Хамелеон

— Нужно еще проверить запас медикаментов и аппаратуру…

— Доктор Аками!

Сандра остановилась уже у самого выхода. Калвер сидел на кровати, одеяло сползло, открыв его плечи и грудь — широкие и сильные, несмотря на болезненную худобу.

— Вы никогда не боялись, — настойчиво сказал он. — Откажите мне — и я приму ваш отказ.

Сандра огляделась, пожала плечами и, слабо улыбнувшись, сказала:

— Ну дайте же девушке подумать!

Онемев от услышанного, Сандра уставилась на лейтенанта калверовской гвардии. Когда голос к ней, наконец, вернулся, он был сдавленным от ярости:

— Джордан! Ты что! Ты… рехнулся? Взять в заложники патрульного?

— Но я не убил его, как остальных! — возразил тот. — Просто записал сообщение на камеру — и отослал с телами этих… кубаевцев.

Офицер был раза в два больше, но ярость придала ей силы — Сандра рывком притянула его к себе за отвороты куртки. Прошипела ему в лицо:

— Патруль не вступает в переговоры! Понимаешь? Ни-ко-гда! Он просто приходит и забирает заложника вместе с трупами всех остальных… Ты понимаешь, что ты наделал? Ты убил всех — всех, кто еще мог спастись!

— Не-ет… — не делая попытки освободиться, Джордан засмеялся, замотал головой. — Я все сделал правильно! Они будут говорить с нами! Они попляшут у меня, эти звездные ублюдки! — он погрозил потолку громадным кулаком. — Пусть хоть раз нюхнут того, на что обрекли нас!

Сандра с мгновение смотрела в его дергавшееся лицо, потом разжала пальцы. Что ж, у каждого своя истерика. Лорд Калвер возжелал жениться, а лейтенант Джордан берет в плен патрульного…

Калвер принимал присягу. Вбежавшая в зал Сандра остановилась, переминаясь и оглядываясь. Не решившись окликнуть, смотрела, как гаратцы по очереди подходят к Калверу, преклоняют колени, лорд наклоняется, берет их руки в свои ладони. Говорит что-то негромко. Безмолвные, медленно движущиеся люди; полумрак; камин с пляшущим живым пламенем, бросающим тени на стены и лица, делающим знакомых неузнаваемыми и страшноватыми; высокая фигура лорда в афронской военной форме… От всего этого дрожь пробирала.

Сандра, сама не зная, зачем, шагнула вперед, прошла вдоль вереницы молчаливых сосредоточенных людей. Кто-то, оглянувшись, узнал ее, подвинулся — и Сандра неожиданно очутилась в ряду присягавших, совсем рядом с лордом. Опустилась на одно колено. Сосед слева глянул недоверчиво и угрюмо: ты-то, мол, еще здесь зачем? Чувствуя в груди и голове странную легкость, Сандра смотрела в пол, наблюдая за танцем теней и света, пока Калвер не заслонил огонь камина. Сандра вложила руки в его большие ладони, негромко повторяя бормотание соседа справа:

— …клянусь служить тебе до самой моей смерти — телом, душой и преданностью своей, и даже смерть твоя да не освободит меня от этой клятвы…

Пальцы Калвера сомкнулись. Сандра подняла глаза — он смотрел на нее — без улыбки, без вопроса, с одним безмолвным ожиданием. Сандра кивнула ему.

— Я согласна.

Она остановила проходящего мимо сержанта.

— Роман! Где держат патрульного?

Роман огляделся и нехотя сказал:

— В винном погребе. Джордан сказал, самое место.

— Его кто-нибудь охраняет?

— Да о нем и не знает никто…

— Веди.

— Но, док… Не было приказа.

— А убивать парламентеров и брать в заложники патрульного вам кто приказывал?! — окрысилась она. Уговаривать и убеждать было некогда. Сандра сунула ему под нос руку. — Видишь это кольцо?

— Д-да… док… леди, — Роман слегка оживился. — Поздравляю, конечно. Мы видели, что все к тому и идет.

Это было для нее новостью.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Так точно.

— Это значит, дорогой мой сержант, что я имею право приказывать тебе именем леди Калвер. Ты не забыл еще, как присягал своему лорду?

Роман сглотнул. На его заросшем лице отражалась борьба.

— Док… в смысле, леди. Джордан малость не в себе… он убьет и вас и меня, если…

Сандра подмигнула ему.

— А мы Джордану не скажем. Ну?

Роман огляделся и вздохнул.

— Идемте.

— Хороший мальчик, — деловито сообщила Сандра и толкнула в бок засыпающего на ходу Феликса. — Пошли!

Никто не обратил на них внимания, пока трое спускались по бесконечным темным лестницам — в крепости экономили энергию, и освещались, хоть и тускло, только основные помещения.

Роман уже взялся за массивный засов на полукруглой деревянной, с металлическими петлями двери винного погреба, как Сандра сказала:

— Подожди.

Положила ладони на дверь и закрыла глаза. Он ждал их — может, уже с того времени, как они только начали спускаться. Он ждал и готовился — и даже если бы здесь было втрое больше вооруженных солдат… Кажется, да, слева… Сандра отступила на шаг.

— Вы слышите меня? Офицер! Я врач. Вы помните меня? Я врач, я здесь одна и еще двое моих подчиненных. Мы пришли помочь вам. Я сейчас открою дверь и выведу вас отсюда. Я не знала, что все так случится. Калвер не отдавал такого приказа. Клянусь. Это все результат самодеятельности одного из наших людей. Послушайте! Я сейчас открою дверь. Вы можете не бояться нас… — она усмехнулась собственным словам — кто тут кого боится? — Я и мои люди безоружны…

Она повернулась к Роману.

— Дай бластер!

— Но, леди… — он еще говорил, а Сандра уже выдрала бластер из его пальцев и швырнула в самый конец коридора. Сержант проводил оружие тоскливым взглядом, но послушно отступил вместе с Феликсом в противоположную сторону — туда, куда указала Сандра. Она взялась за засов и предупредила — то ли молчащего патрульного, то ли саму себя:

— Я открываю!

Отодвинула засов, потянула металлическую скобу. Дверь оказалась страшно тяжелой, и Сандра очень надеялась, что та не рухнет на нее под ударом патрульного — а то от нее самой и мокрого места не останется. Сандра открыла дверь и объявила то, что и без того было ясно:

— Это я.

Тишина. Темнота.

— Где вы?

Нерешительно шагнула вперед — на границу света и тьмы — и словно сам мрак схватил и закрутил ее на месте. На один стук сердца она оказалась прижата спиной к твердому телу патрульного. Палец коснулся ее шеи — почти нежно, но она знала — достаточно одного движения… Кто-то вскрикнул — Феликс? Она сама?

— Не двигаться, — сказал он, и мужчины застыли на месте. Сандра смотрела на стену прямо перед собой: по старой кладке спускались темные потеки. Патрульный шагнул вперед; она двигалась синхронно с ним, будто в каком-то диковинном танце. По движению его тела поняла, что патрульный осматривает коридор.

— Куда, док?

Сандра слабо махнула рукой в сторону мужчин. Патрульный отступил вместе с ней.

— Вы. Двое. Заходите. Сюда.

Они не сдвинулись с места. Патрульный был без оружия, и им казалось — они в равном положении. Молодые идиоты. Мальчишки.

— Слушайтесь его, — просипела Сандра. — Идите.

Они шли медленно, не сводя с них глаз. Патрульный отшагнул еще.

— Быстрей!

— Роман. Феликс, — сказала она. — Приказываю.

Сержант приостановился у дверей, плюнул на пол. В глазах Феликса стояли слезы.

— Дальше! — скомандовал патрульный и в мгновение ока оказался перед погребом — ни она сама, ни тяжеленная дверь для него ничего не весили. Задвинул засов — в дверь тут же нестройно ударили — и отпустил Сандру. Она прислонилась к стене. Поднесла к горлу трясущуюся руку.

— Зачем вы так? Мы же пришли вам помочь.

Патрульный энергично кивнул — в полумраке коридора блеснули белки его глаз и ровные зубы.

— Поэтому вы и живы. Так куда?

— Погодите, — Сандра носком ботинка осторожно придвинула к нему уроненную сумку. — Там все ваши прибамбасы. Забирайте.

С мгновение он смотрел на нее, потом так же ногой отфутболил сумку подальше, и, подняв, начал извлекать содержимое. Потирая горло, Сандра наблюдала, как он стремительно распихивает «прибамбасы» по карманам, клапанам, крючкам — о названии и назначении большинства из них она и не подозревала. Патрульный подобрал бластер сержанта, осмотрел его. Поднял голову.

— Доктор, мне нужно мое оружие!

— Ах, простите, — сварливо отозвалась Сандра, — совсем забыла спросить его у Джордана! Заберете после завтрашнего штурма сами. Пошли.

Это выход показал ей Калвер — едва они пришли в Останну. Когда узкий низкий туннель стал совсем тесным, Сандра пропустила патрульного вперед, толчками и тычками указывая нужный поворот среди тупиковых ответвлений. Через некоторое время ей начал мерещиться странный шелест, который не заглушали ни их тяжелое дыхание, ни шорох тел о сужающиеся стены… Потом в лицо пахнуло сыростью, и она поняла:

— Дождь!

Патрульный прополз чуток вперед и свесился вниз.

— Осторожно, — предупредила Сандра. — Там должен быть крутой склон.

Он скорчился у выхода, меняя положение тела. Свет фонарика, прикрепленного на его груди, придавал его лицу-маске зловещий вид.

— Вы со мной, доктор?

Сидя на пятках, она качнула головой — осторожно, чтобы не стукнуться о стенки.

— Убирайтесь. Постарайтесь успеть и сказать своим… это все страх. Никто не виноват. Калвер не отдавал такого приказа. Скажите им. Успейте.

Патрульный испытующе смотрел на нее.

— Это не ваша война, доктор. Не ваша страна. Планета. Почему вы остаетесь? Я хочу понять.

Вероятно, это была просьба — просто он не умел говорить иначе, чем этим своим нетерпеливо-требовательным тоном. Сандра чуть подняла плечи.

— Вы давали клятву? Впрочем, да, что я говорю, конечно, давали. Я тоже. Оставление в опасности… Завтра здесь будет очень много раненых.

— И еще больше убитых.

Сандра не ответила. Патрульный помолчал тоже, чего-то ожидая. Потом резко кивнул.

— Завтра… если вас возьмут патрульные. Скажете, вам нужен Хорт. Запомнили? Хорт!

Сандра хмыкнула.

— Идиотская кличка. Собачья какая-то…

— Я найду вас.

— Да-да, конечно, — проворчала она. — Не забудьте похоронить как найдете.

Уже начавший спускаться патрульный дернулся. Остановился, подымая голову. Разгадав его намерения, Сандра шарахнулась назад, ударилась плечом о стену. Сунула руку в ножной — пустой — карман. Предупредила:

— Не вздумайте! У меня парализатор. Вы проглядели.

Как ни странно, он поверил. Сандра видела, как расслабилось его тело. Опустились плечи. Лицо.

— Вы сумасшедшая, доктор, — сказал он убежденно, — чокнутая, точно.

— И вам всего хорошего, — согласилась Сандра. Патрульный молча растворился в дождливой темноте. Будем надеяться, его не подстрелят свои же… Она подхватила оброненный им фонарик-пуговицу… или оставленный для нее? какая разница… с трудом развернувшись, кинулась обратно. Через сколько сработает? Пять… десять… тридцать… Едва она завернула за поворот, как стены дрогнули и сзади посыпались камни. Последний выход-вход из обреченной крепости был закрыт.

Сандра стояла перед зеркалом, уныло себя рассматривая. Кожа да кости, а на коже — разноцветные синяки и шрамы. Оч-чень сексуальный наряд для первой брачной ночи… Ее же и последней. Груди, обычно крепкие и задорно торчащие, похудели — на девочку-подростка и то не тянут. Вместо живота — впадина, о заднице и говорить нечего. Какой мужик в здравом уме мог ее пожелать?