Как в страшной сказке

– А на сторону он не ходит? Любовницы есть?

– Не знаю! – отрезал Таранов. – А знал бы – башку ему сам отвернул.

– Понятно, понятно, – снова забарабанил пальцами по столу следователь. – Значит, любовниц нет, адресов ты их не знаешь… – сделал он свой вывод.

Таранов хмуро покосился на него, но ничего не сказал.

– А где он вообще может быть-то? – продолжал тем временем следователь. – Супруга молодая, наверное, места себе не находит?

– Сами не знаем, – мрачно сказал Дмитрий. – Ей он тоже не звонил, она бы мне сразу сообщила.

– Да ты не бойся, – по-дружески обратился к нему следователь. – Лучше сам скажи, для него же лучше будет. У нас к нему особых претензий-то нет, просто похож он на одного… рецидивиста. Мы с ним поговорили бы, он бы все объяснил, подтвердил, да и отпустили бы его с миром. И жил бы себе дальше спокойно на легальном положении.

Следователь даже повеселел, проговорив все это. Он смотрел на Таранова, ожидая от него ответа, и непринужденно помахивал в воздухе ручкой, готовый записывать показания Дмитрия. Тот, однако, снова развел руками.

– Не знаю я, где он может быть. И сестра не знает. И никто не знает, – обреченно, со вздохом добавил он.

Следователь еще некоторое время пытался крутить Таранова и так и этак, задавая провокационные вопросы, но в ответ получал только флегматичное «не знаю». В конце концов он сам устал и с досадой махнул на Дмитрия рукой.

– Ладно, ступай. Если вдруг узнаешь что, немедленно сообщи. И передай ему, чтоб дурью не маялся, а возвращался, понял?

Таранов молча кивнул и вышел из кабинета. Панаев грустно посмотрел на меня.

– Увалень деревенский, – проворчал он.

– Да, информации он предоставил негусто, – согласилась я с ним.

На сим мы попрощались, и следователь со вздохом принялся писать отчет начальству.

* * *

Примерно через час после окончания беседы с Дмитрием мне позвонил психолог Каменков.

– Таня, привет, рад слышать, – говорил Роман. – Что-то случилось? Я тебе нужен как профессионал? Может, самой психолог потребовался?

– Видимо, непрофессиональный интерес с моей стороны ты даже не рассматриваешь, – засмеялась я.

– Не рассматриваю, – усмехнулся Роман. – И даже не уверяй, что хочешь пригласить меня в кафе или на дискотеку.

– Ты даже не представляешь, насколько ты близок к истине! Дискотека, правда, не подойдет, а вот в кафе я как раз тебя приглашаю!

– Да ты что? – удивленно протянул Каменков. – Ну, только не говори, что тебе просто скучно и ты вспомнила обо мне как о самом подходящем для компании человеке!

Надо заметить, что Роман Каменков, несмотря на свой довольно молодой возраст, отличался невероятной серьезностью. Это был педант, сухарь, трудоголик – словом, в нем наличествовал весь набор черт, никак не позволяющий принять его за человека, с которым можно отправиться на легкомысленную вечеринку.

– Да, интерес мною движет профессиональный, не стану лукавить, – сказала я. – Поэтому давай-ка подъезжай в кафе «Венеция» через полчаса. Сможешь?

– Смогу. У меня будет сорок минут, – произнес Каменков, и я прямо увидела, как он перед этим сосредоточенно взглянул на часы.

– Думаю, этого будет вполне достаточно, – удовлетворенно проговорила я и положила трубку.

В «Венеции» я была уже через двадцать минут.

– А Галины Сергеевны нет, – встретил меня экспедитор Костров, явно рассчитывая на то, что я при этих словах развернусь и отправлюсь восвояси. Но меня подобными штучками не остановишь, поэтому я проигнорировала заявление Владимира и прошла в зал, небрежно бросив ему:

– Мне бы легкую закуску на две персоны…

– Насколько я помню, распоряжений Галины Сергеевны насчет второй персоны не было, – язвительно заметил Костров, сделав акцент на слове «второй».

– Да расслабься, я заплачу, – усмехнулась я. – А тебя, смотрю, жаба задушила, что тебе мнимый моральный ущерб так и не компенсировали?

Видимо, я оказалась права, потому что Костров пробурчал что-то себе под нос и отошел от меня. Я же, посмеиваясь, сделала заказ у молоденькой официантки и приготовилась ждать Каменкова. Роман явился ровно через тридцать минут после нашего с ним разговора – это было можно даже не проверять хронометром.

– Садись, Рома, – с улыбкой пригласила я его.

Роман сел, аккуратно расправив брюки, придирчиво осмотрел стол, ничего не стал комментировать, только спросил:

– Я так понимаю, что тебе нужна моя помощь как специалиста в области психологии в очередном захватывающем деле? Что ж, не будем терять время. Если буду в силах – отвечу.

– Я не стану кривить душой. Помощь, конечно, нужна, – посерьезнела я. – Тут волею судьбы, что называется, узнала я об очередном твоем клиенте. Железнов его фамилия. Зовут Ростислав Любомирович.

На лице Каменкова появилось неподдельное удивление.

– Как ты могла с ним соприкоснуться? Совсем не твоего круга человек!

– А в своих делах я очень часто сталкиваюсь с людьми не своего круга.

– Угу, угу, – закивал головой Каменков, показывая, что его вроде бы удовлетворил мой ответ. – Так что же ты хочешь от меня узнать?

– Наверное, для начала я задам тебе тот же вопрос, что и ты мне: как ты мог с ним соприкоснуться? Так получилось, что мне стало известно, что он твой пациент. Как это получилось и почему?

– Ну, почему люди становятся пациентами психолога? Неудовлетворенность, желание понимания… – отделался Каменков общими фразами.

Меня тем не менее такой ответ не удовлетворил. Поэтому я настоятельно проговорила:

– Рома, расскажи мне, какие конкретно проблемы привели к тебе Железнова. Мы с тобой уже не раз сталкивались по криминальным делам, и ты знаешь, что я не выдаю твоих секретов.

– Ну, ты хотя бы скажи, в чем дело, может, и не нужно будет сообщать о нем подробности, возможно, я тебе и так отвечу сразу?

– Просто он один из подозреваемых в деле об изнасиловании, – призналась я. – Пока только на основании того, что у него такая же машина, как и у преступника. И я, наверное, оставила бы его в покое, если бы вдруг не узнала, что он, оказывается, твой пациент. А в таком деле, как ты понимаешь, я не могла пройти мимо этого открытия.

Каменков задумался. Я видела, что он весьма заинтересован и что ему, по всей видимости, есть что рассказать о Железнове. Только он не хочет этого делать.

– У Ростислава Любомировича в недавнем прошлом была похожая история, – наконец сказал Каменков.

– Какая история? – поразилась я. – Он кого-то изнасиловал?

– Ну что ты, Таня! – с каким-то даже укором ответил Каменков. – Я тебе вот что предлагаю. Если хочешь получить информацию о подполковнике, обратись в воинскую часть, где он служил. Это где-то здесь, недалеко, ты легко сумеешь выяснить точный адрес. Там тебе должны все рассказать. И в этом случае я уже готов буду продолжить разговор. Мне, Таня, просто не хотелось бы, чтобы эту информацию ты получила от меня. А так я уже не нарушу профессиональную тайну. Ты как никто должна меня понимать: что такое профессиональная этика, нам обоим хорошо известно. И тогда я с тобой поподробнее смогу поговорить.

– Воинская часть, говоришь? – задумчиво переспросила я, кое-что решая про себя. – Хорошо. Я съезжу туда прямо сейчас. А ты сможешь уделить мне время сегодня вечером?

– Лучше завтра, – ответил психолог. – Сегодня вечер у меня занят очень плотно.

– Ну хорошо, – согласилась я. – Тогда я тебе позвоню.

– Отлично, отлично. – Каменков спокойно дожевал салат, поблагодарил меня и чинно откланялся.

А я снова набрала номер Андрея Александровича Мельникова. На этот раз мне нужен был адрес последнего места службы подполковника Железнова. Мельников, не став даже уточнять, почему я нацелилась именно на Железнова, попросил перезвонить через десять минут. И через указанное время искомый адрес был у меня на руках. Однако перед поездкой я решила посоветоваться с гадальными костями. Бросив на гладкую поверхность стола свои двенадцатигранники, я получила следующую комбинацию:

27+10+20 – это означало: Ваши планы лопнут, не успев реализоваться.

Это почему еще? Кто меня может остановить? Или что?

Я поймала скептический взгляд Кострова, который наблюдал за моими манипуляциями. Не обращая на него внимания и не теряя времени, я сгребла гадальные кости обратно в мешочек, вышла из кафе и, сев за руль своей «девятки», взяла курс на районный центр Глуховка, где и располагалась та самая воинская часть.

Я въехала на мост через Волгу, так как Глуховка находилась на противоположной стороне реки. Машин на мосту почти не было, и я чувствовала себя очень спокойно и даже расслабленно, просто прокручивала в голове события последних дней. Вспомнились Шумилкин, Тамара, Железнов, Арсентьев – кстати, как он там и где?

Решетников… Почему все-таки он сбежал? Просто так, безо всякой вины, никто не станет скрываться, даже при скептическом отношении к милиции. Значит, что-то там наверняка есть. Но пока что проверить этого я не могла: из ближайшего окружения Решетникова известны лишь его жена и ее брат.

Жена, кстати. Не мешало бы с ней поговорить. Неизвестно, беседовала ли с ней милиция. Скорее всего, с ней беседовали, просто, видимо, она не смогла сказать ничего полезного. Нет, все-таки нужно с ней встретиться. Тем более что я ни разу ее не видела, только на фотографии.

Большая свадебная фотография вдруг встала перед моими глазами. И неожиданно в этот момент я поняла, на кого похожа та самая девушка, что вышла замуж за Игоря Решетникова. Это же Олеся, подружка Гели, та, которую я видела в квартире Маргариты Николаевны! Та, с которой Геля была в тот роковой вечер на дискотеке!

Так, стоп, стоп. Нужно прежде всего поразмыслить спокойно. Что это может означать? Может быть, и ничего. Итак, Геля – Олеся – Решетников. У Решетникова была красная «Ланчия», и он являлся клиентом Гели. А Олеся, подружка Гели, вышла за него замуж.

«Подруга моя лучшая замуж недавно вышла, за клиента одного», – всплыла в ушах недавно слышанная фраза, и я поняла, что это говорила Анжела, вызванная Костровым в гостиницу «Аллегро». Тогда я совершенно не придала ей значения, да это и понятно: в деле об изнасиловании обращать внимание на замужество какой-то проститутки? Если предположить, что подружка Анжелы – это Олеся, а клиент Решетников… Получается, что Олеся тоже была проституткой? А почему бы и нет? Я же почти ничего о ней не знаею, только со слов самой же Олеси.

Но что все-таки это может означать? Я резко развернула машину и повела ее обратно, в Тарасов.

ГЛАВА 8

По дороге я продолжала свои размышления. Первое впечатление от сделанного открытия стало утихать, и я уже мыслила более спокойно. Этот факт может оказаться и совершенно бессмысленным. Ну, работала Олеся проституткой, ну, вышла потом замуж за клиента, ну, был он одновременно и клиентом Гели Синицыной – ну и что? Собственно, ничего, кроме того, что Решетников был владельцем красной «Ланчии», которой так испугалась Геля. А сам факт женитьбы на подруге Гели – это, наверное, не имеет отношения к делу.

Но все же надо поговорить с Олесей. К тому же кости не зря предупреждали меня о том, что мне придется поменять свои планы. А значит, ехать в воинскую часть, где служит Железнов, не стоит. По крайней мере, сегодня.

«Поговорю с ней, а потом уже решу, что делать с Железновым, – подумала я. – В конце концов, в воинскую часть можно будет съездить и завтра. Если, конечно, необходимость в этом не отпадет».

Я подъехала к дому, где жил Решетников, поднялась и позвонила. Дверь открылась почти сразу, и на пороге я увидела Олесю. Теперь я еще раз поняла, почему сразу не узнала девушку на фотографии: в повседневной жизни Олеся смотрелась гораздо менее ярко, она почти не пользовалась косметикой, у нее была скромная прическа. К тому же на свадебном фото лицо ее было полускрыто вуалью. Но это явно была она, теперь я убедилась в этом окончательно. Когда девушка узнала меня, на лице ее отразилось удивление, даже недоумение.

– Как вы меня нашли? – приподняла она тонкие брови. – Маргарита Николаевна ведь не знает, где я живу.

– Я нашла вас по другим каналам, – ответила я. – Можно сказать, случайно, потому что изначально занималась не вашими поисками, а поисками вашего мужа.

– Мужа? – Олеся удивилась еще больше. – А вам-то он зачем нужен?

– Олеся, нам, наверное, предстоит долгий разговор, – сказала я. – Может быть, вы пустите меня в квартиру?

– Да, конечно, – спохватилась девушка. – Проходите.

Я прошла и сразу поняла, что в квартире, кроме меня и хозяйки, больше никого нет. Это хорошо – никто не будет отвлекать от разговора.

– Олеся, я не стану ходить вокруг да около, – начала я, усевшись в кресло напротив девушки. – Мне известно, что Геля вместе с вами подрабатывала проституцией. А также, что ваш муж пользовался услугами обеих в свое время.

Олеся вздрогнула.

– Да, вы правы, – после паузы вздохнула она. – Был такой период в моей жизни и в жизни Гели тоже. Но только это не имеет отношения к тому, что с ней случилось. Да, вначале Игорь был моим клиентом – такое вот неромантическое знакомство, – усмехнулась она. – А потом так получилось, что мы полюбили друг друга. И решили пожениться. Это произошло, кстати, уже после того несчастья с Гелей. Вы, конечно, можете спросить, почему я вам этого сразу не сказала, но думаю, что вы и сами понимаете. Во-первых, незачем афишировать подобную профессию. Во-вторых, мне не хотелось выдавать Гелю. Это было бы предательством по отношению к ней, к тому же могло просто убить Маргариту Николаевну. Ну, а в-третьих… Я вам уже говорила, что это все не имеет отношения к делу.

– Да, это не имело бы отношения к делу, если бы не одно обстоятельство, – кивнула, соглашаясь, я. – А именно то, что у вашего мужа была красная «Ланчия». А преступник, изуродовавший Гелю, ездил именно на такой машине.

– Но это точно не Игорь! – воскликнула Олеся. – Таких машин в городе пусть и не очень много, но все-таки не одна, к тому же он продал ее давно!

– Ну, не так уж и давно, – заметила я. – Всего лишь месяц с небольшим назад. А трагедия с Гелей случилась в конце мая.

– Это официально он ее продал в июне, – пояснила Олеся, – а на самом деле по доверенности ездил этот… как его, Железнов, что ли? Так вот, он и весной еще по доверенности ездил.

– Вот как? – отметила я в голове свежую информацию. Мне было неизвестно об этом факте, Железнов ничего подобного не сообщил, лишь сказал, что приобрел автомобиль в середине июня.

– Да, и более того – я могу вас уверить, что Игоря вообще не было в Тарасове с середины мая до середины июня. И это можно легко проверить.

– А где же он был?

– Он… – Олеся помрачнела.

Некоторое время она сидела молча, потом решительно сказала:

– Хотя Игорь и предупреждал меня держать язык за зубами, но я думаю, что в сложившейся ситуации об этом можно рассказать. И даже нужно.

Она поднялась с кресла и прошла к серванту, достала из бара бутылку вина и два небольших бокала. Олеся наполнила их и один подвинула мне.

– Благодарю вас, я на машине, – отказалась я.

– Что ж, придется мне пить в одиночестве, – снова вздохнула Олеся. – Просто это неприятные воспоминания.

Она отпила из бокала вина и стала рассказывать:

– У Игоря начались проблемы в бизнесе. Не буду утомлять вас всеми подробностями, скажу лишь, что он заключил очень неудачную сделку. Его просто обманули, подсунули фальшивые документы, и он, что называется, попал. Товар оказался недоброкачественным, его конфисковали, Игорю грозило привлечение к ответственности, кроме того, он, естественно, оказался в долгах. Нужно возвращать деньги, которые он взял в долг на закупку, а товара-то уже не было… И он очутился между двух огней – с одной стороны кредиторы, с другой – милиция. Ему ничего не оставалось делать, как покинуть город и постараться заработать хоть что-то. Он отсиделся у одного друга, сумел там что-то провернуть и когда вернулся, отдал часть денег. Потом мы поженились – свадьба, конечно, скромная была, – он вроде как успокоился, с милицией все более-менее утряслось, ему удалось доказать, что его самого обманули с этими документами… Оставался только долг. И человек тот стал уже очень настойчиво его требовать, даже угрожать… Мы снова стали бояться, а тут еще милиция появилась. Я, когда пришла домой, смотрю – у нас какой-то верзила сидит. И документы у меня требует. Я сначала подумала, что он бандит, даже не поверила, что он из милиции, хоть он мне сам удостовереине показал…

– А почему вы не поверили? – полюбопытствовала я.

– Да потому что… Лицо у него тупое, как у гоблина, – ответила Олеся, и я улыбнулась, вспомнив лицо капитана Арсентьева. – А Игоря нет, и милиционер этот мне ничего не объяснил толком. Я просто не знала, что думать. Это потом уже позвонили из милиции и сообщили, что Игорь скрылся. Я сразу поняла, что он решил, будто это тот парень, кому он должен, на него ментов натравил. И решил снова сбежать. А этот громила твердолобый у меня тут сидел, никуда не выходил. Я еще думала – как он с голоду не умирает? А потом его, слава богу, отозвали из милиции и нового не прислали. Я только успокоилась, а теперь вот вы пришли с новыми обвинениями…

– Вы успокойтесь, Олеся, я вовсе Игоря не обвиняю. К тому же если алиби вашего мужа подтвердится, ему и вовсе незачем скрываться.

– А долг? – напомнила Олеся. – У того человека, которому он должен, хорошие связи в милиции, я сама это знаю.

– Тем не менее изнасилование и нанесение телесных повреждений – гораздо более тяжкое преступление. И подозрение с Игоря пока нельзя снять. И было бы лучше, если бы он развеял все мои сомнения, и как можно скорее. Так что если у вас есть с ним связь, то передайте ему это.

Олеся молча кивнула и еще отпила из бокала вина.