Чемпион. Второй пояс

Я выругался вслух и обратился к жетону, к карте. Так. Если Шесть Ручьёв с этой стороны болота, а само болото уже сменилось лесом под ногами, то это выходит, начались и земли новой фракции. Тёмные Лощины.

Я помрачнел, убрал карту, оглянулся, снова оглядывая преследователя.

Эта фракция мне знакома. Здесь родился Хатий, тот тип, что владел Массивами и сколотил банду, которая убивала идущих на Полях Битвы. И это та фракция, что организовала давление на семью Виликор и убила её родных, когда она отказалась войти в их семью.

Семья Ливат. Семья начертателей, а не артефакторов или знатоков формаций, но это ничего не значит.

Я, не разжимая губ, спросил у преследователя:

— Семья Ливат, верно? — он вскинул брови, впервые изменившись в лице, а я процедил: — Как грязен ваш путь Возвышения.

Улыбка исчезла с его лица:

— За такие слова нужно отвечать. Останови полёт и объяснись, кто ты и что делаешь на наших землях.

Я кивнул:

— Да, конечно, сейчас.

Я и впрямь сбавил ход, меньше вливая силы в меч и замедляя его полёт, заставляя медленно сокращаться расстояние между мной и дрянью из семьи Ливат. Сейчас мой талант позволяет увидеть печати шагах в пятидесяти. Раскинуть свою печать я могу даже дальше, но с его Возвышением моя печать бесполезна. Мне нужна его печать, мне нужно время на то, чтобы её украсть. Поэтому приближаться к нему я буду неспеша, а как только увижу его Указ или контракт, так сразу добавлю скорости полёта.

Моя уловка не осталась незамеченной:

— Хитришь. Так где ты достал меч и где получил шанс Возвыситься?

Я промолчал. Не вижу. Нужно ещё ближе. Ещё ближе.

Самое неприятное, что с каждым шагом, который я отдавал, Прозрение всё сильней кололо мне спину. Дарсов стар… Дарсов старший Тизиор, не мог при встрече в твоём поместье нападать на меня в полную силу? Неужто ты так сильно там меня жалел, что сейчас, когда я уже Предводитель, я всё равно настолько слаб и меня так легко убить?

Может, дело в том, что мы летим высоко над землёй и одна ошибка может привести к моему падению? Не верю, Рывок я не забыл, даже став Предводителем, так что сумею погасить падение и остаться в живых.

Неожиданно я услышал, как преследователь шепчет:

— …видишь нас?

Ответный шёпот был мне незнаком:

— Да.

— От… готовь…

Я похолодел от догадки. Прозрение всё сильней намекает мне о смерти потому, что я лечу прямиком в засаду, дарсов умник.

Резко обернувшись, я вдох шарил взглядом по верхушкам деревьев впереди, словно мог что-то там увидеть, а затем наклонился влево и влил столько силы в летающий меч, сколько только он принимал в себя.

Сзади раздался громкий рык:

— Стоять!

К моему мечу словно прицепили бревно, сделанное из Небесного Исполина. Я должен был рвануть вперёд, а вместо этого медленно заваливался влево и вниз, ничуть не прибавив в скорости.

Какого?

Я выпрямился, обернулся через плечо, ожидая увидеть в руках преследователя сияние техники или артефакт, но не увидел вообще ничего. Его руки были пусты и всё так же слегка расставлены в стороны, чтобы легче было сохранять равновесие.

Вот только мой меч не только не летел быстрей, поглощая мою силу, но и вправо-влево поворачивал с трудом, словно двигаясь сквозь неподатливую жижу.

И всё же я успел.

Пусть медленно, но я вовремя начал сворачивать. Впереди и уже чуть правей, из леса в небо взмыл ещё один летающий меч и ещё один Предводитель. Полсотни вдохов и теперь у меня два преследователя, первый чуть дальше, второй чуть ближе. Этот оказался стариком. Благообразное и добродушное лицо. Ему впору с попечителем Рамасом читать лекции перед учениками, а он тут пролетающих мимо Предводителей убивает.

На миг я ощутил досаду. Этот дарсов Тёмный летал по Поясу без всяких проблем, никто и никогда его не видел, даже Стражи ничего о нём не знали. Как приспичило, так он примчался сквозь земли Саул и Поющего Меча в своё подземелье и ни одна душа его не заметила. Но стоило мне первый раз встать на меч, как меня не просто заметили, а пытаются убить. Свои же, имперцы. Есть ли в этом справедливость?

Я скривил губы в усмешке. Может, здесь небо поделено и любой, кто пересёк границы, становится врагом? Да, Тёмный тому доказательство.

Удивительно и то, что я слышал за спиной разговор, который явно не предназначался мне:

— Ты стараешься?

— Нет! Как ты мог такое подумать? Я тут развлекаюсь.

— Придержи язык.

— Так же, как ты придержал свою жажду убийства? Он летел себе спокойно, а потом вдруг почуял, что дело нечисто и обернулся, а едва подлетел ближе — то рванул от тебя. От тебя, Равут, меня-то он не чуял полдня!

— Ты что, окреп и почуял силу? Невзирая на твой талант, Ортий, я всё ещё легко могу надрать тебе задницу. А ещё могу лишить ежегодной поддержки.

— Прошу простить, старейшина, я позволил эмоциям взять над собой верх.

— Уже лучше. А теперь постарайся ещё с тем, чтобы заставить его остановиться.

— Не могу, у него какой-то странный меч, мои приказы не действуют на него в полную силу. Или же что-то странное с ним самим, он слишком быстро убил тех ватажников.

— Сплошные отговорки. Старайся лучше. Я вообще не вижу, чтобы мы его догоняли. Если твой план провалится…

— Я стараюсь! Просто этот меч очень быстрый и я согласен, если вы, старейшина, заберёте его себе, не дело, что такая хорошая вещь оказалась в руках какого-то пройдохи.

Я не выдержал и обернулся, сначала влево, затем вправо. Если молодой лишь ухмыльнулся мне в лицо, то старик тут же хмыкнул:

— Юноша, тебе лучше остановиться. Ты и так сильно оскорбил нашу фракцию, без предупреждения нарушив её границу. Остановись, извинись, принеси подношение от лица своей фракции, чтобы искупить вину и отправишься дальше.

Я не удержался:

— Что ты несёшь?

Старик помрачнел и процедил:

— Похоже, я с радостью тебя проучу, сопляк.

Я же отвернулся, пытаясь понять, это нормально, слышать их переговоры между собой? Судя по тому, что старик нёс, я не должен был слышать их разговор. Это ведь глупо, сначала при мне обсуждать, как они будут делить мои вещи, а потом предложить мне остановиться и поговорить. Но ведь я слышал же. И слышал обрывки их разговора, когда старик ещё прятался.

И, кажется, я понимаю, почему не могу заставить меч лететь быстрей, и почему я вообще с таким трудом им управляю. Ну, глупо не понять, подслушав чужой разговор и то, что не было предназначено для моих ушей.

Дарсов Хатий, мог бы и рассказать, что в твоей родной фракции был Предводитель мастер Массивов.

Он наложил Массив на мой летающий меч. Помнится, Хатий пытался остановить именно меня сковывая и не давая дышать. Этот же действует по-другому. Не слышал даже, что можно заставить артефакт работать хуже. Зато теперь ощутил на себе.

Тогда, на Поле Битвы, я сумел частично сломать Массив Хатия и вернуть себе свободу. Поглядим, не сумею ли заставить свой непослушный меч ускориться, если волью в него вдвое, втрое больше силы?

Глава 3

Я так и не сумел заставить свой меч лететь быстрей, только понял, что это зря тратит силу, а вот Равут сумел. Раз в пятьсот вдохов его меч резко набирал ход, сокращая расстояние. Четырежды он пытался этой уловкой заставить меня свернуть вглубь их земель. И четырежды я поворачивал куда угодно, но только не туда, куда им хотелось. Я уже толком не понимал, где мы, куда летим, но одно знал точно — земель Лощины под нами нет.

А ещё, я знал точно, что моё средоточие больше, чем у большей части талантов. Ладно, больше, чем у половины талантов. И судя по тем разговорам, что я продолжал «слышать» за спиной, старик не принадлежал к первой половине талантов, и его средоточие готовилось показать дно. Даже учитывая то, что эта история началась тогда, когда моё собственное средоточие было неполным.

Этот, Ортий, кстати, ошибается, считая, будто у меня тоже есть небольшой талант в Массивах. Нет. У меня талант к Указам, другой первой профессии, но это всё равно позволяет мне сопротивляться его повелениям. Или нужно говорить Повелениям, как я это делаю с Указами? Во всяком случае, другим объяснением того, что меня ещё не загнали туда, куда им нужно, будет то, что меч под моими ногами не просто необычен, а создан артефактором, который когда-то на голову превосходил их Возвышением.

Я снова услышал в голове злое и неразборчивое шипение Равута:

— Довольно. Мне всё это надоело.

Только на этот раз он не ограничился пустой болтовнёй с Ортием — спину обдало жаром, заставив меня бросить меч влево и вниз, затем вправо. Правда, это совершенно не помогло — птица стихии всё равно настигла меня, ударила в спину.

Жар опасности сменился болью. Птица пробила и Панцирь, и Покров, и амулет.

Я обернулся, с ненавистью смерил Равута взглядом. Он уже давно достаточно приблизился, но толку? Ни одной печати на старом пне. Никто из равных не связал себя с ним контрактом, никто из старших не доверил ему тайны Стражей или ещё чего-то столь же опасного, чтобы удостоить хотя бы двухцветной печати. Пустота над его головой, ни следа даже старых контрактов, всё заботливо подчищено.

И мои Указы не держатся на нём дольше мгновения, сколько бы цветов я их ни создавал. Он выше меня по Возвышению.

Пусть и слабей.

Вторую птицу я снёс Штормовым Копьём, не дав приблизиться. Но от Ортия уже неслась целая стая голубых лезвий, которые тоже следовали за мной невзирая на мои попытки увернуться.

— Парень, это было наше последнее предупреждение.

На этот раз эти слова явно предназначались мне, но я и не подумал отвечать. Уроды, которые решили, что им всё сойдёт с рук? Лжецы, которые явно не оставят меня в живых, чтобы никто не узнал об этом грязном деле.

Я впился взглядом в лес впереди. Не Небесные Исполины, но раза в три выше, чем лес до этого. Вполне подойдёт. Нужно только решить вопрос с тем, как они меня сумели заметить в прошлый раз. Есть только три объяснения. Вернее, я вижу их только три.

Спину снова обожгло жаром, старик запустил ещё одну птицу, использовав технику сути своей стихии. Ну да у него и выбора особого нет — его первое средоточие уже показало дно — или мощные техники или лететь, всё одновременно он позволить себе не может.

— Спускайся!

Птица догнала меня, ударила, снова пробила все слои защиты. Я сглотнул кровь и оскалился, пусть старик и не мог этого видеть. А я что, по-твоему, делаю, старик? Спускаюсь. Только рад ли ты этому будешь?

Сосредоточившись, я принялся наполнять созвездия Прибоя. Предводителем это оказалось легче. Как ни удивительно.

К моменту, когда меня настиг третий совместный удар, я уже был окружён сильнейшей из своих защит. И птица старика не сумела пробить её.

Я довольно ухмыльнулся. Вот так, дарсы вонючие.

Я вижу только три объяснения тому, что вы меня сумели заметить в небе. Это сам полёт. Это артефакт, мой летающий меч. И это моя сила, сила новорождённого Предводителя. Если я сумею на несколько вдохов скрыться с ваших глаз, если я перестану лететь, уберу меч и перестану быть Предводителем, сумеете ли вы снова заметить меня? Конечно, сумеете.

Я помнил, что Предводители могут ощущать мир гораздо лучше, чем Мастера. В конце концов, я и сам уже ощущал его гораздо лучше — сфера боевой медитации словно стала плотней — не оборачиваясь, я мог уловить путь, по которому в мою спину летело каждое из воздушных лезвий. Вот сейчас Ортий решил использовать что-то гораздо более мощное, я ощущаю, как его руки замерли в другом положении.

Поэтому мне нужно не только несколько вдохов свободы, но и скрыться на эти несколько вдохов с их глаз, чтобы осуществить задуманное. Вы обнаружили свежего, новорождённого Предводителя и решили поживиться за его счёт.

Поглядим, не станет ли вам обоим в глотке мой летающий меч.

Мне нужно хотя бы на два-три вдоха скрыться с их глаз.

Эх, мне бы суметь открыть первые двенадцать узлов, и я бы не бежал, как квыргал. Обернувшись, я ещё раз оценил глубину силы врагов. Стиснул зубы и отвернулся. Очень много тёмных, непрозрачных струй закручивается в их обмелевших озёрах силы. Они ослабели, не вытянут долгой схватки, но сохранили то, чем могут меня смертельно удивить. Секретов и артефактов им, видимо, не занимать, а вокруг не стены Павильона, где меня заперли, а чистое и свободное небо.

А ещё густой лес под ногами, чьи верхушки я уже почти цепляю мечом.

Но разве это что-то меняет? Я не могу считать их собратьями по Возвышению, они ничуть не лучше сектантов. Они хуже их. Они должны умереть.

Я закончил закидывать в кисет артефакты и духовные камни, добавил сверху ещё десяток пустых сектантских кисетов и сосредоточился, стискивая ладони и сияние духовной силы.

Ещё, ещё, и ещё немного.

Жар опасности вспыхнул между ладоней и я изо всех сил швырнул кисет вверх. А сам рухнул вниз, ломая мечом и собой ветки.

Сначала наверху полыхнуло голубым, а затем ударило громом так, что я оглох. Грохнуло так, что я на миг снова ощутил себя в Молниевой Буре.

Удар воздуха пригнул деревья, ломая слабые, сшиб меня в сторону, превратив моё резкое снижение в беспорядочное кувыркание.

Но Барьер Прибоя выдержал.

Я перестал вливать силу в меч, выгнулся, дотягиваясь до него ладонью. Миг и он в кисете. Не в том, что разрушился в небе, выплёскивая море силы, а в том, что остался у меня на поясе.

Ярость Зверей. Третье созвездие.

Рывок. На пределе сил.

Ветки дерева я коснулся уже Воином и без всякой защиты.

Коснулся, прижался спиной к шершавому стволу, тратя один вдох на то, чтобы сунуть за пазуху тяжеленный артефакт Жуков, второй на то, чтобы воткнуть в ветку Флаг Призрака, а затем вскинул взгляд к небу, в просвет между листьев.

Какой красивый цвет у неба, а эти лёгкие перистые облака? Как же они прекрасны! А уж какой тут вид бывает на закате! Нужно будет обязательно поглядеть закат, оценить, как солнце подкрасит облака.

Прошла, быть может, сотня вдохов и красоту неба заслонил медленно летящий меч, который нёс на себе Равута.

Идеально.

Я позволил скользнуть лишь этой мысли. Одной, опасной, а затем выбросил её из головы.

Как там советовал два года назад Сареф Тамим? Не полагайся на обманные удары, Предводители держат доспех непрерывно? Нет, Сареф, ты неправ. Положиться можно, если этот удар будет обманным и настоящим, первым и последним.