Дон Жуан

131

Он из Америки явился к нам, Теперь его обратно отправляют. Растет народонаселенье там, Его и поубавить не мешает Войной или чумой: ведь все друзьям Цивилизация предоставляет. Какая ж из общественных зараз Опаснейшей является для нас?

132

Наш век есть век прекрасных разговоров, Убийства тела и спасенья душ, Изобретений и ученых споров. Сэр Хэмфри Дави — сей ученый муж Изобретает лампы для шахтеров. Мы посещаем полюсы к тому ж. И все идет на пользу человечью: И Ватерлоо, и слава, и увечья.

183

Непостижимо слово «человек»! И как постичь столь странное явленье? Пожалуй, сам он знает меньше всех Своих земных путей предназначенье. Мне очень жаль, что наслажденье — грех, А грех — увы! — нередко наслажденье. Любой из нас идет своим путем, Живет и умирает… А потом?

134

Ну что «потом»? Ни вы, ни я не знаем. Спокойной ночи! Ждет меня рассказ. Стоял ноябрь, туманы нагоняя; Надвинув башлыки до самых глаз, Белели горы. В скалы ударяя, Ревел прибой. И в очень ранний час, Покорное режиму неизменно, Ложилось солнце — скромно и степенно.

135

Была, как часовые говорят, «Глухая ночь», когда кричит сова, И воет ветер, и в печи горят Приветливо и весело дрова И путника усталого манят, Как солнечного неба синева… (Люблю огонь, шампанское, жаркое, Сверчков, и болтовню, и все такое!)

136

В постели донна Юлия была; Спала, наверно. Вдруг у самой двери Ужасная возня произошла… Я, правда, в жизнь загробную не верю, Но мертвых разбудить она могла, Я заявляю вам, не лицемеря Потом раздался голос: «Ах, творец! Сударыня! Сударыня! Конец!

137

Сударыня! Хозяин за дверями, Сюда ведет полгорода с собою! Ах, я не виновата перед вами! Я не спала! Вот горе-то какое! Откройте им скорей! Откройте сами! Они уже на лестнице; гурьбою Идут сюда! Но убежать легко: Он молод, и окно невысоко!..»

138

Но в этот миг Альфонсе показался В толпе друзей, средь факелов и слуг; Никто из них ничуть не постеснялся Прелестной донне причинить испуг; У многих лоб уже давно чесался От шалостей хорошеньких супруг, Примеры заразительны такие: Простишь одну — начнут шалить другие!

139

Не понимаю, как и отчего Безумное закралось подозренье, Но грубости идальго моего Не нахожу я даже извиненья. Ревнивец безрассудный! От кого, Чему и где искал он подтвержденья, Ворвавшись в дом с толпой ретивых слуг? Тому, что он — обманутый супруг.

140

Проснулась донна Юлия и стала Вздыхать, стонать и жалобно зевать, А верная Антония ворчала, Что донне помешали почивать. Она поспешно взбила одеяло, Подушки взгромоздила на кровать, Чтоб показать ревнивому герою. Что на кровати, точно, спали двое

141

Служанка с госпожой. Не без причин Красавицы пугливы. В самом деле: Страшась и привидений и мужчин, Разумно спать вдвоем в одной постели, Пока не возвратится господин. А он еще последние недели Приходит очень поздно, как на грех, Ворча, что «возвратился раньше всех»!

142

Тут наша донна голос обрела: «В уме ль вы, дон Альфонсо? Что случилось? Какая вас причуда привела? Что с перепою ночью вам приснилось? Зачем до свадьбы я не умерла? Я жертвою чудовища явилась! Ищите же! Но я вам не прощу!..» Альфонсо мрачно молвил: «Поищу!»

143

И он и все, кто с ним пришел, искали: Комоды перерыли, сундуки, Нашли белье и кружевные шали, Гребенки, туфли, тонкие чулки (Чем женщины от века украшали Часы безделья, неги и тоски), Потом еще потыкали с отвагой Во все диваны и портьеры шпагой.

144

Иные заглянули под кровать И там нашли… не то, чего хотели, Окно открыли, стали толковать, Что и следов не видно, в самом деле! Посовещались шепотом опять И комнату вторично оглядели, Но странно: ни один не мог смекнуть, Что и в постель бы надо заглянуть!

145

«Ищите всюду! — Юлия кричала. Отныне ваша низость мне ясна! Как долго я терпела и молчала, Такому зверю в жертву отдана! Смириться попыталась я сначала! Альфонсо! Я вам больше не жена! Я не стерплю! Я говорю заранее! И суд и право я найду в Испании!

146

Вы мне не муж, Альфонсо! Спору нет Вам и названье это не пристало! Подумайте! Вам трижды двадцать лет! За пятьдесят — и то уже немало! Вы грубостью попрали этикет! Вы чести осквернили покрывало! Вы негодяй, вы варвар, вы злодей, Но вы жены не знаете своей!

147

Напрасно, вам доставить не желая Ревнивого волненья, вопреки Советам всех подруг, себе взяла я Глухого старика в духовники! Но даже он однажды, отпуская Мои невинно-детские грехи, С улыбкою сказал шутливо все же, Что я на дам замужних не похожа!

148

Из юношей Севильи никого Моим кортехо я не называла. Что видела я в жизни? — Ничего! Бои быков, балы да карнавалы! Суровой честью нрава моего Я всех моих поклонников пугала! Сам граф О'Рилли мной отвергнут был, Хоть он Алжир геройски покорил.

149

Не мне ль певец прославленный Каццани Шесть месяцев романсы распевал И не меня ль прекрасный граф Корньяни Испанской добродетелью назвал? У ног моих бывали англичане, Граф Строганов к любви моей взывал, Лорд Кофихаус, не вымолив пощады, Убил себя вином в пылу досады!

150

А как в меня епископ был влюблен? А герцог Айкр? А дон Фернандо Нуньсс? Так вот каков удел покорных жен: Нас оскорбляет бешеный безумец К себе домой нахально, как в притон, Приводит он ораву с грязных улиц! Ну что же вы стоите? Может быть, Жену вы пожелаете избить?

151

Так вот зачем вчера вы толковали, Что будто уезжаете куда-то! Я вижу, вы законника призвали: Подлец молчит и смотрит виновато! Такую массу глупостей едва ли Придумали бы вы без адвоката! Ему же не нужны ни вы, ни я, Лишь низменная выгода своя!

152

Вы комнату отлично перерыли, Быть может, он напишет протокол? Не зря ж ему вы деньги заплатили! Прошу вас, сударь, вот сюда, за стол! А вы бы, дон Альфонсо, попросили, Чтоб этот сброд из комнаты ушел: Антонии, я вижу, стыдно тоже! (Та всхлипнула: „Я наплюю им в рожи!“)

153

Ну что же вы стоите? Вот комод! В камине можно спрятаться! В диване! Для карлика и кресло подойдет! Я больше говорить не в состоянье! Я спать хочу! Уже четыре бьет! В прихожей поискали бы! В чулане! Найдете — не забудьте показать: Я жажду это диво увидать!

154

Ну что ж, идальго? Ваши подозренья Пока вы не успели подтвердить? Скажите нам хотя бы в утешенье: Кого вы здесь надеялись открыть? Его происхожденье? Положенье? Он молод и прекрасен, может быть? Поскольку мне уж больше нет спасенья, Я оправдаю ваши спасенья!

155

Надеюсь, что ему не пятьдесят? Тогда бы вы не стали торопиться, Свою жену ревнуя невпопад!.. Антония!! Подайте мне напиться!! Я на отца похожа, говорят: Испанке гордой плакать не годится! Но чувствовала ль матушка моя, Что извергу достанусь в жертву я!

156

Быть может, вас Антония смутила: Вы видели — она спала со мной, Когда я вашей банде дверь открыла! Хотя бы из пристойности одной На будущее я бы вас просила, Когда обход свершаете ночной, Немного подождать у этой двери И дать одеться нам по крайней мере!

157

Я больше вам ни слова не скажу, Но пусть мое молчанье вам покажет, Как втайне я слезами исхожу, Как тяжело печаль на сердце ляжет! Я вашего поступка не сужу! Настанет час — и совесть вам подскажет, Как был он глуп, и жалок, и жесток!.. Антония! Подайте мне платок!..»

158

Она затихла, царственно бледна, С глазами, пламеневшими мятежно, Как небо в бурю. Темная волна Ее волос, рассыпанных небрежно, Ей затеняла щеки. Белизна Ее атласных плеч казалась снежной. Откинувшись в подушки, чуть дыша, Она была как ангел хороша.

159

Синьор Альфонсо был весьма сконфужен. Антония, по комнате носясь, Косилась на осмеянного мужа, Управиться с уборкой торопясь. Отряд ревнивцев был обезоружен, Их ловкая затея сорвалась; Один лишь адвокат, лукавый малый, Не удивлялся этому нимало.

160

Насмешливо приглядывался он К Антонии, мелькавшей суетливо В проступке был он твердо убежден И ожидал довольно терпеливо, Когда он будет вскрыт и подтвержден Давно он знал, что искренне правдивы Лишь наши лжесвидетели, когда Владеют ими страх или нужда.

161

Но дон Альфонсо вид имел унылый И подлинно достойный сожаленья, Когда из нежных уст супруги милой Выслушивал упреки и глумленья Они его хлестали с дикой силой, Как частый град равнины и селенья, И он, улик не видя никаких, Был обречен покорно слушать их!

162

Он даже попытался извиняться, Но Юлия тотчас же принялась Стонать, и задыхаться, и сморкаться; И, в этом усмотрев прямую связь С истерикой, решил ретироваться Наш дон Альфонсо, на жену косясь, И, бурные предвидя объясненья С ее родней, набрался он терпенья.

163

Он слова три успел пробормотать, Но ловкая Антония умело Его смутила: «Что тут толковать! Мне, сударь, и без вас немало дела! Синьора умирает!» — «Наплевать! Пробормотал Альфонсо. — Надоело!» И, сам не зная, как и почему, Он сделал, что приказано ему.

164

За ним ушел, провалом огорчен, Его угрюмый posse comitatus, Всех позже — адвокат; у двери он Пытался задержаться: адвокату Смущаться не пристало, но смущен Он был, что в доказательствах — hiatus.[8] Антония могла его теперь Без церемоний выставить за дверь.

165

Как только дверь закрылась, — о, стенанье! О, женщины! О, ужас! О, позор! О, лживые прекрасные созданья, Как может мир вам верить до сих пор! Произнесу ль ужасное признанье? Едва лишь дверь закрылась на запор, Как Дон-Жуан, невидимый доселе, Слегка примятый, вылез из постели!

166

Он спрятан был и ловко и умно, Но где и как — я обсуждать не смею: Среди пуховиков не мудрено Упаковать предмет и покрупнее. Оно, наверно, душно и смешно, Но я ничуть Жуана не жалею, Что мог он утонуть в волнах перин, Как в бочке Кларенс, сей любитель вин.

167

И наконец жалеть его не след, Поскольку он грешил по доброй воле И сам, нарушив божеский завет, Себе готовил горестную долю. Но, право, никому в шестнадцать лет Раскаянье не причиняет боли, И лишь за шестьдесят и бес и бог Подводят нашим шалостям итог!

168

Как выглядел Жуан — мы не видали, Но в Библии легко об этом справиться Врачи царю Давиду прописали Взамен пиявки юную красавицу. В достойном старце силы заиграли Живей, и не замедлил он поправиться. Однако я не знаю, как Давид, А Дон-Жуан имел унылый вид!

169

Но каждая минута драгоценна: Альфонсо возвратится! Как тут быть? Антония, умевшая мгновенно Разумные советы находить, На этот раз не знала совершенно, Как новую атаку отразить. А Юлия молчала, отдыхая, К щеке Жуана губы прижимая.

170

Жуан уже прильнул к ее губам И плечи ей поглаживал устало. О страхе позабыв. «Да полно вам! Антония сердито прошептала. Поди служи подобным господам! До глупостей ли нынче? Все им мало! Мне этого красавчика пора Упрятать в шкаф до самого утра!

171

Я вся еще дрожу! Помилуй бог! Ведь этакая вышла суматоха! И — да простится мне! — такой щенок Виновник был всего переполоха! Ох, я боюсь, хозяин очень строг! Не кончились бы шутки наши плохо! Я потеряю место, — ну, а вы Останетесь как раз без головы!

172

И что за вкус? Ну, будь мужчина статный; Лет двадцати пяти иль тридцати, Оно, пожалуй, было бы понятно, А то мальчишка, господи прости! Ну, лезьте в шкаф и стойте аккуратно Хозяин может в комнату войти; Не шаркайте ногами, не сопите. А главное — пожалуйста, не спите!»

173

Но тут Альфонсо — грозный господин Ее прервал внезапным появленьем. На этот раз он был совсем один И потому с угрюмым нетерпеньем Ей сделал знак уйти. Не без причин На госпожу взглянула с сожаленьем Антония, потом свечу взяла И, сделав книксен, вежливо ушла.

174

Альфонсо постоял минуты две И принялся опять за извиненья: Он лепетал о ветреной молве И о своем нелепом поведенье, О смутных снах, о шуме в голове; Ну, словом, речь его была смешенье Риторики и несуразных фраз, В которых он мучительно увяз.

175

Но Юлия, не говоря ни слова, Ему внимала. Женщина молчит, Когда оружье у нее готово, Которое супруга поразит! В семейных ссорах, в сущности, не ново, Что тот приемлет равнодушный вид, Кто за намек твой на одну измену Тебя уликой в трех сразит мгновенно!

176

Она могла бы многое сказать По поводу известного романа Инесы и Альфонсо. Но молчать Она предпочитала. Разве странно, Что ради сына, уважая мать, Она щадила уши Дон-Жуана? А может быть, другим развлечена, Про эту связь не вспомнила она.

177

Но я еще причину угадал Ее вполне разумного молчанья: Альфонсо никогда не намекал (Из робости, а может — по незнанью!), К кому он нашу донну ревновал Инесы допустив упоминанье, Она могла б по верному пути Его на след Жуана навести!

178

В столь щекотливом деле очень вреден Один намек. Молчанье — это такт. (Для рифмы нужен «такт» — язык наш беден, Октава — тиранический контракт!) Мне хочется сказать, что наши леди Умеют «замолчать» опасный факт. Их ложь умна, изящна, интересна И даже им к лицу, коль молвить честно!

179

Они краснеют — это им идет, И мы им верим, хоть они и лживы. Притом же отвечать им не расчет: Они обычно так красноречивы, Вздыхая, так кривят прелестный рот И опускают глазки так красиво, Потом слезу роняют, а потом Мы вместе с ними ужинать идем.

180

Итак, Альфонсо каялся. Меж тем Красавица, ему не доверяя, Его еще простила не совсем, И, о пощаде полной умоляя, Стоял он перед ней уныл и нем, Как изгнанный Адам у двери рая, Исполнен покаянья и тоски. И вдруг… наткнулся он на башмаки!