Репетиция конца света

Эта страсть – все потрогать своими руками, увидеть своими глазами – сохранилась с тех пор, как Алена занималась журналистикой. Страсть к правдоподобным деталям при полной несуразице и неестественности темы, идеи, сюжета, героев и так далее. Между прочим, ее детективы хорошо читались не только благодаря закрученному сюжету и не разгадываемой до последней страницы интриге, но и благодаря правдивым бытовым деталям. Чтобы иметь их в достатке, она сутками моталась на «Скорой», потому что героем очередной книги был врач именно со «Скорой», не брезговала посетить морг, когда писала про патологоанатома, правдами и неправдами забиралась в вертолет МЧС, когда писала «боевичок» о спасателях, часами не выходила из лаборатории исследования крови, мяла глину и вертела гончарный круг в мастерской знаменитой керамистки, брала консультацию у молодого наркомана и тайно встречалась с телохранителем местного пахана...

Так разве слабо ей посетить инкогнито публичный дом, когда это нужно для сюжета? А вот и нет. Не слабо!

***

– Вот сюда давай, в проулок, – подбородком указал Зернов направо, когда впереди замаячило здание ГУВД Приокского района.

Поляков послушно повернул, потом въехал в школьный двор, уже пустой по причине позднего часа, и остановился под тополем.

– Мужики... вы чего здесь? – опасливо спросил задержанный и на всякий случай прикрыл голову скованными руками.

Зернов посмотрел на него с великим презрением. Этот высокий, спортивный парень был до того труслив, что просто с души воротило. С той минуты, как Зернов посулил припаять ему не только статью за распространение наркотиков, но и за сопротивление сотрудникам органов (а что? Делал попытку вырваться при задержании? Делал. Вот тебе и прямое сопротивление!), он просто-таки расползался по сиденью, как кисель. Согнулся, пряча лицо, изредка протяжно шмыгал носом. Можно было не сомневаться: если и не плачет, то с трудом сдерживает слезы. Однако главного, столь ожидаемого Зерновым, он так и не сделал, а именно: не повторил той фразы, которая уже была сказана: давайте, мол, договоримся, мужики! А почему? Неужели его так пригнула сумма, названная Зерновым? Но не может же он не понимать, что и здесь, как во всяком деле, торг уместен?

А если не понимает? А если решил, что Зернов брякнул про пять тысяч баксов только для того, чтобы показать: неуместен не только торг, но и вообще какие бы то ни было разговоры на эту тему? Мол, советские люди взяток не берут?

В смысле, российские милиционеры не берут?

Но в это ж небось одни только малые дети верят! А задержанный – уже большой мальчик. Большой, да дурной...

Надо его встряхнуть хорошенько.

Зернов перегнулся назад и взял старую планшетку с бумагой. Достал из нагрудного кармана ручку, нарочно долго снимал колпачок, черкал по клочку бумаги – как бы расписывал и без того отлично пишущий стержень. Это была такая психическая атака. Артподготовка.

Парень оторвал руки от лица, уставился перепуганными глазами на белый листок бумаги на коленях Зернова.

– Ну что? Пора протокол писать? – спросил Зернов по-дружески. – Ты как, готов?

И начал медленно, аккуратно выводить вверху листа: «Протокол задержания гражданина...»

– Твоя фамилия как? – спросил чрезвычайно деловитым тоном. – Давай все по пунктам: фамилия, имя, отчество, год и место рождения, пол, образование, домашний адрес, наличие или отсутствие судимости, место работы, должность... – Почти все эти данные значились в паспорте, который они забрали у парня, но порядок есть порядок: протокол должен составляться со слов задержанного. – Поехали, ну!

Поляков протяжно зевнул, уложил на руль руки, а сверху пристроил голову: знал, что это «поехали» относилось не к нему.

– Фамилия – Воропаев, – механически начал парень. – Год рождения – 1969-й, восьмое августа. Пол – мужской, образование высшее, адрес... – И вдруг вскинулся, с мольбой уставился на Зернова: – Мужики... ну нету у меня пяти тысяч баксов, ну поймите, что нету!

– А сколько у тебя есть? – встрепенулся Поляков, как будто это и не он только что расположился вздремнуть на рулевом колесе.

Задержанный вытаращил на него глаза, потом перевел взгляд на Зернова, опять на Полякова... Кажется, до него начало доходить, кто главный в этой связке.

Да. Толстый и тихий Поляков – еще не значит глупый. Это как раз наоборот – мозговой центр. А швыдкими да быстроногими бывают именно мальчики на побегушках. «Шестерки»!

– Одна есть... Но не здесь, конечно, а дома.

Поляков снова широко зевнул и снова уютно устроил голову на сложенных на рулевом колесе руках.

Ему даже говорить ничего не надо было: систему условных знаков они с напарником отработали до мелочей.

– Продолжаем писать протокол, – сухо сказал Зернов. – Воропаев, значит... А имя у тебя есть, задержанный Воропаев?

– Есть, я же говорю, есть, только дома! – забормотал задержанный Воропаев, ничего не соображая. – Что я говорю! Имя... Нет, не надо имени! Ну что, мало вам одной тысячи? Хорошо, пусть будет три. Но больше я никак не раздобуду, никак! Хотите, дайте мне время, я у друзей спрошу, может, кто-нибудь займет.

Поляков с подвывом зевнул.

– Это не разговор, – пренебрежительно отмахнулся Зернов. – Дайте ему время! Да я тебя только выпущу, твой след сразу простынет!

– Да я ж вам все про себя скажу, вы меня в любую минуту прищучить сможете.

Поляков снова зевнул – погромче.

– Это не разговор! – уже суровее повторил Зернов, приняв телепатический сигнал. – Никуда не отпустим. Три, говоришь... Ладно, пусть будет три. А когда?

– Хоть через полчаса, – с надеждой посмотрел на него парень. – Доедем до моего дома, зайдете, заберете...

– Где живешь?

– На Трудовой. Это в верхней части, недалеко от Сенной площади, напротив Лингвистического университета.

– Да знаю я город, чай, коренной нижегородец, – хмыкнул Зернов. – Значит, говоришь, зайдем в твою квартиру?..

– В квартиру мы не пойдем, – с прежней стремительностью обернулся Поляков. – Ни к чему светиться. Встанем где-нибудь за углом. Ты сходишь, возьмешь бабки. Снова сядем в машину. Поедем в тихое местечко, пересчитаем все. Потом вернем тебе паспорт и протокол.

– Какой протокол? – задрожал голос Воропаева. – Мы ж вроде решили... вроде решили не...

– Не, не, – успокаивающе протянул своим густым баском Поляков. – Это только для страховки, чтоб ты нас не кинул, понял? А когда вернешься с деньгами, произведем обмен ценностями. Ты подумай – я тебе дело предлагаю.

Воропаев понуро задумался. Потом выдавил из себя:

– Ладно. А вы меня... вы меня сами-то не кинете?

– О гос-с-спы-дя... – страдальчески выдохнул Поляков, в третий раз устраиваясь на руле. – Больше прошу не беспокоить.

Зернов невольно понизил голос, когда в очередной раз принялся задавать вопросы для протокола.

Воропаев отвечал хоть сквозь зубы, но без задержки. Чувствовалось по всему, ждет не дождется, чтобы все это поскорее закончилось.

Он отвечал без вранья – все сказанное им подтверждалось паспортными данными. Адрес, возраст, ФИО, место и время рождения... Ну и пол, конечно.

Закончив писать, Зернов передал протокол напарнику, и Поляков припрятал его в нагрудный карман. Береженого, как всем известно, бог бережет.

Поехали через весь город на Трудовую. Воропаев жил в одной из трех серых высоток. Внизу было почтовое отделение, Поляков припарковался рядом. Выглядело это вполне естественно. Для усиления впечатления Зернов сходил на почту и купил «Комсомолку» и «АиФ».

Когда они спросили Воропаева, сколько тому времени нужно, чтобы собрать и вынести деньги, тот попросил полчаса. И что характерно, не задержался, появился минута в минуту. Запыхавшийся весь, в другой курточке. На нос нацепил очки-хамелеоны. Наверное, чтобы спрятать свои трусливые глаза.

– Все в порядке? – на всякий случай спросил Зернов.

– У меня да, – обеспокоенно ответил Воропаев. – А у вас? Вы не передумали?

Только профессионально отработанная привычка владеть собой помогла Зернову и Полякову не заржать ему в лицо. Где ж ты жил, учился и работал, парень? Где ты видел мужиков, которым в руки валят халявные баксы, а они бы передумывали? Чего ради?!

Здесь, близ Сенной площади, имелось сколько угодно укромных уголков, где можно было посчитать «мани». Свернули под трамплин, припарковались в уютном кармане. Поляков сам считал, а впрочем, и он, и Зернов не сомневались: с деньгами все сойдется.

Так и вышло.

Ну что ж, с порядочным человеком надо и вести себя порядочно: Поляков без лишних слов вернул ему паспорт и протокол.

Паспорт Воропаев убрал во внутренний карман, протокол внимательно перечитал, хмыкнул, сложил листочек вчетверо, аккуратно отмечая ногтем сгибы, и спрятал туда же, к паспорту.

Зернов удивился. Другой на месте этого Воропаева изорвал бы протокол в самые меленькие клочочки, изготовил бы из него натуральное конфетти, а этот решил на память сохранить. Другой на его месте сразу после исполнения всех формальностей сделал бы ноги, а этот придурок чего-то медлил.

«Сдачу, что ли, ждет?» – подумал Зернов и ухмыльнулся.

– Ну что, разошлись, как в море корабли? – поинтересовался Поляков.

– Ага, сейчас, – кивнул Воропаев, но с места не двинулся. Посверкивая очками, вдруг сказал: – Мужики, а вещдок... Ну, порошок... Вы его еще не выбросили?

– Нет, зачем добром швыряться, пока дело не сделано? – хозяйственно улыбнулся Поляков. – Вот сейчас и развеем его по ветру. Теперь нам вещдоки против тебя ни к чему.

По его знаку Зернов достал из кармана конверт, в котором лежал презерватив с белым порошочком.

– Слушайте, знаете что... – промямлил вдруг Воропаев. – А правду говорят, что героин можно на вкус узнать?

– Ну, для специалистов это не проблема, – кивнул Поляков. – А что?

– Да я никогда ничего такого не пробовал, – сконфуженно признался Воропаев. – «Травку» покуривал, а с порошочком дела не имел. Первый раз решил взять, ну и прокололся, как дитятко малое.

– Да, не повезло тебе! С первого раза – такая осечка. Хочешь – забери, – великодушно предложил Поляков.

– Да пропади он пропадом! – Воропаев даже руками замахал. – Нет, мне бы только раз лизнуть.

– Лизни, лизни, – снисходительно кивнул Поляков.

Воропаев опустил в презерватив палец, набрал чуть-чуть белого порошочка на ноготь, лизнул, зажмурясь...

– Какой сладкий! – сказал изумленно. – Я и не знал, что он такой сладкий.

– Серьезно, что ли? – удивился Поляков, в свою очередь ныряя пальцем в презерватив и облизывая ноготь.

Лицо его стало напряженным. Он попробовал порошок еще раз и кивнул Зернову. Тот тоже произвел эксперимент... и оба милиционера с плохо скрываемым беспокойством уставились друг на друга.

Это был не героин. Это была самая обыкновенная сахарная пудра.

***

«Лава-анда, горная лаванда! Наших встреч с тобой синие цветы-ы...»

Динамик в такси был включен на полную катушку:

«Лава-анда, горная лаванда! Сколько лет прошло, но помним я и ты...»

Сколько лет прошло, а Алена отлично помнила, как Михаил, который обожал переиначивать всякие песни на новый, пародийный лад, пел дурашливым голосом:

– Бала-анда, горная баланда...

Да, то было давно, лет пять-семь назад, но с тех пор Алена не могла слушать старый шлягер, и по сю пору любимый народом, без усмешки. А сейчас внимать саге о лаванде было вдвойне смешно. Ехать на блядки – и слушать про горную лаванду!

«Какие блядки?! – чистоплотно одернула сама себя Алена. – У меня сугубо профессиональный интерес!»

Так-то оно так...

– Какой дом вам нужен? – спросил, приглушив звук радио «Рандеву», чернявый таксист, привезший Алену в Мещеру.

Заглянула в блокнотик, куда час назад под диктовку какой-то Катерины записала адресок. Голос у диспетчерши борделя «Выбор за вами» был милый-милый, нежный-нежный, как шелковый, шелком вышитый платочек.

– Хотите встретиться с Костиком? – спросила она. – Ради бога. Как вас прикажете называть?

– Алена, – брякнула она и тут же пожалела, что назвала это имя. А впрочем, вероятность того, что в ней узнают писательницу Алену Дмитриеву, была не просто ничтожна, но, пожалуй, равнялась нулю.

– Когда вы сможете приехать, Алена? – приветливо спросила Катерина.

– Ну, наверное, через час, полтора, – осторожно сказала та, вдруг отчаянно пожелав, чтобы ей ответили: Костя занят или что-то в этом роде, позвоните, мол, нам завтра. В глубине души она понимала: задор и азарт, родившиеся после звонка Костиной матери, уже остыли, и, если честно, хотелось найти какой-нибудь предлог и не ехать в бордель.

Казалось бы, чего проще – взять и не поехать? Но, к несчастью, такой уж был у Алены характер: взявшись за что-то, она не могла отступить. Проявить слабость ей было стыдно даже перед самой собой! Если помешают какие-то обстоятельства, дело другое. Но спасовать вот так, на полушаге...

К тому же поворот сюжета, выдуманный ею, был и в самом деле не слабый. Правда, она еще точно не знала, как увязать историю профессионального блудодея Костика с происками банды убийц и грабителей, о которых читала в областном архиве. Разве что придумать, будто ускользнувшая от правосудия их предводительница скрывается теперь под личиной бандерши в этом борделе?

Что-то ничего более путное в голову не лезет. Ладно, будет день, будет и пища. Вернее, будет ночь...

– Лучше через полтора, – посоветовала Катерина. – У нас как раз заканчивается очередной сеанс, Костик будет свободен. Вы... извините, вы знаете о наших ценах?

– Ну, в общем-то да... – промямлила Алена.

– Тысяча двести рублей, – уточнила Катерина. – И у нас предоплата. Вас это устраивает?

– О да! – небрежно бросила Алена, которая, если честно, в глубине души считала сообщение Костиной матери о баснословных гонорарах ее сына порядочной натяжкой. Выходит, это правда! Поневоле посочувствуешь бедным одиноким дамам, которые вынуждены решать свои интимные проблемы с помощью заведения «Выбор за вами»! Ведь, как известно, главное – начать, а слабостям человеческим очень свойственно превращаться в привычку. Весьма разорительную! Впрочем, бедные в этот самый «Выбор» не обращаются. А богатых жалеть нечего. Деньги у них, как правило, дурные, этим дамам без разницы, на что их тратить: на новые туфельки – или на нового мальчика.

Ты бы лучше себя пожалела, Алена, подумала она уныло. Пока не получен гонорар, тебе весьма накладно истратить тысячу двести на пробный вояж. Лучше бы обойтись без этой авантюры. Но ведь гонорара не будет, пока не написан детектив. А он не будет написан, пока не совершится авантюра. Замкнутый круг! Обиднее всего, что деньги пропадут зря. Ведь Алена не собирается проверять Костика на профпригодность. Она намерена только взять у него интервью. То есть это будет только плата за информацию. Алене случалось, конечно, приплачивать своим «осведомителям», но не такие суммы!

– Так адрес вы знаете или нет?

Это таксист напомнил о своем существовании.

– Ах да! – Алена вгляделась в записи: – Улица Авдеева, пятьдесят один, квартира сто двадцать девять.

– Ну, до квартиры я вас никак доставить не смогу, – хмыкнул таксист, поглядывая на нее в зеркало. – А жаль, ей-богу!

Его глаза выражали откровенное восхищение. Ага, значит, полтора часа перед зеркалом прошли недаром! Конечно, она постаралась как можно лучше загримироваться для своей роли. Ведь серые мышки не ездят в публичные дома снимать хорошеньких мальчишек! И вот вам результат – нормальная женщина-вамп как минимум на десять лет моложе своих тридцати семи.

– Эх-а-яй! – с непередаваемым выражением произнес таксист, когда Алена расплатилась и вышла из такси, продемонстрировав всем желающим, до чего же коротенькая у нее шубка, а платьице – и того короче. – Девушка, может, за вами заехать через часик-другой? Бесплатно доставлю, куда только пожелаете!