СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

Небо светлело, хотя до восхода оставалось еще полчаса. Тревиц огляделся.

— Мой багаж погружен?

— Да, член Совета, все снаряжение в корабле.

— И скорее всего, одежда окажется не на мой вкус или не моего размера.

Совершенно неожиданно охранник улыбнулся мальчишеской улыбкой.

— Я думаю, вашего, — сказал он. — Мэр заставила нас работать сверхурочно, и за последние тридцать или сорок часов мы все точно подогнали. Не считаясь с расходами. Слушайте, — он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не заметит его дружелюбия. — Вам повезло. Лучший корабль на свете. Со всем снаряжением, кроме оружия. Вы летите со всеми удобствами.

— И прямо к бабушке Мула, — сказал Тревиц. — Профессор, вы готовы?

— С этим вот — готов, — ответил Пелорат и показал квадратную пластинку со стороной сантиметров в двадцать, в обложке из серебристого пластика.

Тревиц вдруг осознал, что профессор держал ее с тех пор, как они вышли из дома, перекладывая из одной руки в другую и не выпуская из рук, даже когда останавливались завтракать.

— Что это, профессор?

— Это моя библиотека, она индексирована по темам и по источникам, и она вся на одной пластинке. Конечно, этот корабль — чудо, но что сказать об этой пластинке? Целая библиотека! Все, что я собрал! Чудесно! Чудесно!

— Что ж, — сказал Тревиц, — мы действительно летим со всеми удобствами.

15

Внутри корабль восхитил Тревица. Пространство использовали гениально. Была кладовка с запасом продуктов, одежды, фильмов и игр. Было помещение для гимнастики, была кают-кампания и две почти одинаковые каюты.

— Эта, — сказал Тревиц, — должно быть ваша, профессор, В ней есть факсимильный считыватель.

— Прекрасно, — удовлетворенно сказал Пелорат. — Каким ослом я был, избегая космических путешествий. Я мог бы устроиться здесь вполне комфортабельно.

— Просторнее, чем я ожидал, — с одобрением заметил Тревиц.

— И двигатели действительно заключены в корпусе, как вы говорили?

— Во всяком случае, управляющие устройства там. Нам не нужно заботиться о топливе и заправляться. Мы используем энергетические запасы Вселенной, поэтому двигатели и топливо там, снаружи. — Тревиц сделал широкий жест.

— Мне сейчас пришло в голову: а что, если что-нибудь сломается?

Тревиц пожал плечами.

— Я изучал космическую навигацию, но не на таких кораблях. Если что-нибудь испортится в гравитике, боюсь, я ничего не смогу поделать.

— Но управлять этим кораблем вы сумеете? Пилотировать его?

— Сам себя об этом спрашиваю.

— Как вы думаете, — спросил Пелорат, — может быть, это автомат? Вдруг мы всего лишь пассажиры, и должны здесь просто сидеть?

— Автоматы используют в пределах одной звездной системы на паромах между планетами и космическими станциями. Но я никогда не слыхал об автоматах в гиперпространственных перелетах. Во всяком случае до сих пор. До сих пор…

Он огляделся еще раз, и его кольнуло неясное предчувствие. Неужели эта ведьма Бранно ухитрилась настолько его обскакать? Были ли у Сообщества межзвездные автоматы, и не отправляли ли его на Трантор против его воли, с правом голоса не большим, чем у мебели, находящейся на борту корабля?

— Вы, профессор, сядьте. Мэр сказала, что корабль полностью компьютеризован. Раз в вашей каюте есть факсимильный считыватель, в моей — должен быть компьютер. Располагайтесь поудобнее,- а я должен оглядеться.

У Пелората сделался озабоченный вид.

Он сказал, изображая радостное оживление:

— Тревиц, дорогой мой, вы не уходите с корабля?

— Ничего такого я не планирую, профессор. Если я и попытаюсь, будьте уверены, меня не выпустят. Это не входит в намерения Мэра. Я собираюсь только разобраться, как управлять "Далекой Звездой". — Он улыбнулся. — Я не брошу вас, профессор.

Он все еще улыбался, входя в каюту, которая, как он считал предназначалась для него. Но пока он тихо закрывал за собой дверь, лицо его помрачнело. Конечно, где-нибудь здесь, быть может, в стенной нише, должно быть средство связи с ближайшей планетой — контактер. Невозможно предположить корабль без связи. Надо найти контактер и связаться с конторой Мэра, чтобы расспросить об управлении кораблем.

Он тщательно исследовал стены, изголовье кровати и всю немногочисленную мебель. Если ничего не найдется, придется обыскать весь корабль.

Он уже собирался выйти из каюты, когда ему на глаза попалось пятнышко света на гладкой бежевой поверхности стола. В кружке света мелкими буквами была надпись: "ПРОГРАММИРОВАНИЕ КОМПЬЮТЕРРА".

А!

Сердце его застучало. Компьютеры бывают разные, и бывают программы, которые надо долго изучать. Тревиц не стал бы недооценивать свой интеллект, но, с другой стороны, если были люди с талантами по части компьютеров и были без талантов, то Тревиц хорошо знал, в какую группу он попадает.

Во время службы во Флоте Сообщества он дослужился до лейтенантского звания. Ему случалось быть дежурным офицером и при этом пользоваться корабельным компьютером. Однако он не отвечал за компьютер в одиночку, и от него не требовалось ничего, кроме рутинных маневров.

Он с унынием вспомнил толстые тома с распечатками описания программ и техника-сержанта Краснета за пультом корабельного компьютера. Тот играл на нем как на рояле с небрежным видом великого пианиста, хотя и ему приходилось иногда с досадой заглядывать в тома.

Тревиц нерешительно прикоснулся пальцем к световому кружку, и свет мгновенно расширился, залив весь стол. На светлом фоне выделились контуры рук. Крышка стола плавно повернулась и установилась под углом сорок пять градусов. Тревиц молча уселся за стол; безо всяких слов было ясно, что от него требовалось. Он положил руки на контуры на столе, рукам было удобно. Прикосновение оказалось мягким как бархат, и руки куда-то погрузились. Он изумленно уставился на них, глаза говорили ему, что руки лежат на поверхности, но осязание говорило другое: поверхности стола как бы не было, и что-то мягко и тепло держало его за руки.

Это все?

Что дальше?

Он огляделся, но в это время что-то подсказало ему закрыть глаза и он закрыл.

Но ведь он ничего не слышал! Совершенно ничего!

Однако в его мозгу, подобно собственной мысли, возникло предложение:

«Расслабься. Устанавливаем связь».

Через руки?

Почему-то Тревиц считал, что мысленная связь человека с компьютером должна устанавливаться при помощи шлема с электродами на глазах и на черепе.

Почему же не руки? Тревиц почувствовал, как будто плывет, почти как во сне, но сознание оставалось ясным. Почему же не руки?

Глаза — органы чувств, мозг — центральная панель управления, спрятанная в череп и изолированная от поверхности тела. А рабочий инструмент именно руки, это они управляют Вселенной.

Люди всегда думали при помощи рук. Руки ощупывали, поворачивали, поднимали, взвешивали. Были и животные с мозгами солидных размеров, но они не имели рук — и это различие было решающим.

И когда Тревиц и компьютер взялись за руки, их мысли слились и стало неважно, открыты или закрыты глаза Тревица. С открытыми глазами он видел не лучше, а с закрытыми — не хуже. В обоих случаях он видел каюту, в которой находился, во всех направлениях: вокруг себя, сверху и снизу.

Он видел все помещения корабля, видел все, что снаружи. Солнце уже встало, и его лучи пробивались сквозь утренний туман, но Тревиц мог смотреть прямо на солнце. Оно не слепило, так как компьютер отфильтровывал световые волны.

Тревиц чувствовал слабый ветерок, температуру воздуха, слышал все звуки вокруг. Он ощущал магнитное поле планеты и слабые электрические заряды на корпусе корабля.

Он ощущал и управляющие устройства на корабле, даже не зная, каковы они в деталях. Он только знал, что если он захочет поднять корабль, повернуть, придать ему ускорение, использовать любую способность корабля, это будет так же просто, как управлять собственным телом. Ему нужно будет только пожелать.

Однако воля Тревица была ограничена, компьютер мог действовать по-своему. В голове Тревица оформилось знание, когда и как корабль взлетит. Тут все было жестко запрограммировано. Но он узнал также, что в дальнейшем будет управлять сам.

Тревиц раскинул сеть своего расширенного компьютером сознания подальше и обнаружил, что ощущает условия в верхних слоях атмосферы, видит картину погоды и другие корабли, идущие вверх или на посадку. Все это надо было учитывать, и в настоящее время компьютер учитывал. Тревиц понял, что, если бы компьютер этого не делал, ему стоило только пожелать, и компьютер включился бы в работу.

Вот вам и тома с программами! Тревиц вспомнил техника-сержанта Краснета и улыбнулся. Он часто читал о великой революции, которую совершила гравитика, но компьютеры, управляемые мыслью, были пока еще государственной тайной. Они, конечно, произведут еще большую революцию.

Он ощущал течение времени и точно знал время Терминуса и Галактическое стандартное.

Как отключиться?

Как только эта мысль возникла в ого сознании, руки стали свободными, крышка стола опустилась в горизонтальное положение, и Тревиц остался со своими органами чувств, лишенный помощи.

Он Почувствовал себя слепым и жалким, как будто его держало и защищало сверхсущество, а теперь оставило. Если бы он не знал, что в любой момент вновь установит контакт, он мог бы заплакать.

Он с усилием вернулся к своим ограниченным чувствам, сориентировался, неуверенно встал на ноги и вышел из каюты.

Пелорат настраивал свой считыватель. Он поднял глаза и сказал:

— Отлично работает. У него прекрасная поисковая программа. Нашли вы пульт управления, мой мальчик?

— Да, профессор, все в порядке.

— Что нам нужно делать при взлете? Я имею в виду для безопасности. Может быть мы должны пристегнуться или что-то вроде этого? Я искал какую-нибудь инструкцию, но ничего не нашел и стал немного нервничать. Пришлось заняться своей библиотекой. Когда я работаю…

Тревиц положил руку на плечо профессора, как бы пытаясь остановить поток слов. Чтобы перебить его, пришлось даже повысить голос.

— Ничего не надо, профессор. Антигравитация безынерционна. Мы не почувствуем перегрузок при ускорении корабля, поскольку все на корабле испытывает изменения одновременно.

— Вы имеете в виду, что мы не узнаем, когда взлетим с планеты и окажемся в космосе?

— Именно это я и имею в виду, потому что во время нашего разговора мы уже взлетели. Через несколько минут мы пройдем верхний слой атмосферы, а через полчаса будем в космосе.

16

Пелорат вздрогнул. Его маловыразительное прямоугольное лицо замерло в неподвижности, все силы он направил на то, чтобы не выдать своего состояния.

Потом его глаза метнулись вправо-влево.

Тревиц вспомнил свои переживания при первом полете за атмосферу. Он сказал самым спокойным голосом:

— Янов, — (он в первый раз назвал профессора так фамильярно, но в данном случае обращался к нему как опытный к неопытному и должен был играть роль старшего), — мы в полной безопасности. Мы в металлической утробе военного крейсера Сообщества. У нас нет оружия, но в любом месте Галактики имя Сообщества служит нам защитой. А если кто-нибудь сойдет с ума и попробует напасть на нас, мы в одно мгновенье можем уйти за пределы досягаемости. И уверяю вас, я в совершенстве освоил управление этим кораблем.

Пелорат сказал:

— Пу-пу-пустота. Это из-за мысли о пустоте, Голан.

— Ну что вы, ведь и Терминус находится в пустоте. Между планетой и пустотой только тонкий слои атмосферы. А сейчас мы только проходим этот несущественный слой.

— Может быть и несущественный, но мы им дышим.

— Мы и здесь дышим. У нас тут воздух свежее и чище естественной атмосферы Терминуса и будет таким оставаться вечно.

— А метеориты?

— Что метеориты?

— Ведь атмосфера от них защищает. И от радиации тоже, если на то пошло.

— Человечество, — ответил Тревиц, — путешествует в космосе уже двадцать тысячелетий…

— Двадцать два. Если следовать хронологии Холлблока, то совершенно очевидно, что с учетом…

— Стойте! Вы Когда-нибудь слышали о несчастных случаях с метеоритами или смертях от радиации?… Недавно?… На кораблях Сообщества?

— Я, собственно, не следил, за этими новостями, но я историк и…

— В истории такие вещи, может, и случались, но технология все время улучшалась. Ни один настолько крупный, чтобы повредить нам, метеорит не успеет приблизиться к нам, как корабль сманеврирует и уклонится от столкновения. Разве что четыре метеорита, несущиеся к нам одновременно по четырем направлениям из вершин тетраэдра, могли бы ввести нас в ступор. Но если вычислить вероятность такого события, то окажется, что вы успеете триллион триллионов раз умереть от старости, прежде чем наберете хотя бы пятидесятипроцентную вероятность такого феномена.

— Вы имеете в виду, если бы вы сидели за компьютером?

— Нет, — самокритично сказал Тревиц, — если бы я, с моими чувствами и скоростью реакций, управлял кораблем, нас зашибло бы прежде, чем я сообразил, что происходит. Компьютер реагирует в миллионы раз быстрее, чем мы с вами, он действует сам. — Тревиц вдруг протянул руку. — Идемте, Янов, я покажу вам, что может компьютер и на что похож космос.

Глаза Пелората изумленно расширились. Он коротко рассмеялся.

— Я не уверен, Голан, что хочу это увидеть.

— Янов, вы не уверены, потому что не знаете, что вас ждет. Это надо видеть! Идем! В мою каюту!

Тревиц взял Пелората за руку и повел, почти потащил, за собой. Садясь за компьютер, он сказал:

— Вы когда-нибудь видели Галактику, Янов? Вы вообще-то смотрели на нее?