Помоги проекту - поделись книгой:
— На словах скажите, так оно проще!
— Караван ненадолго задерживается, — не краснея соврал Конан, понимая, что уличить его будет невозможно: прибудет товар из Хайбории завтра или на третий день, все одно получается «недолго». — Месьор Лентул здоров, передает сердечный поклон.
— Прикажешь его поклон в сундук положить или стряпухам отдать, чтоб ощипали да сварили?! — рявкнул тан. — Железо нужно, горшки с зингарским огнем нужны — два воза! Где строители из Немедии, которых он обещал нанять? А жреца почему не прислал?! У-у, болтун!
— Зачем здесь хайборийские жрецы, когда на Аурусе человечьих богов нет? Кому молиться-то? — удивленно спросил Конан.
— Не умничай, — тан уже не кричал, как обычно, а ревел будто раненый бык. — Много вас, умных, развелось! Солнце на небе видел? Чем тебе не бог?! А чтоб солнечную силу использовать, вовсе не маг, а как раз ученый клирик потребен! Разницу между магией и жречеством знаешь?
Варвар сказал, будто что-то слышал.
—Слышал... — передразнил Конана Арнульф. — Эх вы, молодые да ранние!
— Волшебники используют свою, человеческую силу для создания чар, — пояснил Гвайнард. — А жрецы лишь служат проводниками силы божественной. Сами клирики колдовать не могут, они направляют волю богов и не более того.
— Во, оно самое! — шумно восхитился светлейший тан. — Неужто разбираешься?
— Немного. Я из гильдии Ночной Стражи, да и мой друг тоже...
Тут последовал такой взрыв искреннего восторга, что киммериец испугался: не хватит ли полнокровного Арнульфа удар? Тан неразборчиво голосил, что Ночные Стражи при его дворе первейшими вельможами станут, кушать с золота будут, спать на мехах, девок столько получат, что хоть в три ряда клади! В общем, сулил алмазные горы до небес, да только непонятно за что именно. А завершил Арнульф свою пылкую речь насквозь загадочной фразой:
— ...Хорошо, что приехали, я уж и не знал, как эдакую прорвищу народу в одиночку оборонять придется! Это я про будущую зиму толкую!
— Честно говоря, мы на Аурус ненадолго, — начал было Гвай, но Арнульф завопил:
— И слышать ничего не желаю! Не отпущу! Думать забудьте! Все, дела откладываем до утра, жду после рассвета! Эй, кто там есть? Отвести господ охотников в гостевые комнаты, уложить, обустроить, если потребуют — девиц прислать, чтоб ложе согрели!
— Ты хоть что-то понял? — спросил киммериец у Гвайнарда, когда они оказались в тесноватых, но обставленных с вызывающей роскошью покоях на верхнем этаже башни. — Скажи, зачем тану зингарский огонь? Жрецы какие-то... А если этот жирный сумасброд и впрямь решится нас задержать, я тут все по бревнышку разнесу!
—Отрабатывай перстень, — фыркнул Гвай. — Я предупреждал — что-то здесь нечисто. Насколько мне известно, зингарский огонь считается на Закате самым опасным оружием. В воде не гаснет, одной кружки этой смолы достаточно, чтобы сжечь половину крупного города... Лентул же завозит горючий состав на Аурус целыми телегами. И верно, для чего? С кем воевать собираемся? Нанять строителей в Немедии? Очень странно! Судя по виду этой крепости, подданные Арнульфа строить умеют великолепно. Затем: что такого важного должно произойти будущей зимой? Тан сказал, будто ему придется защищать уйму народу. Согласен, две с лишним тысячи человек, живущих сейчас на Аурусе — это немало, но вовсе не «прорвища», как выразился Арнульф. Давай завтра как следует осмотримся, погуляем по поселку, поспрашиваем. Главное — не вызвать лишних подозрений.
В дверь робко постучали, затем в темномпроеме появилась бледная физиономия мальчишки-прислужника.
— Вам, месьоры, все объяснено насчет ночи?
— Это ты про девок? — заинтересовался Конан.
— Какие девки, сударь? Значит, ставни не открывать, на чужие голоса не откликаться, если совсем боязно станет — подоконник серебряными монетами отгородите.
— Это еще зачем?
— Как так — «зачем»? Шутить, сударь, изволите? Через серебро никакой чужинец не пролезет, обжигаются они. Свет не гасите, огня чуды тоже не выносят. Доброй ночи!
Гвай вздохнул и полез за кошельком. Разложил перед окном десяток бритунийских серебряных шеллинов, несколько штук бросил к порогу, а остальные упрятал под подушку. Проворчал сердито:
— Я в восторге от этого путешествия. Ни дать, ни взять, заповедник нечистой силы! Ты соображаешь, что означают такие предосторожности? Ничего сложного: местная нечисть в темноте запросто бродит по городу. От буллетов и прочих очаровательных зверьков нас защищает стена, от магической дряни — серебро. Не вздумай ночью выходить из комнаты или касаться окон — съедят.
— Подавятся, — легкомысленно отмахнулся Конан и зевнул. — Давай спать, в Хайбории, небось, уже давно за полночь.
— Монетки возле своей кровати обязательно положи! И кольцо с инклюзом не вздумай снимать. Мало ли какие гости припожалуют?
— Не накаркай, балда!..
Вопреки недобрым пророчествам Гвайнарда, ночь прошла на диво спокойно. Единственный раз киммерийца разбудил громыхнувший за окном взрыв дикого нечеловеческого хохота, но Конан, приоткрыв глаза, нащупал валявшийся рядом новенький шеллин пайрогийской чеканки, запустил им в ставню, пробормотал обязательное «Сгинь!», и едва неизвестный весельчак заткнулся, снова провалился в мягкий омут сна.
Окончательно варвар проснулся оттого, что яркие лучи солнца, проникавшие в оконные щели, падали ему на лицо.
Конан быстро встал, натянул рубаху и обнаружил что Гвай, вероятно поднявшийся значительно раньше, куда-то ушел. Поразмыслив, варвар высунулся в коридор и кликнул прислугу. Распорядился принести холодной воды для умывания и завтрак, что было немедленно исполнено. Не успел киммериец нарезать холодное мясо и попробовать здешнее светлое пиво, как в комнату вихрем ворвался Гвайнард. Судя по горящим глазам, ему уже удалось разузнать нечто любопытное.
—А я думал, ты еще дрыхнешь! Есть новости, да такие, что поверить трудно!
— Садись, перекуси. Хватит уже бегать из угла в угол! Сядь! Что такого страшного ты раскопал?
— Склады! Громадные склады, сразу за городской стеной, с полуночной стороны холма. Сараи не охраняются — местные воровать не будут, а нечистую силу или животных изделия человеческих рук, понятно, не интересуют.
— Не торопись, объясни с самого начала. Лично я не вижу ничего особенного в том, что люди хранят всякое полезное барахло.
Гвай объяснил. Утром он пошел гулять — хотел подробно осмотреть поселок. Как и предполагалось, Аурус оживал на рассвете: ночь активной человеческой деятельности отнюдь не способствовала по вполне понятным причинам. Одни уходили работать в поле, другие отправлялись на пастбища или к огромному раскопу — в нескольких лигах от крепости Арнульфа находился крупный город Первородных, где и добывалась большая часть артефактов, предназначенных к продаже в Хайборию.
Поговорив с людьми в таверне «Черный эль», Гвай выяснил, что неизвестное бедствие, уничтожившее прежнее население Ауруса, случилось настолько внезапно, что Первородные не успели спрятать или вывезти свои сокровища — в развалинах зданий ежедневно обнаруживались несметные богатства. Девять десятых найденного рабочие обязаны были сдавать в казну тана, прочее можно было оставить себе для обмена или торговли за Вратами.
Решив обязательно съездить на руины прямо сегодня, Гвай не стал долго расспрашивать кабатчика и редких посетителей, продолжив осмотр владений Арнульфа.
В городке ничего особенно примечательного не наблюдалось, а потому Гвайнард направился за стену. Форт окружали пшеничные поля и делянки, на которых выращивались здешние растения, пригодные в пищу, в отдалении паслись как привычные овцы и коровы, так и ездовые ящеры вместе с молодыми сартаками; в загонах жевали травку детеныши тех самых рогатых гигантов, которых Гвай и Конан видели неподалеку от портала — мохнатые звери, как оказалось, тоже неплохо приручаются. Рогачей используют для перевозки тяжелых грузов — камней и древесных стволов.
— ...А потом я обошел крепость по периметру. Вчера мы не заметили, но с полуночной стороны форта построено восемь здоровенных сараев. Заперты они только засовами — никаких замков, никаких сторожей или смотрителей. Я решил глянуть, что же такого особенного хранится внутри. Сначала подумал, что Арнульф собирает там всякие редкости и древности. Ничего подобного! Склады доверху набиты самыми обычными вещами — упряжь, хомуты, посуда, инструменты, оружие! Да столько, что на пять таких городишек хватит! Клейма стоят бритунийские и туранские. Видимо, закупались эти товары в течении многих лет, целыми обозами. Спрашивается: зачем?
— Слишком часто мы начали повторять это словечко — «зачем», — варвар задумчиво потер лоб. — Гвай, насколько я знаю, твоя любимая присказка гласит: половина победы - в простоте. Ты начинаешь видеть подозрительное в самых обыденных ситуациях. Может быть Арнульф, полагая, что Врата рано или поздно закроются, хочет сделать припасы на будущее? Сам знаешь, с железом у них туго.
— Ага, конечно, — ядовито ответил Гвайнард. — И поэтому вельможный тан закупил у лучших оружейников Аграпура двадцать тысяч мечей и ятаганов.
— Сколько-сколько? Ты что, считал?
— А чего тут считать? Четыреста громадных ящиков с эмблемой аграпурских императорских кузен, в каждом по пятьдесят клинков. Даты на клеймах — от 1274-года по аквилонскому счету, вплоть до нынешнего. То есть, оружие везли на Аурус одиннадцать полных лет. Я проверил — клинки прекрасные, в смазке, ни разу не пользованные. Сарай ящиками доверху забит. Представляешь, как можно организовать доставку такого немыслимого количества оружия? По сорок ящиков в год? И ведь на складах хранят не только мечи!
— Забавно... — ошеломленно пробормотал Конан. — Население Ауруса — две с небольшим тысячи людей, будем считать, ровно две. На каждого по десять клинков, включая старух и грудных детей. Мда, одним скопидомством тана такое не объяснишь.
— Какое скопидомство? - взвился Гвайнард. —Запасы сделаны с умом и тщанием, будто армейские интенданты старались, обеспечивая войско в предвидение большой войны! А с кем воевать? С нечистой силой? С ней железными мечами много не навоюешь...
— Вот кстати, ты ночью ничего не слышал? Смеялся вроде кто-то...
— Тут не смеяться, тут плакать надо, — решительно заявил Гвай, одновременно поворачиваясь на тихий стук в дверь. — Кто там?
—Вас, месьоры, вельможный требует, — явился вчерашний мальчишка. — Под свои ясные очи. И чтоб немедля!
—Немедля, так немедля, — Конан встал, отряхнул штаны и застегнул пряжку перевязи. Клинок привычно устроился за левым плечом.
—Идем, послушаем, что наш толстяк сегодня петь будет...
Ихняя рыжебородая светлость, как и ожидалось, восседал за столом — светлейший тан изволили поглощать второй завтрак, изобилием не уступавший вчерашней вечерней трапезе. Махнул рукой Гвайнарду, указывая на свободную лавку.
— Вы кушайте, а то тощие, будто вас в Хайбории голодом морили, - Арнульф подвинул к охотникам блюдо с мясом и овощами. Конан призадумался: ни самого себя, ни Гвайнарда «тощим» он бы не назвал, но и обратное утверждать было бы опрометчиво.
Тан закончил обгладывать внушительный мосол, непринужденно запустил им в раскрытое окно, и воздел взор маленьких зеленых глаз на гостей.
— Так вы точно Ночные Стражи, не врете?
— Девять лет в гильдии! — оскорбился Гвай и вытащил из-под рубахи знак-оберег охотников в виде серебряной волчьей головы. Продемонстрировал. Арнульф удовлетворенно покивал.
— От нечисти житья нет! — пожаловался тан. — Ладно бы зверье всякое пошаливало, мы привычные, хищников гонять давно научились. Если по совести говорить, то любой буллет не страшнее обычного медведя будет. Надо только знать, как его завалить без ущерба для себя.
— И как же? — поинтересовался Конан.
— Сверху у буллета жесткая чешуя, никаким копьем не пробьешь, а вот брюхо мягкое, как у лягушки... Разве не знали? Ладно, о буллетах пока забудем. Хорошо, други, что вы приехали — у нас Ночных Стражей прежде не видывали, никаким золотом не заманишь. Я уже распорядился, чтоб для вас дом на Полуденном проезде освободили! Хороший дом, крепкий, лет двести простоит.
— Двести лет мы не проживем... — начал было Гвай, раздумывая, как бы вежливо дать понять Арнульфу, что задерживаться на Аурусе они с Конаном не собираются. Тан сразу перебил:
— Глядишь и проживете! Открою маленький секрет — мы заметили, что здесь время течет значительно медленнее, чем в Хайбории. Я сюда перебрался двадцать четыре года назад, и хоть бы один седой волос появился! Дети, которым по десять лет, выглядят пятилетними, кому за тридцать, смотрятся на восемнадцать! Здорово правда?
— Мы не можем остаться, — Гвай ударил в лоб. — Никак. Нас ждут в Бритунии и друзья и работа. Прости, вельможный.
— Да ничего подобного! — рявкнул Арнульф. — Никуда вы не уедете! Нам настоящие Ночные Стражи как воздух нужны! Едва солнце зайдет, такое начинается, что в дурном сне не увидишь! Проклятые Первородные, видать, изряднейшими грешниками были, раз умудрились столько нечисти наплодить! Духи, призраки, демоны, воплоти и бесплотные, у людей кровушку сосут, детей воруют, колдовство черное пользуют! Одним серебром и спасаемся, хорошо хоть после Первородных серебра осталось больше, чем тины в болоте! Наверное уже тогда нечистая сила размножилась до невероятия... Вы остаетесь тут! Это мое крепкое таново слово! Вздумаете сбежать — вздерну, не посмотрю что вы из самой уважаемой гильдии Заката происходите! Ясно?
— Ясно, — вздохнул Гвай, положив ладонь на плечо готового вспылить Конана. — Что надо делать-то?
— Нечисть истреблять, что ж еще! А как — дело ваше. Я в Ночных Стражах не хаживал, секретов ремесла не знаю. Для начала, надо бы тварей от города отвадить. Все что потребуете — дам без проволочек. Оружие, серебро, людей! Только попросите! Но если сунетесь к порталу без моего разрешения — петлю на шею и прости-прощай! Или за ворота на ночь выкину, что гораздо неприятнее. Усекли, господа гильдейские охотники?
— Как скажешь, тан, — Гвайнард поднялся и потянул за собой Конана. — Мы по округе поездим, осмотримся?
— Катайтесь сколько душе угодно, — милостиво согласился Арнульф. — Проводника дать или сами?
— Сами...
— Наново повторяю: ко Вратам и близко не подходите! Иначе... — Арнульф черкнул себя по шее толстым коротким пальцем.
— Вот влипли! — ярился Конан, когда они вновь поднялись в комнаты для гостей. — Ничего себе, гостеприимство! Ты как хочешь, а я здесь не останусь! Ведь этот гад может возле портала стражу поставить, да еще людей Торда, которые на той стороне, предупредит, чтобы не выпускали!
— Не горячись. Уйти сумеем без труда, за этим дело не станет. Но сначала давай по мере сил изучим Аурус, присмотримся. Очень уж хочется разгадать, что замышляет Арнульф.
— Ты обещал Эйнару и Асгерд, что мы задержимся только на три дня, — сказал киммериец.
— Придется обещание не сдержать. Они, конечно, начнут беспокоиться, пришлют Рэльгонна, проверить, отчего мы не возвращаемся, а остальное — дело нехитрое.
Конан помолчал, соображая, и вдруг улыбнулся. Понял, как Гвай собирается сбежать обратно, в Бритунию. Рудненский упырь умел не только мгновенно перемещаться с места на место, но и мог переносить людей — достаточно взять Рэльгонна за руки, и он доставит тебя куда угодно, хоть за тысячу лиг. Оставалось дождаться визита упыря.
— Не забудь, тан приказал нам вытурить из округи нечисть, — напомнил Конан. — Лично я не представляю, как это сделать. Тем более, что нечисть Ауруса обязана отличаться от нашей и способы борьбы с .ней должны быть другими.
— Разве? — вздернул бровь Гвайнард. — Мы ведь только вчера говорили о том, что нечистая сила остается таковой в любом месте Вселенной и боится одних и тех же вещей, от серебра, до растертого чеснока. Загвоздка тут в другом: почему на Аурусе так много нечисти? Это, честно говоря, ненормально и неестественно. Попробуем разобраться... Надеюсь, ты не будешь против, если грядущую ночь мы проведем в поле у костерка? Хочется взглянуть на здешних демонов, так сказать, в первозданной красе.
Конан посмотрел на Гвая преувеличено-сострадательно, будто на безнадежного больного. Покрутил пальцем у виска. Гвайнард на сей жест внимания не обратил.
Следующий сюрприз ожидал доблестных охотников возле конюшни - тан, оказывается, при казал лошадей досточтимым гостям не давать. Если угодно, можно взять ездового ящера. Они, конечно, бегают помедленнее лошадей или сартаков, но зато неутомимы и спокойны.
— Как на этом ездить? — вытаращился Конан, когда из конюшни вывели пару «зеленых коров», взнузданных и оседланных. — Благодарю покорно, но лучше я пешком пойду!
— Не привередничай, — Гвайнард легко забрался в седло. — Погляди, от лошадей они не слишком отличаются — правь поводьями, подгоняй шпорами. Отлично понимаю логику вельможного: на эдакой лошадке в Хайборию не уедешь, чересчур приметная. Помнишь вчерашнего пастуха, Эвара? Давай-ка заглянем к нему домой. Если Эвар не погнал стадо на выпас, думаю он согласится проводить нас до развалин города Первородных.
Конан подозрительно осмотрел тяжело сопящего зеленоватого ящера, аккуратно вставил ногу в стремя и утвердился в седле. Удобно, даже лучше чем на лошади. Варвар легко подтолкнул зверя в бока пятками — ящер пошел. Оставалось приноровиться к его развалистой походке.
— Что тебя так развеселило? — Гвай повернулся к Конану, которого внезапно обуял приступ неудержимого смеха, едва из седла не выпал.
— Представил, как это выглядит! Верхом на ящерице! Уверен, в следующий раз придется кататься на таракане! Или на скаковом тарантуле! Эй-эй, ты что творишь, скотина эдакая?
Зверюга остановилась возле тележки с капустой, предназначенной для тановой кухни, сунула туда тупую морду и начала хрустеть зелеными листьями не хуже банальной козы...
— Всего мы обнаружили пять городов Первородных. Один — очень большой, мы к нему как раз и направляемся, другие поменьше. Есть много отдельно стоящих храмов и святилищ, однако туда лишь самые отчаянные забираются, боятся проклятия. Зачем сердить чужих богов и тревожить души усопших? Тем более, что Первородные были недобрым народом — в городе много древних статуй, увидите... Мороз по коже дерет. Я сам одно время в раскопе работал, насмотрелся вдоволь на эти гнусные рожи.
— А что, когда копаете, трупов много находите?
— Ни единого, сударь, в том-то и дело! Сначала люди удивлялись: как же так, дома в целости и сохранности, только временем трачены, а мертвяков нет? Потом привыкли, перестали внимание обращать на такие мелочи. В могилах, в склепах, которые до катастрофы построены, остовы лежат целехонькие, а города будто метлой вымело. Одни говорят, Первородные сами невесть куда ушли, другие утверждают, что поганая раса собственных богов прогневила и те отомстили. Никто ничего достоверно не знает. Надписи мы прочитать не можем, а если бы и прочитали, что толку? Бедствие случилось сразу, мгновенно — в иных домах посуда на столах осталась, в курильницах остатки благовоний находим, в стойлах скелеты животных валяются! Ящеров, кстати, мы, благодаря Первородным, приручать научились — отыскали остатки упряжи и седел, увидели рисунки...
— Много сокровищ в городах осталось?
— Много, конечно. Для нелюдей золото не ценнее меди было, как я думаю. Украшений всяких столько выкопали, куда девать не знаем! То есть, знаем, конечно — отдаем тану, а вельможный с Хайборией торговлю ведет. Серебра же в домах и храмах буквально как грязи! Даже дверные петли серебряные находили. Почти уверен — Первородных собственная нечистая сила истребила. Иначе для чего столько серебра нужно? Только ради защиты от нежити, никак не иначе.
Сия занимательная беседа проистекала в чистом поле, по которому неторопливо рысили три ездовых ящера. Гвайнард нарочно придерживал зверя, чтобы успеть выведать у проводника как можно больше сведений о жизни человеческой колонии Ауруса, Эвар же подробно отвечал на все вопросы, частенько вызывая у слушателей неподдельное изумление: то, что ему казалось вполне привычным и само собой разумеющимся, для обитателей далекой (и одновременно близкой...) Хайбории выглядело если не дико, то очень и очень странно.
По счастью Эвар был сегодня дома — стадо ящеров погнал на пастбище его старший брат. Конану и Гваю с трудом удалось вежливо отбиться от почтенного батюшки Эвара, который едва не силой затащил гостей из-за Грани в дом, напоил пивом и увещевал остаться на обед. Еле отбрехались, бесстыдно использовав имя тана Арнульфа — едем, мол, по прямому приказу вельможного, каковой преступить никак не смеем. Дали обещание обязательно придти вечером, забрали Эвара, мигом согласившегося проводить тановых друзей в разрушенный город, и с тем отбыли.
Арнульф не кривил душой, утверждая, что время на Ауру се течет медленно. На вид Эвару было лет пятнадцать-шестнадцать, однако на деле он родился двадцать четыре хайборийских года назад, или, по местному счету, «двенадцать с половиной кругов» — год Ауруса длился почти в два раза дольше, чем в мире, из которого люди переселились в Золотую Сферу. Семейство Эвара даже по местным меркам полагалось обширным и богатым — у старого Вемунда было пять сыновей и три дочери, содержал он изрядное хозяйство, да еще и приторговывал в Бритунии, куда ездил дважды в год на полную луну. За стадами ящеров и сартаками, а заодно большим хлебным полем приглядывала вся семья и четверо наемных рабочих, но рук все одно не хватало — начинали всерьез размышлять над тем, как бы закупить в Пайрогии или Чарнине полтора десятка рабов. О том, что Врата однажды закроются, Вемунд с наследниками предпочитали не думать.
Ничто так не скрашивает дальнюю дорогу, как интересная беседа. Гвай и Конан выяснили, что всего на Аурусе живет две тысячи двести сорок человек, а девятнадцать женщин сейчас ждут детей, что тан разрешил большим семьям уходить из города на выселки и приглядывал, чтоб поселенцам не чинилось никакого ущерба от зверья и нечисти — Арнульф заставлял переселившихся на хутора людей непреложно исполнять главный закон: любое жилище должно быть обито серебром. Хорошо, оного металла хватало в избытке...
— Вот скажи, для чего вельможный покупает за Вратами столько всяких ненужных вещей? — Гвай задал вопрос, который терзал его с самого утра. — Я видел склады у городской стены, накопленного там хватит лет на сто вперед.
Поделиться книгой: