Тисту - мальчик с зелеными пальцами

- Ну как его выучить,если он спит на всех уроках? - повернулась она к мужу. - Как? ..

- Полагаю, что рассеянность - это еще не смертельная болезнь,­ отозвался тот.

- Во всяком случае, сонливость не так опасна, как бронхит, - заметила она.

- И все-таки из Тисту нужно сделать человека, - изрек муж. Обменявшись столь глубокомысленными репликами, они на какой-то миг замолкли. «Что делать? Что предпринять?» - вертелось в голове у каждого.

Муж и отец был человеком решительным и энергичным. Ведь, управ­ляя пушечным заводом, вы тем самым закаляете свою душу. Кроме того, он обожал своего сына.

- Готово! Нашел! И все это удивительно просто, - неожиданно заявил он. - В школе Тисту ничему не научится. Тем лучше! Больше ни в какую школу он не пойдет. Книги, именно книги нагоняют на него сон ... Тогда обойдемся без них. И коли уж он не такой, как все, попробуем применить к нему новый метод обучения! Все те вещи, которые ему надлежит знать, он изучит при самом ближайшем их рассмотрении. Его

Тут же, на месте, ознакомят, например, с образцами минералов, с садовыми и полевыми работами, объяснят, как живет город, как действует завод, и все это наверняка поможет ему стать взрослым. Ведь сама жизнь прежде всего великолепная школа. Посмотрим же, что из этого получится.

Жена горячо одобрила подобное решение и даже чуть ли не возроптала на судьбу, лишившую ее других детей, к которым можно было бы приме­ нить столь соблазнительную систему обучения.

Ну, а для Тисту ... что ж, для Тисту канули в вечность и наспех проглоченные бутерброды, и ранец, который приходилось таскать с собой в школу, и парта, над которой вечно клюешь носом, и целый ворох колов ... Впереди новая жизнь.

И затаившееся было солнце снова ослепительно засверкало.

Глава шестая, в которой мы узнаем, как прошел у Тисту урок садоводства и как ни неожиданно узнал, что у него зеленые пальцы

Надев соломенную шляпу, Тисту отправился на урок садоводства.

Это был первый опыт согласно новой системе. По логике вещей отец рассудил начать именно с сада. Урок садоводства - в сущности, урок о земле, о той самой земле, которую мы попираем ногами, Которая дает нам и вкусные-превкусные овощи, и траву, необходимую для откорма до­машнего скота, дабы можно было вырастить его до нужных размеров и потом преспокойненькo съесть.

- 3емля - это основа основ, - заключил отец.

«Только бы мне опять не заснуть!» - твердил про себя Тисту, шагал на урок.

В оранжерее садовник Седоус, заранее предупрежденный отцом, уже поджидал своего нового ученика.

Садовник Седоус был одиноким, малоразговорчивым и не слишком любезным стариком. У него были великолепные усы, похожие на удивительный заснеженный лес.

Как бы вам получше описать его усы? Вот. Это были не просто усы, а настоящее чудо природы. Стоило полюбоваться ими особенно в те дни, когда начинал дуть северный ветер. Вскинув на плечо лопату, старый садовник шагал по своим делам, а вслед за ним тянулись, полыхали, змеились где-то возле ушей словно два белых языка пламени.

Тисту очень любил старого садовника, хоть и побаивался его немного. .

- Добрый день, господин Седоус, - обратился к нему Тис ту, почтительно приподнимая свою соломенную шляпу.

- А, это ты, - буркнул садовник. - Что ж, поглядим, на что ты спо­собен. Вот тебе куча земли, а вот цветочные горшочки. Насыпь в них земли, большим пальцем проделай в земле ямки и расставь горшочки вдоль стены. Потом мы бросим в эти ямки нужные семена.

Отцовские оранжереи всегда вызывали у всех восторг и были вполне достойны этого дома. Благодаря огромному калориферу под сверкающими стеклами оранжерей все время поддерживалась влажная и теплая атмосфера. Там среди зимы цвели мимозы, там росли вывезенные из Африки пальмы, там разводили лилии из-за их красоты, туберозы и жасмин из-за их несравненного аромата и даже орхидеи, которые совсем не красивы и ничем не пахнут. Впрочем, орхидеи выращивали там из-за того, что они крайне редки и ... совершенно бесполезны.

Седоус был единовластным хозяином этой части отцовских владений. Когда в воскресенье мать Тисту приглашала своих приятельниц в оранжереи, садовник в новом фартуке встречал гостей у самой двери, на сей раз любезный и разговорчивый.

И если кто-нибудь из этих дам закуривал сигарету или же намеревался прикоснуться к цветам, Седоус - мгновенно подскакивал к своевольнице и сурово отчеканивал:

- Ну уж нет, сударыня! Неужели вам хочется в моем присутствии убить их, уничтожить, отравить их своим дымом?

Тисту, занимаясь порученным ему делом, был несказанно удивлен: это совсем не клонило ко сну. Напротив, он работал с удовольствием. От жирной земли так приятно пахло! Он брал пустой горшочек, насыпал в него землю, делал большим пальцем ямку - вот и все! Так он переходил от одного горшочка к другому, и вскоре вдоль стены вытянулась целая цепочка уже готовых горшочков.

Пока Тисту трудился в поте лица, Седоус медленно обходил сад. Именно в этот день Тисту понял, почему старый садовник так редко разговаривает с людьми. Оказывается, он разговаривал с цветами!

Вы, конечно, без труда поймете, что если петь дифирамбы каждой розе, каждой гвоздике в саду, то к вечеру непременно осипнешь и даже не сможешь произнести такие простейшие фразы, как «Спокойной ночи, сударь», или «Приятного аппетита, сударыня», или же, если чихнуть перед самым вашим носом, - «Будьте здоровы!». Одним словом, те самые фразы, которые позволяю людям заметить: «Ах, до чего же он вежлив!»

Седоус ходил от цветка к цветку и у каждого осведомлялся о его здоровье.

- Ну, что у ,тебя новенького, чайная роза, вечная моя проказница? Опять потихоньку набираешь бутоны, чтоб выпустить их на свет в самый неожиданный момент? А ты, вьюнок, как поживаешь? Все еще счи­таешь себя королем гор и поэтому не желаешь цепляться за верхушки моих оранжерейных рам? Скажите пожалуйста, какие церемонии!

Потом он повернулся к Тисту и издали крикнул:

- Ну, а у тебя-то как идет дело? Нынче все закончишь или оставишь на завтра?

- Не тревожьтесь, господин учитель, мне осталось засыпать землей только три горшочка, - ответил Тисту.

Он быстро управился с последними горшочками и отправился к Седоусу в другой конец сада.

- Я все сделал.

- Вот и хорошо, теперь пойдем поглядим на твою работу, - отозвался садовник.

Они повернули обратно, но добрались до горшочков не скоро, потому что Седоусу то непременно надо было пожелать доброго здоровья огромному цветущему ну, то подбодрить голубую гортензию ... И вдруг оба они, удивленные, ошеломленные, потрясенные, застыли на месте.

- Ну и ну, ну и ну! Уж не снится ли мне это? - пробормотал Седоус, протирая себе глаза. - Ты тоже хорошо видишь вот эту диковинку?

- Еще бы не видеть!

В нескольких шагах от них стояли вдоль стены цветочные горшоч­ки - те самые, которые недавно наполнил землей Тисту. И во всех этих горшочках за какие-то пять минут выросли и распустились яркие цветы!

Поймите нас правильно: мы говорим не о каких-то хилых, бледных и робких ростках. Совсем нет! В каждом горшочке цвели пышным цветом великолепные бегонии, а все они, расставленные вдоль стены, напоминали собой густые ярко-красные заросли.

- Это просто невероятно... просто невероятно! .. - повторял ошеломленный садовник. - Чтобы вырастить этакие бегонии, надо по край­ ней мере два месяца!

Но ничего не поделаешь: чудо есть чудо. Его всегда поначалу лишь замечают, а потом уж пытаются как-то объяснить.

Тисту спросил:

- Но раз мы не бросали в землю семена, то откуда же взялись все эти цветы, господин Седоус?

- Необъяснимо ... необъяснимо ... - буркнул садовник.

Потом он вдруг схватил своими узловатыми руками ручонки Тисту и выпалил:

- Покажи-ка мне свои пальцы!

Он внимательно рассмотрел пальцы своего ученика, изучив их сверху и снизу, в тени и на свету.

- Послушай, малыш, - произнес он наконец после долгого раздумья, - в тебе сокрыто одно удивительнейшее, необычайнейшее в мире свойство: у тебя зеленые пальцы.

- Зеленые? - несказанно удивился Тисту. - Да нет же, пальцы у меня розовые, ну а сейчас, конечно, просто грязные. И они совсем не зеленые.

Он оглядел свои пальцы со всех сторон и убедился, что у него самые обыкновенные, вполне нормальные пальцы.

- Ах боже мой, ты, конечно, ничего не разглядишь! - снова заговорил Седоус. - Зеленые пальцы невидимы. Весь твой секрет таится под кожей, и это именуется скрытым талантом. Лишь специалист может его обнаружить. А коли я специалист, то утверждаю: у тебя зеленые пальцы.

- А зачем они нужны, эти самые зеленые пальцы?

- О, дружок, это же великолепное свойство! Истинный дар природы! - ответил ему садовник. - Видишь ли, всюду есть семена - и не только в земле, но и на крышах домов, и на подоконниках, и на тротуа­рах, и на стенах, и в дощатых заборах. Тысячи, миллиарды семян, которые пропадают зря. Они лежат себе, полеживают и ждут не дождутся, когда порыв ветра унесет их в поле или в сад. Застряв где-нибудь меж камней, они часто гибнут, не в силах пустить ростки. Но бывает и так, что зеленый палец случайно прикоснется к этим забытым семенам, и тогда они непременно прорастут, зацветут. Впрочем, доказательство перед тобой. Твои пальцы наткнулись в земле на семена бегонии - и вот ре­зультат ... Ей-богу, я тебе завидую. Вот бы мне, да при моей-то профессии, такие зеленые пальцы!

Однако Тисту как будто не поразило такое удивительное открытие.

- Теперь опять будут болтать, что я не такой, как все, - уныло протянул он.

- Лучше всего вообще никому об этом не говорить, - заметил Седоус. - К чему возбуждать у людей лишнее любопытство или зависть? Скрытые таланты всегда приносят нам неприятности. Ясно, что у тебя зеленые пальцы. Ну и хорошо! Береги их, и пусть эта тайна останется между нами.

И в записной книжке, предназначенной, по мысли отца, для беспристрастной оценки каждого проведенного с Тисту урока, старый садовник написал без всяких затей:

« У этого мальчика большая склонность к садоводству».

Глава седьмая, в которой Тисту познает под бдительным оком господина Трубадисса, что такое "порядок"

Нет ни малейшего сомнения в том, что вспыльчивый характер господина Трубадисса объяснялся давним его знакомством с пушками.

Господин Трубадисс был доверенным лицом отца Тисту. Недаром он следил за многочисленными заводскими служащими и для большей уверенности, что все они на своих рабочих местах, пересчитывал их каждое утро; он заглядывал в стволы пушек, дабы удостовериться в их идеальной отшлифовке, по вечерам он проверял, надежно ли заперты заводские во­ рота, и частенько трудился по ночам, проглядывая длиннющие колонки цифр в бухгалтерских книгах. Одним словом, господин Трубадисс превыше всего ценил порядок Вот потому-то отец и рассудил доверить ему дальней:шее обучение Тисту.

- Сегодня я познакомлю вас с городом и объясню, что такое поря­ док, - прогремел на весь вестибюль господин Трубадисс, словно обра­щаясь к целому полку.

Заметим мимоходом, что господин Трубадисс поначалу служил в ар­мии и лишь потом занялся пушками; и хотя он пороха не выдумал, тем не менее знал, как с ним надо обращаться.

Тисту мигом скатился вниз по перилам.

- Соизвольте снова подняться наверх и спуститься на сей раз по лестнице, - сурово обратился к нему господин Трубадисс.

Тисту повиновался, хотя про себя и подумал: раз уж он внизу, глу­по подниматься наверх и опять спускаться вниз.

Что это у вас на голове? - спросил господин Трубадисс. - Клетчатый картузик ...

- Тогда наденьте его не набок, а прямо, как положено.

Не думайте, что господин Трубадисс был злым человеком. Вовсе нет, только вот уши у него были красные-красные, да еще он любил сердить­ся из-за пустяков.

«Лучше бы я занимался с Седоусом», - огорченно подумал Тисту. Подумал и двинулся в путь вместе с господином Трубадиссом.

- Город, - начал свой заранее приготовленный урок господин Тру­бадисс, - состоит, как вы могли уже заметить, из улиц, ведомственных зданий, домов и людей, которые живут в этих домах. Как вы думаете, что самое главное в городе?

- Ботанический сад, - ответил Тисту.

- Ошибаетесь, - возразил господин Трубадисс, - самое главное в городе - это порядок. И посему мы сначала посетим ведомственное здание, где царит полнейший порядок. Если в городе, в стране, в обществе нет порядка, то они, yподобляясь порыву ветра, не имеют права на собственное существование. Порядок необходим, и, дабы сохранить его, нужно карать всякий беспорядок!

«Должно быть, он действительно прав, - подумал Тисту. - Но почему он так громко говорит, чуть ли не кричит? Уж кто-кто, а он-то на свой голос пожаловаться не может. Не голос, а настоящая труба! Неужто на­ до так шуметь из-за какого-то там порядка?»

На улицах прохожие оборачивались в их сторону, и Тисту готов был про валиться сквозь землю от стыда.

- Тисту, будьте внимательны. Что такое порядок? - грозно спросил у него господин Трубадисс.

- Порядок?.. Это когда все довольны, - ответил Тисту.

Господин Трубадисс как-то неопределенно хмыкнул, и уши у него, и без того красные, покраснели еще больше.

- Я заметил, например, - поборов смущение, продолжал Тисту, ­ что мой пони Гимнаст всегда доволен, если его хорошенько вычистят, рас­ чешут и вплетут в его гриву серебряные бумажки, и совсем недоволен, если он грязный ... я также знаю, что садовник Седоус всегда улыбается деревьям, когда они аккуратно подстрижены. Ведь это и есть порядок, правда?

Такой ответ, кажется, не вполне удовлетворил господина Трубадисса, потому что уши у него покраснели еще сильнее.

- А как же, по-вашему, поступают с людьми, которые сеют беспо­рядок? - спросил он.

- Их должны, конечно, наказывать ... - ответил Тисту, для которого фраза «сеют беспорядок» означала примерно то же самое, что «посеял домашние туфлю> в комнате или "посеял игрушку» в саду.

- Их сажают в тюрьму, вот сюда, - заявил господин Трубадисс, ма­хнув рукой в сторону какой-то необычной, громадной и глухой стены, выкрашенной в унылый серый цвет.

- Это и есть тюрьма? - спросил Тисту.

- Ну да, - подтвердил господин Трубадисс. - Тюрьма - не что иное, как государственное учреждение, которое способствует поддержанию по­ рядка.

Пройдя вдоль этой длинной стены, они оказались перед высокой черной решеткой с острыми зубцами. За этой черной решеткой виднелись другие такие же черные решетки, а за этой угрюмой стеной другие такие же угрюмые стены. И все эти стены, и все эти решетки были утыканы сверху острыми зубцами.

- А почему весь этот каменный дом изукрашен такими безобразны­ ми зубцами? - спросил Тисту. - Зачем они нужны?

- Зачем?. Они не позволяют заключенным убегать.

- Если бы тюрьма эта была не так уродлива, - заметил Тис ту, - им, может, и не захотелось бы отсюда убегать.

Щеки у господина Трубадисса, не говоря уж об ушах, вспыхнули как маков цвет.

«До чего же странный ребенок, - подумал он. - Его надо еще учить и учить». А вслух добавил:

- Тебе следует знать, что заключенные - люди злые.

- Значит, их заперли сюда для того, чтоб излечить их от злости?

- Н-да ... пытаются ... Пытаются научить их жить честно ... не воровать, не убивать ...

- Их бы научили этому куда быстрее, если бы вокруг не было так уныло.

«О-о-о ... А мальчишка-то с головой!» - подумал господин Трубадисс. За решетками Тисту увидел заключенных, которые, понурив голову, молча шагали по кругу. Бритоголовые, в полосатой одежде и грубой обуви, они вызывали чувство острой жалости.

- Что это они там делают?

- у них прогулка, что-то вроде перемены, - объяснил господин Трубадисс.