Помоги проекту - поделись книгой:
Он пытался достать пистолет, не из кобуры, а из кармана, но я его выбил, кто-то из пленных быстро подобрал оружие, а майора я швырнул в сторону. ИС, выпустив струйку дыма из глушителей, запустив двигатель, качнувшись всей массой, пошел вперед и под визг, который быстро захлебнулся, переехал его пополам. Танки, двигаясь задом. покидали двор, ИС завалил высокую стену из красного кирпича, порвав наверху колючую проволоку, я же повернулся к старшему комсоставу и, козырнув, сообщил:
– Капитан Шестаков, командир особого тяжелого отдельного танкового батальона. Нахожусь в рейде в глубоком тылу противника. Ночью уничтожил ставку Гитлера под Винницей «Вервольф». Немцы из города бегут, предлагаю со мной доехать до двух лагерей военнопленных, где держат командиров и простых бойцов, взять над ними командование, вооружиться, я с этим помогу, еще есть оружие около Ставки от двух полков охранной дивизии, уничтоженных мной, и можно прорываться из города. Или диверсии тут устроить. У меня же свое задание, я через час покину город.
– Капитан, придется задержаться. Я приказываю, – сказал один из генералов, знаков различия нет, но красные лампасы имеются.
Глядя ему в глаза, я сообщил:
– Наплевать мне на ваши приказы. Как трибунал пройдете за попадание в плен и с вас снимут все обвинения, тогда вы и будете генералом. Сейчас не более чем освобожденный пленный. А теперь заканчивайте насиловать мне мозги, грузимся в машины и уезжаем, иначе наши парни с территории лагерей разбегутся, охрана их бросила, собирай их потом по всему городу.
На это никто так ничего и не ответил, хотя многие, как я видел, с трудом сдержались, чтобы не поставить меня на место. Машин во дворе было мало, два грузовика «опель-блиц» и легковая, тоже «опель». Три полковника заняли места за рулем машин, вывели их на улицу, стараясь не проколоть шины. Места не хватало, в легковую село семеро, в кузова грузовиков набились под завязку. Я даже на броню своего ИСа взял несколько командиров, и доехали до перекрестка, где продолжали мерно ухать арты. Потом мы быстро докатились до лагеря рядового состава, бойцы уже вскрыли ворота, успели вовремя, не разбежались, и стали командовать, направляя на улицу собирать оружие. Других в казарму, искать продовольствие. А с остальными я до командирского лагеря доехал. Тут тоже успели и колонной довели командиров, почти пять сотен, до лагеря красноармейцев. Поставив танки на улице, арты отогнал дальше, метров на пятьсот, там широкий проспект, они там встали и работали по разным целям. Е-100 их охранял. Им тут часов на пять работы, больше уже целей не будет, все выбью. А пока занялся снабжением. Для начала прошел в один из соседних домов, это музыкальная школа оказалась, судя по сломанной пополам табличке. Немцы использовали здание для какой-то службы, везде бумаги валялись. Там все помещения забил ящиками с патронами к винтовкам, пулеметам, ПТР и пистолет-пулеметам. Гранаты тоже не забыл. Противотанковые и оборонительные.
После этого стал доставать из люка башни своего ИСа, на которого бойцы и командиры налюбоваться не могли, снаряжение, оружие и припасы. Причем я начал не с генералов, а решил сначала снарядить первое подразделение, чтобы оно рассыпалось по окрестным улицам, заняло дома, склады на железнодорожной станции и охраняло нас, хорошо вооруженное. Такое подразделение было, батальон пока в стадии формирования, командир – подполковник, но две роты уже сформированы, командиры назначены и знакомятся с бойцами, а те с ними. Вот им и ушло первым сто пятьдесят пистолет-пулеметов ППС, пятьдесят ППШ, сто винтовок СВТ, пятьдесят ручных пулеметов ДП и тридцать противотанковых ружей ПТРД. Естественно, все с ремнями и подсумками. Чтобы с ними больше не встречаться, выдал все сразу. Почти всем выдал обувь, а то каши просила, многим шинели, каски каждому, армейские плоские котелки, перевязочные средства, вещмешки, пехотные лопатки. В вещмешки припасов на три дня, полотенце с мылом, средства для бритья. Патроны они сами доставали из здания, вскрывали ящики и высыпали в сидоры. Гранаты не забывали, я для них гранатные сумки выдал. Набивали магазины и уходили, рассыпаясь по улицам. Где какой взвод будет стоять – уже определили. Оба грузовика, набитых бойцами, отправили к тому месту, где я два полка охранной дивизии побил, чтобы взяли все под охрану и начали сбор оружия, амуниции и боеприпасов. Это не я приказал, генералы командовали, старший из них, генерал-полковник. Кстати, командирам и расчетам ПТР были выданы пистолеты и пистолет-пулеметы, командирам – планшетки, пока пустые, только блокнот и карандаш, вот и все, наручные часы и полевые бинокли. Пока хватит. Кстати, пилотки и фуражки тоже выдавал, у кого не было, особенно красным звездочкам радовались, те как бы возвращали их в строй военнослужащих. Тут я знаками различия решил не заморачиваться. Хватит и звездочек.
Закончив с этим, начал принимать остальных, генералы первыми естественно. Кстати, им еще двухместные палатки шли, чтобы спать удобнее было. Закончив с ними, начал принимать другие подразделения. Три часа занимался, а не час, как планировал ранее, в лагере для простых бойцов было шесть тысяч, три полка по сути. Только генералов и командиров много на столько бойцов. Кому не хватило должности, остались пока побоку, из них сформировали две роты командиров, поголовно вооружив снайперскими СВТ, а командовали генералы. Оснастив, в грузовики патроны и припасы погрузили, я их сопроводил до станции, немцев оттуда прогнали, и там стали вскрывать склады, проверять брошенную технику, я же покатил прочь из города. Арты поработали отлично, делать мне тут было нечего, тем более были вскрыты архивы местного гестапо, и я узнал, где расквартированы два украинских карательных батальона. Одно плохо, эти батальоны в полном составе на местах застать сложно, фактически невозможно. Они, получая задания, их выполняли поротно или повзводно. Так что навещу места дислокации, уничтожив тех, кто на месте, выясню, где остальные, придется искать и ловить.
И да, город я покидал не один, за мной пять грузовиков, полных бойцов и командиров, ехали, половина из них летчики. Аэродром мной благодаря артам захвачен. Немцы бежали, технику бросили, она в капонирах, потому и не пострадала от обстрела. А куда деваться, огонь точный, хочешь выжить – беги. А на аэродроме истребители, целая эскадрилья, транспортные и связные самолеты. Вот бомбардировщиков нет, им тут нечего делать. Как мы доехали до аэродрома, его быстро взяли под контроль, летчики технику осматривали, а я покатил прочь. В городе захватили три десятка грузовиков, два бронетранспортера, шесть мотоциклов и два десятка легковых автомобилей. Сейчас это все осваивалось, водителей подбирали. Истребители уже сейчас нужны, ими и занялись первым делом. Зенитчики и артиллеристы из пленных привели несколько зенитных орудий в порядок, стянув к складам, но сбить разведчика в небе не могли. Как я понял, генералы общим мнением решили Винницу не покидать, заняв оборону в городе. Склады тут полны, на год хватит. Сейчас из складов все вывозили и укрывали по подвалам. Местные жители помогали. Чтобы не потерять запасы одним налетом авиации противника. Подпольщики местные на них уже вышли, связь с Большой землей имеется. Часть генералитета ночью планируется вывезти на транспортных самолетах. Хм, в капонирах летчики три «лаптежника» обнаружили, сверху их не рассмотреть было. Видимо против местных партизан пригнали. Бомбы тут тоже имелись, но запас небольшой. Ничего, разберутся, а я катил прочь.
Особого направления я не выдерживал, да и противника встречал редко, километров тридцать проехал, освободив очередной лагерь для военнопленных, три с половиной тысячи бойцов, плюс шесть командиров, что маскировались под красноармейцев. Вооружил их и направил к Виннице. На усиление там отряда. А уже через полчаса передо мной мост рванули, река перегораживала путь. Нормально, уехав подальше, немецкого разведчика «мессер» прогнал, подозреваю один из тех, что у Винницы на аэродроме наши взяли, быстро его освоили и в небо подняли, так что, покрутившись вокруг Винницы, я разрушил все мосты, чем затруднил на некоторое время немцам возможность перекинуть сюда войска. Сам уничтожил свои машины и пешком, направился прочь, переплыв реку. Тут хорошие леса, и устроившись в одном месте, в выворотне, замаскировавшись, я уснул. А покидать окрестности я и не думал. Ведь как, пленных в Виннице я освободил не просто так, а с умыслом, немцы не оставят их в покое и кинут сюда все силы. Вообще я думал, что наши пойдут в сторону фронта, но они засели в городе, повторили как с Уманью, но так даже лучше.
Дело в том, что немцы сами сюда карателей пригонят, причем в полном составе. Зачем мне их где-то ловить, когда тут обнаружу? Главное, языков знающих брать, посыльных например, и, выяснив, какие подразделения карателей уже тут, начать готовиться к их уничтожению. То, что сюда стянут и пару охранных тыловых дивизий, так это даже хорошо. И обороняющимся помогу, и задание постепенно буду выполнять. Авиация противника пока еще мощная, будут они Винницу бомбить, еще как будут, найду аэродромы, сомневаюсь, что один будет, и побываю у них, с привычным уже финалом. И себе «шторьх» подберу. После опыта с «хеншелем» я оценил все плюсы «шторьха». Да скорость и дальность меньше, зато малозаметный и сесть может где угодно, хватает площадки в пятьдесят метров, а я был уже, считай, опытным летчиком, умел летать ночами. Научился.
Глава 17
Война – это травматическая эпидемия.
План мой сработал, немцы стягивали сюда солидные силы, разведка их везде шныряла, я одну группу взял, семь солдат при офицере, оказалось, как раз меня и ищут. Опасаются, сволочи, если я буду участвовать, то немцам быть битыми. Они это отлично понимали. Кстати, ни один генерал город не покинул, к моему удивлению, хотя три ночи на это было. Да, трое суток прошло с момента освобождения пленных. И транспортники, надо сказать, летали всю ночь, взлетая с шоссе у города, потому как аэродром на второй день разбомбили, только оттуда почти все эвакуировали и спрятали, замаскировав. Так вот, в лагерях было множество больных и ослабевших. Военврачи, что были среди освобожденных, проводили осмотр, и самолеты, забитые до пределов этими больными, отправляли на Большую землю. Оттуда в основном медикаменты шли, боеприпасы по спискам и другая помощь, рацию и людей для связи прислали. Однако, несмотря на все, хотя авиация ВВС РККА задействовала свои транспортники, около десятка, вывезли всего семьсот больных и раненых, около сотни детей. Половину того, что было, но и это изрядно облегчало работу обороняющимся, сняв изрядную обузу. Тем более что прежде чем исчезнуть из вида, разрушая мосты вокруг Винницы, я освободил еще два лагеря военнопленных, отправив пять тысяч освобожденных в город, усиливая оборону. Это все, чем я мог помочь на начальном этапе. Оружие двух полков охранной дивизии и полка СС собрали и доставили в город до того, как подошли немцы, любое оружие и боеприпасы пригодятся. В общем вооружили всех, кого я к ним направил. Пока штурма не было, вчера немцы, убедившись, что меня тут нет, сунулись в паре мест, серьезно огребли и решили задействовать артиллерию. Терять солдат не желали, а снаряды и город им не жаль.
За трое суток сюда успели перекинуть три украинских карательных батальона, два британских, не знал, что их два, по списку один. Один литовский, ожидали прибытия эстонского, латышского и двух сборных батальонов, собранных из полицаев Украины. Еще должен прибыть французский, он недалеко был. Сегодня рано начинать, а завтра примусь, узнав, где эти части стоят. Естественно, они не одни тут, уже дивизию охранную сюда направили, два фронтовых пехотных батальона, танковый батальон, его как раз из Франции передислоцировали, и несколько артиллерийских дивизионов. Видимо решили, что этого хватит, чтобы блокировать город. Если так посмотреть, то вроде не ошиблись, силы серьезные собраны. А ведь еще под Умань сколько сил потребуется. Я радиостанцию мощную купил и узнавал свежие новости. Немало шифрованных передач, но слушая радио Москвы и Берлина, удавалось представить, что происходит. Кстати, как я понял, изменения уже заметны. Например, Крым наконец освободили, туда морем две дивизии перевезли, усилив Крымскую группировку войск, боеприпасов и снарядов побольше, и выдавили немцев. Ленинград деблокировали. Вот это я узнал с шоком. Еще неделю назад это произошло. Туда уже гонят по наспех проложенной железной дороге эшелоны, эвакуируют многих. Один из героев, что проводил деблокирование, – генерал Власов, его наградили Золотой Звездой Героя, а армия стала гвардейской. До Сталинграда или Ростова немцы не дошли, остановили раньше, заняв крепкую оборону. А как я уничтожил наступательные части, там, где на румын охотился, то сами сели в оборону. Пока стояла патовая ситуация. На Карельском фронте без изменений. Стоят в обороне.
В остальном особых изменений нет, бои местного значения. По союзникам… Всю войсковую группировку, что высадили американцы у Александрии, немцы или пленили, или сбросили в море. Морские силы пока отошли, думают, что дальше делать. Солдат-то нет, нужно новых везти. Пленных, как сообщило берлинское радио, больше сорока тысяч. Что-то не верится, не было там столько, да и верить Геббельсу не стоит. Но тысяч двадцать пленными могли взять. Роммель крепко закапывался. Большим шоком для меня стало то, что японцы не огребли у атолла Мидуэй, как должно быть, а наоборот – устроили засаду пиндосам и так их отметелили, что на Тихоокеанском фронте боевых действий о них надолго можно забыть. Другой игрок подсказал? Что-то не заметно его влияния на историю, кроме этого случая, я ярче действую. Сейчас японцы начали терроризировать тихоокеанское побережье США. Об этом немцы сообщали по берлинскому радио. А получив такую плюху от корпуса Роммеля, про итальянцев и не вспоминали, похоже, больше и пытаться не будут. Там какие-то сейчас терки между британцами и американцами шли. Похоже, в ближайшее время они не получат войска. Или получат. С условием, что британцы помогут с японцами. Торги шли, как я понимаю. Британцам еще было что предложить, хотя Индию они теряли, итальянцы активно помогали местным немногие британские части бить. Оказалось, через канал провели не только боевые корабли, но и транспортные суда с пехотной бригадой, стрелковым и артиллерийским вооружением, из английских трофеев, даже танки были, что и высадили в Индии. Еще пиндосы на правительство Советского Союза давили, склоняя помочь им с японцами. Причем об этом сообщало именно берлинское радио, советское пока молчало, хотя и заикнулось о прибытии делегации из США. Вот такие дела шли в мире.
Выждав не четыре дня, а пять (уже шел серьезный штурм Винницы, но все же ловушка сработала, сюда помимо вышеперечисленных, перекинули железной дорогой еще три батальона карателей, что были в моем списке), я разгромил штаб управления войсками, что штурмуют город, найти его за это время удалось без проблем, языки сообщили. И получил информацию, где размещены какие части. Первым делом разгромил четыре украинских националистических батальона, их в один полк свели под командованием германского полковника. Пленных не было, хотя так шустро разбегались, что могли быть. Потом по остальным работал, особенно части, наспех сформированные из полицаев, не жалел. Кроме трех десятков, которые горели зеленым, и их я не трогал, похоже внедренные в полицаи наши ребята. Пять танков и две арты работали. Восемь часов потратил на все, я даже игнорировал немецкие части, кроме артиллерии, эту выбил всю, лишь бы не упустить карателей. Как своих, так и пришлых. Никто не ушел, хотя за французами пришлось гнаться километров пятьдесят. Так-то могли уйти, но я повторил свой финт, арты расстреляли все наведенные переправы, а пешком поди убеги. Потом за оставшихся немцев принялся. До тысячи общим числом прорвалось, в основном одиночки. Но это все. Наши, кто оборонялся, выползали из укрытий, город был сильно поврежден артиллерией, и собирали раненых, отправляя по медсанбатам, их два в городе развернули, за счет освобожденных врачей и местных сил, ну и трофеи начали собирать. То, что уцелело. А уцелело автотехники немало, мостов-то нет, и я по ней не стрелял, вышел на связь и сообщил, что и где стоит, подтвердив, что выбил всех, кто был у города. Пока новых не подтянут, могут быть спокойными, авиация только может навредить. Да и сомневаюсь я, что будут снова штурмовать, перекинут силы для блокирования и постараются забыть. Из трофеев в основном это стрелковка и небольшие пушки. Остальное только на металлолом. Обороняющиеся ждали ночью самолеты, готовя посадочную полосу, чтобы тяжелораненых эвакуировать, кстати, большую часть генералов и командиров вывезли воздухом позапрошлой ночью. Самолеты сохранили, их просто отправили на Большую землю, но транспортники работали на город, все те три «юнкерса». Один только пропал в полете, видимо сбили.
Я же покинул окрестности Винницы и пешком направился прочь. Больше половины списка я выполнил. Кстати, я могу его вызывать, электронную версию, и действительно пропало одиннадцать из девятнадцати частей карателей. Это означает, что мне подтвердили их уничтожение. Осталось восемь. Все украинские я выбил. Так что остались польский, белорусский, латышский, венгерский, датчан, швейцарский, румынский, и финский отряды. Последний кстати, единственный кто на передовой, остальные в основном выполняли функции охраны тыла. Двигался я пешком, чтобы сбросить возможный хвост, нужно найти самолет и добраться до первой цели, как мне сообщили языки, три батальона карателей на данный момент действовали против партизан Давыдова. Это были румынский, латышский и венгерский батальоны. Займусь ими, раз знаю, где находятся, и собраны в одном месте, чтобы не искать. Потом поляками и белорусами. Они находятся в Белоруссии, поляки сильно зверствуют, потом к немецкой армии «Юг», где финский батальон СС на Кавказ пытается наступать, и на Карельский фронт, там стоят датчане и швейцарцы. Если проще, то с финнами в Карелии зверствуют. Там я как раз и хочу повторить с финнами, что делал с румынами. Кажется, это геноцид называется? Слово мне не нравится, но оно верное. Вот такой план. А шел по-тихому, чтобы мое появление в другом месте становилось в очередной раз полной неожиданностью. Обычно смертельной. И последняя новость, что я узнал от языков. Немцы сейчас со всей оккупированной территории СССР вывозят военнопленных в Польшу, они ее губернаторством называют, и в Германию. Похоже, такие партизанские края, что начали образовываться, им сильно не понравились, вот и вывозили подальше пленных. Точнее первые эшелоны с ними прошли.
Идти было сложно, наблюдателей по десятку на километр, высматривают, потому и шел тихо ночью. Однако не на юг, в сторону партизанской зоны Давыдова, а на север, я обещал выбить авиацию, что стала активнее работать по Виннице, и нужно выполнить обещание. К утру буду на аэродроме и поработаю. Там планирую добыть самолет, чтобы улететь к Давыдову. Надеюсь чуть раньше быть, чтобы часть темноты пустить на полет, но по времени не успеваю. Где находится аэродром, я знаю, язык сообщил, прикинул уже – нет, до утра не выходит никак. Если только какое чудо поможет. И знаете, когда я наблюдателей прошел и дальше побежал свободнее, то увидел у наведенной переправы колонну из пяти грузовиков, пустых, вот и забрался в замыкающий, с помощью которого сократил две трети пути. Выбрался, когда подъезжали к Киеву, покинув машину на ходу.
Авиация летала на Винницу отсюда. Сами грузовики мне были не понятны, то, что они доставили кого-то под Винницу, я понял, внутри были лавки, накурено, валялись окурки, все свежее. Только для чего порожние машины гонять? Раненые у противника есть, можно эвакуировать, сам видел медицинский пункт, полный раненых, на своих танках я до него не дошел, а артами принципиально не работал по красным крестам. Точнее бил, но, если сам видел, что противник уничтожает наших раненых. Око за око. Только при личном свидетельстве, на разговоры, как немцы там-то и там-то перебили раненых, не реагировал. Предпочитал видеть своими глазами и реагировать, максимально жестко. Под Винницей проблем не было, хотя медсанбаты в городе отметили свое местоположение красными крестами для немецких летчиков. Ни одна бомба там так и не упала. А всего лишь вышел на связь с немцами и пообещал, что я с их ранеными сделаю, если наши пострадают. Главное донести правильную мысль до противника, вот тогда понимают. А на контакт вышел вынужденно, обругал своих, что они обозначали медсанбаты, как будто сорок первого не было, где немцы специально бомбили медиков и госпитали. Я на особистов в городе вышел и посоветовал арестовать ту сволочь, что обозначила медсанбаты, явно сделав это специально, чтобы немцы уничтожали раненых. Не знаю, сделали ли они это, все же контакт у нас по рации. Лично с обороняющимися я больше не общался, а теперь покидал окрестности Винницы, уже надолго. Если вообще снова тут появлюсь. Ничего интересного пока не происходило.
Приблизился к аэродрому, там соблюдалась светомаскировка, но моторы гудели, похоже, даже ночью шла работа. Охрана серьезная, причем не похоже, чтобы это были сами немцы. Видимо, кого-то привлекли из вспомогательных частей. Форма немецкая, а знаков различия нет, только шевроны. У частей карателей такая же. Я сразу заинтересовался, когда патруль случайно осветило фарами автомобиля, и я их рассмотрел. Жаль, у шевронов только контур видел, а не то, что на них указано. Кто же это? Приготовив наган с глушителем, я обогнал их и залег на тропинке, после чего метнулся к патрулю. Вооружены стандартно, карабинами Маузера, и гранаты есть, по две у каждого. Одного пристрелил, рев мотора на аэродроме заглушил хлопки выстрелов, второго вырубил рукояткой по затылку, под каской. Вообще «вальтеры» с глушителями мне нравились, и работают с хорошей бесшумностью, но ночью имеют большую вспышку огня, чем у наганов, те ночью практически незаметны. А тут пламя из ствола и из выбрасывателя гильз прорывается. То есть для незаметности не особо годятся. Причем я часто пистолетами пользовался и увидел их недостатки именно в темное время суток. С наганами же, как я уже говорил, было легче. Присев, осмотрел труп и языка. Включив фонарик с синим светофильтром, да с умом, накрывшись плащ-палаткой, озадаченно изучил шевроны. Что-то я их не узнаю. Быстро обыскав карманы, нашел документы. А это бельгийцы, как оказалось. Я быстро привел в сознание языка. И на французском допросил. Действительно бельгийцы, и их тут два батальона. Их рота охраняет аэродром, и не как полноценное пехотное подразделение, а как усиление, к уже имеющейся охране. Две другие роты использованы на охране двух стратегических железнодорожных мостов у Киева. Второй батальон находится в подчинении штаба армий «Центр», и об их задачах он знал мало, вроде как окруженцев гонять и чистить тылы. Каратели, без сомнений.
Прирезав языка, я купил шесть танков, три пятого уровня, два четвертого, это швейцарец и чех, и один первого, поляк. Я решил развивать эту ветку. И атаковал. Справился быстро (еще бы, с моим-то опытом), и с охраной, и с аэродромной обслугой и летчиками. «Шторьхов» тут было аж два. Оба и взял на прицеп, закинув хвосты на корму двух танков, заправил оба и в салон убрал до предела грузоподъемности канистр с бензином, создавая запас. Пока шел к мостам, спрятал оба самолета в разных местах, мало ли какой найдут. А сам атаковал ночной город, сбив довольно сильный заслон у въезда. Даже две пушки было, подожгли мне поляка. Однако ничего, прошел сквозь город, снося многочисленные зенитки, многие на крышах стояли. Расстрелял здание рейх-канцелярии, казармы гарнизона, здание гестапо, шум сильный был по городу, и я видел, что стороной за мной следует несколько зеленых точек. Похоже, подпольщики местные, поэтому, когда я перестал бить по гестапо, уничтожив дежурную смену, от снарядов и их осколков внутри здания не спрячешься, то поехал дальше, а они забежали в здание. Внизу подвалы были с камерами, много зеленых точек, что сливались в сплошные зеленые поля, вот пленных и бросились освобождать. Я не удалялся, прикрывал бегство, после чего направился дальше, приметив лагерь военнопленных, освободил их, расстреляв охрану, что еще не разбежалась. Подпольщики помогали освобожденным, показывали, куда двигаться. Многие толпой шли за мной, собирая с убитых оружие, с тех, кто попадался мне на пути. Пришлось довести их до складов, расстреляв ворота. Дальше они от меня отстали, вооружаясь и набирая добро. Войск тут мало, видимо перебросили к Виннице или Давыдову, так что сносил все походя. Потом расстрелял мосты, охраны уже не было, разбежалась, причем на противоположный берег. Купив две арты, девятого уровня, накрыл сбежавших несколькими залпами, ополовинив, но они укрылись в мертвой зоне на склоне реки, не достать.
Подпольщики в этот раз решили выйти на контакт. Обычно не подходили во время боя, всегда позже, а тут, видимо, были весомые причины.
Трое спрятались за углом, а вышел один. Ствол передового танка повернулся к нему. Подпольщик поспешил включить фонарик и осветить себя, гражданскую одежду, отсутствие оружия и помигать фонариком в мою сторону, мол, пообещаться хочет. Мигнув в ответ фарой своего командирского танка, я остановил группу, только арты продолжали бить, тут им целей хватало. Подбежав к моему танку, хотя он и двигался третьим, подпольщик понял, куда ему надо, я обозначил себя фарой, и забрался на танк. Я открыл люк своего КВ-2, мне интересно было повоевать на нем, это первый бой с таким танком, и, чуть высунувшись, подсветка снизу освещала меня, вопросительно глянул на подпольщика. Это был молодой парень, вряд ли ему было больше двадцати.
– Товарищ Ермилов, – представился тот, протягивая руку, а рукопожатие у него было крепким.
– Командир особого танкового батальона, капитан Шестаков, – в ответ представился я.
– Мы знаем. Слава о вас везде гремит. Вы ведь к нам ненадолго?
– Уже ухожу.
– Просьба есть. То, что пленных освободили, огромное вам спасибо, но тут тюрьма имеется, и охрана внутри заперлась, а стены толстые.
– Показывайте, – кивнул я.
Он устроился на корме, остальные подпольщики тоже подбежали и сели рядом, отдав оружие Ермолову. И сопроводили меня к тюрьме. Где она – я уже видел, арты подсказали. Эту тюрьму уже блокировали порядка трех сотен освобожденных военнопленных, которых подпольщики смогли организовать и вооружить. Я вынес гаубицей своего КВ ворота, отправил туда еще пару фугасных снарядов, там засада была с пулеметами, половину сил охрана сосредоточила, вот и не стало ее, а другие танки выбивали огневые точки в узких бойницах этой бывшей крепости, и штурмовая группа в сотню бойцов пошла внутрь. Дальше бой внутри разделился на отдельные фрагменты, но за час тюрьму зачистили и начали выпускать всех заключенных. Вообще всех, включая откровенный криминал, как политически близкий. Я так не считал, но местным не мешал, а поехал прочь. Однако меня снова остановили, тот же Ермилов подбежал, его метка на карте уже имела фамилию. Я знал, кто меня нагоняет. А арты продолжали бить своими орудиями. К слову, я в городе запер уйму эшелонов, повредив все пути, что подходили к городу. Тут даже свой бронепоезд был, что как раз покидал место стоянки на запасном пути, к нему я и направлялся. А причина с задержкой его выхода банальна, его бронированный паровоз только-только подогнали из ремонтного депо. Остановив колонну, я дождался, когда парень подбежит, и осторожно выглянул, не хотел получить случайную пулю, в городе еще шла активная перестрелка. Я, конечно, все видел, мне тактическая карта подсвечивала цветными маркерами, и выбивал. Но не получалось всех.
– Еще что отбить нужно? А то меня там немецкий бронепоезд ждет.
– Нет, товарищ капитан, справимся. У вас врач есть? У нас ранен товарищ Петров. Он очень важный товарищ.
– Ну, если товарищ такой важный товарищ, что заставляет бегать товарища Ермолова, то этого товарища нужно спасать, – вполне серьезно, без усмешки, ответил я. По крайней мере, я надеялся, что насмешки в голосе не было.
– Его перевязали, но нужна срочная операция, – не поняв моего юмора, отозвался тот с тревогой.
Я на миг задумался, помочь действительно нужно, и тут вспомнил о двух самолетах, что спрятал, не для этого ли бес толкнул в бок, взять именно два? Чуечка у меня развита, поэтому спросил у него:
– У вас летчик найдется? У меня тут рядом немецкий связной «шторьх» спрятан, можете использовать его для эвакуации товарища Петрова на Большую землю.
Предложение очень порадовало парнишку. Я объяснил, где самолет стоит, лесок этот парню был знаком, как и поворот на дороге, найдут. Описал ему, что самолет загружен авиационным топливом, его потребуется разгрузить, и можно лететь, баки полные. После этого он убежал, и я его больше не видел. Наведение арты показало, я как раз БП разносил, как немецкий грузовик, неторопливо двигаясь, остановился неподалеку от места стоянки, три разведчика пробежались, нашли машину. Они же выкатили самолет на дорогу, для взлета она годилась, для того самолет я там и прятал, разгрузили, отправив бензин в грузовик. Носилки с раненым в салон самолета, он в санитарной версии был, полетит явно в сопровождении медика. А летчик – по рваной красноармейской форме было понято, что из недавно освобожденных – устроился в салоне. Заметно, что машина ему незнакома, но смог запустить мотор и, поднявшись в воздух, полетел в сторону передовой, дальности должно хватить. Даже запас в сто километров есть. Надеюсь, долетят. Я закончил с БП, расстрелял его к черту, в основном гаубицей своего КВ-2, остальное выбивали орудия, и покинул город. Избавившись от техники, кроме одного танка, который и отбуксировал самолет на дорогу, и устроившись на пилотском сиденье, я запустил мотор, погонял его на разных режимах, прогревая, и, поднявшись в воздух, набирая высоту и скорость, полетел к Умани. Дальности с полными баками мне хватало добраться до Давыдова, что я и собирался сделать. Хотя сам генерал (ему все-таки дали звание, по радио слышал, уже советскому) мне не нужен. И встречи с его бойцами могут носить только случайный характер, я собирался работать во вражеском тылу, уничтожая батальоны карателей. Знать бы еще, где они находятся, но думаю, на месте определюсь. А так Киев остался позади, задачу по нему я свою выполнил, а ворвался в город я не просто так, и не бельгийцы тут виной. Все дело в радиолокационной установке, что была у города. Ее я артами расстрелял, да по городу прошвырнулся. И выбив «глаза и уши» у местных частей люфтваффе, я летел спокойно, не требовалось прижиматься к верхушкам деревьев, теперь найти меня только по старинке можно, постами воздушного наблюдения. О локаторах я знал, от немцев – вестимо, оттого и летал на бреющем, что было очень опасно. Однако пока не засекали, но такие полеты все же надо прекращать, вечно везти не может.
Умань пролетал, когда светать начало, Давыдов там не задержался. Нет, подарок мой тот принял, и усиление за счет освобожденных тоже, вооружить их ему действительно было чем, но главное склады с припасами. Все же тут были тылы армий «Юг». Я не знаю как, но за трое суток он все вывез, как и большую часть населения, в глубь партизанского края. Так мало этого, он ударил в сторону Крыма, успел до того, как румыны перекинули дополнительные силы, аж целый армейский корпус сняли с фронта, мне кажется, там у них после того, как я поработал, больше и не осталось войск. Тут уже немцы забеспокоились, они еще блокировали Крым по перешейку. А Давыдов не один шел, все население, что согласилось оставить дома, вел с собой. Они его тылы и, как оказалось, мулы. Да-да, большую часть продовольствия люди несли на себе, а грузовики перевозили раненых, боеприпасы. Телеги и повозки, впрочем, тоже на перевозку продовольствия были направлены. Так что почти пятидесятитысячный корпус Давыдова и около восьмидесяти тысяч гражданских уверенно перли вперед, сбивая немногочисленные заслоны. Румынский корпус окапывался, создавая двойную линию обороны в пятидесяти километрах перед перешейком Крыма. Так что на дозаправку сесть придется. Давыдов уже выдвинулся, и расстояние до него увеличилось. Как я это узнал? А немцы особо и не шифровались, эфир был забит переговорами. Большую часть перебивали румынские передачи, но их языка я не знал. А то, что корпус перекинули, это хорошо. Поработаю с батальонами карателей, займусь и им. Как удачно все складывается!
Уже пролетев Умань, я прислушался к переговорам, покрутил настройки рации, тут удобно сделано, летчик мог сам работать с радиостанцией, вслушиваясь в информацию, что шла по одному из каналов, и уверенно повернул самолет, возвращаясь к городу. Оказалось, один из батальонов карателей, в данном случае латышский, находился в Умани, помогал работать гестапо и новой комендатуре. Не все жители ушли из города. Днем спрятать самолет было трудно, но я все же попытался, однако карта показывала наблюдателей на холмах, что видели на много километров вокруг. Повторения, чтобы их застали врасплох, немцы явно не хотели. Поэтому полетел внаглую и сел прямо на центральной улице. Ее уже частично очистили, проводов или чего подобного не было, не помешали посадке. А сел на удивление хорошо, прокатился метров сто и притормозил. Мотор заглушил. Прихватив вещмешок и автомат, выбрался наружу, длинной очередью на весь рожок срезав латышский патруль из пяти солдат, троих наповал и двое ранены, и убежал за здание. Тут был дворик, весь засыпанный кирпичом, второго этажа не было, только остатки первого.
Я вызвал КВ-2. Хороший танк, чего его все хаяли? Вторым Т-34-85 и третьим китайца, «Тупе-58». Пока хватит, потом если потребуется, доберу. Ревя мотором, мой «Клим» повалил остатки кирпичных стен и выкатился на улицу, за ним остальные, самолет только хрустнул под гусеницами тяжелого танка, полыхнув ярким огнем из раздавленных канистр, но огонь остался на месте, а тот, что на гусеницах танка, быстро погас. Погнав средние вперед, они были однотипными, только покраска различалась, я сразу свернул к казармам. В прошлый раз я их расстрелял, но они уцелели, не горели, их, естественно, не восстановили, но если забить досками окна, то жить можно. Как я и думал, часть батальона, где-то половина, находилась именно в казармах, проводили ремонт здания и отдыхали. Остальные на постах или в разгоне по деревням вокруг города. Зачистку проводят. Так как я пока не стрелял, на автоматную очередь явно внимания никто не обратил, в городе иногда постреливали, его всего сутки как снова оккупировали, таким образом, на появление моих танков пока не обратили внимание.
Зло заиграв скулами, увидев, что на площади стоят три десятка виселиц и повешены преимущественно женщины разного возраста, два подростка лет четырнадцати, трое красноармейцев, судя по бинтам, раненых вешали, и старик с длинной седой бородой, я с ходу атаковал. При этом мысленно подумал, что специальность инженера-танкостроителя не такая и плохая. Чего мне не хватало? Да огнеметных танков. Они в городе самое то, вот такие машинки я бы спроектировал. В общем, стоит подумать насчет инженера, может, действительно пригодится. Уничтожив латышей у казарм, никто не смог уйти, один из танков зашел с тыла, я прокатился до гестапо, расстреляв здание (они другое использовали, какое-то новое), и поехал дальше, уничтожая все живое и не наше. Один пост на въезде в город застал на месте. Там целый взвод латышских националистов стоял, вот остальные сбежать хотели. От танков смогли бы, но я четыре арты достал, и, работая парами по разным целям, те за час выбили весь батальон. Правда, и немцев тут хватало, мне что, сортировать красные маркеры, где латыши и где немцы… Всех валил. Я за ними охотился по городу, от меня не спрячешься, но главное, двух рот батальона карателей теперь нет. Осталось поискать, где остальные. В этом мне помог пленный офицер. Жители, из тех, что остались, вытащили его из подвала и передали мне. Подпольщиков в городе не оказалось.
В этот раз меня встречали без цветов и улыбок, все старались спрятаться, да и явно хотели покинуть город. Допрос прошел быстро, после чего я его пристрелил. Я был прав, два взвода направлены в крупное село неподалеку, и взвод к одной из деревень, по агентурным сведениям, там прятали раненых давыдовцев. По времени не успевал, но хоть поквитаюсь. Так что я сразу же покинул город и покатил общей бронегруппой в семь единиц к тому селу. Вскоре арты мне его показали, и я заторопился, иначе упущу. Несколько хат горели, от шести остались одни дымящие угли. Видимо информация о моем появлении до них дошла, а то, что я охочусь именно за карателями, по немецким армиям и самим националистам уже растеклась. Да и войска СС я тоже не люблю и бью. По сути всех, раз в плен никого не беру.
Успел я благодаря артам, у латышей были грузовики, видимо по железке их доставили, тут всю технику Давыдов выгреб, даже поврежденную на запчасти уволок. Так вот, пара залпов арт – и пять грузовиков с одним шестиколесным броневиком, это что-то французское, были снесены с дороги. Подъехав, я доделал работу. А сейчас придется практически объезжать Умань, потому как деревня, куда отправили последний взвод этого батальона латышских националистов, находилась там. Когда я возвращался через село, к танку подбежала молодая женщина с девочкой лет двух на руках, видимо дочерью, и со слезами на глазах совала ее мне, прося хотя бы дочь вывезти. Та ревела, цеплялась за мать, а я, посмотрев на них, стянул шлемофон и вытер им мокрое от пота лицо. И что теперь делать?
Глава 18
Либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством.
Танк шел со скоростью двадцать километров в час. Мой КВ один не имел прицепа. Два других тащили на сцепках по десятку трофейных грузовиков. Водителей на них не было, автосцепки я в магазине купил. Да и грузовики немного побитые, но ходовая, и шины в порядке, поменял, буксировать можно. Вздохнув, я покосился назад, оба танка с прицепами шли сзади, я возглавлял колонну. Для дозора вперед пришлось французскую и немецкую арты отправить, еще две замыкали строй. Арты иногда подавали «голос», находя интересные цели. В основном это были полицаи, пропущенные давыдовцами, да разные разведгруппы. Лишь однажды встретились бойцы Давыдова, четыре раза встречались немцы и румыны. В результате присоединили к каравану еще два слегка побитых осколками грузовика. Их уже к артам прицепил. Приметив в кабине передовой машины ту девушку, ее Глафирой звали, а дочку Настей, сидела с еще тремя детьми, кивнул ей, махнув рукой. Это те, кто решил остаться, когда давыдовцы уходили, а как каратели прибыли и немало односельчан убили, многих заживо прямо в хатах сожгли, детей тоже не жалели, как-то резко захотели покинуть село. Ну а я что? Ну не мог отказать. Никак. Этим умоляющим глазам не откажешь. Так что я дал твердое слово забрать их с собой и, скатавшись к тому взводу, что остался, добил латышей. Мосты тут не навели, они на лодках переправлялись, накрыл их с гарантией. Часть деревни немного пострадала, я их застал на выходе, но вроде жертв не было от моих действий. Вот латыши позверствовали: виселицы, народу изрядно повесили, а на площади кто-то на колу сидел. Обнаженный. Парень, явно наш. Потом я покатался по городу, собрал караван из грузовиков и, взяв часть жителей Умани, в основном женщин с детьми, дохал до села. Машин еле хватало чтобы забрать всех, но, похоже, покинули село все. Только три ветхие старухи отказались уезжать, мол, им и так немного осталось, явно специально отказались, чтобы места другим дать, я им в ноги поклонился, они как никто другой достойны, и мы двинули. Давыдовцы жгли все мосты и переправы, чтобы притормозить преследователей, но у меня были карты с бродами, так что дважды проезжал через них. Да и рек тут не особо много.
Пусть скорость небольшая, но это не пешком идти. Останавливал я колонну на десять минут каждые два часа. Детей много, а им постоянно до кустиков надо. Да и кормить тоже требовалось. Вот тут я изрядно помог, снабдив все машины коробками с сухпайками. И предупредил, что всю ночь будем ехать, придется в кузовах машин спать. Я надеялся к утру нагнать Давыдова. Хотя бы тылы. Рация работала, я слушал эфир, пусть передатчик работал на небольшую дальность, но ловил чужие передачи. Немцев плохо, однако кое-что было. Например, генерал перекинул грузовиками к позициям корпуса румын усиленную роту, с двумя батареями батальонных минометов и батарею противотанковых пушек. Как я понял основная их задача беспокоить румын и, активно маневрируя, вести огонь минометами по противнику, парируя ротой возможную контратаку. Работала она у дороги в сторону Крыма. В общем, одно беспокойство для румын под боком, зло хоть и мелкое, но кусачее. Мин грузовики привезли немало. А я не понимал действий генерала, тот явно что-то задумал. Но что? Какой приказ получил от командования?
Арты обнаружили впереди автоколонну, что шла навстречу. Как интересно. И кто это? Арта приблизила изображение. Похоже, транспортная колонна в шестнадцать грузовиков. Преимущественно немецкие, но было шесть ЗиС-5. Это противник, маркеры точек горели красным, поэтому я решил его брать. А что, грузовики генералу точно пригодятся, ему нужна маневренность. Это получается, что сорок грузовиков я ему приведу, не считая шести сотен гражданских, половина из которых дети. Оттянув роты назад, я направил вперед свой КВ, работать им буду. Арты закрыли корпусами остановившиеся грузовики, чтобы случайно пулей не побили. Правда, многие вылезли из машин, решив, что это очередная остановка до кустиков. Хотя это было не так, по времени еще двенадцать минут до следующей остановки. Что хорошо – в этом месте была высажена посадка, с правой стороны и поворот дороги, так что водители нас еще не видели, а когда я выкатил из-за поворота, то заметили.
Остановив танк, я стал короткими прицельными очередями бить по машинам. Тут метров триста. Старался выше моторов бить, чтобы не повредить грузовики. Некоторые пытались развернуться, обочин по сути нет, так что вполне выходило. Шли они без охранения; по паре солдат в передовой машине и замыкающей – это не охранение. Убедившись, что целых нет, три подранка, я двинул танк вперед, подъезжая к крайней машине, колонна, чтобы не выйти за границу дистанционного управления, направилась следом. Уничтожив подранков, а я не дурак вылезать, пока кто-то жив, осмотрел машины. Порожние. Шли явно на Умань. И что важно, это не немцы. Венгры. Машины принадлежали батальону карателей, набранных в Венгрии. Это я удачно зашел.
Пока колонна не спеша подъезжала, я купил в магазине стопку сцепных устройств и приготовил. Дальше попросил детей не выпускать, и с шестью добровольцами, два старика и четыре крепких женщины, быстро освободили карателей от всего ценного и тела свалили на обочине. Потом я один грузовик использовал как буксир, выстроили все машины в две колонны, накинули прицепные устройства, которые уже прицепили к двум артам. И поехали дальше. Когда давыдовцы тут проходили, то повалили столбы, так что проводная связь нарушена. Осталась воздушная, самолетами, но я пока не видел ни одного самолета за весь день, а уже полдень, видимо, в других местах был их интерес, однако, когда узнают, кто тут идет, скоро налетят. Так что остаются посыльные. Трасса эта довольно обжитая, мы уже через два села проехали и три деревни, набрав еще пассажиров, набив кузова плотно, люди очень просились, детей показывали, но теперь с дополнительными грузовиками стало полегче. Рассадили в них и ехали дальше. Так вот, по посыльным. За это время арта шесть мотоциклистов уничтожила и двух всадников. Причем оба раза это были деревенские тех населенных пунктов, что мы проезжали, видимо из полицаев, горели красным. Да и кому лошадей могли оставить? Тут разграбление населения шло масштабно за прошедший год. Их я не пожалел. Я предателей ненавидел больше противника.
Авиация все же нас нашла, но только к наступлению темноты. Самолет покрутился в высоте и улетел, а через полчаса стемнело. Колонна продолжала движение. Остановились через час, поели, я раздал одеяла всем, каждому по одному, и мы двинулись дальше. Только к полуночи мы нагнали тылы Давыдова. Шустро идут. И то не их самых, а заслон, что удерживал венгров. Батальон встал в крупной деревне на перекрестке дорог, заслон за ним, там овраги, неплохое место для обороны. Рота была, не больше, но усиленная ручными пулеметами и ПТР, судя по трупам на поле, которые никто не убирал, венгры сунулись в атаку, да их умыли, взвода два лежало. И еще я удивлялся, как не смог тылы Давыдова нагнать, они же пешком идут, пусть вышли трое суток назад из Умани, но не думаю, что успели бы пройти больше сотни километров, а тут нет и нет… Так вот оказалось, они не по трассе шли, а тут заслон сдерживал немцев. В стороне я видел полевую параллельную дорогу, километрах в десяти, там сплошным потоком шли гражданские. Хорошо груженные. Их сопровождали редкие телеги и повозки. На них припасы везли и детей. Даже сейчас, ночью, движение не прекращалось. Не так далеко до того городка, где Давыдов бой с двумя румынскими дивизиями принял. Там уже партизанский край. Интересно, что стало с теми ранеными, что находились в городе? Их тоже эвакуируют?
Остановив колонну, я изучил диспозицию венгров, которые расположились в деревне как хозяева, но не были такими остолопами, как украинские батальоны. Не забывали часовых выставить и усиленные пулеметами заслоны. Правда, далеко от деревни их не выдвигали, на сто метров, не дальше. С тыла фактически не прикрыты. Кстати, грузовиков было всего шесть и два броневика. Оба наши, советские, что получили в виде трофеев, – пушечный БА-10 и пулеметный БА-20. Изучив, что мне предстоит делать, я с довольным видом кивнул, отметив, что в некоторых домах видно венгров, маркеры которых мигали, раненые. Да немало, около тридцати насчитал. Почему их не отправили в Умань на грузовиках? Боялись растрясти или того, что в плен к разведгруппе Давыдова попадут? Они не пощадили бы. Впрочем, и я тоже. Похоже, я это никогда не узнаю, потому как пленных точно не будет, мне они ни к чему. Покинув танк, я начал отцеплять грузовики от арт и танков, будем атаковать. Женщинам объяснил, что впереди каратели, уничтожу их и поедем дальше. У шести стариков германские карабины, подсумки, в мое отсутствие пока поохраняют, и машины, и людей. Закончив отцеплять, не мешкая, устроился в своем танке, а гаубица действительно здорово грохает, оглушает больше чем в других танках, двинулся к деревне.
«Тридцатьчетверки» вывалились вперед, арты за моим КВ. Венгры услышали, еще бы, такой рев двигателей километра за четыре слышно, особенно мой командирский шумит, больше всех. Они забеспокоились, но тревогу подняли, когда до деревни мне с километр всего осталось. Однако я пока не стрелял, в деревне люди были жители, по сути, заложники. Так что работать придется вплотную, тем более технику я желал получить целой. Кстати, арты у меня девятого уровня все. Каратели отходить не спешили, видимо предположили, что подходит усиление, да еще бронетехника, потому я поспешил развеять их уверенность. Надо, чтобы покинули деревню, пусть в панике, а в поле я отработаю их быстро и чисто. Так что обе мои «тридцатьчетверки» хлопнули выстрелами. Осколочные снаряды рванули у стоянки машин, не подпуская к ним экипажи и водителей. Вот тогда они забегали, но деревню не покинули, пришлось вести бой в населенном пункте. Шансов у венгров не было, да и как солдаты они так себе оказались. Сдаться пытались постоянно, то тут, то там вставали с поднятыми руками, где их фары освещали, пока не поняли, что я их убиваю без каких-либо конвенций. Особенно женевских. Подчистив подранков, остановил танки у домов, где раненые лежали, хозяев там не было, выгнали, и выпустил внутрь по осколочному. Дома сложились, но пришлось снова стрелять по обломкам, выжившие имелись. Какие люди все же живучие. А каратели – тем более.
После зачистки, хорошее слово в данной ситуации, я одним из танков помигал фарой в сторону заслона, уходить он, пользуясь темной, явно не спешил, а внимательно вслушивался и всматривался во вспышки выстрелов и пожары. На сигнал они, помедлив, все же выслали двух разведчиков. Полчаса пришлось ждать, пока подойдут, меня, похоже, уже все давыдовцы знали. Я покатил прочь из деревни, за машинами, а один из разведчиков за своими побежал, трофеи-то нужно прибрать. Тем более бронетехника появилась, не сильно побитая, на ходу, а она нужна. Снова устроив автопоезда на прицепе, я вернулся к деревне. А там капитан, старший командир, сильно уставший, пообщавшись со мной, изучив машины и выглядывающих пассажиров, махнул рукой, и… отобрал у меня все трофеи. Понимая, как люди напрягаются, вынося от немцев припасы, капитан нашел девять водителей среди своих. У их роты не только задача выставить заслон, но и добывать машины, и отправлять к основному отряду. А так как он и на проселочной дороге людей хотел освободить, то заберет у самых немощных и то, что они несли. Пассажиров моих высадят. Подумав, я согласился с ним, дело предлагает.
Однако на его предложение разделить мой отряд, чтобы часть машин все так же буксировщиками поработали, я не согласился. Мой отряд не разделяется. Решили так: он трофеи принимает в деревне, чинит, там в основном колесам досталось, еще у одной машины что-то с двигателем, ищут причину, а я сам доезжаю до дороги, его люди добегут и предупредят гражданских, чтобы со страху не разбежались. И начнут принимать у людей груз, складируя. А когда я подъеду со всеми буксируемыми машинами, то загрузят их, и я поеду дальше. Так что пока трофеи чинили, я собрался было выдвинуться, но капитан снова меня остановил. То, что на звуки ночного боя одна из разведгрупп Давыдова подтянулась, я капитану сообщил, и тот к ним посыльного отправил, а у разведгруппы оказалась рация с собой, переносная. Трофейная, естественно. Для партизан это редкость. Вот он связался с самим генералом, и всем дали отбой. К нам срочно высылали пару грузовиков с шоферами, они все и перегонят, а меня срочно попросили двинуться к румынам, а то те, похоже, поняли, что их дурят, и рванули навстречу к партизанам Давыдова. Перед отъездом я один из грузовиков доверху ящиками с советской свиной тушенкой загрузил, еще в две машины канистры с бензином, проблемы с топливом у Давыдова уже должны возникнуть. А капитан пару своих ребят к колонне гражданских все же отправил, чтобы они на обочине складировали то, что им велели нести. Прибудут водители, загрузят это все и вывезут. Он явно страдал за гражданских и делал все, чтобы им стало легче. А вот моих пассажиров выгрузили и отправили к общей колонне. Мы попрощались, вполне тепло, и расстались, похоже, навсегда. Ну а я покатил дальше.
К утру я наконец засек румын. Подразделений Давыдова тут было мало, чисто сдерживающие заслоны, усиленные артиллерией и минометами. Мне кажется, тут было все, что могло стрелять более крупным калибром, чем обычные винтовки и карабины. Вообще план генерала я уже знал, немцы воплями своими пояснили. Движение на Крым, как я и думал, это лишь обманный финт, а заслоны делали вид, что ожидают подхода основных сил, а двинул он на Одессу, которую на данный момент фактически взял. То, что это явно согласовано с командованием, было ясно, потому как Черноморский флот уже подходил к Одессе, сопровождая множество транспортов для эвакуации гражданских и бойцов генерала. Ну, за раз вряд ли всех вывезут, но хотя бы часть гражданских с детьми. Тоже хорошо. Раненых немало эвакуировать нужно, чуть ли не полторы тысячи. Командующий у флота совсем уже другой, пару месяцев назад сменили, им командовал Кузнецов, совмещая работу наркома. Что прошлый натворил, мне пока неизвестно. Точнее знал, но в чем его местные обвинили? Он попал под трибунал, понижен в звании на два ранга и сменил должность. Вроде тылами стал командовать на Балтике.
Те трофейные грузовики, что я пригнал, уже дважды обгоняли меня. Сначала тяжело нагруженные промчались в сторону Одессы, доставляя припасы, потом стали возить людей. Не бойцов, а женщин с маленькими детьми. Я с ними дважды бензином делился, Давыдов попросил, мы связь по рации держали, топливо грузовикам было нужно, а запасов уже не было. Больше тысячей детей и около пары сотен женщин вывезли, что вполне себе неплохо. Зная Давыдова, пусть и недолго, я сомневаюсь, что он бросит Одессу. Это не Умань, со всех сторон окруженная противником, тут можно и морем помощь получать. Нет, будет удерживать, точно говорю. Румын из оккупационной администрации большей частью уничтожил, боевых частей там не было, а те, что в охрану города входили, отправлены ему навстречу для создания котла и биты во встречном бою, так что особо и сопротивляться было некому. На грузовиках к городу перекинули усиленный батальон, а усилен он был автоматическим оружием, они и проводили зачистку, пока машины доставляли второй батальон. А тут как раз еще грузовики подоспели, мои, еще сил подвезли, что позволило начинать строить оборону у города, и начали доставлять гражданских. Жители Одессы, немногие выжившие, встречали освободителей с радостью. Вот пока такие новости.
Румыны о моем появлении знали, слушали нас, так что драпали со всех сил, пришлось мне от КВ избавляться, что сдерживал, и идти на сорока пяти километрах в час, по самой медлительной машине. И вот наконец я нагнал замыкающие подразделения. В большинстве румыны шли пешком, техники мало, да и та в тыловом обеспечении, при штабах и артиллерии, последние и драпанули первыми, бросив свои войска. Давыдовцы сообщили, где находятся оба оставшихся батальона карателей, разведка постаралась. Румынский батальон с корпусом драпает, причем достаточно успешно, вот как раз они техникой снабжены, придется искать где-то в районе штаба армий «Юг». Поляки в стороне остались, сейчас о них не слышно, тоже сбежали, как узнали, что я здесь. О моей охоте на них они хорошо осведомлены. Под утро подъехали десять грузовиков, и их до полного загрузили канистрами с бензином. Как я уже говорил, Давыдову остро необходимо было топливо. Надежды на запасы в Одессе не оправдывались, резервуары там оказались пусты, а то, что нашли, и на день не хватит с такими активными перевозками, тем более в городе захватили еще два десятка автомобилей, треть из них легковые.
Нагнал я их как раз у тех окопов, где они сами готовились встретить Давыдова. Румыны, похоже, использовали замыкающий полк как прикрытие, усилив его шестью разными артбатареями. Наверху уже крутился разведчик, километрах на трех, где мои зенитки его не могли достать, появился еще в сумраке, но не улетал, а контролировал все мои действия. Я уже купил КВ, до прилета разведчика, так что с ходу атаковал, и… обе моих передовые «тридцатьчетверки», а я следовал за ними, подорвались на минах. Меня это не смутило, починил ходовые и направился дальше. Они подрывались, а я с их помощью прокладывал дорогу. Один танк от взрыва мощного фугаса был окончательно потерян, но второй проложил маршрут. Мой КВ бил прямой наводкой по окопам этого полка, а арты выбивали артиллерию. Впрочем, к моменту, когда я атаковал, там уже ничего и не было, все же четыре арты, это куда лучше, чем одна, как мне приходилось в Африке действовать. Черт, да я там бы за неделю все сделал, именно то, что арта одна, и замедляло. Ладно, догадался по ночам все три использовать. Полк этот я за час раскатал, и то, потому что они в окопах прятались, но справился, убедившись, что выживших нет, прокатился к артбатареям, добил подранков из артиллеристов, арты в это время били по пехотным колоннам, которых прикрывал этот полк. Я ушел, а к окопам подошел следовавший за мной на повозках заслон, его задача – собрать трофеи, особенно пушки и боеприпасы к ним. Хотя бы что-то же должно остаться, пушки генералу явно нужны, значит, мои догадки насчет обороны Одессы верны.
Счетчик мой был включен к моменту, когда я столкнулся с заслоном этого корпуса. В результате на танках счет две тысячи триста, на артах две тысячи семьсот, уничтоженных. Догнав обстрелянных, стал по подранкам работать, ходячих тут не осталось. Были бы румынские медики, я бы мимо проехал, но такого не случилось, так что они моя законная добыча. Еще тысяча на счет капнула, и пока я штаб корпуса догоню, думаю, от самого корпуса ничего не останется. Я рванул дальше… и никого. Дорога пуста. Румыны в сторону подались, пропуская меня. Ну-у-у… мы так не играем. Развернувшись, стал нагонять тех, что ушли вправо, плюнув пока на левых, и до них очередь дойдет. Тут я обнаружил пусть и разрознено двигающихся румын, но по факту на целую дивизию солдат и офицеров наберется. Чем больше уничтожу, тем меньше мамалыжников вернется на родину, и это правильно, их сюда никто не звал.
При моем приближении бросились врассыпную. Да уж, это не ночью работать, где они ничего не видят и просто бегут от выстрелов и разрывов, тут днем, поди, их все собери и под выстрелы направляй. Разбегаются явно осознанно, видимо по приказу, группами от десяти до тридцати солдат, бросая все, что при них имеется. Повозки, лошадей, немногочисленное тяжелое вооружение. Надо сказать, что ушли бы все, но спасибо артам, пока за одними гоняешься, те других убегающих обстреливали по уже отработанной схеме. Тут главное даже не убить, от близких разрывов тяжелых снарядов они получают контузию. Если кто пытается встать, добавляю. Вырубает надолго, потом подъезжаю и добиваю. Многие без сознания лежат, с потеками крови из ушей, есть и раненые, от легких, до тяжелых. В общем, дивизию эту я все же всю загнал, а так как выбивал первыми тех, кто быстрее всех двигался, то никто не ушел за зону тактической арты. Однако потратил на это уйму времени, погоняйся за ними, поэтому, когда наступил полдень, я закончил, и удаление до трассы было километров тридцать.
Про тех румын, что влево подались, можно забыть. Однако двигаются к Крыму, может, нагоню. Меня бомбят постоянно, отчего я днем и не люблю действовать, доставалось и румынам. Исступленно бомбят, похоже, сюда всю фронтовую авиацию перекинули, десяти минут нет, чтобы налета не случилось. Остановить во что бы то ни стало. В результате я сбил тридцать восемь самолетов противника, в основном немцев, румыны редко летают, большая часть авиации у них повыбита. Но шесть раз танки и десять раз арты были уничтожены прямыми попаданиями. А я их снова покупал и дальше за румынскими солдатами гонялся. Дошло до того, что одиночки становились моей целью, но сказать могу точно, никто не ушел. Я вообще педант, и меня расстраивает… Нет, не так сказал. Бесит, если что не доделаю или что-то не по мне.
В этот раз я сидел в советской «тридцатьчетверке», она очень маневренная, поэтому и удавалось избегать прямых попаданий, близкие накрытия были, но, к счастью, выживал. Однако понять, что дальше мне работать так спокойно не дадут, смог. Поэтому я все же из принципа покончил с этими румынами и под очередной налет подставил свои танки, укрываясь в кустарнике. Все уничтожены, успокоившиеся немцы еще минут двадцать летали и, убедившись, что все мои машины развалились от внутренних детонаций, исчезли. А разведчик остался. Немцы столько раз меня уничтожали, похоже, уже не верили, что и в этот раз получилось. И правильно делали. Пришлось лежать, накрывшись маскировочной накидкой. Заодно решил поспать, что и сделал, тем более вокруг никого, арты хорошо поработали, только деревенские из одной деревень светились разными цветами. Свернулся клубком, шлемофон под голову и мигом уснул. Ночью работать буду. Заодно атакую немцев в спину, что перешеек крымский держат, передав по рации нашим, что можно атаковать, и, если те ушами не прохлопают, глядишь, повезет расширить удерживаемую территорию. Тем более батальоны карателей мне еще искать предстоит. Вот такой план.
Проснулся я от шума, пошевелившись, схватившись за пистолет-пулемет, откинул накидку, вокруг темнота, и, выглянув из-за кустарника, увидел несколько грузовиков, два бронетранспортера и шесть танков, все «тройки». Немцы, ни одного румына не обнаружил. Они охраняли группу из нескольких офицеров, что осматривали места, где погибли мои танки. Им освещали фарами машины, были видны вспышки фотоаппаратов.
Я несколько секунд не без интереса наблюдал за этим. Да, немцы серьезно собирают факты по моему подразделению. Фиксируют следы гусениц, где они прерываются, оставляя горелое пятно, и следы детонации. Но ничего нет, до последних обломков все исчезло. Тут и до тупого дойдет, что не все так просто. Возможно даже, что те спецы, что работают там, из организации, которая занимается всем сверхъестественным, название не помню. А кому как не им это расследовать? Интересно, как они объяснят Гитлеру и генералитету Третьего рейха все это? И были ли эти спецы в Африке? Я думаю – да. Связать им мои похождения тут и там не трудно, почерк-то один, и более чем уверен, они это сделали. Ну, или сейчас делают. Дело-то не быстрое, это я тут как сайгак с континента на континент прыгаю-летаю. Да и свидетели из семейки Шульц меня уже наверняка по фотографиям опознали. Вот, наверное, у них мозги скрутило: противник, а воевал за них, и еще такое стратегическое наступление, как захват каналов, провел. По сути Роммель со своей армией пришел на все готовое, я ему путь чуть ли не красной ковровой дорожкой проложил. А если кого из дивизии Песочина взяли, да допросили, то вообще могут свихнуться, пытаясь понять, что я им там наболтал. Это все, конечно, интересно, однако что делать будем?
После недолго размышления я решил эту группу не трогать, пусть спокойно работают и уматывают. Где они находятся, уверен, известно немцам хорошо, как связь пропадет, сразу станет понятным, в каком районе я нахожусь. А сейчас все штабы, да уверен даже, в тихой панике. Где я снова вынырну и кому не повезет. Пусть дальше паникуют, пока я свое местоположение выдавать не хотел. Мне карателей найти нужно, а эти войска тут так, прихлопну, если под руку попадутся. Так что задача передо мной стоит такая – найти самолет и координаты карательных частей, чтобы до них добраться. От воздушного перемещения даже и не думал отказываться, для меня это именно то, что и нужно, быстро и качественно. Никаких дорог, рек и других препятствий. Единственно, что может помешать, погода, но та как раз стоит на загляденье. Я с момента прибытия сюда ни разу под дождь не попал. Тучи видел, молнии были, громыхание, но в стороне от меня.
Пока немцы собирали материалы, два часа на это потратили, хотя тот, кто их охранял, а он попал в свет фар, гауптманом оказался, танкистом, торопил их, явно нервничая. А знатно я попугал как румын, так и немцев, вон как трясутся. Знаете, приятно это осознавать. Так вот, пока они занимались сбором вещественных доказательств или просто материалов, я всухомятку позавтракал, продолжая за ними наблюдать, даже в бинокль. Хотя тут было-то всего восемьсот метров. И знаете что еще? Не сразу, но на тактической карте появилось восемь меток, горевших зеленым. В километре от немцев расположились, явно высматривая, что это происходит. Я пытался их разглядеть, но маскируются хорошо, темная сегодня ночь, небо заслонили облака. Как бы поминание дождя мне в отместку ливень не устроили. Кто это, я без понятия. Тут и партизаны могут быть, и разведчики крымских войск, как и давыдовцы. Может, вообще фронтовая разведка? Поди, знай. В контакт я вступать не буду, задача поставлена, нужно выполнять. Так что, когда немцы укатили, я хотел было уйти, но вернулся на место и стал с интересом изучать, что будет дальше. Те неизвестные, что горели зеленым, добрались до места работы спецов, ползая там и изучая, подсвечивая фонариками. Потом было несколько вспышек фотоаппаратов, довольно ярких, хотя и пытались их скрыть плащ-палатками, после этого убежали. Я проводил их удивленным взглядом. Мои предположения не подтвердились, похоже, это коллеги спецов из Германии, что только что тут работали, но уже из Союза. Хорошо, британцев или пиндосов нет, уж эти точно должны заинтересоваться и свою агентуру напрячь. Блин, и что тут делать? Если другие игроки действительно существуют, то они точно умнее меня, тихо играют и воюют, не привлекая внимания. Это я по характеру своему просто не создан для роли разведчика. Не мое это, а вот ворваться и все покрушить – это в моем характере. Мне потому и не наливают в гостях, буйным становлюсь. Может, потому меня и выбрали? Тоже, поди угадай.
Глава 19
Генералы – поразительный случай задержки в развитии. Кто из нас в пять лет не мечтал быть генералом?
Быстро шагая в сторону трассы, я там надеялся транспорт добыть и языка взять, размышлял о своих действиях. Много ошибок было, признаю, но извините, в первый свой заход в эту игру я тут пробыл меньше десяти дней, и все, убили, и я оказался дома. А тут я больше двух месяцев, а это срок. У меня усталость начала накапливаться, и если физическую я снимал аптечкой в танке, то моральную вот так просто не снять. Если проще, мне передышка нужна. Я прикинул, море рядом, начался самый купальный сезон, вот и стоит отдохнуть. Вот только эти два батальона карателей уничтожу, поляков и румын, и отдыхать. Пять дней, конечно, немного, но я надеюсь, мне хватит. А где, еще подумаю. Тут зона боевых действий, перелечу ближе к Сочи, там тыл, вот и отдохну.
Пока же побежал до трассы. Да уж, далеко я укатил, гоня румын, – трупы их и разбитые повозки тут и там встречались. В одном месте я приметил лошадей, два коня с сорванными постромками, скорее всего они ранее пушку буксировали, но испуганы были, я пытался нагнать, да убежали, так и добрался до трассы пешком. Правда, ближе к утру. Светать начало через несколько минут, как я вышел на обочину. Пришлось укрыться в стороне, снова накрывшись маскировочной накидкой, что отлично повторяла цвет местной травы. На дороге все пришло в движение, пару посыльных на мотоциклах я приметил, но те в составе колонн шли, никак не перехватить. Я уже подумывал переодеться в немецкий мундир, купив документы фельджандарма. А сразу купил танки, семь штук, все пятого уровня, и атаковал. Причина веская так светиться – по дороге как раз шел батальон СС с выходцами из румын, тот самый, что являлся одной из моих целей. Эмблема на дверцах машин была характерная, а я знал, как он отмечен и какие шевроны они носят. Языки сообщили. Видимо посчитав, что меня тут нет, немцы начали кидать войска к Давыдову, направляя их к Одессе. Тут прямая дорога в ее сторону. Как раз на ближайшем перекрестке поворот. Батальон я мигом уничтожил, семи минут хватило, его наименование пропало из списка квеста, осталось шесть, а я гнал по трассе в сторону Крыма, все снося с дороги. Паника уже разносилась, драпали от меня. Ну, грузовики мне нагнать сложно, но у моста через глубокий овраг авария произошла, и пробка возникла, закупорив проезд. Все бросали технику и бежали прочь, а тут я. Больше сотни грузовиков подавил, тракторы и тягачи расстреливал, орудия, ну и солдат не забывал. Немцы в основном были. Румын я ранее побил. Прорвавшись дальше, вышел к укреплениям частей, что блокировали Крым, с тылу. Тут, оказывается, уже оборона была развернута, так что немцы вполне спокойно встали в круговую оборону, и… по моим танкам, по каждому, било, похоже, по полсотни стволов. Причем серьезного калибра. Вот и ответ на такие дневные атаки. Сожгли мне все машины мгновенно. А арт не было, иначе все вышло бы по-другому. Я говорил, что отдохнуть нужно? Так я повторю. Блин, обрадовался, что румынских карателей встретил.
Когда выбирался из КВ-1, в люк, что я открыл, звонко пришлась очередь из пулемета. Рядом было гнездо, а я успел скатиться на корму, и из люка вырвался столб пламени, сгорали снаряды, сейчас рваться начнут, и по колее от танка я отполз подальше. Надо ИС-7 вызывать и три танка десятого уровня, остальное артами добрать и все тут расхреначить. Меня разозлили. Я так и сделал, прополз под танком. Пока тот стрелял своим мощным орудием, выбивая замаскированные орудия немцев одно за другим, я параллельно вызвал еще три тяжелых танка, что разъехались от ИСа и тоже били по орудиям. Им ответный огонь что слону дробина. А в танк я проник с кормы, прополз под танком, тут не было эвакуационного люка снизу, забрался сзади на корму, командирский люк уже открыт, так что разогнавшись, нырнув внутрь вниз головой.
– Твою мать! – заорал я.
Пулеметной очередью мне перерубило ноги. Сразу сработала аптечка, ругаюсь, ноги восстановились, ожоги пропали, только боль фантомная осталась, это все привычно, но я больше сапоги жалел. Редко, когда такие отличные сапоги подходят, тридцать километров в них пробежал и никакой потертости, на ногах как вторая кожа сидели, как будто по мне и шили, и вот разорвались. Даже особо не успокоило, что зенитный пулемет на моем танке снес это пулеметное гнездо и немцы погибли. Так что я стал менять униформу, помылся мокрым полотенцем и заменил сапоги. Ничего, отличные. А пока все шло к тому, что моя берет, уже половина орудий у немцев выбита, и эта артиллерийская засада выходит им пшиком. Купив две арты, что встали за моим ИСом, отвел их метров на триста, и они открыли огонь. Первым залпом накрыли наблюдателей, что в бинокли следили за боем. Там было много генералов, кинематографисты с двумя кинокамерами, да и парочка спецов, что изучали следы на месте уничтожения моих танков. Накрыл наглухо, вторым залпом добил выживших. А потом перемешал там все с землей, особенно кинокамеры, этого еще не хватало. Специально все вокруг проверил и еще две точки обнаружил с разных сторон, где съемка велась, и их накрыл. Жаль, разведчик в небе все крутился, там тоже наверняка съемка идет. Но какая, фото- или кинокамерой, не знаю. А после, выбив орудия, двинулся вперед, им засада не удалась, несмотря на попытки немцев отойти. Причем между нами еще и минное поле оказалось, у них это не вышло. Один из танков двигался впереди, за ним остальные по его следам. Если подрывался, чинил ходовую, и он дальше ехал. Если погибал от детонации, то следующий уже шел впереди. Так и прошел минное поле, арты за нами, никому не дал уйти. Да и тех, кто на одиннадцать километров были, накрыл артами. Кстати, в восьми километрах находилась линия фронта, за ней в километре уже наши стояли, я их видел.
В этот раз самолетов тоже изрядно нагнали – штурмовики, бомбардировщики, даже истребители старались отметиться. Только я сбил сорок два самолета противника. Однако тут и крымские летчики отметились, тоже спустив с три десятка немцев. Да разведчика прогнали. Бои надо мной воздушные стояли страшные, сбитые то там, то тут падали. Своих сбитых летчиков мне спасти не удавалось, немцы их в воздухе расстреливали, которые в окопах сидели, я в отместку, как обычно, их всех перебил. В общем, окопы обеих линий обороны я зачистил за два часа, да так, что образовалась обширная брешь. Радиосвязь с местными командирами имелась, так что войска хлынули туда. Могло бы образоваться несколько мини-котлов, но немцы поспешили отойти, а наши за ними. Ладно, пусть РККА с ними разбирается, немцев я изрядно проредил, так что, отогнав танки в сторону, арты продолжали ухать залпами, целей у них хватало, не давали немцам организованно отойти, а я обмяк в своем кресле командира танка и пытался прийти в себя. Тут в люк застучали, кто-то из командования подъехал. Осмотревшись в приборы наблюдения, поморщился. Так и есть. А присмотревшись, понял, что какой-то генерал-лейтенант. Пришлось вылезать. А как вылез, меня мгновенно скрутили, и последовал удар приклада. Шлемофон сбили с головы, отправив меняв беспамятство. И что это такое было? Немцы?
Очнулся я в самолете, почувствовав вибрацию, гул моторов, их точно больше одного, и незаметно, стараясь не шевелиться, чуть приоткрыл глаза, благо лежал на левом боку. Оказалось, я лежал связанный на полу, а на лавках сидели бойцы НКВД, все вооруженные ППШ. Немцы? Это надо же какой финт провернули, чтобы только выкрасть меня, в расположении атакующих советских войск, в форме РККА и НКВД, найти меня и, выманив генералом, взять в плен. Рукоплескаю стоя. Чуть позже, похлопаю, когда освобожусь. Глянул на тактическую карту, хотел определиться с количеством противника, а все вокруг горят зеленым. Обалдеть! Так это свои? В таком случае их сложно назвать своими. И как быть, убивать парней не хочу, они приказ выполняли, а бежать точно нужно. Общаться с правительством я не желаю. По карте понял, что это Ли-2. Восемь охранников, похоже два командира, и два летчика, со мной тринадцать человек на борту. Еще какие-то мешки были, но это, возможно, попутный груз. Карта показывала, что летим мы на трехкилометровой высоте. Судя по направлению и положению солнца, куда-то в сторону Москвы. Рассчитать это было несложно, я неплохой штурман. Теперь стоит подумать, что делать.
Как освободиться – я знал, продам веревки, что меня стягивали, в магазин и свободен, а связали хорошо, не пошевелишься, но и тело не сильно затекло. Блин, ведь не хотел связываться с советским командованием, как знал, что какую-нибудь подлость устроят. Ну, может, я не «понимал» намеки на встречи, на прямые просьбы побывать у начальства, все отказывался. А тут мне прямо указали, что встретиться все же придется. Не успел я об этом подумать, как пришел файл от модераторов игры. Вздохнув, открыл его:
Мысленно ругнувшись, даже не обратив внимания, как мне дали инженера, знания нужные, я уже понял и то, что задание впервые сразу описано, подтвердил, что готов выполнить его, выбрав в качестве награды первое предложение. Не потому что ценное, а потому что первое. Пофиг на награды, валить нужно. Так что мне подтвердили начало, кстати, начался отсчет, в верхнем правом углу зрения висел таймер, и времени у меня все меньше и меньше. Просмотрев магазин, нашел парашюты. Не такие, что летчики используют, а десантные. Так что, продав веревки, я сразу же продал часть самолета, такое возможно, хотя я ни разу и не пользовался этой опцией, а точнее, в виде контура лежавшего тела, моего тела. Так что я провалился вниз под удивленные крики бойцов и стал падать, а самолет полетел прочь. Надеюсь, долетит с таким отверстием, я ничего в конструкции машины не нарушил.
Сейчас явно было ранее утро, солнце только-только показалось из-за горизонта, если сегодня восьмое августа, значит, отправили в Москву на следующий день как захватили, а скорее ночью. Черт, а голова болит, не жалели меня, когда били. Шишка на темени. Это я так пытаюсь отвлечься от паники, что подбиралась ближе. Черт, я не парашютист, ни разу не прыгал, а тут пытаюсь в полете надеть парашют. Те экстремалы, что так делают, психи. Как это смотрится со стороны? Вот и я думаю, что смешно и страшно. В общем, надеть так и не смог парашют, метров пятьсот до земли осталось, так что накрутил ремни на руки, и зубами дернул за кольцо. С хлопком вылетел вытяжной парашют, а за ним и основной. Дернуло так, что я думал, у меня руки выдернет, но к счастью обошлось, хотя суставы с мышцами и болели.
Перекатившись и погасив скорость, я от радости обнял землю и поцеловал, отплевываясь от травинок и мусора. А приземлился я на заливном лугу, рядом несколько стогов, явно недавно накосили и собрали. Посмотрев на возвращающийся самолет, из которого один за другим фактически надо мной падают бойцы, и над ними открываются купола парашютов, я сразу же решил, пора тикать. Купив БТ-7, запрыгнул в башню и на скорости рванул прочь. Заодно аптечку активировал, боль из рук ушла. Карта показала ближайшую дорогу. В какой стороне передовая, я примерно сориентировался, теперь бы успеть. На танке вряд ли. Значит, будем искать аэродром. Причем наш, советский, и угонять самолет оттуда. А бойцам, что следом за мной совершали приземление на тот луг у какой-то речки, осталось только материться, глядя мне вслед. По краю луга вилась дорога, малоезженная, но она меня вывела на накатную, но убитую дорогу. Чтобы притормозить бойцов, да и помочь нашим раненым, я купил ящики с пенициллином в ампулах, на десять миллионов кредита, получился немалый склад ящиков, который без охраны точно не оставишь, и погнал дальше. Покупки заняли минут пять, не больше. А доехав до ближайшей деревни, остановил машину у колодца центральной улицы. Я уже вернул оружие, ремень на пояс, пистолет-пулемет, документы при мне теперь снова. Планшетка тоже, бинокль тот же. А то ничего не было, я больше скажу, комбинезона и шлемофона тоже не наблюдалось, и, пока ехал, все это вернул. И вот сидя на башне, поинтересовался у ребятишек, что, открыв рты глазели на героического танкиста и его героический танк.
– Парни, не подскажете, где я?
– Это деревня Луки, – отозвался первым парнишка лет десяти на вид.
Кстати, они все тут босые были, что парнишки, что девчата, успевшие набежать со всех сторон, от подростков лет четырнадцати, и до карапузов, что только встали на ноги.
– А ближайший город какой?
– Так Тамбов в двадцати верстах будет, – ответил тот же парнишка.
– М-да, – протянул я. – До фронта далеко.
– Далеко… – согласился тот.
– Спасибо, вы мне очень помогли. Подождите минутку, – нырнув в танк, я быстро купил два вещмешка и набил их доверху вкусняшками. В одном банки со сгущенкой, наши, советские, в другом советские конфеты. И выбравшись, протянул старшему, сообщая: – Это вам на всех сладости. Делите справедливо.
– А можно нам танк посмотреть? – осмелев, попросила одна из девочек, лет восьми.
Подумав, я кивнул и, спрыгнув на землю, приглашающе махнул рукой. С ревом радости они полезли на танк. Другие не менее радовались, изучая, что я им выдал. Поправив ремень ППС на плече, я осмотрел детвору. Несколько уже в танк нырнули через люки. Кто-то, изображая рычание мотора, сидел за рычагами, двигатель молчал, я заглушил его, так что было слышно. В танке осталось два шлемофона на сиденьях экипажа, сейчас со спорами их примеряли. Так вот, я поинтересовался:
– Не подскажете, тут аэродром есть?
– Есть, – кивнул парнишка лет двенадцати на вид, с пышной рыжей шевелюрой. – Только он далеко.
– А у нас тут самолет стоит, – пропищала маленькая девочка, облизывая пальцы, что испачкала, конфеты были шоколадные.
– Да, – подтвердил тот же рыжий парнишка. – У нас на поле самолет сел, летчик сказал, бензин закончился. Он уехал за топливом, а наш Семен Петрович, участковый, охраняет. Самолет у посадки под деревьями спрятан.
Поделиться книгой: