Юлия. Почему же! Я сам поляк.
Рославлев-старший. Нет! будьте справедливы, любовь к отечеству в сторону. Наши кокетки – ученицы перед здешними.
Юлия. Быть так, но братец ваш… ему совсем было голову вскружили, подговорили, заговорили, он уже готов был под венец, но я заклинал именем вашим, не зная вас, и моею дружбою… он образумился; вы видите во мне закоренелого мизогина.
Рославлев-старший. Закоренелого! Вы еще очень молоды!
Юлия. Со дня моего рождения тверд, как кремень, и не изменяю моим правилам. Враг отъявленный свадеб и волокитства, томных вздохов и нежных поцелуев. Если бы все женщины какой-нибудь благодетельной чумою исчезли с лица земли…
Рославлев-старший. Я бы не охнул.
Юлия. Я также.
Рославлев-старший. Я их терпеть не могу!
Юлия. Я их ненавижу.
Рославлев-старший. Вечные прихотницы без толку, ни капли здравого смысла, ни шагу без видов, любезны сначала, но под конец докучливы.
Юлия. Самые ничтожные, бесполезные! Дайте мне руку, передадим такие же правила нашим детям.
Рославлев-старший. Я надеюсь, что у меня их никогда не будет!
Юлия. Тем лучше, забот меньше.
Антося и Лудвися входят и подносят налитые стаканы.
Юлия
Стократ счастли́в, кто разум свойНе помрачил еще любовью,Но век проводит холостой, —Я выпью за его здоровье.Поверьте мне, жена для насЕсть вечное почти мученье.Женись лишь только – и как разРодятся ревность, подозренье.Ах, то ли дело одному:Его не мучит неизвестность,Душе покой, простор уму,И вечная почти беспечность!Нрав женщины имеют злой,Капризны, что не сладишь с ними.Чтоб избежать судьбы такой,Останемся мы холостыми!Антося и Лудвися устанавливают поднос с бутылками в цветнике и уходят.
Юлия. Одна есть женщина в свете, которую я люблю по самой родственной связи.
Рославлев-старший. Одна уже нашлась; найдутся и более!
Юлия. Нет! двух таких не бывает; она – сердца ангельского, примерной добродетели.
Рославлев-старший. О! они все ангелы! все чудесно добродетельны! где же твердость ваша? правила неизменные?
Юлия. Не ошибайтесь. Речь идет об моей сестре. Кроткое, невинное существо, и так же мало заботится об нас, как мы с вами об их. Брат, отец, мать – вот кто ей наполняют душу. Здесь, например, давно ли мы остановились, и то неохотно, она уже отыскала какого-то безгласного, разбитого параличом, дряхлого старика, всеми брошенного, ухаживает за ним, бережет его и благословляет случай, который задержал нас здесь, подавая ей добро творить, между тем как мы с вами от этого случая готовы лопнуть с досады.
Антося вбегает.
Антося. Вас сестрица зовет, крайняя нужда!
Юлия. Сейчас.
Антося (ей на ухо). Ваш муж что-то по вас беспокоится.
Юлия. Иду, я скоро ворочусь к вам.
Явление 11
Рославлев-старший(один). Брат сестру хвалит, видит в ней совершенство! Почтенное чувство! Но кто ручается, что тут нет пристрастия? Однако он поселил во мне сильное любопытство… Что, кабы попытаться познакомиться с пригожей незнакомкой?.. Пригожею? – это еще неизвестно, но то верно, что между мною и старым паралитиком она бы недолго колебалась. Разумеется, всё бы кончилось шуткою, потому что я отныне впредь и навсегда, благодаря принятому намерению, об женщинах слышать не хочу. Спешить некуда, повеса Александр не женится, что ж – попробуем. И я многим нравился… (охорашивается перед зеркалом) конечно, не столько, сколько бы хотелось, а пуще всего недолго!
Зачем теперь не вспомнить мне,Как резво, сча́стливо и смелоСердечны шалости однеИмел за главное я дело.Я у красавиц был в чести!Шутил собой, шутил и ими.Как быть!.. был проведен иными, —Зато, отмщаясь над другими,Успел я многих провести.Явление 12
Рославлев-старшийи Юлия (в женском платье).
Юлия. Пан почтмистрж, пан почтмистрж!
Рославлев-старший. Это она! прехорошенькая! и как на брата похожа!
Юлия (между тем бегает к дверям, в цветник и в окно смотрит). Пан почтмистрж!
Рославлев-старший. Кого вы ищете? кого вам надобно? Хотите, я позову?
Юлия. Здешний хозяин обещал мне достать шалфея и не идет до сих пор.
Рославлев-старший. Лекарство для вас? чем вы нездоровы?
Юлия. Нет-с, не для меня, здесь больной есть, и опасно больной.
Рославлев-старший. Ближний вашему сердцу?
Юлия. Ах, сударь, помогите ему, – вы, верно, лекарь.
Рославлев-старший. Почему вы это думаете?
Юлия. Вы с таким участием расспрашиваете о болезни и больном.
Рославлев-старший. Признаюсь, на этот раз я в отчаянии, что неискусен в медицине.
Юлия. Так я ошиблась, извините. (Уходит.)
Рославлев-старший. Ошиблась и не любопытствует знать, кто я! В самом деле это редко… Молоденькая, личико миленькое, чувствительное – и не любопытна!
Юлия возвращается.
Рославлев-старший. Нашли, кого искали?
Юлия (среди комнаты, печально). Нет-с, не нашла.
Рославлев-старший. Позвольте же, я за вас пойду, разведаю, отыщу и приведу.
Юлия. Пожалуйста, я вам много обязана буду.
Рославлев-старший. Сию минуту. (Ворочается.) Какое в вас небесное добродушие и как непритворно! Как вы для других себя забываете! Клянусь вам… что я не видывал ничего подобного.
Юлия. Перестаньте, сударь!
Рославлев-старший. Вы рассердились?
Юлия. Нет-с, я вам благодарна, я, право, не сержусь, вы мне говорите приятные вещи, только, простите мне, они не у места. Вспомните, что ваши услуги, помощь ваша нужна бедному старику, изнеможенному страданиями. Идите, спешите и пуще всего не думайте, чтобы я была сердита.
Рославлев-старший. Бегу, лечу. (В дверях.) Не оскорбляется похвалами, а не любит их. (Ворочается.) Ах! ах! кстати вспомнил, что со мною есть маленькая дорожная аптека, – я вам сейчас принесу ее.
Юлия. Очень кстати! пожалуйста, скорее!
Рославлев-старший(ворочается). Боже мой! Печатное наставление, как употреблять ее, на английском языке!
Юлия. Я умею по-английски.
Рославлев-старший. А название составов и способов составления и мера приемов по-латыни.
Юлия. Я умею по-латыни.
Рославлев-старший. А драхмы, унции и их дроби?
Юлия. Вес как вес, я по необходимости его знаю: матушка целый год была больна; впрочем, это знание так не трудно, что нечем хвастать. Пожалуйста, пришлите ваш ящик.
Рославлев-старший. Сию минуту. (В дверях.) Сколько познаний, и не выказывает их и не дорожит ими! (Ворочается.) Я готов не только быть у вас в полном подданстве на услугах, рассыпаться всюду и за всякой всячиной вам в угодность, только…
Юлия. Что вы хотите сказать?
Рославлев-старший(в сторону). Куда девалась моя дерзость? (Вслух.) Не теперь, но когда удастся мне вам сделать угодное, когда вы убедитесь, что и я не без добродушия, не без сострадания; осмелюсь ли я просить у вас…
Юлия. Чего? скажите!
Рославлев-старший. Поцеловать вас в знак дружбы.
Восторгов бурных и непрочныхВо мне простыл горячий след,И поцелуев непорочныхТеперь мне сладостнее нет.Меня не страсти пыл волнует —Умел я чувства обуздать,И вас хочу поцеловать,Как брат сестру свою целует.Юлия. На такой поцелуй и я согласна. Идите, сударь, торопитесь, не теряйте времени… почему мне не поцеловать вас? Я готова обнять доброго человека, только не мешкайте, бегите, принесите. Почему не обнять вас за доброе дело!
Рославлев-старший. Невинна, как ребенок!
(Уходит.)
Юлия (смотрит вслед ему, потом в окно). Ушел! Войдите!
Явление 13
Юлия, Антося и Лудвися (ведут Юлии мужа, укутанного в виде больного, зонтик на глазах, все лицо почти закрыто полотенцами, жена около его старается, поправляет и любуется).
Антося
Каков, скажите, наш больной?Больной он нового покроя!Лудвися
Кто в этой смерти подвижнойНайдет гусарского героя?Антося
Болезней всех образчик он!Лудвися
Вот предисловье похорон!Антося
Слепой, расслабленный, недужный,Он дышит будто сгоряча…Лудвися
Но тем болезнь ему с плеча,Что в ней врачи ему не ну́жны.Рославлев-младший (слабеющим голосом). Капель, микстуру, сироп! Смотрите на часы, не пора ли принимать?
Юлия. Шалун, ты ужо не забудься при любезном братце! Пожалуйста, будь смирен и не подавай ни малейшего знака жизни.
Рославлев-младший. Уговор лучше денег: я не гожусь в параличные; хочешь, лучше напущу на себя белую горячку, выскочу, зарублю, развоююсь, брата в сторону, тебя в другую, сам на стену…
Юлия. Не дурачься, мой милый, ты всё испортишь, а коли тебе непременно движение нужно, видел ты здесь креслицы? Хочешь, я тебя усажу в них и стану прокатывать из комнаты в комнату?
Рославлев-младший. Сажай, вези!
Юлия. Ну, пойдем. (Уводит его.)
Явление 14
Антося, Лудвися, Рославлев-старшийи пан Чижевский.
Рославлев-старший. А, милые, вы здесь, как я рад, что вас вижу!
Антося (в сторону). Наш дикарь становится, кажется, обходительнее.
Лудвися. Мы от вас бегали, боялись вам в глаза попасть; вы такие сердитые!
Рославлев-старший. А уж вы и приняли за строгую истину мои тогдашние шутки! Как вам не стыдно? а скажите мне, где проезжая дама?
Антося. Она тотчас будет.
