Помоги проекту - поделись книгой:
– О как? О своих планах я пока сам не знаю. Я планировал на стыке Юго-Западного и Южных фронтов работать, но мне поступил приказ срочно прибыть в Крым и не допустить прорыва обороны и ликвидации войсковой группировки. Ну и помочь расширить плацдарм. Атаку немцы планировали провести сегодня, четвертого июня, все силы для этого у них были. Пришлось работать по их артиллерии и тылам. Как мне кажется, у меня это хорошо получилось. Одних артиллерийских батарей больше ста шестидесяти уничтожил, вместе с расчетами.
Тут в очередной раз грохнули залпом арты и то, что стояли в ста метрах, не сильно помогло, все равно оглушило, я-то привык, а гости вздрогнули. Хотя вроде арты уже четыре залпа еще при них дали. Сам летчик представился и отошел в сторону, чтобы нам не мешать. Он с интересом изучал Т-10, что стоял в пятнадцати метрах от нас боком, повернув башню и держа под прицелом окраины города. Вид у него для этих годов действительно слишком… непривычный и пугающий. А арты в последние две минуты работали по перекрестку дороги, где возникла пробка, вот и разносили ее. Я же, мельком подкорректировав наведение, пока очередная перезарядка шла на крупную тыловую колонну (боевых частей я уже не видел), и услышал от полковника:
– Ваша помощь неоценима, это понимают многие. Кстати, как мы смогли убедиться, немцы Крым покидать пока не собираются, отойти отошли, но сейчас занимают оборону на линии Евпатория – Феодосия, опорными пунктами обороны у дорог перекрывая все возможные пути обхода. Местные жители из татар активно им помогают.
– Это все, конечно, интересно, но мне это зачем знать?
– Вы, товарищ Шестаков, не собираетесь продолжать воевать с армией Манштейна?
– Свою работу я закончил. Приказ звучал так: помочь в обороне советским войскам, при возможности расширить и увеличить удерживаемый плацдарм. Я выполнил этот приказ?
– В полной мере, – кивнул тот. – Однако командование поставило мне задачу приказать вам продолжать так активно и результативно действовать, однако поступившие из Москвы указания противоречат этому приказу. Мне приказали быть с вами вежливым и корректным.
– Ах вон оно в чем дело? – с пониманием я откинул голову, как будто кивнул назад, кивнул сам себе, своим мыслям. – А я еще удивляюсь, чего это вы такой вежливый, а то пока зубы не выбьешь и не заставишь их собирать, никакого нормального разговора, только давление званием и чином. По-другому старшие командиры просто не умеют общаться и не хотят.
Тут я вспомнил комиссара Дурова и нахмурился, отвернувшись, не везде так и люди разные, я уже один раз ошибся и не хотел бы повторения, а так уже стало понятным, чего хотел полковник, поэтому и сообщил:
– Планы мои поработать в Запорожье. Задача – обескровливание румынской армии. Можете так и передать своему командованию.
– Кстати, особисты при опросе наших военнопленных смогли выяснить, что вы не брали врагов в плен…
– Да. Мне их некуда брать и размещать, к тому же румын я принципиально не беру в плен. После их карательных действий по мирному населению на оккупированных территориях, я думаю, такой приказ отдаст любой здравомыслящий командующий. Я поклялся себе, что уничтожу сто тысяч румынский солдат и офицеров. Сейчас пока счет до сорока тысяч не дошел, маловато их тут. Надеюсь, доберу на материке в зоне работы Южного фронта. Так что, если ваше начальство интересуют мои планы, то до получения следующего задания я собираюсь уничтожать румынские войска в зоне действий Южного и Юго-Западного фронтов. Раз я поклялся себе уничтожить сто тысяч румын, то это сделаю. Мне на это понадобится от недели до десяти дней. Я понимаю ваш интерес по освобождению Крыма. Предлагаю такой вариант, атакуя, будете иметь большие потери. Вы пока освойте уже освобожденные территории, встав рядом с передовой, и подождите, подтяните резервы, запасы пополните. Закончив со своими делами, я появлюсь и поработаю с немцами в их тылу. Собью с позиций, и вы уже, будучи готовы, погоните немцев дальше.
– Сомневаюсь, что командование пойдет на это, особенно член Военного совета фронта. Требует продолжать наступление, хотя резервов у нас на это нет. Сил едва хватает удерживать уже освобожденное.
– Вы сами поставили начальство над собой, что ж теперь плакать? Я вам больше скажу, по полученным мной сведениям, именно ваше командование и политработники довели ситуацию до захвата Крыма. Полная некомпетентность, тупость и попытки свалить вину на других ни к чему хорошему не приведут. Пока вы не смените их, Крым вам не удержать и не отбить. Хотя я могу и ошибаться. Уже ошибался и теперь на воду дую.
– Я вас понимаю, – кивнул полковник с задумчивым видом. – Вы действительно тут не совсем правы. Я служу в Крыму с сорокового, сам не сразу освоил местную специфику службы. Могу сказать, что для нас война была где-то там, далеко, и столь неожиданным стало появление немцев у Перекопа и последующая атака.
– Это всего лишь отговорки, чтобы выгородить себя. Одна оборона Одессы чего стоила. Хотели, подготовились бы, и не нужно кивать на специфику. Расслабились, вот и получили по морде. И правильно получили, заслуженно. Это я вам не напомнил еще, что с начала войны и до появления немцев в Крыму служба у вас шла по мирному времени с выходными в воскресенье.
На это полковник ничего не сказал, тут он как раз был со мной согласен, по лицу было видно. Однако перевел разговор на другую тему:
– Меня попросили уточнить. Если вы воюете в нашей форме, имеете документы комсостава РККА, то почему отказываетесь подчиняться старшим командирам? Устав вам не знаком?
– Почему же, знаком, – улыбнулся я и пояснил: – Однако у меня свой приказ – игнорировать приказы любого, кто старше меня по званию. Мой непосредственный командир, единственный, кому я подчиняюсь, – маршал Шапошников.
– И подтверждение у вас есть? – мягким тоном с вопросительной интонацией уточнил полковник.
Кстати да, купить в магазине можно что угодно и разные бумаги тоже, включая порученца Сталина. Тут я замахиваться не стал, выбрал Шапошникова, так что, сунув руку за отворот комбинезона, как будто за дополнительной бумагой, а сам купил в магазине удостоверение личного представителя маршала Шапошникова и бумагу за его подписью о том, что я являюсь как бы отдельным подразделением и обязуюсь выполнять его прямые приказы. Другие командиры, включая командующих фронтов и членов Военного совета, мне не указ. Так что рука, нырнув за отворот комбеза, появилась с этими бумагами. Удостоверение мне стоило сто тысяч кредитов, а бумага – пятьдесят тысяч. Полковник их изучил очень внимательно и, вздохнув, сообщил:
– Товарищ Шапошников лично меня по правительственной связи инструктировал, но о том, что вы его представитель, он мне не сообщал.
– Может, забыл, – пожал я плечами.
– Возможно, – как-то подозрительно легко согласился тот, не спеша возвращать мне документы представителя.
Тут нас отвлекли, в небе разгорелся воздушный бой, звено прикрытия было атаковано тремя парами немецких истребителей. Посмотрев на небо, я быстро сказал:
– Значит, договорились. Десять дней, и я возвращаюсь в Крым и помогаю вам. Единственно, если вы сами решите атаковать и наступать, не дожидаясь меня, то уже не вернусь. Сами так сами.
– Я все передам.
Дальше я залез в самолет, на документы представителя Генштаба махнул рукой, они мне без надобности, разве что вызовут в верхах лишние вопросы, однако мне было плевать. Если надо – еще куплю. Я запустил мотор, погонял его и, разогнавшись, тут длина полосы больше нужна, взлетел, как раз под очередной залп арты. А непростой самолет в управлении, я осваивался в полете. Гости улетать не торопились, как я понял, их интересовала моя техника. Но та самоуничтожилась и вскоре растаяла, а я улетел на бреющем. Сам воздушный бой разбился на фрагменты, однако два истребителя немцы сбили, потеряв один свой. Третий наш ушел, смог отбиться, он и сбил «мессер» и оторвался. Явно опытный летчик. Гостям пришлось ждать, пока немцы улетят, однако мне уже было не до этого. Днем лететь над вражескими территориями опасно, но что хорошо, немецкие наблюдатели за воздухом о пролете моего трофея были извещены, так что тревоги не поднялось. А направлялся я к Северскому Донцу, на тех территориях размещались отдельные румынские части Третьей армии, общим количеством около шестидесяти тысяч. Сейчас они активно помогали немцам в наступлении, хотя, немало румынских частей занималось охранными функциями. Карты, устаревшие на несколько дней, с их последними местоположениями, у меня были, так что я знал, чего ожидать и где их искать. Хотя бы примерно.
Я покинул территорию Крыма и, найдя пустынную местность у небольшого озера, совершил посадку. Ох и непростая. Никогда на такой скорости не садился, чуть не завалил самолет набок. Потом накрыл самолет маскировочной сетью, покупался, вода теплой была, эх, а в море не купался, но надеюсь, еще будет возможность. Быстро поужинал всухомятку, молоко с булочкой, и, укрывшись в тени самолета, только начал засыпать, как раздался мелодичный звонок пришедшего сообщения, и я, сев, прочитал его. Что-то задержались, квест-то я выполнил. Итак, баллы я получил, возможность управлять двумя машинами одной страны, но разных моделей, тоже. Тут и бонус получил, открыл его и изучил. Вот он меня порадовал. Хотя я в душе надеялся, что бонусом будет возможность управлять хотя бы четырьмя машинами, а не тремя. Все же трех мало, тут одно радовало, что оружие у меня не перегревалось от стрельбы, иначе плевалось бы только, а так только благодаря этому и тому, что постоянно ремонтировал и сразу покупал уничтоженную технику, удалось провернуть этот рейд. Немцы, надо сказать, были ну очень упорны, пока наконец не удалось их запугать, и они наконец поняли, что мои танки непобедимы. Дальше уже бегали, а я их гонял.
Еще по линейкам техники, воюя или точнее играя, все же я пусть и в прошлом нахожусь, но игрок, то понял, что ПТ мне просто не нужны. Только танки и САУ. Неповоротливые самоходки хороши в обороне, а я в ней фактически не стою, танков вполне достаточно. Оттого я ПТ и не использовал, да и не планировал. А бонус достаточно простой, но в то же время нужный. Тот состоял в том, что размер моей тактической карты стал больше, если я в центре, имела размер пять километров во все стороны. Карта квадратная, поэтому к углам чуть дальше, пять с половиной где-то. Жаль, карта привязана к компасу и не крутится. А так благодаря бонусу размер карты увеличился до шести километров в разные стороны. То есть на километр больше, чем ранее было. Это действительно нужно. Дальнобойные орудия немцев бьют за пределами дальности моего управления артами, и я не мог их подавить, не видя. Приходилось прорываться к ним поближе, чтобы арты могли работать, и это под постоянным огнем. В принципе, и сейчас не могу достать их, но увеличившаяся карта теперь облегчала обстрел противника, ранее недоступного. Лучше бы карта на десять километров была, это идеально, орудия добьют, некоторые и на двадцать стрелять могут, но блокированы размерами карты, а теперь стало чуть получше. Вот именно что чуть.
Я только снова лег, как пришло следующее сообщение.
– Да дадите вы мне гады поспать?! – зевая, возмутился я и, лежа, устроившись на лежанке поудобнее (спал я в одних трусах, накрывшись плащ-палаткой), открыл новое сообщение:
Внимательно изучив предложение, я задумался. С вручением сообщения была отметка, что ответить нужно в течение часа. То есть попридержать и повоевать с румынами не получится. Отвечать нужно сейчас. Вздохнув, я подтвердил получение нового квеста, отметив выбор в качестве награды третье предложение. Да, с пятью танками или установками я сильнее, но с такой дальностью становлюсь более зрячим, поэтому после трех минут размышлений выбрал именно третий вариант. Тем более он впервые мне был предложен, а управление пятью машинами не в первый раз встречается, как и звание капитана. Чего мне его суют? Хм, а какие с ним могут быть выгоды? Жаль, информации нет.
А так немало немецких и румынских частей уходило от моего преследования, из-за куцего размера карты. Нет, потом я их нагонял и уничтожал, но главное, что я был связан по рукам и ногам размерами карты и работал только по тому, что видел. А тут бонус в километр, да еще три в качестве награды получу после выполнения нового квеста. Кстати, о чем он? Открыв только что пришедший файл с информацией по квесту, я, все больше хмурясь, читал информацию по заданию. В районе Харькова и в самом городе было создано четыре сортировочных лагеря для военнопленных, их готовились отправить дальше в тыл. Моя задача освободить всех, снабдить оружием. Общее количество военнопленных около ста пятидесяти тысяч. Я даже поежился, представив, что они устроят у немцев в тылу, когда их освободят и вооружат. По времени и срокам. Жестко они не стояли, но желательно начать не позже десятого июня, сегодня четвертое – напомню. Срок выполнения тоже не лимитирован – как успею, так и успею. Бонуса не предлагалось.
Вот так закончив изучать задание по очередному квесту, я свернул файл и, запахнувшись в плащ-палатку, вскоре уснул. Ночью вылетаю дальше. Тянуть не буду, выполню квест и займусь румынскими войсками. Раз уж решил заняться их уничтожением, значит стоит. А то они натворили много чего, а потом быстро, раз, и перепрыгнули в стан союзников Союза, к ним даже судов за то, что сотворили, не было. Ну, уж нет, если и переметнутся, то в усеченном составе.
Проснулся я, как стемнело, быстро позавтракал, собрался, в бак залил бензин, там треть бака было, так я танковый авиационный использовал, все равно другого нет. И полетел дальше, ориентируясь по карте и наземным ориентирам. А летел я к румынскому аэродрому. Надеюсь, он еще там. До него триста километров, до Харькова меньше ста останется. Уничтожу, нормального топлива добуду и дальше полечу. Вроде мотор кушал то, что я намешал, без проблем, но все же чисто авиационный стоит использовать, а не этот эрзац. Так бы и долетел, но недалеко от передовой я вдруг обнаружил большую массу войск, покрутился над ними и понял, что тут не меньше ста тысяч, похоже резервы, немцы явно собрались ударить в этих местах от Днепропетровска на Павлоград, прорывая советскую оборону. В этой истории Павлоград так и не был оккупирован немцами и пока держался. Жаль, все сплошными красными полями было указано, где немецкие войска, а где румынские, не различаются. А те тут должны быть, точно говорю. В общем, я не мог пролететь мимо, так что сами виноваты, что румын держат при себе.
Войска противника сосредоточились у дороги, встав в поле на отдых, ночь – спали. На шум в небе особо не обращали внимания, видимо, узнали по мотору свой связной самолет. Однако немцы педанты, быстро свяжутся со своими летчиками и выяснят, что никто из их коллег тут летать не должен, в расписание пролет не внесен, так что я поспешил совершить посадку. Отлетел над войсками подальше от передовой, найдя их тылы, сел прямо на дорогу. Самолет отправил в магазин, продав, все равно к нему уже не вернусь, и, подумав, вызвал два танка и САУ. Танк Т-10 вызывать не стал, хотя полностью провел тому модернизацию, и стал копить на следующий танк, но пока он меня не интересовал, хотя и десятый уровень. Вот ИС-7 вполне. Поэтому купил ИС-3, чтобы исследовать девятый и потом десятый уровень советской тяжелой техники, немецкий Т-75, я заработал на него, но использовать планирую впервые, только купил, еще дубовый. Арту французскую, восьмого уровня, она была полностью модернизирована мной, и я начал копить на девятый уровень. Кстати, из всех арт мне именно французские пришлись по душе в одиночном плавании. Если в группе, то уже не так важно, а так французские машины скоростные и вполне скорострельные. Устроившись в «немце», я запустил двигатели всех машин и пошел громить армейские части противника, начав с тылов и артиллерии, тут восемь тяжелых дивизионов разместились неподалеку. Танками и атаковал. Арта нужна, чтобы бить по тем, кто пытался бежать, перекрывая дорогу и направляя в нужную мне сторону, в мою. Под танки.
Устало привалившись к борту ИС-7, сидя на зеленой траве, я стянул промокший от пота шлемофон и вытер им лицо. Не сильно помогло, только развез пот, поэтому, купив платок в магазине, стал вытираться уже тщательнее. Жара стояла сильная, хотя уже вечерело, через час должно стемнеть. Вдали громыхало, это освобожденные мной советские военнопленные, вооружившись на немецких сборных пунктах трофейным советским оружием, рвались к фронту. Хлебнув за две недели немецкого гостеприимства в лагерях, злые до предела, пленные вооружались за счет убитых мной немцев, румын и итальянцев, на сборных пунктах вооружения, я помогал их захватить, продовольственные склады в Харькове тоже, освободив лагерь и в городе. Дальше они прорывались, рассеявшись на огромной территории, а я отъехал в сторону и встал.
Что я могу сказать? Квест я выполнил, хотя подтверждения пока не было, в Крым не нужно, там войска сами двигались, наступая, причем довольно успешно. Клятву, данную себе, выполнил, румын даже больше уничтожил, сто двадцать одну тысячу девятьсот семнадцать. Третья румынская армия прекратила свое существование, генералитет тоже был перебит. Четвертая румынская армия потеряла две дивизии, и был потрепан один корпус. Также бил немцев, в основном эсэсовцев, от полков до дивизий. Этих тысяч тринадцать настрелял. По квесту пленных освободил, их было сто двадцать тысяч, часть пленных немцы уже отправили в тыл, помог, чем мог, и отправил к нашим. Что делать – они и сами знали, на захваченной технике, забрав со складов все продовольствие и вооружение, пошли на прорыв. Где малыми группами, где крупными. Мне удалось освободить небольшой лагерь со старшим комсоставом, там была всего сотня человек, вот они и взяли командование на себя, тем более там было пять генералов. Квест выполнен, и что делать – я пока не знал. Нет, что сейчас делать – знаю, не зря на берегу речки остановился, хочу в воду, охладиться, а вот что потом? С румынами план выполнил, их с такими потерями спешно отвели от передовой. Десять тысяч итальянцев набил, немцев сто шестьдесят тысяч, еще добровольцев из множества стран, где от батальона до бригад было, но это так, мелочи. Добровольцев я особенно не жаловал, эти хуже румын, их всегда до конца давил. И это все за восемь дней с момента, как покинул Крым, и все эти восемь суток я не спал и вел сплошные бои днем и ночью. До этого я никогда столько не тянул, но скажу, что все выдержал. Правда, спать хочу, надеюсь, мне это удастся. Я сидел и думал, где мне еще поиграть? Думал насчет Берлина, но честно скажу, попугать могу, но неинтересно. Хм, а финны? Как я про них мог забыть?! Быстро прикидывая свои шансы, раздеваясь, я подошел к песчаному берегу и солдатиком прыгнул в воду. Пора охладиться и ополоснуться.
Глава 10
Малую цену имеет оружие вне страны, если нет благоразумия дома.
Почти час отмокал в медленно текущей воде. Я слушал, как обе арты работают, сам наблюдая сверху за их работой. ИС-7 как стоял на берегу, так и стоял, целей для него рядом не было. Что я могу сказать? За эти дни баллы щелкали только так. Я заработал на ИС-7, у немца на Е-100, у китайца WZ-111-5A, а вот у японца пока девятый уровень, «Тупе 4», но зато полностью модернизированный. Я прокачивал пока только эти четыре танка и все пять арт разных стран до девятого уровня. Еще я хочу советский Т-62А, отличный средний танк, шустрый и с хорошим вооружением. У немцев Е-50М, у китайцев WZ-132-1 и японцев STB-1. Иметь тяжелые танки, конечно, хорошо, но быстрые и средние для молниеносных прорывов и работы в тылу тоже нужны. Я пока медлительность танков компенсирую артами, но все же средние нужны, сколько раз противник на грузовиках просто сбегал от меня. Вот и займусь ими, а эти тяжелые пока уберу. Понадобятся, достану.
Именно в воде, когда я, лениво подрабатывая руками, качался на поверхности, и сработал звоночек. Пришло сообщение, что квест мне подтвердили и выдали приз, что сразу же активировало опцию расширения тактической карты, и я теперь стал видеть на девять километров. Целей для арты сразу же множество появилось, тем более они метались на дальности семьсот метров от меня, по ним стреляли и, чтобы немецкие звукачи их не засекли, меняли позиции. А сейчас нашли шесть батарей, что по ним работали, и я за пять минут разнес их все. А отсюда надо валить, немцы сотни разведгрупп закинули, и они сообщали мои координаты. Два воздушных разведчика постоянно висели над моей группой, кроме ночи, тут наземная разведка работала, арты по ним били, по одной установке, уничтожали и принимались за следующие. Авиации нагнали, бомбили постоянно. Я три аэродрома со всем вооружением и личным составом уничтожил, но немцы сюда еще самолетов нагнали. Видимо, решили окончательно покончить со мной, неуничтожимым. Вот и сейчас раздалось гудение моторов. Бомбардировщики по мне работали, штурмовиков уже не рисковали посылать, потеряв тридцать шесть единиц. А эти с высоты работали. И были попадания и гибель моей техники. Арты терял, танки, но новые покупал и снова в бой шел. С учетом того, что я накопил сто двенадцать миллионов на счету, считай могу что угодно использовать. Хотя потратить эти кредиты тоже можно быстро, если бездумно тратить в магазине.
Пока следующего квеста не предлагали, поэтому я вылез из воды и, не глядя на старую пропотевшую одежду, кучей сваленную в стороне, стал покупать в магазине все новенькое. Форму купил. Так что натянул нательное белье, сверху форму, комбез не стал, но и фуражку не покупал, а шлемофон взял. Сапоги новенькие, портянки… И одевшись и обувшись, застегнул новенький ремень, командирский, со звездой, только пистолет не тот, что в документы вписан, а американский «кольт». Люблю я крупные калибры. Ременная система вообще еще та сборная солянка. Ремень советский, командирский, кобура с пистолетом и подсумки с запасными магазинами американские, а плечевые ремни с немецкой офицерской системы. Забрался в танк, арты продолжали ухать, это были американец и француз девятого уровня, а немцы уже разобрались в дальности моих артиллерийских систем. Это не сложно, и они приблизили несколько частей и артбатарей, а теперь, когда размеры карты увеличились, мои арты и торопились нанести как можно больше потерь противнику, чему те явно были не рады, вон как пытаются уйти. Сам я в уже полной темноте погнал прочь. Арты за мной, легко нагоняя после очередного залпа. Чуть позже я перегнал их вперед. Гнал, больше двигаясь по полям, пусть почва не такая укатанная, но мин нет. Я дважды передовую арту терял на мощных фугасах. Больше не хочу. Уехал на пятнадцать километров. Арты все работали, а я выкатил из леса спрятанный там заранее «шторьх», хорошо замаскированный. Два дня стоит после уничтожения последнего аэродрома, оттуда самолетик. В кабине канистры с запасами горючего, после этого я отогнал танк подальше, чтобы тот самоуничтожился. Запустив мотор, погонял его на разных режимах и взлетел, а чуть позже и арты прошли процедуру самоуничтожения. Да, я мог бы отдохнуть у той реки, но не стал, немцы знают, где я, и поспать не дадут, лучше свалю куда подальше и там высплюсь. Причем днем. Эту ночь я планировал потратить на полет.
С финнами идея отличная, но пока не своевременная. Я с румынами не закончил. Ну да, клятву я выполнил, точнее данное себе слово, а сама Румыния? Она от войны, в отличие от территории Советского Союза, не пострадала. Это нужно исправить. Я тут подумал, пока купался, и решил, что это неправильно, гражданские объекты стоит уничтожить. Если проще, я буду бить по карману Румынии, разрушая ее экономику. А то грабить это они всегда готовы, а получать сдачу как-то не хотят. Исправим эту ошибку советского правительства. А пока летим, и благополучно. Пролетев почти четыреста километров, я пошел на посадку, бак-то пустой. Полчаса на заправку, причем снова смешивал, было три канистры с авиационным танковым бензином. После этого, снова поднявшись в воздух, полетел дальше, пролетев мимо Одессы. В Одессе я еще побываю. За час до рассвета я снова совершил посадку, заправился, уже находясь на территории Румынии, до Бухареста чуть меньше двухсот километров, и решил, что место отличное для дневки. Сел я на большой поляне крупного лесного массива, загнав самолет под ветки деревьев на опушке. Тут уже разгрузил машину и с некоторым трудом, даже используя ветку как рычаг, закатил под деревья, замаскировав масксетью. Ну и заправкой занялся. Слил в бак остатки, оставшиеся пять канистр с нормальным авиационным бензином и четыре с танковым авиационным, купленным в магазине. Авиационного бензина в продаже, к сожалению, не было.
Передневать я решил тут, и самолет оставлю тут же, пока по территории Румынии играть буду. На румынских военных аэродромах я нашел подробные карты самой Румынии, по ним и буду ориентироваться. Отберу важные цели военного и гражданского назначения. Вот мирных жителей, убивать не буду, это не ко мне. Одно дело те, кто военную форму надел, а другое – мирняк. Нет, не смогу, воспитан не так, правильно воспитан. Однако, если они возьмут в руки оружие, то мои принципы побоку, это уже банды и подлежат уничтожению. Я поставил большую десятиместную палатку, не люблю тесноту, поужинал и отправился спать. Купил койку в разделе американского вещевого довольствия, по удобству снаряжения они впереди всех, уже сейчас, это я вам точно говорю. Матрас взял, постельное и вскоре, раздевшись, спал на койке. Уже и отвык. Девять суток то на сиденье командира танка, то в самолете. Устал, я просто хотел полежать, засыпая.
Сон так никто и не нарушил. Тактическая карта показывала с одной стороны какую-то деревню, множество красных точек, было немного оранжевых, но зеленых ни одной. Враги. Я прибыл во вражеское государство и не сомневался в этом, что подтвердило увиденное. Правда, присмотревшись по карте, понял, что это не деревня, а какая-то небольшая воинская часть. В восьми километрах от моей поляны, на окраине леса. Потому и красных точек много. Гражданским, я думаю, на войну по фигу, и они оранжевыми будут. Позавтракал яичницей с молоком, и чаек потом, а то все на сухомятке, а это нехорошо. Проснулся за час до рассвета. Проверил по радиостанции самолета, поймав московскую волну, и в шоке замер. Это я проспал полные сутки? Вот это я даю, но хоть отдохнувшим себя почувствовал. Слабость есть, но это с устатка и от долгого сна. План пришлось срочно менять – двину на Бухарест, столицу Румынии, днем. Вообще я сюда пугать местных пришел, так лучше это днем делать.
Я успел позавтракать, привести себя в порядок, палатку убирать не стал, да и минировать ничего тоже, купил фуражку в комплект для формы, ППШ, подсумок с запасным диском и побежал по лесу в сторону дороги, что пролегала через этот лес. Она находилась километрах в трех. Кстати, обнаружил в продаже ППС, или раньше его не было, или не замечал, что вряд ли. Так что поменял автоматы и подсумок на изделие блокадного Ленинграда. Вот отправлюсь в Финляндию, помогу и блокаду снять. В подсумках три запасных магазина к автомату, основной в его приемнике. Пока добрался до дороги, успел изучить новое для меня оружие, сложил и открыл приклад. В принципе, неплохо, ухватистый. Уже полчаса как полностью рассвело, но на дороге до сих пор пусто.
Выйдя на нее, посмотрел в обе стороны и, оплатив, купил танк и две арты. Танк был советский, Т-43. А арты девятого уровня, французская и американская, мощные, вполне скоростные установки, немецкая, советская и британская скоростью на дороге похвастаться не могли. А мог потребоваться рывок вперед, а они обеспечить этого не смогут. В общем, достаточно продуманный выбор. Танк Т-43 буду поднимать. Тут дело вообще как шло. Я ведь, когда использовал «тридцатьчетверку», то открыл и исследовал два танка. Это Т-34-85, который я ни разу не покупал и не использовал, а также А-43. После него были КВ-13, ИС и только за ним ИС-3. Теперь же буду развивать линейку средних танков, как и планировал. Почему купил Т-43, если раньше не покупал, и не использовал Т-34-85? А я баллы с приза за исполнение квеста использовал. На танк исследовать и купить хватило, даже на ходовую, на двигатель максимальной мощности и башню, на этом все, личный счет у меня опустел, едва пять сотен баллов осталось, но это мизер. Забравшись в танк, убрал автомат так, чтобы под рукой был. Освоился на месте. Тесновато и непривычно, но это быстро пройдет. Знаю по личному опыту. Сменив фуражку на шлемофон, комбинезон все так же покупать и надевать не стал, я собираюсь демонстрировать форму. И запустив двигатели всей техники, покатил вперед. Танк первым, ожидать минных засад пока не стоит. Это немцы на моем пути умудрялись все минировать, можно сказать, собаку на этом съели, да еще с артиллерийской засадой в придачу. Подорвался, так еще снарядами накрывают, но я чинюсь, проскакиваю дальше и стараюсь уничтожить артиллеристов, те тоже не дураки – сразу на передок орудия и гонят прочь. Не всегда успевал нагнать. А в последнее время вообще не успевал, самые скоростные грузовики и тягачи использовали. Тоже поняли, что скорость их спасает. Других больше не привлекали. Если только пострелять и бросить орудия, сбежав на машинах. Такое тоже пару раз бывало.
Дорога стелилась под гусеницами. Пока все пусто, хотя на паре параллельных приметил телеги местных крестьян, после леса, вокруг теперь поля. Держали мы стабильно сорок пять километров в час. Установки могут и больше. Французская почти шестьдесят, американская ближе к пятидесяти, но у танка это максимальная скорость по этому гравийному шоссе. Ничего, уверенно идем, народу на дороге стало больше, многие смотрят с любопытном. А замечая красные звезды, которые я нарисовал кисточкой на артах, удивленно чесали затылки: показалось или нет? Как же показалось, если во весь борт они огромные нарисованы? Я час так катил, сам в шоке, но ни одного выстрела не сделал, да и военных на дороге просто не было. А что им в такую рань тут делать? Вон, одни крестьяне и фермеры. На полях появились, работают, у большого стога повозка, грузят сено, видом уже подсохшее. А не стрелял пока, чтобы к месту стоянки самолета местных военных не привести, я планировал вернуться и так же тихо улететь, как и прибыл сюда. И вот в полседьмого, а сегодня шестнадцатое июня, наконец встретились румынские военные, а то я уже думал, что они все в Союзе, а тут никого не осталось. Нет, встретил. Причем грузовик был наш, ЗиС-5, видимо тащили все к себе, включая захваченную автотехнику. В кабине двое, кузов, похоже, пуст, или груз небольшой. Двигались навстречу, за ними явно рейсовый междугородний автобус. В кабине кроме водителя офицер, я его только вблизи рассмотрел, лобовое стекло бликовало. До последнего момента они ехали спокойно, хотя вблизи начали тормозить. То ли рассмотрели, кто движется, то ли остановились посмотреть по той же причине, кто едет. А установки привлекали внимание своими мощными пушками и корпусами, да и танк мой тоже непривычных обводов. Только остановиться не успели, я вильнул и наехал на грузовик, с хрустом подминая его под себя. Выскочить из грузовика никто не успел, замерев на нем, покачиваясь, я дал задний ход, съезжая. Автобус остановился метрах в ста и развернулся, чтобы проследовать дальше. Арты тоже остановились и, повернувшись боком, подняли стволы, тут интересная цель была, а раз я привлек внимание, гражданские из автобуса быстро сообщат о моем появлении, то и тишину можно не соблюдать, тем более я такую отличную цель нашел. В шести километрах был Дунай, и там, у пристани какой-то деревни стоял речной румынский монитор. Причем никаких препятствий не было, накрыть можно спокойно, что я и сделал.
Пока арты наводились, я остановил танк у автобуса и, прихватив автомат, повесив ремень на плечо, подошел к пассажирской двери, постучал, так что водитель открыл ее. Я тянул время. Не знаю, сколько времени понадобится, может, второй залп, поэтому приметив, что в автобусе при множестве оранжевых точек, зеленых не имелось, была одна красная, решил посмотреть на врага, что так люто ненавидел русских. Танк держал автобус на прицеле пушки и спаренного пулемета. Тут арты навелись, десять секунд заняло, и я, зайдя в салон, показал на уши и намекнул, что нужно закрыть, сам так сделав, не все, но многие последовали моему примеру, водитель тоже. И тут арты грохнули. Убрав руки, я громко спросил:
– Кто-нибудь знает русский язык?
Тут как раз снаряды долетели до монитора, за этим я параллельно внимательно наблюдал. М-да, а я еще думал, что второй залп делать придется. Уже не нужно. Оба снаряда попали, монитор, расколовшись пополам, мигом ушел под воду. Тумбы, к которым тот был причален, не выдержали, и были вырваны массой корабля. Сейчас я выискивал подходящие цели на девять километров вокруг, замирая, если что нашел, а таких целей было немало. Военных всего две, в одном месте рота солдат отдыхала. Сейчас они встали, прислушиваясь к канонаде на горизонте, судя по виду у них учения, спали на открытом воздухе. Именно на них орудия я и наводил. Вторая военная цель – охрана железнодорожного моста, но они на пределе дальности, как раз девять километров и есть. А на мой вопрос откликнулась женщина и на вполне чистом языке сообщила:
– Я знаю. Господин офицер, здесь только гражданские.
– Я вижу. Передайте пассажирам, что я велю им покинуть автобус и выстроиться.
Она передала, а я в это время снова закрыл уши, уже не предупреждая, но кто это видел, поспешили повторить, и орудия дали залп. Я вышел наружу, пока они перезаряжались. Снаряды легли отлично, но рота была не вся поражена, правда на ногах стоять никто не мог, оглушены и контужены, но живы, а это неправильно, так что, когда все пассажиры вышли, я снова закрыл уши и открыл рот, теперь за мной все это повторили, и арты дали третий залп. На этом все. Рыча моторами, арты поворачивались в сторону следующей цели. Нет, не моста, я сам двигался в ту сторону, сближусь и накрою с гарантией. Следующей целью я выбрал гражданский объект, длинные бараки свинофермы. Тут особо и наводиться не нужно, двенадцать бараков, не меньше пары тысяч свиней, отличная цель и удар по продовольственному вопросу Румынии. Прогуливаясь мимо строя, я посмотрел на девушку лет восемнадцати, судя по тому, как женщина лет сорока пыталась ее закрыть собой, и общей схожести, это были мать и дочь. Именно девушка и горела ярким красным, жаль ее убивать, но она враг, хотя и гражданская. Несколько секунд я изучал ее, встав перед ней, после чего закрыл уши, все уже на автомате повторили, и арты грохнули, отправляя фугасы к фермерскому свинохозяйству. Думаю, снарядов двадцать и хватит, другие цели есть.
Как только арты выпустили снаряды, начав перезарядку, я задал вопрос:
– Не нравлюсь? Откуда столько ненависти?
– Вы убили моего брата!
Что она сказала, я не понял, но переводчица из пассажирок вполне справлялась с переводом.
– Брата? Предположу, что он военный и находился на территории Советского Союза?
– Да. Мой брат погиб шесть дней назад, нам прислали телеграмму.
– Переводи точно, – велел я переводчице и, глядя девушке в глаза, сообщил: – Никто не звал ваших солдат на нашу землю, вы сами пришли. За последние десять дней моя боевая группа воевала с подразделениями двух румынских армий, Третьей и Четвертой, уничтожив более ста двадцати тысяч солдат и офицеров, и скорее всего, именно я убил твоего брата. Ты сейчас стоишь перед убийцей своего брата, запомни меня и запомни, что я специально не беру румынских солдат в плен, хотя они постоянно поднимают руки и пытаются сдаться, но пули быстрее. Почему я ненавижу ваших солдат? Потому что они каратели, как вояки не очень хороши, но зато немцы их используют для зверств в тылу, и они охотно этим занимаются, уничтожая мирное население на оккупированных вашими армиями территориях. Для того я и прибыл в Румынию. Против мирного населения я не воюю, и пострадать вы, гражданские, можете только случайно, но все военные и важные гражданские объекты, что мне встретятся, будут уничтожены. Я солдат, а не чудовище, как ваши солдаты. Не веришь мне? У меня есть доказательства.
Сходив к танку, я вернулся с планшеткой. Когда собирал трофеи, нашел немало фотографий, где позировали румынские солдаты и офицеры. Отобрал я самые жуткие, как раз для подобного момента, так что, подойдя, протянул пачку фотографий, велев и остальным смотреть. Пассажиры столпились около девушки. Она сомлела после третьего фото, они разошлись по рукам, а я внимательно смотрел. Четыре женщины в обморок хлопнулись. Я забрал фотографии и посмотрел на девушку, она из красной медленно переходила в оранжевую зону, впервые такое видел, и мне было любопытно, но махнув рукой, вернулся в танк и покатил дальше. Не знаю, что я зацепил в ее душе, но был доволен, ей было жгуче стыдно. Арты успели сделать одиннадцать залпов, и фермерское хозяйство было полностью уничтожено, я последние снаряды послал не по пылающим развалинам бараков, а в ангар, разметав его. И погнал прочь. Встреча с девушкой заставила задуматься, однако вздохнув, отвлекся от этого дела. Я проехал километра три и остановил колонну. Арты развернулись, прямо на дороге, перегородив, и стали выцеливать охрану моста, по нему самому тоже буду стрелять, но чуть позже. Тут другое дело, можно было и ближе подъехать. На границе тактической карты, в девяти километрах, я обнаружил лагерь военнопленных. Нет, никакого зеленого пятна, слишком далеко, чтобы находка отобразилась на карте, я для арт искал новые цели вокруг, вот и обнажил сверху лагерь в режиме корректировщика. Поэтому сразу встал и стал наводить арты на мост.
Арты стали грохотать залпами, и, несмотря на то, что у французской установки перезарядка шла куда быстрее, работал именно залпами. Как я уже говорил, разрушений так получалось больше. Тут хватило десяти залпов. Три по охране с разной стороны, по два залпа, этого хватило, и по опорам моста, пока он не разрушился. У французской установки пушка калибром сто пятьдесят пять миллиметров, а у американца двести три миллиметра. Вполне хватило. После этого я направился дальше, приготовив танковую пушку. Для танка пока работы не было, за раздавленную машину всего пятьдесят пять баллов упало. А, наконец, военные проснулись, автоколонна приближалась, усиленная бронетранспортером, причем британским, и низко, на двухстах метрах, пролетел румынский разведчик. Биплан, уже знакомый, я такие уничтожал, эти модели еще и легкие бомбардировщики. У танка зенитки не было, зато у американца имелась, «М2 Браунинг». Крупнокалиберный пулемет, он и сшиб разведчика, что воткнулся в землю, полыхнул сам и поджег пшеницу, что там проросла. Уже высокая, по колено. У французской установки тоже был пулемет, крупнокалиберный, но в башне, для непосредственной защиты. Это не зенитка.
Колонну я встречу сам. Двигался вперед, пока арты, делая каждые сто метров остановку, прицеливались и давали залп, в дороге я успел кроме моста уничтожить небольшую плотину, отчего вода из озера затопила два больших засеянных картошкой поля. Разрушил небольшой каменный автомобильный мост, что остался за спиной, мы его уже проехали, потом еще шесть автомобильных мостов, до которых дотягивались. Ну и автозаправочную станцию на окраине какого-то села. Оно в стороне. Полыхало красиво. По виду частной была. На колонну я арту не наводил и, когда сблизился, понял, танком поработать не удастся. Она не зашла в зону уверенного поражения, я ее за складкой местности визуально не видел, и начала разворачиваться. Пришлось арту на нее перенацеливать. Залп, и все, сдуло с дороги. Так что, подъехав, дострелял из пулемета немногих выживших и покатил дальше к лагерю военнопленных. А там толпа собралась, охрана нервничала, с трудом, но все же загнали всех в бараки. Я могу ошибиться, но, похоже, командиров держали вместе с простыми бойцами, форма их выдавала, другая. И сделали как: из шести бараков один командирский, и от обычных красноармейцев отделили их всего лишь забором из колючей проволоки, двойным, чтобы между ними патруль ходил, как будто это мешает общению. Однако, видимо, особо румын это не волновало.
Работать артами издалека я опасался, как бы не повторилась та история в Крыму, где я так дистанционно пытался наших освободить. У Харькова я работал куда ювелирнее. Так что план такой: подхожу группой, хотя бы на километр, арты дают залп по казарме, задача разрушить и уничтожить тех, кто внутри, хотя солдат там мало, видимо только те, кто ночью дежурил. А танковой пушкой расстреливаю вышки. Дальше подхожу и добиваю то, что осталось, и освобождаю наших. Вот такой план. У охраны пять грузовиков, два мотоцикла и легковой автомобиль, немецкий «опель», трехдверный, постараюсь не зацепить, парням понадобятся. Они вооружатся за счет охраны, а недостающее я куплю в магазине и выдам. Хорошо вооруженный и снаряженный отряд многое успеет тут натворить, пока его не прижмут и не уничтожат. Свернув на полевую дорогу в сторону лагеря, я покатил дальше. Арты пока молчали, чтобы не нервировать охрану, хотя цели и были. Сама дорога по бокам деревьями была засажена, видимо для удержания снега зимой, только больно близко к обочине. С другой стороны, хорошую тень дают.
Благодаря этим посадкам я подъехал чуть ли не вплотную, до лагеря осталось метров четыреста, там уже солдаты бегали, готовились, слышали звуки идущей к ним тяжелой техники, силуэты огромные просматривались, но кто движется – не поняли пока. Мой танк первым выкатился с дороги и, замерев, выстрелил пушкой, снеся снарядом дальнюю вышку, потом покатил дальше, работая пулеметом и делая выстрел за выстрелом с коротких остановок. Ничего противотанкового у охраны не было, у них другие задачи. А выкатившиеся за мной арты ударили прямой наводкой по казарме. Она деревянной была, снесли ее. Как я понял, румын тут две роты. Охраняли три с половиной тысячи наших бойцов и командиров. По пятьсот-шестьсот человек на барак. Арты стреляли не переставая. Но не по лагерю, тут для них целей больше не было, двигались они за мной, отстав метров на пятьсот, чтобы не уйти за границу самоуничтожения, и били по тем целям, что я уже видел, но пока не обстреливал, а сейчас-то чего время терять… Вот и заняты они работой. А охрану я перебил. Танка хватило. Три вышки из шести снес пушечными снарядами, а другие солдаты, видя, что происходит, спешно покинули свои вышки, я их при спуске пулеметами снял, так что станковые пулеметы, похоже «максимы», по тупоносым рыльцам опознал, остались целыми. Три точно. Потом гонял толпу. На попытки сдаться отвечал плотным пулеметным и пушечным огнем. Установки своими пулеметами помогали, крупняки все же. Убедившись, что выживших нет, подранки только в развалинах казармы, я послал им пару снарядов, но из шести погасли только четверо, видимо двое под большой кучей обломков. Странно, что не загорелось.
Я упорный, бил осколочными снарядами по тому месту, под которым оставшиеся подранки лежали, раскидывая взрывами деревянные обломки, пока они не погасли, для такого благого дела мне снаряды не жаль. У установок имелись четыре достойные цели, которые я посчитал подходящими для уничтожения. Первая – это военный городок. По нему как раз и стреляли, превращая все в руины и убивая личный состав, но его там не особо много, видимо хозяйственное подразделение, а боевое у нас в Союзе. Вторые на очереди в этом военном городке, после людей, многочисленные склады, два уже зацепил, горят. Следующей проходящей целью является железнодорожная станция. Тут еще надежда есть пути разрушить. Смысла в этом немного, все же мост рухнул, а он от станции в четырех километрах находится, но я по стрелкам бил, по инфраструктуре и зданию вокзала. Специально сперва по стрелкам, а как народ разбежался – и вокзал расстрелял. Это уже после военного городка. Третьей целью был батальон на грузовиках, что ехал к нам, но пока далеко, подпущу поближе, чтобы никто не сбежал, с ними шесть противотанковых пушек. Вряд ли они из Бухареста, время – десять часов дня, не успели бы, значит, где-то недалеко расположились. Посмотрел по карте и не нашел, разве что из Плоешти, из охраны, но далековато, почти двести километров. Может, тоже учения, вот и кинули на меня, кто под рукой был? Четвертая цель, уже гражданская, – еще одна крупная ферма. Только что разводят – не понял, загоны пока пусты. На прошлой ферме свинки под открытом небом бегали, а тут пока нет. Хм, судя по следам, коровы, значит, бараки – это коровники. Только, думаю, они пустые и коровы сейчас на выпасе. Осмотрелся и действительно вдали стадо увидел, которое пастухи гнали на выпас, а может и от меня. А бараки все равно расстреляю.
Арты работают, а я пока танком сломал ограду и, потянув за собой обломки и колючую проволоку, повалил заборы. Кстати, среди пленных в лагере было немало тех, кто в военно-морской форме. Остановив танк, я открыл люк командирской башенки и, прихватив автомат, выбрался наружу, встав на корме как на трибуне, наблюдая, как из бараков выбегает толпа бойцов и командиров. До этого они вполне благоразумно прятались внутри, отчего и уцелели. Вроде раненых и убитых нет, хотя заметно измождение, худоба, да и форма вблизи производила двоякое впечатление, грязная и порванная. Похоже, давно парни тут находятся, как бы не с прошлого года. Спрыгнув, я стал обнимать своих, так надо, иначе не поймут, минут двадцать все это длилось, пока какой-то командир, похоже с высоким званием, не призвал к порядку и не приказал строиться. Показывая немалый опыт, он построил бывших военнопленных в четыре шеренги и, козырнув, сообщил:
– Заместитель начальника артиллерии Приморской армии полковник Давыдов. Попал в плен в августе тысяча девятьсот сорок первого года на подступах к Одессе. Контуженым, при налете авиации на нашу штабную автоколонну. В строю три тысячи сто шесть бойцов и триста двенадцать командиров. Пятьдесят шесть больных и пять раненных случайными осколками при освобождении лагеря.
Держа ладонь у виска, слушая доклад, я принял его и, кивнув, мол, дальше я сам, посмотрел на строй бойцов и командиров и громко, чтобы все слышали, сообщил:
– Товарищи красноармейцы, моряки и краскомы, сообщаю, что на территории Румынии советских военных частей нет. Моя диверсионная бронегруппа тут находится с особым заданием, показать, что Красная армия все так же сильна. Задача – разрушить, как румыны у нас, все военные и важные государственные гражданские объекты. Освобождение вашего лагеря моя личная инициатива. Предлагаю вам полностью вооружиться, обмундироваться, получить запасы патронов и продовольствия и отправиться к нашим. В пути вы сможете громить комендатуры, важные объекты вроде мостов, как на румынской территории, так и на советской оккупированной. Можно создать четыре батальона, бойцов и командиров хватит, вооружения тоже. Если согласны, то отвечать за формирование и общее командование будет полковник Давыдов, у меня свое задание, и я уйду дальше. Еще если есть летчики, прошу выйти, я собираюсь захватить военный аэродром, если что уцелеет, то улетите. К слову, Крым наполовину освобожден, вражеские войска отброшены от Севастополя.
– Ур-ра-а! – ответил строй.
Арты молчали, чтобы можно было пообщаться, но держали наведение на колонну батальона, до них два километра осталось. Бойцы искренне радовались, и я был доволен. Ну а дальше приступили к делу, отказавшихся не было, и началось формирование подразделений. В каждом батальоне, их решили создать пять, сформировали по санитарному взводу. В лагере оказалось восемь военных врачей. Однако пришлось прерваться, арты били по батальону, уже ополовинив его, и наконец появилась боевая авиация, а то я уже беспокоиться начал.
Глава 11
Военное время всякого военным делает.
Освобожденные военнопленные быстро рассредоточились, арты ухали каждые двадцать секунд, добивая остатки батальона. Правда, солдаты разбежались, около полусотни, тратить снаряды на каждого солдата даже меня жаба ела, но я тратил. Румыны, а это были они, смогли привести всего двенадцать бомбардировщиков, знакомых бипланов, видимо, немцы с ними своей авиацией не делились, или все новое на фронте. Ну не знаю, ничего нового я там не видел, а я точно знаю, все же шесть румынских военных аэродромов уничтожил. Были бывшие польские бомбардировщики, чем-то похожие на наши СБ, но не так и много, вот и все. Шли на километровой высоте, это меня совсем не уважать, и, когда приблизились, зенитка на американской арте заработала, за первую же минуту сбив шесть бомбардировщиков. Еще тут немцы летали в стороне, наблюдали, «мессеры», и, пока зенитка была отвлечена бипланами, одна пара решила атаковать. Я мгновенно развернул пулемет и вдарил навстречу. Ведущий огненным клубком покатился по полю, не достигнув границ лагеря, а ведомый поспешил уйти в сторону. Больше истребители не приближались. А румыны, потеряв еще две машины, сбросили бомбы в стороне, над нами я летать им не давал, и потянулись обратно.
Бойцы, вылезая из укрытий, кричали, головные уборы вверх кидали, радовались как дети.
После того как налет был отбит, мы продолжили. Пулеметы с вышек пока не снимали, там стояли наши пулеметчики. А машинки оказались не нашими, а английскими «виккерсами», по сути тот же «максим», только под английский патрон. Две сотни бойцов под приглядом сержантов разбирали разрушенные здания, собирая уцелевшее вооружение. Водители машины осматривали и готовили их к выезду. В общем, шел сбор трофеев. Полковник командовал, среди командиров было два интенданта, они активно помогали ему. Сам я начал с медиков, было, как я уже говорил, восемь врачей, от военфельдшеров до старшего из них, военврача второго ранга, а также двенадцать санинструкторов. В общем, эта двадцатка подошла к моему танку, и я стал выдавать форму, с запасным комплектом нательного белья, обувь, портянки. Шинель обязательно, спать будут на земле, без нее никак. Всем пилотки. К тому же мне принесли ящик, и я ссыпал туда фурнитуру, петлицы, эмблемы, знаки различий, сами пришьют, шовный материал, всякие иголки с нитками, я тоже приготовил в количестве двух тысяч единиц. Оружие всем медикам, от врачей до санитаров, я выдал одинаковое – кобуру с ТТ. Патроны сами набирали, купил десять ящиков с патронами для ТТ, они у кормы танка стояли. Выдал вещмешки, внутрь полотенце с куском мыла, плоский солдатский котелок с ложкой и кружкой, бритвенный набор, НЗ, в виде трех банок тушенки, очень уважаю я советскую тушенку, сухарей, килограмм соленого сала, свежего хлеба каравай, по десять головок лука и чеснока, соли, немного круп, чая и пачки папирос «Казбек». Санинструкторам соответственно махорки. Куришь или нет, выдавал все равно, обменять можно, если что. Последняя быстро разошлась по рукам, курящих хватало и сейчас с наслаждением курили, используя на самокрутки бумагу из кабинета начальника лагеря. Санитарам выдал по медицинскому халату с шапочками и масками, сумки, заполненные лекарствами и перевязочными материалами. Врачам – еще хирургические инструменты, причем хорошего качества, немецкие. Пенициллин в ампулах и те же шприцы. Банки со спиртом.
Часть врачей направились к озеру у лагеря, оттуда воду набирали для пленных, а те мыться пошли, чтобы переодеться в чистое. Другие врачи – в бараки, к больным и раненым, а то рваные рубахи использовали для перевязки, да и пенициллин использовать стоит сразу, что это такое – они знали. А я уже занимался командирами. Оснащал так же, как и врачей, тоже пистолет ТТ всем, но кроме него на выбор или ППШ, или ППС, хваля последний. А так как выбор был свободный, ушла сотня ППШ тем, кто за немалый боезапас ратовал, и две сотни ППС с подсумками. Последний, пока не знаком, вот и изучали, ладно хоть чистить не нужно, оружие продавалось почищенным и снаряженным. Ящики рядом мигом на патроны распотрошили, пришлось еще покупать тридцать штук и сотню с патронами для винтовок и пулеметов. Пулеметов было по пятьдесят ДП на батальон. Теперь сержантский состав, им или автомат, или винтовку, можно СВТ. Кто как пожелает. Все с изумлением наблюдали, как я столько имущества из танка достаю, а я только улыбался и говорил, что магия, фокусником до войны был. Даже когда ПТР доставал, сто пятьдесят штук, по тридцать на батальон, смотрели как на чудо. Так постепенно все батальоны были обмундированы, выдано оружие, обувь, вещмешки с личными вещами и запасами патронов и продовольствия. Если что, у румын отберут, устроив налет. Нагрузились патронами и гранатами до предела. У каждого цинк, и по десятку гранат, от оборонительных до противотанковых. Часть боеприпасов в грузовики отправили. В новенькой форме со знаками различия уже вполне нормальным полком смотрелись.
Кстати, по грузовикам. Я еще, когда врачей оснащал, сообщил полковнику о батальоне румын, мол, техники там брошено порядочно. Я едва успел первый залп дать, как машины остановились, а уцелевшие солдаты, как тараканы, бросились прочь. И противотанковые пушки, немецкие «колотушки», так и стоят, можно прибрать, из шести сформировать две батареи по три пушки или три взвода по две. Половина техники там точно целой должна быть. Он загорелся, вооружил сотню бойцов винтовками охраны и с пятью командирами отправил к колонне на четырех грузовиках охраны лагеря. Всех водителей собрали, танкистов, техников и через два часа вернулись, пригнали шестнадцать грузовиков, еще три на буксире, обещали быстро восстановить, и все шесть пушек. В машинах еще пять ротных минометов нашли и запас мин, по боекомплекту. Среди бойцов нашли специалистов по ним. Жаль, бронетехники у батальона не было. А так, если судить по машинам, этот батальон что-то вроде подразделения быстрого реагирования, для скорой переброски на нужное место, например, прочесывать территорию, где опустились на парашютах сбитые советские летчики.
Летчиков набралось пятьдесят два. Половина из морской авиации. Тут и штурманы, и борт-стрелки. Но всех я забирал, отобрав у полковника два грузовика. Мне же надо их на чем-то везти. Он себе еще подберет, войск в этих краях мало, в основном у Плоешти сосредоточены, у столицы и у портов. Можно активно беспредельничать, да и силы в его руках солидные сосредоточены, усиленный полк, по сути. Выделял я им патроны и продовольствие, да и медикаменты, два грузовика медикам отдали, до четырех с половиной часов возились, шестнадцать миллионов семьсот двадцать тысяч на все закупки ушло, после чего мы стали прощаться. С полковником мы отлично пообщались, я дал ему комплект карт, и мы даже смогли прикинуть их маршрут до границ с Союзом. Уничтоженные мной мосты я отметил, а потом и до передовой, он планировал к заморозкам, если все удастся, к фронту выйти. Я на прощание всем командирам кроме биноклей и планшеток выдал устав Советской армии от сорок пятого года и методички по партизанским и диверсионным действиям, может, кому и пригодятся. А мы, собравшись, покатили к выезду, батальоны тоже уходили. По трем разным дорогам. Мы тут еще два налета пережили, сбив всего три самолета, с высоты бомбили, а потом долго разведчики, наблюдая, крутились. Армейские части дважды совались, но арты их уничтожили, с гарантией, как и пять небольших разведгрупп, так что больше не лезли, положившись на воздушную разведку.
Двигались колонной, сначала обе арты, отстав метров на двести, мой танк и за ним оба грузовика с летчиками. Как я уже говорил, я взял всех, не только кто умеет управлять самолетами, но и всех штурманов и борт-стрелков. Вообще там некрасивая история произошла перед отъездом. В основном освобожденные бойцы горели зеленым, и красных не было, все не так плохо, просто среди освобожденных было три десятка что горели оранжевым цветом, ну нейтральны они, я вполне понимаю, однако претензий у меня к ним не было, тем более тоже с охоткой принимали форму, оснащение и оружие, вставая в строй формирующихся батальонов. Двое даже цвет на зеленый поменяли. Среди нейтралов было два командира – один ротный старшина, занявший тут ту же должность, и капитан. Как чуть позже оказалось, связистом он был. Когда мы прощались и я направился к своему танку, то отметил, что в кузове одного из грузовиков горел кто-то оранжевым цветом, а я ранее уже отметил, что все летуны зеленые. Пришлось выгнать летчиков наружу, и я обнаружил в кузове этого капитана. Как летчики объяснили, он сказал, что я беру его с собой. Вскоре подошедший полковник, морщась, выяснил у него, а капитан орал как истеричная баба, что он желает к нашим как можно быстрее добраться, а воздухом это точно выйдет скорее. В общем, в рейд он не хочет. Так что его за шкирку и увели. А полковник оказался жестким человеком, хлопнул выстрел, и оранжевая метка погасла. Как дезертира расстреляли. Вот на такой ноте мы и расстались.
Похоже, румыны и немногие немецкие войска, что тут находились, просто не знали, что с нами делать, потому как серьезного сопротивления я так и не встретил. Скорее всего, местное командование срочно связалось с генералами вермахта, которые уже имели со мной дело, и получили нужные советы. То есть вскоре заговорили дальнобойные орудия, не знал, что они тут есть, предполагал, что зениток много, но такие орудия тут просто не нужны. Если только на побережье, но до него далеко. Разведчик крутился, наблюдал за нами. Один раз в дороге был новый налет, но обошлось, никто не пострадал. Сам я двигался не спеша, причем не к Бухаресту, а демонстративно к Плоешти, что вызывало у местных чуть ли не ужас. Там был главный источник снабжения нефтью немецких войск, так что на меня стали бросать все, что было под рукой, только чтобы притормозить, остановить, по-видимому, уже не надеялись. Я отметил, что стороной пролетела крупная группа бомбардировщиков, видимо немцы перекидывали, усиливая местные силы. Тут в основном истребители были, хотя и они тоже начали нас атаковать, сбрасывая мелкие бомбы. Потери у противника возросли уже до двадцати восьми самолетов, это я не считаю те, что сбиты у лагеря, но атаки те не прекращали. Что я могу сказать? К вечеру я понял, что румынские солдаты в Румынии и румынские солдаты на территории Советского Союза – это две большие разницы. Первые, несмотря на точный артиллерийский огонь, что у них выбивал огромные бреши, упорно шли вперед до полной гибели. Ни одна из пехотных колонн так и не дошла до моей бронегруппы, будучи уничтожена установками, танковыми пулеметами. Потом, подойдя, только подранков добивал, тогда как те, что в Союзе были, разбегались при первых разрывах снарядов. Очень они не любили находиться под артиллерийским огнем.
Дождавшись темноты, я сразу избавился от арт, купив немца четвертого уровня Pz.lll J, он у меня был исследован «тройкой», но я его еще не покупал, так что приобрел. Следом Т-46. После недолгого раздумья я решил исследовать эту ветку советской бронетехники. Вообще открыт у меня был Т-26, но запас баллов на личном счете позволил исследовать третий уровень, как раз Т-46. Как и немец, он не модернизирован, чем я и собирался заняться. До использования танков я так пока и не дошел за весь день, лишь мелочовка вроде подранков. Только арты и работали, как по военным целям, так и по гражданским. Вот тут швах, хотя интересных целей встречалось много, но не до них было. Однако я принципиальный, не уничтожить – так повредить, поэтому по одному залпу по гражданским объектам мои арты давали, где повреждал, где уничтожал, так что урон наносил, причем существенный.
С темнотой мы рванули в сторону Бухареста, ведь именно там был военный аэродром, что нам и был нужен. Такой вариант для румын явно стал полной неожиданностью, основные силы сосредоточили между нами и Плоешти, нефтяными промыслами, а тут такой ход конем. Карта показывала, где заслоны, все же на Бухарест дороги тоже перекрыли, так что двигались мы по полям, плотной группой, выдерживая дистанцию между машинами двадцать метров. Впереди шел Т-46, в ста метрах за ним мы по его следам. Так что к военному аэродрому, к слову, ярко освещенному и оживленному, мы вышли так, что о нас пока не подозревали. Аэродром был забит теми самыми «Дорнье», что немцы перегнали сюда. Штук сорок, не меньше. Шла заправка, загрузка бомб. Ясно, утром все это обрушится на меня. Изучая в бинокль аэродром, я подозвал старшего среди летунов, майора, и поставил задачу. Ожидать, а как я подам сигнал, фарой помигаю, то как можно скорее подъезжать, выбирать непобитые самолеты и улетать. Постараюсь как можно больше бомбардировщиков целыми захватить, хотя с краю поля были и транспортные, вроде три единицы непонятной принадлежности. Внешне чем-то на «Дугласы» смахивали, но точно не они.
Я рванул вперед, двигаясь пока без открытия огня. Тревога поднялась не сразу, а когда до аэродрома осталось метров пятьсот. Шумели моторы самолетов, создавая шумовую защиту, и мои танки засекли не сразу, темнота тоже помогала. А заметив шевеление у зенитных орудий, я остановил танки и, дав по три выстрела по двум батареям, стал двигаться дальше на максимальной скорости, ведя огонь уже на ходу. Тут вспыхнул мой немец, в борт ему какая-то зенитка всадила очередь. Двумя оставшимися танками я орудие быстро заставил замолчать окончательно и ворвался на территорию аэродрома. Снова купил немецкую «тройку» четвертого уровня и атаковал. Танки я разогнал на триста метров с каждой стороны, тщательно зачищая территорию и гоня всех выживших на другой край аэродрома. Как я уже не раз говорил, тактика давно отработана, и ничего менять я не собирался. Через двадцать минут, подавив последние зенитные орудия, самолеты в основном страдали как раз от их огня, убедившись, что все перебиты, я погнал Т-43 к краю аэродрома и помигал фарой летунам. И пока они гнали по полю к нам от опушки леса, где укрылись, я двумя другими танками вел огонь по окраине Бухареста, откуда показались какие-то части, но быстро вернулись обратно, попав под прицельные выстрелы. Далее, передав командование над захваченным аэродромом майору из летунов (они разбежались по территории), я отогнал свой танк к остальным и присоединился к обстрелу солдат, разрушая жилые здания, где они укрывались. Даже начались пожары в некоторых. А где они укрылись, я видел. Стреляли в мою сторону из легкого ручного оружия, вот я прицельно и выбивал обнаруженные огневые точки. Погасил три пулемета, явно ручные работали, а чуть позже станковый. На этом все, если тут и были комендантские подразделения, то они старались не привлекать к себе внимание.
С самолетами все удачно обошлось, все три транспортных самолета, а они итальянской постройки оказались, были целыми. Их уже готовили, раненых и больных загрузили. Также было отобрано двенадцать «Дорнье» по количеству свободных летчиков, кроме троих, они на истребителях летали. Вот они два «мессера» готовили. К сожалению, немецкие истребители в той части аэродрома находились, где у меня разгорелся жаркий бой с зенитками. Хорошо, что хоть эти две машины целыми нашли. Третий летчик борт-стрелком на одном из «Дорнье» летел. Кроме этого, майор обрадовал новостью, что его радист смог связаться с их аэродромом у Севастополя, их полк там стоял, радист знакомый, опознались и сообщил о прилете. Обо мне тоже сообщили, сразу заинтересовав командование полком. В Крыму я был широко известен. Легендой стал. Взлетная полоса была слегка замусорена, но сбоку по краю взлететь можно было, полоса бетонная. Один за другим самолеты поднялись в воздух и полетели в сторону Крыма. Летуны ничего не уничтожали, я сказал, что сам все сделаю, так что как улетели, я прокатился на велосипеде, к сожалению, мотоциклов целых не нашел, и отправил все трофеи, целые и побитые, в магазин. Танки все так же лениво постреливали. И я, закончив с трофеями, вернулся в свой «сорок третий» и погнал танки к окраине столицы, к уже хорошо горевшим домам, ведь их никто не тушил. А отъехав, развернул башню своего танка, остановил его и стал стрелять по складу авиабомб, тут он не такой и большой, а после детонации (я там ввинтил в часть бомб взрыватели) будут разлетаться по округе, а потом и по складу ГСМ. К слову, немалая часть бомб уже была загружена в «Дорнье». Все загруженные майор и забрал, транспортные самолеты полетели к Крыму под охраной двух «мессеров», а он повел двенадцать машин к Плоешти, собираясь разбомбить нефтяные промыслы. Я пытался уговорить его разбомбить морской порт Румынии, в Констанце, но он решил по-другому. Мол, это была его прошлая задача, которую не выполнил, его раньше сбили, хотя часть его эскадрильи все же разбомбила промыслы, их полгода как восстанавливали.
Еще раз отвлекусь… Когда я только начал убирать трофеи, то снова послышался гул авиационных моторов, и два горевших «Дорнье» буквально рухнули у границы аэродрома, сев на вынужденную, оттуда вскоре прибежали летчики. Одного несли, всего перебинтованного, сели в два целых «Дорнье», сообщив мне, что у Плоешти море огня, и пошли на взлет, нагоняя своих. Оставив полыхающий позади аэродром, я ворвался на территорию города. Тут румыны также отчаянно защищались. Были попытки каждый дом сделать крепостью, да куда там, у них было всего несколько часов, не хватило времени даже на баррикады, так что, выбив пушечным и пулеметным огнем самых отчаянных, я двигался по пустынным улицам. По тем, кто выглядывал в окна, я не стрелял, обычные обыватели, но стрелял по тем, кто в форме.
Бил я по магазинам на первых этажах зданий, все это было частным, и хозяева платили налоги, замечал производственные предприятия, даже не зная, что там создают, расстреливал, вызывая пожары, и двигался дальше, постреливая в тех солдат, что преследовали меня. Один раз меня удивили, смогли подбить моего немца, всадив в корму пулю из противотанкового ружья. Где только взяли? Расстреляв их сосредоточенным огнем, покатался гусеницами по ружью и покатил дальше. К утру я дважды прошелся по улицам Бухареста, по разным, оставляя за собой пожары и разрушения, все танки я полностью модернизовал и даже купил Т-28, начав его модернизацию. Для городских боев очень неплохо, даже не ожидал. Но это и понятно, три башни, орудие трехдюймовка, то, что нужно. За час до рассвета, когда в город вернулись дивизии, что защищали Плоешти, я вел с ними бой на улицах столицы, поступило новое сообщение под мелодичный звонок. Открыл его… Резервы у меня были, и отвлечься я мог легко, параллельно управляя боем, и он в последние полчаса стал очень жестким, однако я прорываться из города даже и не думал, румынские солдаты сами под мои пулеметы и пушки лезли, как опоенные, ловить не надо, а я разве откажусь? Уже около полка потеряли, двигались мои машины медленно, прикрывая друг друга, подранков обязательно добивал, еще не хватало, чтобы их потом выходили, так что потери чудовищные, но я был недоволен, мало. Так вот, я отвлекся и открыл файл с сообщением и вдумчиво вчитался. Очередной квест предлагали.
Поделиться книгой: