимо! Их действительно нет. Фантомы. А казались такими реальными!
Но лучше все по порядку.
Выйдя из-за прикрытия скал, мы двинулись прямо к ним. Надеялись, что они хоть как-то отреагируют. Бесполезно. Они нас не видели! Был момент, когда одна девушка побежала прямо ко мне. Я шагнул ей навстречу, радуясь: «Наконец-то!» Но - как бы не так… Мы должны были столкнуться - но она прошла сквозь меня. (Или я сквозь нее? Не знаю…) Когда я пришел в себя и оглянулся, она спокойно бежала дальше, к какому-то парню. Он подхватил ее на руки, закружил… Оба смеялись. Мы слышали их смех! Это было ужасно.
Но самое страшное началось потом, когда перевалило за полдень. Вместо одних кукол появились другие. Беспечные игры сменились муками ада. И так - до захода солнца. Потом цветы закрылись - и все исчезло.
Мы вернулись на корабль.
Сейчас, когда я это пишу, в кают-компании не смолкают споры. Каждый считает своим долгом выдвинуть собственную гипотезу. А я просто не знаю, что это было. Плод больного воображения? Но техника не поддается мистификации. Может, они живут в ином измерении, недоступном для нас? Пока ясно одно: существует связь между фантомами и цветами.
Все это очень странно.
ЗАПИСЬ ОДИННАДЦАТАЯ
Наблюдаем уже четвертые сутки, но дальше догадок дело не продвигается.
Кибермозг уловил импульсы непонятной энергии - ее источником оказались цветы. Этакий растительный генератор… Пригляделись как следует - все плоскогорье разбито на правильные квадраты. В центре каждого - свой цветок, вокруг него - группа фантомов. За границу квадрата никто не выходит, вся их «жизнь» протекает внутри его.
Что это? Ловушка для энергетических сущностей? Или станция космической связи? Кто ее создал? Для кого эти послания? Ответа пока нет.
От нечего делать придумываем имя планете. Славка - неисправимый романтик - назвал ее Лилиана.
ЗАПИСЬ ДВЕНАДЦА ТАЯ
Продолжаем наблюдения.
В инфракрасном свете видно, что вокруг цветов существуют не только эти существа, но и прозрачные контуры зданий, фонтанов, статуй - целые города то появляются, то исчезают, то возникают вновь!
Мы заметили одну закономерность: фантомы живут только несколько часов - от восхода и до заката. На следующее утро на том же месте - другие лица, другие одежды, другие эпохи. И всегда в центре событий только один фантом! Остальные, вокруг него, приходят и уходят, сыграв мимолетную роль, а он идет до конца. Словно обрывки воспоминаний… Причем разделенные пополам: до полудня - все, что было хорошего в жизни, а потом - все, что было плохого. Склеить две половинки, разместив в хронологическом порядке, - и получится обычная жизнь. Только очень короткая.
Что это? Банк памяти неизвестной цивилизации? Человеческая природа ее очевидна: они слишком похожи на нас - и в хорошем, и в дурном. Если бы можно было до них «достучаться»! Но обратной связи нет - это всего лишь фантомы. Нам остается только наблюдать.
ЗАПИСЬ ТРИНАДЦАТАЯ
Сегодня всю ночь не спал. Думал: «А вдруг - это крик о помощи?» Мы не знаем, что произошло, но какая-то катастрофа их, безусловно, постигла. А цветы содержат послание, которое нужно расшифровать.
Славка высказал предположение, что, когда период цветения кончится, вся информация вернется в Хранилище. А весной цветы появятся снова, и «кино» начнет крутиться заново.
Если он прав, то у нас не так уж много времени. Скоро осень. Нужно спешить.
