Помоги проекту - поделись книгой:
— Передатчик не работает.
— Знаю. Мы обнаружили это еще утром. Именно поэтому и не смогли подать ближайшим кораблям сигнал «Человек за бортом».
— Не нравится мне что-то эта история с передатчиком. Вчера во время моей вахты Кандер на нем работал.
— Ну и что? Передатчик мог и подвести. Случайность.
— Гм… Ну и душно здесь. — Грей расстегнул ворот и вернулся к аппаратуре. Первый офицер занервничал.
— Пойдем отсюда. Старик прицепится.
— Приемник тоже не работает, — спокойно произнес Грей и обернулся к Малерту. — Ох уж эти случайности.
Малерт подскочил к приемнику и попытался его наладить.
Грей стоял за его спиной и осматривался.
— Странно… — прошептал первый офицер, — утром прекрасно работал, сам проверял.
— Когда вы закрыли рубку?
— Около часа назад. Черт возьми… Теоретически проникнуть сюда мог кто угодно.
— Теоретически. А практически на судне с трудом наберется несколько человек, кто мог бы привести в полную негодность рацию, не пользуясь при этом кувалдой.
— Ты…
— И ты.
— Болл. Старший механик. Электрик. Тот матрос, который служил и войсках связи. Пожалуй, еще третий механик.
— Список можно считать закрытым, если по легкомыслию мы не впишем сюда капитана.
— Ты что? Бред!
— И я так думаю. Но на всякий случай из симпатичного коллектива подозреваемых я исключаю только себя.
Второй офицер начал просматривать бумаги, лежащие на диване.
— Эта макулатура прежде хранилась в… о боже… дышать нечем… Хранилась в этом шкафу… — Он посмотрел на узкий жестяной шкаф, стоящий рядом с аппаратурой. Потянул за дверцу. Шкаф был закрыт. — Где ключи?
— Радист всегда носил их с собой. Действительно, что здесь за воздух…
Грей внезапно побледнел. Стремительным рывком он сорвал ее стены противопожарный ломик и изо всей силы ударил по замку. Дверцы открылись после второго удара. И оба офицера невольно отпрянули.
Втиснутый между боковыми стенками шкафа стоял сгорбленный Кандер. Точнее, его труп.
Похороны состоялись на следующий день.
Перед похоронами комиссия, из капитана, первого и второго офицера, шкипера и боцмана, бегло осмотрела труп и одежду Кандера. Комиссия была не очень компетентна. Правда, второй офицер официально исполнял обязанности фельдшера, но все его познания ограничивались недельным изучением медицины пару лет назад.
Капитан и первый офицер свои медицинские знания давно растеряли. Шкипер разбирался только в анатомии свиней. Во время осмотра трупа он держался в сторонке, а выражение его лица напоминало физиономию пассажира, который, в первый раз ступив на палубу, вскоре оказался в центре тайфуна.
В конце концов комиссия установила, что смерть наступила в результате удара в затылок тупым предметом. Удар настиг Кандера, склоненного над рацией. Об этом свидетельствовали капельки крови на спинке его стула. И еще один факт поразил всех: в карманах Кандера была найдена большая сумма денег, более пятисот английских фунтов.
Хоронили Кандера по морскому обычаю. Вся церемония длилась не более трех минут.
Вечером капитан пригласил к себе всех офицеров, свободных от вахт. Голос его звучал решительно, но сам он был бледен и подавлен.
— Сегодня мы проводили в последний путь нашего товарища. Теперь пришла пора выяснить причины его смерти. Дело крайне неприятное. Убийство. Это не подлежит сомнению. И убийцу мы должны найти сами. Тысяча миль до ближайшего берега, на полицию рассчитывать не приходится.
— Как это понимать? Вы что, собираетесь играть в полицейского? — искренне удивился сидящий в углу каюты Понта, второй механик.
— И не только я. Все мы, хотим мы этого или не хотим, будем играть в полицейских, — жестко обрезал капитан, — Убийца среди нас. Я не знаю, что это за тип. Может, сумасшедший, а может, у него какая-то своя цель…
— Раз убивают радиста, то цель ясна: лишить нас связи с миром, — вставил Грей. Сказал он это с тайным умыслом, у него тоже была своя цель.
— Но, господа, это предположение просто бессмысленно, — Шкипер посмотрел на Грея почти с ликованием. — Давайте не будем придумывать несуществующие криминальные загадки. Ведь еще четыре человека как минимум умеют пользоваться рацией: три офицера и капитан. Если бы преступник преследовал эту цель, то по пути ему пришлось бы убрать еще и этих джентльменов… — Очень собою довольный, шкипер слегка пригладил волосы. Было заметно, что он с трудом сдерживает не совсем уместную в подобных обстоятельствах улыбку.
— Это прозвучало, как сердечное пожелание в наш адрес, — сказал Малерт, — я знал, что вы недолюбливаете мореплавателей, но не думал, что до такой степени…
Дерьел растерялся.
— Ну господа… Господин первый офицер, это слишком мрачные шутки…
Грей услышал то, что хотел. Шкипер еще не знает, что рация полностью уничтожена. Или только делает вид?
Капитан пепельницей постучал по столу.
— Ближе к делу… Попробуем установить, что нам известно.
Грей внутренне выругался. Он полагал, что высказанные вслух капитанские размышления с перечислением всех фактов сослужат им недобрую службу.
— Итак, нам известно, что восемь особо подозреваемых человек, прошу прощения за формулировку, но себя я тоже к ним причисляю, спали этой ночью в своих каютах. Это, конечно, вполне естественно, но, к сожалению, усложняет нашу задачу. Что же касается меня, то в двадцать три пятнадцать я закончил рапорт и попросил шкипера принести какую-нибудь закуску и выпивку. Примерно через полчаса ко мне зашел старший механик… — Капитан замолчал и обвел собравшихся пронизывающим взглядом, пытаясь сгладить последующее за этим признание. — Втроем мы пили почти до самого утра. Да… — Он откашлялся, как бы давая всем понять, что его алиби безупречно. Два свидетеля. Два благонадежных начальника. — Напротив, господин Грей спал до и после вахты. Спал электрик, третий механик и тот матрос, как его там… Чем занимался шкипер, известно, тем не менее уточню: между двадцатью четырьмя и четырьмя часами он ни с кем не встречался и никто его не видел. Я повторяю, ваше поведение прошедшей ночью было более чем естественным, но именно сейчас, гм… у всех будут с этим проблемы. Да… — Как бы иллюстрируя этот печальный факт, лицо капитана приняло озабоченное выражение. Поскольку никто не отозвался, он продолжал: — Меня, однако, крайне заинтересовало признание Орланда, касающееся Болла, — капитан осмотрелся, — ага, он сейчас на вахте… Считаю своим долгом искренне и беспристрастно довести до вашего сведения один странный факт, хоть это будет и нелегко. Болл вел себя необычно. В тот вечер он проявил исключительную даже для него нервозность. И что-то он там говорил о палке, бьющей по голове. — Капитан понизил голос и как бы мимоходом добавил: — А нам известно, что радист погиб от удара в затылок… Болл угрожал Кандеру, говорил, что убьет его. Конечно, не следует относиться к этому слишком серьезно, каждый может нервничать по разным поводам и при этом говорить глупости, но радист… гм… никогда не пользовался симпатией Болла…
Капитан выдержал эффектную паузу.
— Третий офицер сразу после того, как Кандер выключил музыку, то есть в двадцать три пятнадцать, на некоторое время ушел с мостика, что поначалу скрыл. И только после рассказа Орланда он признался, что ходил в каюту принять лекарство. Я, естественно, никого не обвиняю, а только перечисляю факты, которые еще даже не созрели для выводов. Уверен, что совместными усилиями мы докопаемся до истины. Это наш долг. Кто еще хочет выступить?
На такой официальный призыв не откликнулся никто. Всех вдруг страшно заинтересовали деревянная обшивка подволока и узор ковра на полу. Только Дерьел по-прежнему преданно смотрел капитану в глаза, непонятно чему утвердительно кивая головой.
Молчание все тяжелее повисало в воздухе. Капитану, однако, было известно, что собравшиеся здесь люди и не такое выдерживали. Но все-таки он решил палку не перегибать.
— Ну что ж. Прошу помнить, что я очень рассчитываю на ваши искренность и бдительность. Благодарю вас, господа.
Офицеры в молчании покидали каюту. Малерт отвел Грея в сторону.
— Надо поговорить с Боллом. Идем к нему на мостик.
— Ты что, веришь в этот бред? В эти фиговые доказательства? Похоже на то, что капитан просто хочет от него избавиться.
— Ну, — буркнул Малерт, и это могло означать все, что угодно.
И эта ночь была такой же ласковой, горячей и безветренной. Лунная дорожка на спокойной черной глади океана чуть дрожала от почти неуловимого движения волн.
Поднявшись на мостик, они сразу увидели третьего офицера, нервно прогуливающегося на противоположном крыле. Малерт минуту колебался, потом проговорил:
— Оставим его. Давай еще раз в радиорубку…
Но Грей заметил кое-что еще. Сначала он довольно долго всматривался в звездное небо, потом в стоящий рядом компас.
— Что это с Боллом? Он что, спятил или заснул? Ты только посмотри, куда он идет! — возмущенно прошептал Грей на ухо Малерту. — Курс изменен на девяносто градусов…
— Неважно. Хорошо идет. Во всяком случае, согласно приказу капитана.
— Этот курс приведет нас в Антарктиду! Это же нонсенс!
— Здесь гораздо больше смысла, чем тебе кажется, приятель. Впрочем, в эту минуту, — Малерт подчеркнул, — у нас есть дела поважнее.
Как только они вошли в радиорубку, Малерт запер за собой дверь, закрыл иллюминатор, зажег свет и встал перед Греем, засунув руки за пояс брюк.
— Пришло время поговорить серьезно, — произнес Малерт, пристально глядя ему в глаза. Сказано это было таким тоном, что лицо второго офицера вытянулось.
— Не понял, — прошептал Грей внезапно охрипшим голосом, одновременно быстрым движением сунув левую руку в карман брюк. При этом он немного наклонился вперед, как будто хотел оказаться поближе к двери. Но на его пути застыла внушительная фигура первого офицера. Тот довольно улыбнулся.
— Сейчас все поймешь. Держи! — Малерт резко выдернул руку из-за пояса. Почти одновременно с ним то же самое проделал Грей. Реакция у него была превосходная, и именно поэтому он быстро опустил руку. Малерт достал из-за пояса черную тетрадь и размахивал ею перед носом своего коллеги.
— Поищи последнюю запись.
— Журнал телеграмм, — пробормотал удивленный Грей, — Я о нем совсем забыл. — Он взял журнал и начал перелистывать страницы. — Последняя запись… Последней записи нет. Ого! — Он оживился. — Вырванные страницы. Сейчас, сейчас, я, кажется, опять начинаю думать…
— Это кстати, — Малерт мило улыбнулся. — Мышление успокаивает нервы. А то у меня создалось впечатление, что в атмосфере этой каюты твои нервишки начинают пошаливать. А удивляться нечему… Да, скажи, раз уж об этом зашла речь, я что, настолько грозно выгляжу, что ты вытащил пушку? Думаешь, я не заметил, что ты там держишь, в левом кармане? Мне, честно говоря, даже не по себе стало.
Грей с обезоруживающей улыбкой достал из кармана завернутый в платок кастет.
— Мне еще больше. С недавних пор я с ним не расстаюсь. Пушки, как ты выразился, у меня, к сожалению, нет.
Первый офицер махнул рукой.
— Все в порядке. А теперь к делу. На этот раз, как сказал капитан, факты созрели для выводов. Думаю, что убийца Кандера вырвал страницы с разоблачающим его текстом телеграммы, а потом прихлопнул единственного свидетеля. Однако убийца так спешил или он настолько глуп, что забыл поискать копию. Кандер всегда писал через копирку. Я об этом знал. Мне не раз приходилось помогать ему в работе. Поэтому я смог познакомиться с телеграммой, которая и была предназначена мне.
— Тебе?..
Малерт вытащил из кармана немного помятую копию и протянул ее Грею.
— Надеюсь, тебе известно, как с этим обращаться.
Грей взял листок и наклонился поближе к свету. Копия была хорошая, и он без особого труда смог прочитать текст, под которым стояла позавчерашняя дата. Грей даже не пытался скрыть своего изумления.
«Совершенно секретно. Первому офицеру „Регулуса“ Малерту, лично в руки. Приказываю немедленно принять руководство судном вместо капитана Адельта. Войти в Коломбо. Если это будет невозможно, задрейфовать. За вами идет военный корабль, ведомый американским самолетом с базы на Диего-Гарсиа. Каждые два часа передавать координаты. Капитана изолировать. В случае сопротивления применить силу. Адельт преследуется законом за уголовные преступления. Всю ответственность беру на себя.
— Вот это да! — прошептал Грей. — Выходит, наш старик… С таким капитальным алиби. В таком случае он наверняка профессионал.
— Почем знать? Может, у него есть сообщники.
— Что ты собираешься делать?
Малерт пожал плечами.
— Ничего. Я еще не свихнулся. Надеюсь, ты понимаешь, к чему меня склоняют? Принять командование… арестовать капитана… это же бунт на корабле. В конце концов, меня же и обвинят в пиратстве. Откуда я могу быть уверен, что он действительно преступник. Арматор ответственности за последствия не понесет, а в случае чего я буду отвечать перед судом и поплачусь собственной шкурой.
— Должны быть очень серьезные причины…
— Конечно, должны, раз уж Адельт решился из-за них пристукнуть несчастного Кандера.
— Сейчас это уже не подлежит сомнению.
— Вот именно! А попробуй убеди в этом команду, чтобы я смог выполнить приказ арматора.
— Подожди, у меня в голове сумбур… Откуда у тебя эта копия?
— Я ее нашел вот под этим столом. Когда я был здесь с капитаном, то обратил внимание, что он больше интересуется полом, а не какими-нибудь другими предметами. Он даже встал на колени, заглядывая под шкаф, будто ища следы крови, — можно подумать, что это самое главное! Но я быстро поднял его на ноги, буркнув себе под нос, какая, мол, жалость, что у нас нет настоящей полицейской собаки. Ха… В течение сорока пяти минут после нашего с капитаном визита каюта была открыта. Я все продумал. Меня удивило его поведение, и я пошел его же путем, только более внимательно.
— Ну а журнал телеграмм? Ты что, его тоже вот так просто здесь нашел?
— Это было бы слишком хорошо. Нет, на этот раз потребовалось больше выдумки. Представь себе, я отважился стащить журнал у господина капитана.
— Ты меня все больше удивляешь. Он что же, вывесил его на иллюминаторе, как на витрине?
— Немного везения… Вчера ночью, после возни с судовыми документами, я пошел в душевую ополоснуться. Выходя, услышал в коридоре какой-то шорох, ну и спрятался. Я ведь был в костюме Адама и, если бы попался на глаза несравненной госпоже Трентон, боюсь, она бы подала в суд и мне пришлось бы компенсировать нанесенный ей моральный ущерб.
— Не болтай, у нас немного времени.
— Слушаюсь, сэр. Через минуту я осторожно выглянул в коридор. Именно в этот момент капитан входил к себе с черной тетрадкой под мышкой. Шел он совершенно свободно. Он всегда чувствует себя раскованно, впрочем, был бы последним идиотом, если б прятался на собственном судне. Позже, на следующий день, то есть вчера, когда проверял бумаги радиста, я не обнаружил журнала. Я уж было совсем собрался доложить об этом капитану, как вдруг вспомнил ту картинку. Я начал сопоставлять, хотя подозрение казалось абсолютно неправдоподобным. Если помнишь, меня очень заинтересовало то его ползание по полу, Ну а когда я нашел копию, все встало на свои места.
— Почти. Как ты умудрился стянуть у него этот журнал?
— Я залез в тайник в его каюте. Да, да… Помнишь, я был в добрых отношениях с предыдущим капитаном. Мы обделывали с ним всякие мелкие дела, и как-то он показал мне свой тайник. Когда вчера Адельт вызвал нас всех для разговора, мне достаточно было один раз попользоваться его ванной, и журнал был у меня в руках. Улика.
— Улика… Какого черта он ее там спрятал вместо того, чтобы выбросить за борт? Не понимаю…
— Видимо, он хотел просмотреть другие записи. А времени в обрез. До самого утра создавал себе алиби или, проще говоря, пил, потом допросы, похороны, конференция…
Поделиться книгой: