Помоги проекту - поделись книгой:
Ни сдержанности, ни скромности, ни робости у реформатора Гайдара не оказалось.
"Он был честным человеком". Недавно ваш собрат В.Путин всенародно объявил даже американского президента Джорджа Буша "человеком очень порядочным и хорошим товарищем", с которым и сейчас он был бы "рад встретиться". Ну да, ведь Буш не убивал лично тысячи и тысячи сербов, афганцев, иракцев. Он только отдал приказ, убивали другие, а он кофий пил. Ну, а Путин лично не видел убитых детей, женщин, стариков, его дочки от этих приказов не пострадали.
И Гайдар не бегал сам по сберкассам, не воровал там наши сбережения, он только распорядился. Мать честная, да как же не честный!
И, наконец: "Он всегда следовал своим убеждениям". Пардон, никаких убеждений, кроме санитарно-гигиенических, у Гайдара никогда не было. Ну, в самом деле, посмотрите. Бездумно и гладко лет до сорока человек делал советскую карьеру и много в этом преуспел: был членом редколлегии и завотделом в главных органах ЦК КПСС — в журнале "Коммунист" и в самой "Правде", т.е. принадлежал к магической номенклатуре. А когда вдруг запахло жареным, тотчас переметнулся на сторону антисоветской контрреволюции. Где тут твердость политических убеждений?
Так же обстоит дело и с убеждениями экономическими. В "Независимой газете", которая сейчас громче всех рыдает о выдающемся реформаторе, в своё время было напечатано весьма пространное, обстоятельное и удивительное по простодушию интервью Гайдара. Он рассказал о всём своем пути как учёного. Когда, говорит, работал в "Коммунисте" и "Правде", то был твердо убеждён, что венец творения — советская политико-экономическая система. Но потом довелось пожить в Югославии, и там пришёл к твердому убеждению, что венец-то — югославская система. Позже побыл в Венгрии и убедился со всей присущей мне твердостью, что венец — здесь, в Венгрии. Журналист спросил, а что учёный думает теперь? Теперь, говорит, у меня наконец отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы, я уж окончательно и незыблемо, твердо убеждён, что венец творения — экономическая система Поднебесной, вот только социализм с китайской спецификой не нравится мне. Так обстоит дело с убеждениями покойного.
Разумеется, человек может менять взгляды и убеждения. Например, в молодости думал одно, а повзрослев и приобретя жизненный опыт, стал о том же самом думать иначе. Так, великий Адам Смит в молодости вроде и не замечал деление буржуазного общества на классы, но потом понял, что они есть, и разделил общество на три класса: наёмные рабочие, капиталисты и земельные собственники. А Рикардо?! Признал факт эксплуатации капиталистами рабочих и никогда от этого не отказывался. Гайдар же, не имея к сорока годам никаких твердых экономических убеждений (от советского "венца творения" он моментально отряхнулся), взял на себя роль реформатора великой экономики великой страны. При этом, как справедливо отметил сейчас в "Советской России" Рустам Вахитов из Уфы, "он, как и вся его команда, не знал России и СССР, как не знал и настоящего реального Запада. И СССР, и Запад были для него абстрактными схемами из учебников по экономике, сначала вульгарно марксистских, потом вульгарно либеральных" ("СР", 19.12.09).
Да, менять взгляды честно и бескорыстно человек вправе. Но ведь нынешние либералы — это сущие оборотни, злобно проклинающие и свой, и наш вчерашний день. И московский интеллигент Гайдар, внук двух талантливых писателей, сын адмирала и докторши наук, ничуть не отличался в этом от плебея Чубайса — сапожника, выдающего себя за пирожника. Ведь вот что Егор Тимурович однажды брякнул с трибуны демократической тусовки: "Из-под красных знамён КПРФ всё чаще вылезает коричневая морда!" Это привело в такой восторг Новодворскую, Хакамаду, Памфилову и других демдам в чепчиках, что вскоре на Седьмом съезде своей ныне почившей партии "Демвыбор" знатный внук и сын наддал жару: "Из-под красных знамён КПРФ всё чаще выглядываете коричневая харя!" Ну, хоть бы добавил: "КПРФ, в которой, к стыду моему, состояли и замечательные деды мои, и прекрасные родители, и я сам — разрази меня Господь! — лет пятнадцать". Нет, делал вид, что никакого отношения к ВКП(б)-КПСС никто в их клане не имел.
И вот, преставился. И выскочила вся орава его сподвижников по развалу страны, от Авена до Явлинского. Авен, безгрешный, как Авель, сказал: "Оценить масштаб личности Егора Гайдара, его вклад в развитие страны невозможно". Однако другие соратники оценили. Так, Борис Немцов возвестил: "Его задачей было спасение страны. Выбор был маленький: либо холод, голод, мордобой, война и кровопролитие, либо тяжелые реформы. Он выбрал второе". И что, стало всем тепло и сытно? Даже тем, кто до сих пор, как недавно доложили Путину, живёт на 3800 рублей? И не было войн и кровопролитий? А что было и до сих пор есть не только в Ингушетии, Чечне и Дагестане, но даже на самой важной в стране дороге между двумя столицами?
Но громче и пронзительней всех проверещал свою оценку, конечно, Чубайс, этот, по моему представлению, политический Евтушенко. Как всегда, на самой натужной и бесстыдной ноте вранья: "Это был великий человек, это был великий учёный, это был великий государственный деятель". Трижды великий. Хватит? Нет, надо ещё: "Мало кто в истории России может сравниться с ним по силе интеллекта..." Чубайс рассуждает об интеллекте! Притом — за всю историю России. Сюжет, достойный кисти Айвазовского. "Девятый вал наглости"...
И это ещё не всё. Помните, что Черчилль говорил о Сталине? "Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний её возглавлял такой гений, как Сталин..." Слушайте Чубайса: "Огромной удачей для России стало то, что в один из самых тяжелых моментов её истории у неё был великий Гайдар..." Один к одному. Сдул, деляга. Но дальше заковылял на кривых ножках самостоятельно: "В начале 90-х он, во-первых, спас страну от голода, во вторых, спас страну от гражданской войны, в-третьих, спас страну от распада". Итак, трижды великий трижды спас родину. Почему не дали орденок "За заслуги перед Отечеством" хотя бы третьей степени, как Павлу Гусеву из "Московского комсомольца" за площадку для проституток?
Но деммадам Новодворская отметила и четвертую заслугу усопшего: "Он спас страну от возврата коммунизма!". Прекрасно! Совершенно непонятно, почему всё-таки не выдали орден — хотя бы посмертно.
А что за голод был в начале 90-х и кто как голодал, очень выразительно поведал в "КП" тот же Борис Немцов, бывший тогда нижегородским губернатором. Я, говорит, "прелести умирающей страны испытал на себе. Жена в четыре часа утра становилась в очередь за молоком..." Боря без молочка не может. И вот однажды в ту голодную пору явился молодой красивый губернатор в Москву к и.о. главы правительства устроить одно дело. Тот устроил. Что дальше? Губернатор вытаскивает... Думаете, бутылку молока? Нет, две банки черной икры килограмма по два, трехлитровую бутыль фирменной водки "Арзамас" — жена, видно, в ночной очереди выстояла — и говорит Гайдару: "Вот, милостивец, прими от голодающих трудящихся Нижегородской области, от их губернатора и его жены-страдалицы..."
По его словам, Гайдар покрыл гостя матом и выгнал из кабинета. А почему нет? Я лично верю. Но это не помешало их теплой дружбе. И не помешало сочинскому аристократу Немцову сейчас твердить в один голос с питерским плебеем Чубайсом и даже превзойти его: "Он спас страну от голода, холода, гражданской войны и распада. Спас ценой своей жизни. Так он войдёт в историю. Вот это правда". Когда из уст Немцова залетит в мои уши слово "правда", я бегу в душ.
Но, говорит, своего великого спасителя почему-то "ненавидит огромное количество людей". Об этом же пишет в "КП" и некая Анна Каледина: "Он тащил на себе ненависть людей". Боже мой, да за что? Ведь выволок, спас, накормил, в баню сводил! А очень просто, говорит: "Современники не любят реформаторов. По определению". По какому определению? Когда говорят, допустим, что окружность по определению не может иметь углов, это понятно. А тут о чем? Такое умствование весьма характерно для людей гайдаровского круга — твердить слова, не понимая их смысла. Например, антисоветчик Владимир Лукин, неутомимый и бесстрашный правозащитник, услышал однажды фразу, которую не понял, переврал и начал её всюду совать: "Это хуже, чем преступление — это ошибка!" Конечно, если по чьей-то ошибке погиб человек, а кто-то украл в магазине булку, то тут ошибка "хуже", чем преступление. Но ведь гораздо чаще бывает совсем наоборот. Лукин с трудом усёк это и, кажется, больше не повторяет свою глупость.
"Человек консервативен по своей сути, — продолжает философствовать мадам Каледина. — Поэтому реформы воспринимаются в штыки". Неужели так уж консервативен человек, мадам? А что заставило, допустим, русского мужичка, подпоясанного топором, освоить необъятную Сибирь? Но мадам продолжает своё: "Многие реформаторы плохо кончили — Александр Второй, Столыпин... Можно поставить в один ряд с ними Гайдара? Конечно". Не согласен. С царём Александром, реформа которого оставила крестьян без земли, и со Столыпиным-вешателем Гайдар стоит не рядом, а далеко впереди них.
Но ведь есть реформаторы другого рода. Большевики в исторически ничтожный срок преобразовали лапотную Россию в мировую сверхдержаву. И народ не встретил эти реформы в штыки, не стрелял, не бросал бомбы в реформаторов, а своими руками, с ликованием осуществлял эти реформы. Так и договоримся: Гайдар встал между Александром Вторым и Столыпиным. Тем более, что мадам, излив свои восторги, заключила: "Увы, не сразу мы поняли, что изобилие в магазинах имеет и другую сторону — гиперинфляцию, падение уровня жизни". Да, мадам! И ещё какое!
Владислав Шурыгин БОЛЬШАЯ РЕФОРМА ИЛИ БОЛЬШАЯ ЛОЖЬ?
О ПРОВОДИМОЙ СЕГОДНЯ военной реформе, которую по фамилии министра обороны, начавшего её, окрестили "сердюковской", написано уже столько, что, кажется, сказать ещё что-то новое просто нереально. Общество полярно разделилось на сторонников и противников этой реформы. Если позиция критиков обозначена довольно чётко, то голоса сторонников реформы сегодня почти не слышны. А услышать их надо.
Вот письмо, достаточно точно отражающее позицию сторонника проводимой реформы: "То, что осталось на территории РФ после рухнувшей СА, — это осколки, мусор, который за полтора десятилетия превратился в опасную помойку и для тех, кто на ней существует, и для окружающих. Выгодно такое положение было только определённой группе военных, чиновников и бизнесменов. Поставлять в эту помойку новые системы вооружения — что бросать их в чёрную дыру. События 8.8.8 показали это со всей неприглядностью. Радикальные меры назревали, и они, наконец, приняты. Я вижу попытку из того, что есть, собрать нечто цельное, управляемое и безопасное на первых порах хотя бы для самих себя. Мы остро реагируем на проколы и ошибки в этом процессе, но в целом его направление правильное. Я вижу три ключевых этапа: на первом организовать то, что есть; на втором довести боеспособность (в т.ч. за счёт поставок ВВТ) до приемлемого уровня; на третьем — развернуть группировку в соответствии с военно-политическими задачами РФ, а не только "по дыму".
Для начала зададимся вопросом: прав ли автор письма в оценке состояния нашей армии? Как это ни горько признавать, но автор прав. Унаследованная РФ Советская Армия исчезла. Все, что было ее содержанием, духовной основой, сегодня обратилось во прах. Уничтожена "всенародность" армии. На протяжении всей своей истории Советская Армия всегда рассматривалась населением как главная защита от внешней агрессии и была подлинно "народной". Воинскую службу проходило большинство мужского населения страны. Количество "уклонистов" было мизерным. Воинская повинность, хотя и рассматривалась частью призывников как некая досадная потеря времени, но не вызывала такого непримиримого отторжения, как сегодня. До середины восьмидесятых годов такие негативные процессы, как "дедовщина", "землячество", протекционизм, хотя и существовали как явление, но не оказывали серьезного влияния на общий уровень боеспособности и моральное состояние Вооруженных Сил. Всеобщим было все же совершенно другое — товарищество по оружию, интернационализм, высокая преданность государству и готовность выполнить любой его приказ. Советские солдаты и офицеры не ассоциировали приказы высшего политического и военного руководства как личные прихоти того или иного политика, или экономической группировки, но были твердо убеждены, что эти приказы соответствуют государственным интересам.
Сегодня от всего этого не осталось и следа. Из "народной" Российская армия превратилась в армию изгоев, куда попадают дети самых бесправных слоев общества, у которых нет ни связей, ни денег для того, чтобы откупиться от службы. Из каждых ста призывников сегодня идут служить лишь десять.
Быт, законы и мораль сегодняшних российских казарм всё больше напоминает быт исправительно-трудовых колоний, где служба рассматривается как форма "отсидки", офицеры выступают в роли надзирателей и охранников, а сослуживцы — как аналог тюремного сообщества, с его "высшими" и "низшими" кастами.
ОПРОСЫ ПРИЗЫВНИКОВ способны шокировать любого социолога. Более 80% призывников не доверяют собственному правительству, 60% — не удовлетворены нынешней собственной страной, 90% — разочарованы социальным и экономическим неравенством сегодняшнего российского общества и не желают рисковать за него своей жизнью. Они отлично осознают, что честное исполнение своего воинского долга в обществе, лишенном каких-либо иных ценностей, кроме стяжательства, наживы, гедонизма и всеобщего безразличия — лишено какого-либо смысла. А отсюда и стремительный рост случаев предательства, трусости, массового дезертирства — явлений доселе абсолютно не свойственных русской армии.
В офицерской среде процветают массовое пьянство, шкурничество, махровый протекционизм и коррупция. Многие офицеры откровенно торгуют отпусками, увольнительными, проводят незаконные денежные поборы с солдат срочной службы. Торгуют имуществом, амуницией, "сдают" своих солдат "в аренду" на хозяйственные и строительные работы знакомым предпринимателям, используют мордобой как главное средство воспитания.
Отношение к службе большинства офицеров неприязненное. Офицерский корпус влачит жалкое полунищенское существование, озлоблен и деморализован. Почти никто из офицеров теперь не называет престиж профессии и верность долгу как побудительные мотивы службы. На первое место давно вышло желание получить квартиру, выслужить пенсию или невозможность устройства на "гражданке". То есть офицерский корпус медленно перерождается в некий коллективный "собес", живущий на подачки государства. 88% офицеров, выслуживших пенсию и получивших жилье, увольняются в первые полгода после получения того или другого.
Высшее военное руководство, потерявшее в горниле многочисленных чисток волю и хребет, утратило возможность и право разговаривать с властью на равных, и теперь безропотно внимает любым, самым безумным ее идеям, готовое как угодно сокращать и "реформировать" свои войска — лишь бы остаться при этой власти.
Объективности ради скажем, что, конечно, было и остаётся некоторое количество частей, где царит уставной порядок и отношение к службе самое уважительное. Это в основном элитные части "спецназа", части ВДВ, боевые части СКВО, расквартированные в Чечне и рядом с ней, отдельные экипажи кораблей и подводных лодок. Но на общем фоне это лишь редкие очаги порядка и дисциплины, которые скорее являются исключением, чем правилом.
Подводя итог анализа состояния нынешних Вооруженных Сил России, надо честно признать, что Российская армия утратила сегодня самое главное, что, собственно, и составляет сущность любой армии — воинский дух, внутреннее единство и веру в государство, которому она служит.
То есть реформа назрела. И с этим никто не спорил и не спорит.
А теперь рассмотрим вопрос, какие же изменения произошли в Российской армии за два года сердюковской реформы?
Главным зримым проявлением этой военной реформы почему-то стали не социальные преобразования, не мероприятия по оздоровлению обстановки в войсках, а организационное "ужатие" Вооружённых Сил до трехступенчатой структуры: батальон — бригада — оперативное командование, в котором бригада стала основной оперативно-тактической единицей. Были полностью ликвидированы такие традиционные ступени, как полки, дивизии, корпуса и армии.
Сухопутные войска сегодня сведены в восемьдесят пять бригад. Это 39 общевойсковых бригад, 21 бригада ракетных войск и артиллерии, 7 бригад армейской ПВО, 12 бригад связи, 2 бригады радиоэлектронной борьбы. 4 десантно-штурмовые бригады находятся в процессе формирования.
Для управления ими в каждом округе сформировано от одного до трёх оперативных командований.
Российской общественности эта ломка была презентована, как "оптимизация" хаотичной военной структуры, оставшейся России в наследство ещё с советских времён. В качестве подтверждения приводилась цифра 1890 воинских частей, числящихся в составе Вооружённых Сил в 2008 году. После "оптимизации" их должно было остаться 172. При этом подчёркивалось, что все они будут укомплектованы на 100 процентов людьми и вооружением и полностью боеготовы. Что бригады станут универсальными боевыми единицами от Камчатки до Пскова.
Но красивые на штабных бумагах планы в жизни оказались очень далёкими от своего реального воплощения.
Как минимум треть бригад в итоге оказалась сформирована по неким "лёгким" штатам. По одним из них численность мотострелковых бригад — основной оперативно-тактической единицы СухВо — составляет 3500 человек. Но есть "бригады" численностью вообще в 2 200 человек, хотя первоначально заявлялось, что все бригады будут иметь численность 4 600 человек.
Дальше — больше. Наличие или отсутствие вооружения и географические особенности заставили "реформаторов" менять уже существующие штаты применительно к конкретному региону и базовому комплекту вооружения. В итоге сегодня насчитывается уже не менее ШЕСТИ утверждённых штатов бригад. А в реальности, с учётом различных "поправок" в штаты, в сегодняшних Вооружённых Силах не найти даже двух одинаковых бригад.
То есть ни о какой "унификации", к которой так стремились "реформаторы" и чем аргументировали отказ от дивизионной структуры, речи не идёт. Получившиеся бригады чрезвычайно разношёрстны по численности, организации и вооружению. При этом об обещанном оснащении их новым оружием уже никто не вспоминает. "Новым" — теперь значит просто работоспособным. Добились этого самым простым способом — с баз хранения и складов резерва были сняты все исправные комплекты и отправлены на укомплектование этих бригад.
С одной стороны, конечно, замечательно, что теперь в бригадах "нового облика" находятся только работоспособное и исправное вооружение и техника, но с другой стороны, а что будет с этой техникой после того, как её ресурс закончится, и её постигнет участь тех комплектов, которые стояли на вооружении раньше? Если у Министерства обороны нет денег на восстановление той техники, что находилась в полках и дивизиях "старого облика", то откуда они возьмутся на ремонт новой? И не разумнее было бы в этом случае ту, "старую", и отремонтировать? Ведь нынешнее "перевооружение" это не переход на качественно новое вооружение и технику, а всего лишь "съедание" мобилизационного резерва, без которого ни одной более-менее масштабной войны России просто не выиграть.
В качестве примера стоит взять Дальневосточный ТВД. В 1986-1997 гг. число дивизий на дальневосточном театре военных действий уменьшилось с 57 до 23, танков — с 14900 до 10068, ракет класса "земля-земля" — с 363 до 102, боевых вертолетов — с 1000 до 310, боевых самолетов — с 1125 до 500. Процесс сокращений продолжился и после 1997 года, хотя и чуть меньшими темпами. В итоге перед началом сердюковской реформы здесь было расположено 23 дивизии, но больше половины этих соединений были "кадрированными" — то есть сокращённого состава, и общая группировка Сухопутных войск насчитывала около 100 тысяч солдат и офицеров.
В противостоящим нам Шэньянском и Пекинском военных округах НОАК, непосредственно граничащих с Россией на Дальнем Востоке и в Забайкалье, сосредоточено 22 дивизии (4 танковые, 6 механизированных, 6 мотопехотных, 3 воздушно-десантные, 3 артиллерийские) и 38 бригад (6 танковых, 12 мотопехотных, 1 пехотная, 7 артиллерийских, 1 противотанковая, 11 ПВО). В резерве — 7 пехотных дивизий и 3 дивизии ПВО, всего более полумиллиона солдат и офицеров, 3000 танков и более 1000 самолётов и вертолётов.
Для переброски подкреплений с запада здесь у нас есть одна-единственная коммуникация — Транссиб. Её протяжённость (от Ярославского вокзала Москвы до вокзала Владивостока) — 9288 км. При этом более 1500 километров этой железной дороги идут в непосредственной близости от советско-китайской границы, иногда приближаясь к ней на расстояние прямой видимости. Поэтому в советское время высшее военное командование никогда не рассчитывало на неё как на путь подвоза резервов в случае обострения обстановки в этом регионе. Ставка делалась на другое — на случай войны дальневосточная группировка имела в своём составе на складах и базах хранения техники, вооружения, амуниции и боеприпасов почти на миллионную военную группировку. При военной угрозе сухопутная военная группировка, развёрнутая здесь, могла быть за тридцать суток доведена почти до 500 тысяч, а за сорок пять суток — до 700 тысяч солдат и офицеров, что уже качественно меняло расклад сил в регионе, учитывая сохраняющееся техническое превосходство, а главное — превосходство в управлении войсками на оперативно-стратегическом уровне. Учитывая стратегическое превосходство СССР в ядерном оружии, прикрытие основных экономических центров укрепрайонами, это делало войну против СССР бессмысленной авантюрой.
После сердюковской "оптимизации" численность развёрнутых войск в этом регионе даже увеличилась примерно на 20 тысяч человек. Казалось бы, можно только радоваться, но одновременно с этим фактически полностью ликвидирована вся мобилизационная часть нашей военной группировки. Все "кадрированные" полки и дивизии сокращены и расформированы. По планам Макарова — Сердюкова здесь в случае войны могут быть развёрнуты лишь несколько отдельных бригад. При этом после подписанных Путиным договорённостей с Китаем о стокилометровой демилитаризованной зоне вдоль границы и территориальных уступках Китаю все наши укрепрайоны были разоружены и взорваны. В случае гипотетической войны с Китаем полумиллионной китайской группировке будет противостоять тонкая оборонительная цепь из трёх десятков бригад численностью чуть больше 100 тысяч человек. К тому же растянутая более чем на 1500 километров вдоль китайской границы, без резервов и без всяких надежд на усиление. Так как переброска одной бригады с европейской части России сюда займёт никак не меньше месяца, если, конечно, китайцы не перережут Транссиб раньше.
Поделиться книгой: