Джентльмены неудачи

– Да эти двое в больнице сразу сказали, что восемь. Я, признаться, у мальчишки – ну, того, которого ты видела – не спросил. Башка была не тем занята. Да и у него башка не работала. Потом нам сведения принесли. Неполные. Почему? Потому что бардак!

– Так все-таки восемь?

Приятель кивнул.

– Шестеро – те, кто ты говорил, или какие-то замены произошли?

– Те, как есть. И с двумя из них уже разобрались.

Я вопросительно посмотрела на приятеля. Оказалось, что в дополнение в застреленному рецидивисту (к радости наших правоохранительных органов – одним постоянным клиентом меньше) уже поймали пирамидостроителя, к сожалению, только одного, и вернули по месту последней «прописки». Теперь, после побега, прописку в местах не столь отдаленных ему придется продлить. Правда, он утверждает, что его заставили бежать насильно. Вытащили вместе с другими из спецавтозака и велели прыгать в катер. Он, видите ли, выплыв из Невы, как раз направлялся в ближайшее отделение милиции, только не знал, где оно находится на Васильевском острове. Его приятеля не поймали. Пока.

– Так что из этих шестерых остались: пирамидостроитель, но тут, думаю, обманутые вкладчики окажут нам посильное содействие, если его где-нибудь увидят; Алексей Комиссаров; хулиган по фамилии Знаменский и твой Сережа.

– А кто еще сбежал? – спросила я с самым невинным видом.

Андрюша с коллегой хором застонали:

– Любимец женщин, Вячеслав Николаевич Астахов!

– А, так, значит, побег готовился под него?

– Все могло быть, – уклончиво ответил Андрей. – Только он идиот, что сбежал. Он же себе кислород таким образом перекрыл. Думаю, он получил бы оправдательный приговор, а дело зависло бы «глухарем». Время смерти его последней сожительницы Тамары, в убийстве которой его обвиняли, определено, и в это время его видела куча людей – в одной из его аптек была проверка, на которой он присутствовал. Какого дьявола было бежать? В крайнем случае, уж драпанул бы после суда.

– А может, он просто дурак?

– Ящер?! Нет, Юля, тут какая-то хитрая игра. Возможно, где-то требовалось его личное присутствие. Причем срочное. И он был готов ради этого претерпеть меньшие неприятности…

– Что будет, когда его поймают?

Андрей задумался. Его коллега хмыкнул.

– Не для печати: откупится. Но хотел бы я знать, куда сегодня направился Вячеслав Николаевич?

Я тоже хотела бы, но спросить было не у кого. Если, конечно, сам Вячеслав Николаевич не прорежется и не сообщит. Мог бы, между прочим, поблагодарить. Кто ему сообщил про готовящийся побег?

Но неужели они спелись с Серегой?! Или Вячеслав Николаевич намерен расквитаться с ним на свободе за то, что тот покушался на него в «Крестах»?

И Сережин хладный труп уже вполне может лежать на дне морском, то есть речном? Какого дьявола Серега прыгнул в один катер с Ящером? По своей дурости? Совсем у него башню снесло?

Вслух я спросила, кто был восьмым. Андрей с коллегой опять застонали.

– Ну? – подбодрила их я. – Чикатило питерского розлива? Следует предупредить всех женщин? Местный Джек Потрошитель? Кто?!

– Нет. Один сибирский вор в законе. Кличка – Певец, потому что фамилия его – Высоцкий. Вадим Дмитриевич.

– А что делал в нашем городе этот Вадим Дмитриевич? – поинтересовалась я.

– Зачем он приехал, сказать не могу, – ответил Андрей. – Но взяли его в ресторане. Во время одного рейда. У него оказался с собой незарегистрированный ствол.

– И?

– Он не должен был находиться в этом автозаке сегодня. Как он там оказался – выясняем. Побег, скорее всего, был сделан под него, – твердо заявил Андрюша. Его коллега кивнул с самым серьезным видом. – Всем остальным, кроме Ящера, подфартило, Хотя, как сказать… А Ящер… Он, кстати, тоже оказался в фургоне в последнюю минуту. Вячеслав Николаевич же известен своей способностью пролезать в любую дырку. Скользкий, как ящерица. Вот и оказался, и сбежал. Ладно, все на сегодня. Поехали по домам.

Мы с Андрюшей вышли из здания Управления к моей «шестерке», где все это время сидела Татьяна.

* * *

В загородном доме уже был накрыт стол. Костя Неандерталец, лучший друг и правая рука Вячеслава Николаевича Астахова, побеспокоился заранее. Во главе стола сидел Ящер, по правую руку от него – Сергей.

Произносились тосты. Сергей, отвыкший от спиртного, очень быстро дошел до стадии «морда в салате» и не помнил, как оказался в кровати. На настоящей кровати, с домашней подушкой, под одеялом в пододеяльнике. Белье было свежим!

Утром Костя протянул ему пару таблеток.

– На, выпей. Они, конечно, действуют не так эффективно, как убеждают нас по ящику, но самочувствие улучшают. Пива тебе пока не надо.

Сергей выпил таблетки и снова растянулся в постели. Хорошо-то как!

* * *

Вадиму было очень неудобно. И положение не очень-то поменяешь. Ноги и руки затекли. Разболелась спина. Ничего, в Афгане и тюрьме удобств было меньше, успокаивал он себя. И какой идиот проектировал эти «Жигули»? И вообще, почему Иван Захарович не подарит девочке нормальную машину?

Так, пора вылезать и идти знакомиться. Тембр голоса у девочки приятный. Хотя как бы иначе она работала на ТВ? И мордашка ничего, как он видел. Только говорят, уж очень большая она стерва.

Правда, Вадим всегда любил стерв.

* * *

– Немец уже давно здесь? – спросил Иван Захарович. – Трахает рыжую? Или она его? Да, я понимаю, некогда нам было им заниматься. Но нет худа без добра. Рыжая его как раз довела до нужной кондиции. Теперь он должен быть только рад, если мы его спасем от этой ненасытной бабы.

* * *

«Нет, я больше не выдержу, – думал Отто Дитрих. – Русская, да еще и рыжая… Почему я с ней связался?»

Он вспомнил, что еще читал о рыжих. При русском царе Петре Первом, основателе Санкт-Петербурга, в который в двадцать первом веке занесло барона фон Винклер-Линзенхоффа, рыжим запрещалось свидетельствовать в суде. Их показания не принимались.

А в средние века в Европе тысячи рыжеволосых женщин были сожжены на кострах. Инквизиция считала их ведьмами.

И рыжие кошки, говорят, самые блудливые.

Нет, надо что-то делать! Можно вести дела с Александром Ковальчуком, но Отто Дитрих был не в силах продолжать общение с его дочерью.

* * *

– Света, скажи барону, что теперь, после того, как он делил с тобой постель, он, как честный человек, должен на тебе жениться, – давал указания дочери Ковальчук.

– Папа, это потеряло актуальность после того, как контрацептивы стали общедоступными, – невозмутимо заметила Светка. Она временами любила позлить отца. И вообще, нечего ей указывать, за кого выходить замуж, а за кого не выходить.

Глава 5

По пути до дома Андрея мы с ним вкратце пересказали Татьяне дополнительную информацию, которую она еще не знала.

– Кстати, а что по поводу случившегося думает ваш любимый Иван Захарович? – словно очнулся Андрюша.

– Звонил недавно, – сообщила Татьяна. – Мне на трубку. Недоволен работой органов.

Я хмыкнула. Андрюша на заднем сиденье застонал, потом спросил:

– А почему недоволен? Вернее, из-за кого? Из-за Ящера? Или из-за Татаринова?

– Я так поняла, что из-за обоих, – сказала Татьяна. – Его сегодня сложно было понять. Успокоится немного, вот и выясним. Через пару дней. А ты, Андрей, хочешь, чтобы Иван Захарович выполнял за тебя твою работу?

По вздоху Андрюши я поняла, что этого хотели бы все наши органы, зная о возможностях Ивана Захаровича. Да и трудились бы они гораздо продуктивнее и с гораздо большим энтузиазмом, если бы их финансировал Иван Захарович, а не государство, и если бы приказы отдавал Сухоруков, а не начальники, ко времени получения генеральских погон забывшие, как они сами начинали простыми операми.

– Юль, Таня, – умоляюще сказал Андрюша, – вы там выясните его планы относительно Ящера и Сергея…

– Андрюша, чего ты хочешь? – повернулась к нему Татьяна. – Обратно этих типов заполучить? Мы передадим Ивану Захаровичу. Только сам понимаешь: он вначале лично с ними побеседует. Надеюсь, ты не сомневаешься: он до них первый доберется.

– Да по мне, пусть он хоть обоим им макушки проломит! – взвился вымотанный до предела Андрюша. – Туда им всем и дорога! Только трупы пусть не спускает в болото, а оставит хотя бы где-нибудь на шоссе, и с документами. Надоело все! Задолбали все! Начальство как взбесилось: вынь им да положь этих зеков! Только распоряжения отдают, а даже бензина нет! Не говоря уже о другом. Ничего нет, но ты работай и только нагоняи получай. Может, мне к Ивану Захаровичу перейти?

– Передадим, – спокойно сказала Татьяна.

Андрюша с нами очень вежливо распрощался, сказав, как он нас любит и как ему приятно с нами общаться, и попросил не обращать внимания на его срыв: со всеми бывает, в особенности после тесного общения с начальством. Я тронулась с места и поинтересовалась у Татьяны, что на самом деле говорил Сухоруков.

– Да вопил, как резаный, – отмахнулась соседка. – Была у него мысль, что это ты постаралась – в смысле, насчет Сереги и Ящера. Я убедила его в том, что он в данном случае неправ. Что ты горишь жаждой мщения им обоим и вообще предпочла бы видеть их в тюрьме. Малявы передавала только из личного уважения к Ивану Захаровичу. Ну неужели ты думаешь, что я Сухорукову – и любому другому мужику – лапши на уши не навешаю?

Я в соседкиных возможностях не сомневалась, она уже многократно демонстрировала их на практике, но меня интересовали дальнейшие планы Ивана Захаровича.

– Комиссаров – у него, – сообщила Татьяна. – Ну, этот, враг чеченского народа. Не знаю уж, как Иван Захарович его использовать намерен, но не даст парню пропасть. Серегу с Ящером искать будет. Заявил, чтобы мы готовились ему помогать. А остальные беглецы его, по-моему, не волнуют.

– Про Олега спрашивал?

Татьяна отрицательно покачала головой.

– Для меня были какие-то указания насчет того, что давать в эфир?

– Ничего конкретного он не сказал.

«И слава Богу», – подумала я.

– Юль, а почему Ящер взял Серегу на свой катер? – задумчиво спросила Татьяна.

Я считала: чтобы щелкнуть по носу Ивана Захаровича.

– На фига Серега Ящеру?! Кто он такой? Никто, и звать его никак. Если Ящер такой благородный, почему других к себе не взял? – не унималась Татьяна.

Я пожала плечами, но задумалась. Правда, кроме желания щелкнуть Ивана Захаровича по носу, больше ничего придумать я не смогла. Хотя, может, Ящер в дальнейшем хочет использовать Серегу в своих планах мести? Иван Захарович же – их общий враг. Почему бы им не объединиться?

Машину поставила на обычное место, щелкнула пультом сигнализации, и мы с Татьяной пошли в парадное.

Но я не успела ничего сделать, кроме выдачи очередного ужина вечно голодному Василию. В дверь позвонили.

Я застыла на месте, потом проследовала к входной двери и припала к глазку.

На лестничной площадке стоял незнакомый мне мужчина.

Он явно понял, что его рассматривают в глазок, и спокойным тоном произнес, что ему нужна Юля.

– Вы кто? – спросила я.

– Мы с вами лично не знакомы, но у меня для вас… есть дело. И информация, которая может вас заинтересовать. Насчет сегодняшних событий.

Дверь я открыла. Хотя, возможно, делать этого не стоило.

Мужчина прошел, дверь я захлопнула и снова повернулась к нему.

Лет тридцать пять – тридцать семь, лицо довольно приятное, тусклый блондин, небольшие залысины на лбу и у висков, высокие скулы, вид усталый. Рост – около метра восьмидесяти, наверное, даже чуть выше, не худой и не полный, но хорошо накачанный. Одет в спортивный костюм и кроссовки. Из-под олимпийки проглядывал свитер. Без куртки, без головного убора.

Ни слова ни говоря, он снял кроссовки, я пододвинула ему оставшиеся еще от Сергея тапочки и пригласила в кухню, где Василий уже справился с очередным ужином и принялся обнюхивать гостя, потом в своей обычной манере его цапнул (раз гость пришел без мяса) и с чувством исполненного долга удалился.

– Люблю котов, – сказал мужик. – Причем толстых и пушистых. Как ваш.

Я опустилась на табуретку напротив мужика. Кто это такой и что ему надо?

– Чайком не угостите? – спросил он.

– А водочки с закусочкой не желаете? Спинку потереть? Постельку теплую? Еще что-нибудь?

– Ну ты и язва, пани Солоха, – спокойно заметил мужик, закидывая ногу на ногу. – А вообще, по русской традиции гостя вначале накормить надо, а потом уже вопросы задавать. Разве Иван Захарович тебя этому не научил? Я слышал: вы – большие друзья.

– А знаешь еще одну народную мудрость: незваный гость – хуже татарина?

– Твоего Татаринова? – мужик прищурился.

– Он уже давно не мой! – рявкнула я, но чайник все-таки поставила. Хотя бы потому, что сама хотела есть и пить.

Немного подумала и спросила, почему гость назвал меня пани Солохой, и вообще, было бы неплохо, если бы он соизволил представиться.

Он встал, изобразил манерный поклон и сказал:

– Вадим. Высоцкий. Отца Дмитрием величали.

Я рот открыла! Закрыла и принялась судорожно шевелить извилинами. Мужик помог моему мыслительному процессу, сообщив, что сегодня он весь день катался в багажнике моей машины и с большим интересом слушал разговоры, которые я вела по сотовому и с теми, кого в своей машине возила.

– Я, конечно, всегда знал, что бабы – стервы, но чтобы такие… – он посмотрел на меня прищурившись. Появлявшиеся в такие моменты множественные мелкие морщинки ему очень шли, вернее, делали лицо милым и приятным.

– Пельмени будешь? – вместо ответа спросила я. – Есть еще вареники. Все – магазинное. Или макароны с тушенкой.

– Пельмени я ем только домашние, как и вареники, так что давай макароны.