Круиз по лишним проблемам

Громкий Наташкин вопль с берега заставил меня поторопиться и ломануться к бытовке коротким путем – через кусты пионов. Сунуть вилку в розетку – секундное дело. Не очень удачно сиганув через достигшую первой ступеньки крыльца Тоника, я шлепнулась рядом со шлангом. Куда полетела Тоник, не обратила внимания, было не до подведения итогов. Подхватив шланг, торопливо принялась тянуть его из глубины участка на себя, выискивая второй конец. Разумеется, поиски увенчались успехом именно в тот момент, когда из него прямо на меня вырвался фонтан озерной воды. Поливая в радиусе доступности помимо себя все, что не обладало способностью прятаться, я пронеслась в обратную сторону. Медлить было нельзя. Разгулявшись на кустах, пламя плотоядно облизывало старые доски забора. По инерции я подхватила кастрюлю и без отрыва от распыления воды, снова натянула ее на голову. Техника безопасности прежде всего! Была охота в один миг облысеть! Искра – вещь коварная. Взять хотя бы не раз помянутую историю России.

В какой-то момент, я усомнилась, что справлюсь с огнем. Пока поливала в одном месте, жадные языки пламени, откровенно издеваясь, вздымались в другом, только что мною политом. Но тут подползла подмога – Тоник с огнетушителем. Мощная струя пены сбила с моей головы кастрюлю, заставив меня отскочить. Следовало уступить место техническому прогрессу. На просторе струя угодила прямо в эпицентр пожара. Сама Тоник этого не видела – крепко зажмурила глаза. Я со своим шлангом довершила неравный бой огня с водой. С чувством полного удовлетворения на трясущихся ногах вернулась к Тонику, приземлилась рядом и, не успев выдать замечание по поводу аномальности ее способа передвижения, ахнула от ужаса. Ноги бедняжки были основательно расцарапаны, сквозь слой грязи проглядывали рубиновые потеки крови.

– Кто-то что-то колючее посадил в кустах, а меня взрывом в это место и шарахнуло, – плаксиво пожаловалась Тоник. – Сдуру еще и босоножки стянула. Не знаешь, где мой «Мерседес»?

– На нем, наверное, Кулагин с Воротниковым за подмогой уехали. А может, просто решили его подальше от горевшего джипа отогнать. Нашла о чем думать. Сможешь доползти до своей бытовки?

– У меня уже коленки стерлись.

– Тогда сиди здесь, вытаскивай видимые колючки и аккуратно складывай вот в эту кастрюлю. Я сбегаю за Натальей, девушка явно застряла. Не насос же караулит. Она оценит степень твоей поврежденности, в случае чего, доставим в больницу.

– Да ничего страшного. Сначала насос выключи, а то озеро дислокацию сменит. Чувствуешь, какая под нами лужа?

– Что я, бесчувственная?

Мысленно обругав себя за то, что так и не удосужилась расстаться со шлангом, я отбросила его в сторону и еще раз помянула Наташку недобрым словом, причем очень громко. Мне показалось, что она отозвалась, только очень слабенько. Медленно зарождающаяся тревога обрастала уверенностью, что я не права. Давно пора бить тревогу по поводу отсутствия подруги.

Забыв про работающий насос, я понеслась к озеру. Зеленый шланг, как располневшая сказочная веревочка из сказочного клубка, подаренного Бабой Ягой Ивану-царевичу, указывал точное направление. Следы пребывания подруги на песчаном пятачке берега имелись, Наташка достаточно потопталась там босыми ногами. На ветке ивы висели ее босоножки. Глухо рычал насос. Вот только самой Наташки поблизости не было.

Я неуверенно ее окликнула, понимая, что она едва ли надумала играть со мной в прятки. Какая-то птица вспорхнула, напугав меня чуть не до потери сознания. Предположения одно страшнее другого мелькали и отбрасывались мною. Я с тоской уставилась на озерную гладь и, не веря своим глазам, невольно разинула рот: почти на самой середине озера плавал плот. На нем в позе отчаявшейся, только значительно повзрослевшей Аленушки с картины Виктора Васнецова торчала Наташка. Сходство было настолько велико, что невольно заставляло подумать: подруга, уподобившись героине художественного полотна, обезумела от исчезновения сразу двух наших «Иванушек». Я успела порадоваться отсутствию сходства плота с камнем. Васнецов начал писать картину именно с пейзажных этюдов. Все думал, где и как усадить Аленушку – на берегу Вори в Абрамцеве или у пруда в Ахтырке. Плот им в расчет не принимался, так же как и середина водоема.

Несказанно удивившись смелости подруги, не умевшей плавать и все же решившейся на круиз, я выплюнула залетного комара и заорала на всю округу: «Э-э-э-эй!!!» Мало того, оторвала от своего платья еще один самый значительный по величине лоскут и, призывно размахивая им, принялась подпрыгивать на месте. Наташка осторожно повернула голову в мою сторону, но явных признаков радости не проявила. До меня не сразу дошло, что она просто боится пошевелиться. Я побегала по берегу, попыталась прикинуть расстояние до плота и бросилась в воду.

В отличие от подруги, я могу не только плавать, но и дремать на воде, лежа на спине, подставив солнцу физиономию и заложив руки за голову. Вот только не всегда соображаю, что делаю. Сейчас уже в процессе заплыва мне в голову пришел разумный вариант – следовало взять у Тоника надувную лодку с веслами. Помнится, она хвалилась, что иногда выплывает на ней «из-за острова на стрежень». Лишние пятнадцать минут на плоту для Наташки погоды не сделали бы. Вот только смущал переходный период – с плота в лодку. Едва ли подруга на него отважилась бы.

Моя спасательная операция напугала Наташку до крайности. Судорожно вцепившись в бревна, она настойчиво и истерично требовала, чтобы я ни в коем случае не приближалась к плоту и не гнала волну. Ее укачивает. Она согласна неподвижно сидеть на месте и ждать попутного ветра, которым плот рано или поздно обязательно прибьет к берегу. Все равно, какому. Ругаться с ней из воды было не очень удобно, следовало экономить силы, да и глотать озерную воду не хотелось. В конце концов, я сослалась на штормовое предупреждение и под отчаянный визг подруги рискнула пойти на абордаж. Вцепившись в плот и толкая его к берегу, что есть мочи лупила ногами по воде, с радостью отмечая послушание плоскодонного корыта. Заодно молила Всевышнего, чтобы оно не рассыпалось. Все-таки соткано не «из песен и слов». Для одного дня это было бы уж слишком. Чтобы поддержать подругу, отплевываясь, проорала: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны выплывают…»

– … д-две д-дурынды, с-счас-стья п-пол-лные ш-штаны… М-мы в ог-гне н-не т-тонем и в в-воде н-не г-горим, – заикаясь, уговаривала себя и меня Наташка, с превеликой осторожностью укладываясь на плоту. Пластом. На мой вопрос «зачем?» отвечала мучительно долго. Сказывалось заикание. Как оказалось, не хотела тормозить процесс своей транспортировки на сушу. В лежачем положении меньше сопротивления движению вперед, к босоножкам.

К берегу мы пристали не там, где рассчитывала Наташка, а где пришлось. Во всяком случае, этот участок был ближе и наиболее свободен от прибрежного ивняка. Выбравшись на песок, мы проводили глазами плот, тихонько продрейфовавший к кустам, и нашедший там благополучную тихую пристань.

Обрадованная окончанием заплыва и заикания подруга, так сказать, вылезшая почти сухой из воды, позволила себе пару шуток на тему моей капитально подмоченной репутации и схожести с Несси, обозвала меня Лох-Демьяновским чудовищем. Я как раз пыталась снять с себя остатки тетушкиного платья, забыв расстегнуть застежку на спине. Застряв головой в вороте, почувствовала прилив дикой злости и бессильно затопала ногами, яростно пытаясь разорвать тонкую ткань. Наташка прыгала рядом и что-то талдычила. Я успела прорычать, что Несси и в самом деле типичный лох. Пользуясь ее именем, город разбогател от притока любопытных. И я от нее не далеко ушла. Такой же лох, точнее, лохиня. Очертя голову бросилась спасать сбрендившую идиотку, вздумавшую отлынивать от пожарного дела на середине озера.

Высказать все остальное наболевшее мне не пришлось – Наташка дала мне подножку, и мы с ней вместе растянулись на песке. Я – с преимуществом. Платье на голове защитило физиономию от песка.

– Заткнись и лежи тихо, – прошипела подруга. – Слышишь шум мотора?

– Слышу…

Я на всякий случай сначала согласилась, потом прислушалась. Но так и не поняла, действительно ли к нам приближалась машина или это у меня шумело в ушах.

– На фига ей сворачивать к озеру? Неужели рыбаки? Нашли время! Ты у меня полуголая. О! Остановились.

Легким движением руки Наташка освободила мою голову от «капкана» и приказала следовать в кусты. Природная скромность заставила меня сделать это быстрее самой Наташки. Правда, она ненамного задержалась.

Дальнейшее было похоже на галлюцинацию. С прибрежного пригорка мимо нас проехал «Мерседес» Тоника и, не останавливаясь, нырнул носом в воду. За рулем машины сидел человек.

– Вот оно! Настоящее Лох-Демьяновское чудовище! – ахнула Наташка. – Вездеход и вездеплав! Купаться поехало…

Тем временем крыша машины больше чем наполовину скрылась под водой. Вода уже не радовалась возможности порезвиться, стремительно врываясь в открытые окна салона. «Мерседес» просто пускал пузыри. Водитель, надо думать, тоже.

Шикнув на Наташку, собравшуюся заорать, я снова кинулась в воду, благо машина оставалась на месте. Разглядывать человека, сидевшего за рулем – труп это или нет – было некогда. Вытяну на берег, там разберемся. Все равно, не его машина, а значит, место водителя он занимает не по праву.

Со всей решимостью я рванула дверь и удивилась, что она легко открылась. Мужчина доверчиво выпал на меня. От неожиданности я с ним вместе почти присела на дно.

Несмотря на то что вода уменьшает вес тел, протащить утопленника несколько метров к берегу было довольно трудно. Подстегивал дефицит кислорода и отпущенного на реанимацию времени. Как нельзя кстати пришлась помощь Наташки, преодолевшей водобоязнь и по пояс торчавшей в воде на подхвате. Знания – не просто сила, а великая сила. К сожалению, для меня термин «искусственное дыхание» так и остался термином, не заполненным практическим содержанием. Несколько раз в романтических художественных фильмах видела, как оно делается, включая конечный результат, но уверена, что это действо в корне неправильно. Какой нормальный спасатель, да и нормальный утопленник, возвращенный к жизни, сразу полезут друг к другу со страстными поцелуями? Даже будучи влюбленными.

Наш утопленник оказался вполне нормальным. О спасательнице Наташке и говорить нечего. Он к ней, заставлявшей его искусственно дышать, не приставал. Не очень деликатно исходил водой и кашлял. А Наташке и в голову не приходило лезть к нему с поцелуями. Она крыла утопленника, почем зря, вдалбливая ему, придурку, что он не командир подводной лодки. Кришнаит и психиатр Сергей Юрьевич Кулагин не возражал, и гнев спасательницы постепенно пошел на убыль. Какой интерес ругаться без подпитки в виде возражений оппонента? Достигнув обезвоживания в легких, он бессильно лежал на песке, не проявляя никаких эмоций по поводу своего возвращения к жизни. На вопросы о том, как себя чувствует, не реагировал. Впрочем, они были формальными. Ясное дело, не распрекрасно.

– Может, мы опоздали, и у него угасла мозговая деятельность? – всерьез обеспокоилась Наташка. – Мама дорогая! Неужели я создала зомби? Вудисты… Нет, вудисты могут отдыхать.

Именно в это время законный муж Джин-Тоника открыл мутно-зеленые очи и, уставившись на меня, внятно произнес: «Русалочка».

– Слава те, Господи! – обрадовалась Наташка, воздев руки к небу. – Плохо, но соображает. Запомни, Кулагин, русалки такого красивого нижнего белья не носят, на дне у них еще социализм, со снабжением туго. Идти сможешь?

– Когда-нибудь смогу, – тихо прошелестел кришнаит.

– А что с тобой случилось, помнишь? – на всякий случай я спряталась за Наташку. Говорю же, природная скромность.

– Помню… Солнечный удар. Спать хочется. – И Кулагин закрыл глаза. Дыхание было относительно ровным, что радовало.

Я пригляделась к нему и насторожилась.

– Наталья, осмотри повнимательнее его дурную голову. На песке следы крови. Либо солнце его личный злейший враг и действует через наемников с дубинами, либо его голова – полигон для испытания ударных инструментов иных злоумышленников.

Возражать против осмотра у кришнаита не было сил. Он только морщился и постанывал, когда Наталья промыв большую ссадину на затылке, перевязала ему голову остатками стянутых с меня лохмотьев. Не составило труда сбегать за ними в кусты и, прополоснув, окончательно разодрать на полосы, из которых мало-мальски подошла только одна – самая длинная. Помимо ссадины, голову кришнаита венчали две солидные шишки, но перевязывать их не имело смысла.

– Надо же, как светило озверело.

Отойдя в сторонку, подруга задрала лицо вверх, зажмурилась от прямого попадания солнечных лучей и прикрыла глаза ладонью.

– Не ищи на солнце темных пятен, – предупредила ее я. – Все «солнечные удары» Сергея – результат человеческого вмешательства. Один из них получен в бытовке. Не иначе как от покойной Лолиты, вознесшейся из-под стола целиком и полностью прямо в небытие. Вот только почему кришнаит не хочет говорить правду?

– Ссадину он мог заработать на дне, пытаясь выбраться из машины.

– Не мог. Руки у него в порядке, открывать дверь макушкой не имело смысла, тем более что она не была заблокирована, я ее легко открыла. Удары по голове нанесены психиатру на берегу, в озеро он съехал в бессознательном состоянии. Двигатель был выключен, машину просто столкнули сверху. Тут целая банда орудует! Слушай, надо отсюда линять.

И ни одной из нас не пришла в голову мысль, что за нами внимательно наблюдают со стороны.

2

Обсуждение вопроса о порядке бегства затянулось. Бесспорными были два момента – оставаться на месте в ожидании, когда кришнаит наберется сил, нельзя, бежать вдвоем с Наташкой, бросив его на произвол преступника, тоже. Можно было одной из нас сбегать за помощью, но и тут возникало много сомнений. Если страшно торчать здесь втроем, то уж вдвоем с нетранспортабельным кришнаитом и подавно. И где уверенность, что поход окажется удачным в плане сбора помощников?

– Плот! – выдала Наташка, в волнении схватив меня за руку. – Уложим психа, тьфу ты, забыла, как он обзывается по профессии! В состоянии сильного душевного волнения память укоротилась. Короче: уложим на бревнышки и потянем по берегу, как бурлачки.

– У нас нет крыльев, – мрачно возразила я и, взглянув на сосредоточившуюся на обдумывании моего возражения подругу, пояснила: по кустам как потащимся? Тем более босиком. Смотри, дальше они ветками воды касаются.

Наташка среагировала странно – вспомнила про свои босоножки и заявила, что не намерена расставаться с ними навсегда. И без всякой связи с обувкой добавила:

– Плот троих не выдержит! Может, тебе нас с кришнаитом попеременно спихивать в воду, а через пару-тройку метров проплыва доставать и откачивать?

– Я буду плыть сбоку плота. Надо найти какую-нибудь жердину…

– Чего ее искать, вон она рядышком валяется, – кивнула Наташка на кришнаита.

– Это, скорее, потопляемое бревно. Жердиной ты должна отталкиваться от дна, держаться будем рядом с берегом.

– Да меня парализует сразу же, как только я заберусь на плот! Он же качается.

– У тебя большой опыт! На каких корытах ты только не плавала, а совсем недавно вернулась из малого каботажа. Если будешь возражать, я объявлю чрезвычайное положение: спасайся, кто может и как может.

– Не может только кришнаит. Будет потом являться мне в страшных снах с претензиями. Ну что стоим-то?

Ох мы и забегали! Работа велась слаженно и четко. Плот наполовину вытянули из воды, перетащили на него кришнаита, благо он в какой-то мере способствовал «перетаске» – не шевелился, когда не требовалось и кое-как шевелился по команде. Активизировавшаяся Наташка ветками замела все наши следы, в том числе и от протекторов машины, а затем прикрыла такими же ветками кришнаита. Их оказалось достаточно много – результат неверного подхода к поискам нужной рогатины (она же жердина). Но в тот момент угрызений совести от издевательства над природой мы не испытывали. Трусость и не на такое толкает.

Радуясь отсутствию тины, я страховала плот сбоку. Осложнения начались сразу, как только Наташка на него забралась: он начал погружаться.

– Тону, – отрешенно заявила подруга, брякнувшись на колени. – И кришнаит тонет, но ему не привыкать.

– Сейчас все всплывет, – неуверенно пообещала я.

Совершенно не испытывающий жажды кришнаит, донельзя перепугался перспективы очередной раз нахлебаться воды и выразил желание «сбросить ноги». Он проделал это так быстро, что плот дал крен и Наташка чуть не съехала в воду. Зеленая веточная маскировка разлетелась в разные стороны. Свои ноги подруга тоже опустила в воду, но со стороны берега, и сделала это инстинктивно – хотела обрести твердую почву под ногами. Слегка притопленный плот был готов к транспортировке. Моя персональная ватерлиния, проходившая по плечам, придала подруге уверенности. Наташка выше меня, следовательно, в таких условиях непотопляема. Рогатиной она орудовала почти профессионально, особенно когда кришнаит не очень колебался на ветру.

Вопреки ожиданиям, до места, отмеченного Наташкиными босоножками, добрались довольно быстро. Определить его было не трудно – по шуму нерационально работающего насоса, упрямо подающего воду наверх. На берег кришнаит сполз самостоятельно, зажав в руке ветку ивы. Я не преминула отметить преимущества надводного плавания перед подводным.

– Скажи спасибо, что меня на плоту унесло, иначе сидел бы сейчас за рулем «Мерседеса» на дне.

– Благодарю вас, – покорно сказал кришнаит.

– А зачем тебя вообще угораздило на этот плот забраться? – все еще стоя в воде, спросила я подругу. Мне не хотелось вылезать – мокрое белье было прозрачным, а кришнаит – почти вменяемым.

– Затем! Я думала, что он – мостки. Помнишь Селигер? К этим мосткам мы на лодке приставали. Ну а мне насос хотелось подальше забросить. Вот и забросила. А плот отчалил. Я заорала, но никто не прибежал. Ничего удивительного, после взрыва все малек оглохли.

– Я слышала, как ты орала, только подумала, что это сигнал к включению насоса, а не сигнал к твоему отплытию. Будь добра, принеси мне что-нибудь из одежды. Желательно побыстрее – замерзла. И криш… Сергея с собой забери.

– Сей момент. Можешь пока надеть мои босоножки, все теплее. Хотя… Нельзя тебе здесь оставаться одной. Сергей Юрьевич, отвернись и поделись с Ириной вещами. Все равно твоя рубашка мокрая и в песке. Ее, так или иначе, стаскивать надо. Впрочем, я тебе помогу… – И подруга насильно вытряхнула кришнаита из рубашки, поскольку он в меру сил сопротивлялся. Довольно забавно. К моменту окончания борьбы я уже вылезла из воды, пытаясь прикрыться собственными руками, но их не хватало.

На пару секунд мы обе ошалели. Ниже талии живот кришнаита был расписан затейливой татуировкой, которую он, в свою очередь, старательно пытался прикрыть, подтягивая брюки.

– Кулагин, ты, случайно, не из зоны? – с сомнением спросила Наташка, кришнаит отрицательно замотал головой и сморщился от боли.

– Ну-ну… Не напрягайся. – И кинула мне рубашку, рассеивающую в процессе полета песок. Я ее дополнительно встряхнула, тут же натянула и почувствовала себя уверенно.

– Сексапильно выглядишь! – отметила Наташка. – Ни за что не догадаться, есть у тебя под рубашкой нижнее белье или нет. Дуем наверх. Первым делом выключим насос, вторым – смоемся отсюда навсегда. Нет. Выключим насос, а потом позвоним Ефимову, он прихватит Бориса, и пусть они оба за нами немедленно приедут. Обратно поедем с Димкой, а «Шкоду» перегонит Борис. Ее номера все равно не известны, машину ищут вместе с двумя особями женского рода, а Боря настоящий мужик. Все-таки мне повезло в жизни. Желающих покинуть эту совсем не святую обитель можем забрать с собой. Сергей, давай руку, тебе здесь не подняться. Ир, подтолкни его сзади, видишь, он пробуксовывает? О, блин, упал…

Кришнаита трясло и ломало. Мелькнула напугавшая меня мысль, что он наркоман, но тут же пропала. Заполучив три удара по маковке и одно принудительное погружение в воду, кайфа, с позволения сказать, не получишь, зато последствия, скорее всего, могут напоминать ломку. Впрочем, у кого какая голова.

Кое-как выбравшись наверх, мы отметили, что никаких положительных изменений за время нашего отсутствия не произошло. Огромную лужу, противоположный берег которой находился за чертой Тоникова забора, положительным моментом не назовешь. С натяжкой можно было порадоваться отсутствию в луже Тоника. Скорее всего под угрозой подтопления девушка благополучно избавилась от своего странного способа передвижения и обрела возможность встать на ноги.

Сергей Юрьевич сосредоточился и, обхватив себя обеими руками за плечи, потрусил к бытовке. Мы не отставали, лелея безумную надежду на гостеприимство Тоника. Влетаем, а на столе разносолы с горячительным напитком! Жаль, шашлыки сгорели. И те шмотки, которые меценат от излишка денежной массы нам прикупил, тоже жаль. Вообще весь джип жалко. Хоть и не новый, но бегал шустро.

У крыльца Наталья заставила Сергея притормозить и, поднявшись в бытовку, дернула за шнур. Он выскочил вместе с розеткой. Наташка укоризненно заметила, что у Тоника «все на соплях», и выбросила «безобразие» на крыльцо.

Тоник в бытовке отсутствовала, как и разносолы. Внутри с момента моего последнего в нее забега, все осталось по-прежнему – раскиданным и перевернутым вверх дном. Даже чайник. Я с трудом отыскала свои вещи. Они живописно раскинулись на полу, вперемешку с Наташкиными. Только шорты были удостоены привилегии – висели на рожке старой люстры. Шмотки Тоника и мужские вещи пострадали меньше. Небольшая их часть валялась на кровати. Комод полностью опустошить не успели. Не стоило сомневаться – в бытовке был обыск. По себе знаю, как трудно найти необходимое, когда запамятуешь, куда его зашвырнула. В смысле, убрала. Я могла бы допустить, что искали конверт, но о нем знали только я, Наталья и Тоник. Тонику ни к чему искать конверт там, где его и в помине не было.

Кришнаит перестал трястись и, удовольствовавшись подвернувшимся под руку розовым спортивным костюмом жены, заспешил наружу. Бедлам удивления у него не вызвал. Может, в своих странствиях психиатр привык к беспорядочной жизни? Отсутствовал он довольно долго, мы с Наташкой, переодевшись в собственные вещи, успели навести в бытовке относительный порядок и запить горячим кипяточком полбатона колбасы, найденной в холодильнике. Хлеб и заварку отыскать не удалось. Но что еще хуже – не удалось отыскать и мобильники.

Бывший утопленник осмелился даже принять душ. Как выяснилось, из лейки. Ихтиандр несчастный! Повязку из многофункционального платья тетушки Тоника стянул и куда-то выбросил. Пошли клочки в распыл по заулочкам. Для спортивного костюма кришнаит был несколько длинноват, но розовый цвет удивительно шел его коротким темным волосам и зеленоватым глазам. Бледность лица можно было бы назвать аристократической, если бы она не отдавала синевой. Синий аристократ… И еще эта борода. Ему не мешало бы побриться.

Сразу с порога Сергей Юрьевич наметил себе цель – чайник, не отрывая от него взгляда, направился к столу. Сыпанув в чашку сахарного песка «на глаз», он доверху залил ее кипятком и, не размешивая, долго смаковал содержимое. Меня невольно перекосило от сознания того, что ему под конец придется пить сахарный сироп. Но он поступил по-другому. Откушав половину, добавил кипятка и так проделал три раза, совсем не по аристократически. От предложенной колбасы наотрез отказался. Даже передернулся от отвращения. Наверное, его подташнивало. Тем не менее, физиономия Сергея Юрьевича слегка порозовела. Потом, ни слова не говоря, он прошел к старенькому комоду, руками Тоника превращенному в художественное произведение, открыл нижний ящик и вытащил из него джинсы, футболку и рубашку.

– Откуда тебе известно, что в комоде мужские вещи? – с подозрением поинтересовалась Наташка.

– В квартире они Антонине не нужны, а выбросить их она не решилась бы – шмотки еще в хорошем состоянии, могли мне пригодиться, вот я и подумал, что Антонина вполне могла отправить их сюда за временной ненадобностью. Вы, кажется, собирались куда-то звонить? Если не возражаете, я уеду с вами.

– Мама дорогая! – всполошилась Наташка. – У тебя рана кровоточит. Ир, ты за ним понаблюдай, а я на всякий случай поищу перекись, йод и бинты. Может, остались со времен тетушкиных наездов. Не найду, сбегаю в машину за своей аптечкой. Заодно проверю, не там ли мобильники. Только была бы связь.

Кришнаит не возражал. Откинувшись на спинку реставрированного женой стула, он спал или делал вид, что спит. Прямо под полочкой с декупажированными горшками. Я с тревогой на нее посматривала. Тем временем Наташка отыскала метра полтора марли и бутылку водки, которую тут же обозвала самым действенным дезинфицирующим средством. Встал вопрос, будить или не будить кришнаита.

– Давай привяжем его к стулу, пусть себе отдыхает спокойно и не дергается, а мы его рану как следует польем, – тихо предложила подруга. – Мы же не знаем отношения Сергея к спиртному. Вдруг он не дурак выпить? Учует, что добро переводим, не известно, чем кончится. А так, со стулом, далеко не ускачет.

– Я дурак выпить, – неожиданно сообщил спящий, не открывая глаз. – Не пью. Можете поливать. Привязывать не надо. Если можно, поторопитесь. Надо уехать отсюда по возможности скорее.

– А как же Тоник? – обеспокоилась Наташка до такой степени, что возмущенно взмахнула рукой, в которой держала открытую бутылку водки. Действенное дезинфицирующее средство щедро плеснулось наружу, сразу запахло широким застольем.

– С Антониной ничего не случится! О ней позаботились! – с неожиданной злостью выдал Сергей Юрьевич, но тут же взял себя в руки и пробормотал, что у него голова болит.

Заставив меня ассистировать, Наталья принялась за санобработку больной головы кришнаита. К счастью, выяснилось, что рана не опасная, хотя и выглядит страшнее, чем две внушительные шишки. А самое интересное, она очень удачно вписывается в общую картину повреждений.

– Смотри, Ирина Санна, – поучительно заметила подруга, – напоминает улыбающийся ротик дебила. А симметричные шишки рядышком торчат, как два подбитых глаза. Забавная картинка… Пожалуй, бинтовать не будем, пусть подсыхает естественным образом.

Договорить она не успела, кришнаит сорвался с места и выбежал на улицу. Небо потемнело, грозясь утихомирить жару дождичком.

– Боюсь, он побежал выворачиваться наизнанку, – огорченно предположила я. – Сотрясение мозга. Его бы в больницу… Только едва ли он туда поедет.

– Сотрясение у него, а трясет и нас с тобой. Ир, ты понимаешь, что вокруг творится?

– Я не семи пядей во лбу.

– Искренне рада за тебя. Большой лоб совсем не показатель большого ума, скорее наоборот. Слава богу, что ты не родилась дауном. Пойду проверю, не завалился ли наш утопленник. И куда, интересно, завалилась Мотолола, Тоник же ее своими глазами под столом видела. Вот как я тебя сейчас.

– Да не было ее там. Я больше своим глазам доверяю… Если она благополучно не сбежала. Вполне живая. А куда делись Джин-Тоник и меценат? Прямо какой-то «Демьяновский треугольник». Если рассуждать здраво, Воротников с кришнаитом, выскочив на дорогу, могли заметить тех, кто организовал нам взрыв. В горячке сели в «Мерседес» и кинулись вдогонку. Преступники наверняка были на машине. Допустим, Кулагин оригинальным способом, но все-таки объявился. А вот куда наш Павлик исчез потом?

– Наверное, они «пиротехников» не догнали, вспомнили свои старые обиды и принялись сводить счеты. Больше-то не с кем было. В результате меценат отыгрался на больной голове Сережи и с его помощью выпал в осадок на обочину. Ну а сам Сережа поехал топиться. Надо его аккуратненько расспросить. Сейчас я его притащу, а ты пока все-таки поищи мобильники здесь.

Наташка отсутствовала довольно долго. За это время я устроила в бытовке повторный раскардаш, но мобильников так и не обнаружила. Оставалось надеяться на то, что они отыщутся либо в машине, либо при очередном наведении порядка. С появлением Натальи поиски пришлось прекратить. Подруга с большим трудом тащила на себе кришнаита, на лбу которого красовалась новая шишка. На сей раз, списать ее на солнечный удар ему бы не удалось – солнце полностью скрылось за тучами.

– Представляешь, долбанулся лбом об умывальник! Да у него просто хобби какое-то нарываться башкой на шишки. Подними с пола покрывало, уложим Сергея на кровать, а покрывалом прикроем.