Помоги проекту - поделись книгой:
Оставалось уповать на ЭКО, где Арутюнян исследовал вещи потерпевшего. Так чем порадует Геворг?
– Ну будет тебе, Гарик… – с укоризной в голосе обратился Нестеренко к другу, который с наслаждением прихлебывал круто заваренный чай, – выкладывай.
– Вах, вах, какой быстрый. Слушаю и повинуюсь…
Арутюнян родился в Москве. Был стопроцентным столичным жителем. Но всегда с массой подробностей рассказывал об Армении. Послушать его, так он насквозь объездил южную республику. Геворг же, которого в МУРе переименовали в Гарика, был в Ереване, где жила его бабушка, всего два или три раза, да и то на школьных каникулах.
– Фоторобот мы сотворили, – Арутюнян положил на стол перед Нестеренко снимки. – Но гарантии я дать не могу.
– А когда такое было, чтобы ЭКО давал какие-либо гарантии?
– Не клевещи, Володя. Уж тебе грех на нас обиду держать. Вспомни дело братьев Крозик…
– Сдаюсь, – поднял с улыбкой вверх руки Нестеренко. – Беру свои слова обратно… И это все?
– Почему – все? – Криминалист вынул из папки, которую принес с собой, несколько машинописных листков.
– Вот заключение.
– Что-нибудь интересное есть?
– Да как тебе сказать… Мало. Судя по всему, "утопленник" был убит не на берегу водохранилища. И привезли его туда в багажнике машины. На пиджаке я обнаружил царапины, а на брюках масляные пятна. Масло импортное, довольно редкое. Применяется в основном для "Жигулей", реже – в системе смазки "Волги" ГАЗ-24.
– А то, что у него мог быть личный автомобиль, такое предположение тебе не пришло в голову?
– Обижаешь, Володя. Науку обижаешь. Жаль, что у тебя нет хотя бы "Запорожца".
– Мне – тоже. Только при чем здесь это?
– При том, что хотел бы я тогда посмотреть на твои руки и ботинки. За машиной нужно ухаживать. А это значит, что следов, пусть невидимых невооруженным взглядом, но вполне различимых нашей аппаратурой, останется предостаточно.
– Кто спорит.
– И правильно. Поэтому я могу утверждать, что убитый за руль не садился очень давно. А масляные пятна на брюках свежие. Кроме того, расположение и глубина царапин на пиджаке указывают на то, что убитого затолкали в багажник. Я проверял на манекене. Картина схожая. И похоже, что эту операцию убийца проделал в одиночку. Вдвоем уложить человека в багажник было бы легче. Преступнику пришлось поднатужиться – потерпевший был рослым, крепкого телосложения. Нападавший, сам понимаешь, отнюдь не из слабого десятка.
– Похоже, что так… Что еще у тебя?
– Тот, кого бросили в воду, курил сигареты "Опал". Сохранились крошки табака. На правой руки носил массивный перстень, золотой. Кстати, левша – мышцы левой руки развиты больше, чем правой. Занимался борьбой – сломаны ушные хрящи.
– Тем более странно, что убийца так легко с ним справился.
– Ничего странного. Застиг врасплох, ударил сзади. Притом весьма профессионально – под лопатку, точно в сердце. Возможно, они были знакомы – тогда тем более понятно.
– Хорошее знакомство, ничего не скажешь…
– Кстати, Володя, обрати внимание на пункт заключения, где сказано о веревке. Изготовлена из пеньки, притом первоклассно и вручную. Нестандартная. Я консультировался со специалистами, так они в один голос твердят, что подобный способ переплетения прядей видят впервые. Кроме того, пенька обработана каким-то составом, предохраняющим от гниения. И здесь загадка – антисептик, примененный для пропитки, растительного происхождения.
– Интересно… А зубчатое колесо?
– Пока не удалось понять, от какого оно механизма. Сложно. Но, думаю, день-два – и я на этот вопрос отвечу. И все же у меня есть для тебя и следователя нечто. По моему мнению, очень существенная деталь.
– Ну-ну…
– Брошь, которую я отыскал за подкладкой. Вещица, между прочим, для наших мест редкая. Во-первых, как я и предполагал, изготовлена из моржового клыка косторезами Уэлена. Это Чукотка. Но самое главное – небольшая экспериментальная партия таких брошей была отправлена в Магадан совсем недавно, с месяц назад.
– И больше никуда?
– Магаданские коллеги утверждают, что нет. И учти, броши с подобным рисунком – новинка.
– Магадан, Магадан… – Нестеренко сдвинул густые брови, что-то соображая. – А ведь маршрут троллейбуса, которым он ехал в день убийства, как раз проходит мимо аэровокзала… Билет приобретен в первой половине дня… Значит… Проверим! – и капитан снял телефонную трубку.
7
Черная "Волга" стремительно подминала под себя серо-коричневую ленту шоссе. Толстый, слегка обрюзгший человек с бычьей шеей, в модном дорогом костюме, брезгливо поджав губы, внимательно следил за дорогой, изредка поглядывая в зеркало.
За боковыми стеклами замелькали домики дачного поселка. Вскоре дорога уперлась в небольшой чистенький пруд, на берегу которого, за высоченным дощатым забором, виднелся двухэтажный особняк, крытый красной черепицей. Массивные ворота, окованные стальными полосами, бесшумно отворились, и автомобиль нырнул в прохладный полумрак увитой плющом аллеи.
– Вас ждут в гостиной, – к машине подошел коренастый парень в вельветовых брюках. Небрежно кивнув ему в ответ, толстяк прошел в дом.
– Здравствуйте…
– Здравствуй, Гиви. Садись… – Высокий сухощавый старик с густой седой шевелюрой сделал едва уловимый жест. – Ты, как всегда, опаздываешь…
– Простите, Павел Константинович… – толстяк умоляюще сложил пухлые ладони на груди;
– Или тебе мое слово – уже не закон?
Гость смутился и посмотрел на еще одного человека, находившегося в гостиной, тот, казалось, не прислушивался к разговору, с увлечением листая потрепанный иллюстрированный журнал.
– Ладно, баста! Займись делом. – Хозяин пристукнул ладонью по столу. – Захар тебя введет в курс.
Гиви, изобразив на своей круглой физиономии величайшую скорбь и покорность судьбе, молча принялся вытаскивать бумаги из атташе-кейса – он очень боялся, что стало известно о его последних аферах, не внесенных в тайный реестр "фирмы". А сумма "навара" от этих операций была внушительной. Самое неприятное во всем этом было то, что он использовал в обороте чужие деньги.
"Знает или нет?.. – мучительно раздумывал Гиви, готовясь к отчету. – Не может знать… Все было проделано чисто. Догадывается? Это еще не доказательство. Захар. Это его работа… Но чем, чем он так завел "деда"? Ладно, придет время – посчитаемся… Посмотрим, чем закончится твое чрезмерное усердие. Свинья…"
8
В просторной однокомнатной квартире царил хаос. На красивом пушистом ковре, который прикрывал неухоженный паркет, валялись в полном беспорядке книги, скомканное постельное белье. Дверки платьевого шкафа были распахнуты, часть одежды лежала на полу, остальное – брошено кое-как на полки. Два массивных обтянутых натуральной кожей кресла исполосованы ножом. Изрезана была и обивка дивана. Даже цветной телевизор искалечила чья-то грубая, безжалостная рука – он стоял на журнальном столике с оторванной задней стенкой и вывороченными внутренностями.
Нестеренко вместе с понятыми и управдомом, еще не старым, но сверх всякой меры полным мужчиной, которого мучила одышка, стояли в прихожей и наблюдали за Арутюняном. Эксперт уже закончил фотографировать интерьер и теперь кропотливо обрабатывал специальными препаратами дверные ручки, шкаф, кухонную посуду.
Это была квартира убитого и брошенного в пруд человека. В папке, лежавшей в сейфе капитана, прибавился еще один машинописный листок. Конечно же, это была несомненная удача, в которую совсем недавно Нестеренко боялся верить.
"Зиселевич Артур Борисович, 1958 года рождения, беспартийный, образование высшее, холост, уроженец г. Можайска. Не судим. Работает старшим инженером в СМУ-131. Проживает по адресу: г. Москва, ул. Беломорская, дом… квартира…"
"Проживал…" – подумал Нестеренко, вспомнив фотографию из личного дела: молодое лицо с правильными чертами, выразительные, умные глаза, полные губы, на которых застыла едва уловимая ироническая улыбка. Вспомнил и сцену у водоема, тело на берегу. Невольно вздрогнул – нет, невозможно привыкнуть к страшному облику смерти…
В школе милиции над ним подтрунивали. Володя, высокий широкоплечий перворазрядник-дзюдоист, в морге бледнел, как кисейная барышня. Тайком от ребят он всеми правдами и неправдами пробирался в "анатомичку" медицинского института. Приучал себя… Но единственное, чего он добился этими усилиями, было умение скрывать свои чувства. Странно устроена жизнь: по службе больше всего ему приходилось заниматься делами, связанными с убийствами. Но Владимир не роптал: кто-то должен выполнять эту работу. И еще… он был удачлив.
В розыске нужны умение и терпение, но и немножко – благосклонность судьбы. Правда, сам капитан считал, что везти начинает, когда прольется седьмой пот.
В этот раз Нестеренко сразу угадал с аэровокзалом. Первая же версия подтвердилась. Потерпевший и впрямь прилетел из Магадана. Редкую брошь и троллейбусный билет Володя совершенно правильно связал в единую цепь.
Потом все было просто – запросить и тщательно "просеять" список пассажиров самолета, прибывшего рейсом из Магадана в день, когда погиб бородач, и выбрать того, единственного.
– Пусть войдут понятые, – наконец разрешил Арутюнян и закурил. – Жалко, опередили нас, – сказал, обращаясь к Нестеренко. – Узнать бы, что искали и нашли ли?
– Опередили… – капитан хмуро смотрел на разбросанные по полу книги.
Что же искали в квартире Зиселевича? Тот, кто сотворил такой погром, понятное дело, своей визитной карточки не оставил. Даже дверные ручки тщательно протер. Уничтожены ли и другие следы? И насколько тщательно? Впрочем, это можно проверить только в лаборатории.
А пока надо самым внимательным образом осмотреть все вокруг.
Сначала "улов" был небогат.
– Ничего, старший уполномоченный, не расстраивайся… – бормотал Геворг. – Чует мое сердце…
Нестеренко только вздыхал в ответ и продолжал искать. Что? На этот вопрос он вряд ли ответил бы. Теперь, пожалуй, им двигал не хладнокровный расчет, а больше злость на того, кто так ловко и, главное, вовремя сумел выкрасть бумаги и документы.
– Иди сюда! – позвал его Арутюнян. – Ну-ка, подсоби… Вдвоем они с трудом отодвинули от стены громоздкий шкаф.
– Ну, что я говорил! – не удержался от радостного восклицания эксперт. – Здесь! – тыкнул он пальцем в пыльный прямоугольник пола, – давай инструменты…
Под паркетом, в глубокой нише, прикрытой деревянным щитом, стоял засыпанный песком плоский металлический ящик. Тайник явно был "законсервирован", тонкие дубовые дощечки были приклеены мастикой.
Геворг долго и безуспешно возился с замком, пытаясь открыть самодельный сейф с помощью хитрых инструментов. Он их изготовил в какой-то мастерской. Наконец криминалист не выдержал и в раздражении швырнул "отмычки" в свой чемоданчик.
– Черт знает что! – в сердцах бросил он. – Придется взламывать. Замок какой-то заковыристый…
– Это у тебя просто профиль не тот, – не удержался Нестеренко, чтобы не поддеть приятеля. Геворг был достаточно самолюбив и считал себя большим специалистом в подобных делах.
Арутюнян "подарил" ему красноречивый взгляд, но смолчал. Рядом стояли посторонние: понятые и грузный управдом.
– Разрешите мне, – предложил он неожиданно.
– Пожалуйста… – буркнул Геворг и отошел в сторону, поджав губы.
Добровольный помощник взял инструменты, осмотрел их оценивающе, выбрал один, вставил в замочную скважину. Двери минуты колдовал над нею, повернув голову набок и едва не касаясь ухом крышки ящика, затем выпрямился и сказал почему-то виновато:
– Ничего сложного, ничего сложного… Все.
– Н-да, красиво, – Нестеренко в восхищении развел руками и покосился на обескураженного друга. – Вот это класс. Не всем дано. А где вы так научились?
– Думаете, небось, в какой-нибудь шайке "науку" проходил? – с улыбкой спросил мужчина. – Вовсе нет. На этой должности я недавно. Сердце пошаливает, здоровье неважное. А раньше слесарил на заводе. Шестой разряд имею, – добавил он с гордостью.
– Спасибо вам, – поблагодарил его Нестеренко, осторожно открывая крышку, будто боясь ее разбить.
Внутри лежали деньги. Их было много. Несколько пачек сотенных и полусотенных, перевязанных крест-накрест тесьмой.
На дне, упакованные в целлофан, желтели две небольшие колбаски золотых червонцев. В самом низу капитан обнаружил конверт из плотной бумаги и две фотографии.
На одной из них он узнал Артура Зиселевича – тот, правда, был без бороды. Заселевич обнимал за плечи смеющуюся девушку с пышными вьющимися волосами. На обороте крупным женским почерком было написано: "Мой любимый Арт и я, Зайка". И дата. На втором снимке, немного выцветшем от времени, стояли во весь рост двое мужчин, забавно непохожих – один низенький и круглый, как колобок, самодовольно ухмылялся. Другой – высокий, сухощавый, смотрел прямо, чуть прищурив глаза, – как показалось Нестеренко, холодно и зло.
В конверте лежала записка весьма интригующего содержания: "Артур, мой мальчик. У меня нет никого, роднее тебя. Все, что у меня есть, принадлежит тебе. Я прошу только одного – остерегайся X. Если со мной что случится, знай – это его рук дело. Любящий тебя…" и подпись – замысловатая, нечитаемая вязь.
9
Метрдотель был сама вежливость и предупредительность. Проводив Бубенчикова едва не с поклонами в отдельный кабинет и рассыпавшись в любезности, тут же исчез, чтобы через две минуты появиться с расторопным официантом, который принялся сервировать стол.
"Вот у кого нюх! – восхитился про себя Бубенчиков, развалившись в кресле и наблюдая за суетой. – Большие деньги за версту чует… Жох!"
– Здравствуйте, Игнатий Пантелеевич! – широкоплечий парень пробрался к столику.
– Здравствуй, здравствуй, Лелик… Присаживайся.
– Не опоздал?
– Разве это так важно? – растянул губы Бубенчиков, но на часы посмотрел. Он помнил уроки Павла Константиновича – божьего старичка, который встал у него поперек дороги. – Три минуты не в счет…
Здоровяк сразу съежился, покраснел, словно нерадивый школьник перед строгим учителем.
– Ну-ну… – небрежно потрепал его по плечу Игнатий, – не бери в голову. Где наши красавицы?
– Сейчас! – сорвался с места Леопольд и тут же остановился. – А… Бубенчиков решительно подтолкнул его к двери.
– О делах потом. Зови…
10
Мысль ускользнула. Еще не вполне оформившаяся, где-то в подсознании, она тем не менее вызывала чувство неудовлетворенности собой. Старший оперуполномоченный злился, пытаясь сосредоточиться.
Неужто он упустил нечто важное? И в прокуратуре не смог объяснить причину своей встревоженности. Хотя и так ясно – сроки поджимают. Следователь, конечно, прав: нужно опрашивать знакомых погибшего, родственников, сослуживцев. Иного пути нет. Очень хлопотно, но…
Зазвонил телефон. Капитан снял трубку.
– Гарик? Привет. Чем порадуешь? С колесиком прояснилось? Замечательно…
Геворг… Мысли неожиданно потекли по другому руслу. Нестеренко вспоминал… Гарик пришел, когда он перечитывал сводки… И что-то в них тогда привлекло его внимание… Ну, разумеется, кража чемодана. В троллейбусе. Сбежавший хозяин. И день совпадает. Неужто… Нет, не может быть. И все же… Надо ехать в РУВД.
Майор милиции Панушкин встретил старшего оперуполномоченного сердечной улыбкой, они давно были знакомы и симпатизировали друг другу.
– …Ума не приложу, что предпринять, – пожаловался Сергей Богданович, узнав о причине визита. – Сяву взяли с поличным. Протокол, показания свидетелей – все по форме. Чемодан у нас. А потерпевшего найти не можем. Не дает о себе знать.
– А почему же он сбежал?
– Можно только предполагать, а как на самом деле…
– Чемодан вскрывали?
Поделиться книгой: