Помоги проекту - поделись книгой:
– Весьма и весьма знатный род, потомственное дворянство. Следуют за продолжателем рода… – пояснил старик.
– Что-то он не больно хорош собой, – тихо замечает Пьер, – они вряд ли им гордятся. Почему же ходят за ним по пятам?
– Ждут, когда помрет, чтобы как следует ему всыпать, – пожимает плечами провожатый.
Между тем дегенерат с важным и тупым видом идет дальше с сигаретой в руке, а предки, не спускающие с него внимательных и полных отчаяния глаз, торопятся за ним.
Пьер и старик, продолжая прогуливаться, переходят на другую сторону проспекта.
Когда они находятся на проезжей части, откуда-то вылетает автомобиль и несется прямо на них, старик успевает прошмыгнуть перед самым капотом, не обратив на него никакого внимания, а вот Пьер шарахается в сторону.
– Постепенно привыкнете… – снисходительно улыбается старик.
Пьер сконфуженно улыбается, и они продолжают путь.
Ева сидит на стуле перед письменным столом. На ее лице тревога.
– Вы уверены? Вы не ошиблись? – взволнованно спрашивает она.
Пожилая дама, чье равнодушное и вежливое спокойствие так контрастируют с нервозностью Евы, с достоинством отвечает:
– Я никогда не ошибаюсь. Это входит в мои профессиональные обязанности.
– Он меня отравил? – переспрашивает Ева.
– Ну да, мадам.
– Но почему? Почему?
– Вы его стесняли, – отвечает та. – Приданое ваше у него в кармане. Теперь ему требуется приданое вашей сестры.
– А Люсетта в него влюблена! – заламывая руки шепчет убитая Ева.
– Примите мои соболезнования… Не соблаговолите ли поставить подпись? – приняв соответствующее обстоятельствам выражение лица, просит чиновница.
Ева встает, рассеянно склоняется над столом и ставит подпись.
– Превосходно, – подводит итог пожилая дама, – отныне вы мертвы по всем статьям.
– А куда мне теперь? – нерешительно осведомляется Ева.
– Куда хотите. Мертвые свободны.
Ева, как и Пьер, неосознанно направляется к двери, через которую вошла, но чиновница указывает ей на другую:
– Нет, вам туда…
Поглощенная своими переживаниями Ева покидает контору.
Ева печально бредет по улице, опустив голову и сунув руки в карманы домашнего платья.
Ее не занимает происходящее вокруг, она не смотрит на прохожих, живых и мертвых, попадающихся ей на пути… Как вдруг слышит голос уличного зазывалы:
– Дамы и господа, еще несколько франков, и вашим глазам предстанет нечто сенсационное… Одной рукой, только одной рукой Алкид поднимет вес в сто килограммов. Я не ошибся, сто килограммов, сто…
Вокруг ярмарочного силача – здоровяка в розовом трико, с вызывающей величины усами и завитками волос на висках – образовался кружок зевак. Пока зазывала представляет его публике, он застыл в выразительной позе.
Удостоив здоровяка взглядом, но не остановившись, Ева обходит толпу зевак.
В последнем ряду, среди любопытных находятся и Пьер со стариком-провожатым.
– Пойдемте отсюда, – обращается к нему старик, – есть кое-что и поинтереснее… У нас свой клуб…
– Минутку, – раздраженно отзывается Пьер, – я всегда любил смотреть на силачей.
Ева тоже останавливается, глядя на здоровяка.
– Дамы и господа! Смелее! Вы же не захотите обойти вниманием тяжелую атлетику. Еще двенадцать франков, и представление начнется. Двенадцать раз по двадцать су! Один франк справа? Один слева? Спасибо. Еще десять франков, и мы начнем!
Взгляд Евы случайно падает на девочку лет двенадцати. Из корзины в ее руках торчат пакет с молоком и дамский ридикюль весьма потрепанного вида, в котором наверняка лежат деньги. Ее послали за покупками, а она задержалась, чтобы посмотреть на представление.
Девочка не замечает юного воришку за своей спиной, который собирается ее обокрасть.
Небрежно озираясь, он протягивает руку и ловко вытаскивает сумочку из корзины.
– Эй, малышка, тебя обворовывают! – кричит Ева, наблюдая за его действиями.
Пьер живо поворачивает к ней голову и переводит взгляд на девочку.
Ева заметила его реакцию и обращается к нему:
– Остановите его! Да остановите же!
Старик выразительно толкает Пьера локтем.
Воришка уже преспокойно удаляется…
– Держи вора! Держи вора! – кричит Ева, указывая на него рукой.
Пьер с любопытством разглядывает ее.
– Эта дама тоже новенькая, – говорит старик.
– Да… до нее еще не дошло… – несколько самодовольно отзывается Пьер.
– Да сделайте же что-нибудь! – обращается Ева к Пьеру. – Что тут смешного? Остановите его!
Пьер со стариком переглядываются.
– Мадам еще не свыклась… – произносит Пьер, обращаясь к ней.
– Как вы сказали? – удивляется Ева. – Не свыклась с чем? – Она смотрит то на одного, то на другого, и вдруг начинает понимать. Теперь у нее растерянный и обескураженный вид. – Ах да, верно… – шепчет она, – верно.
Пьер и Ева какое-то мгновение с интересом разглядывают друг друга, но тут же переводят взгляды на девочку.
Та только что заметила пропажу сумочки. Она все более лихорадочно роется в корзине, заглядывает даже в пакет с молоком, ищет под ногами зрителей, после чего выпрямляется: ее личико бледно, рот искривился, на ставших огромными глазах блестят слезы.
Все трое молча взирают на ребенка. Старик, у которого, казалось бы, чувства давно должны были притупиться, потрясен…
Сделав несколько шагов, девочка падает на скамью и принимается рыдать, обхватив голову руками.
– Бедное, бедное дитя, – шепчет Пьер. – Что ее ждет по возвращении домой… – И добавляет, впервые с ноткой горечи в голосе: – Да, вот так-то!
– Вот так-то! Это все, на что вы способны? – вскипает Ева.
– А что я, по-вашему, должен делать? – силясь скрыть волнение за напускной развязностью, отвечает Пьер.
– Ничего, – пожимает плечами Ева. – Это ужасно, ужасно не иметь возможности помочь, – добавляет она, повернув голову в сторону ребенка.
Они вновь смотрят друг на друга. Пьер резко отворачивается, словно пытаясь прогнать непрошенную мысль.
– Пошли, – обращается он к старику. – Я за вами…
И удаляется вслед за своим вожатым, радуясь, что можно уйти от истории с воришкой.
Ева тоже уходит, опустив голову, сунув руки в карманы. Она проходит мимо девочки, не глядя в ее сторону…
Пьер со стариком проходят мимо дворца. Два великана-стража, застыв в грозной позе, охраняют внушительных размеров дверь.
Пьер резко останавливается. Старик, едва поспевающий за ним, также останавливается, но с намерением продолжать путь.
Пьер взглядом измеряет дверь и с явной радостью говорит:
– Это тут.
– Как вы сказали?
– Уже много лет мне хочется увидеть его вблизи.
– Правителя? – удивляется старик. – Вы хотите увидеть Правителя? Любопытно… Жалкий узурпатор, поступки которого лишены какого-либо размаха.
– А мне он интересен, – весело отвечает Пьер.
– В таком случае, мой дорогой, не отказывайте себе в удовольствии, – вежливым жестом указывает на дверь старик.
Пьер без колебаний преодолевает ступени крыльца и на мгновение задерживается возле стражников.
– Если бы ты только знал, кого пропускаешь сейчас, если бы знал… – бросает он в лицо одному из них.
Пьер со стариком вступают в просторную галерею, им то и дело попадаются мертвецы в нарядах тех времен, в которые им довелось жить… Встречается и первый камердинер – они пропускают его, расступившись.
Видно, что Пьеру страшно интересно все, что он видит. Старик же скользит по сторонам пресыщенным взором.
Массивная угловая дверь также охраняется двумя вооруженными стражами.
К ней подходит старший слуга с парой великолепных черных сапог в руках.
Один из стражников привычным жестом распахивает перед слугой дверь, и тот величаво входит в покои.
Пьер, находящийся совсем рядом, дергает старика за рукав и тянет за собой:
– Пошли!
Они буквально влетают в покои вслед за слугой, и дверь за ними тут же захлопывается.
Мгновение они стоят неподвижно. Затем медленно проходят дальше.
Они оказываются в огромных размеров величественном зале, в глубине которого возвышается ложе под балдахином. Массивный дубовый стол, большие старинные кресла, бархатные портьеры, парчовые гардины, ковры.
Правитель сидит на краю постели. Он в одной рубашке, в галифе и носках. На лице наусник. Он курит дорогую сигарету.
Это полный и крепкий мужчина с физиономией бессердечного фата, явно способной произвести впечатление.
Слуга почтительно прислуживает ему, помогая натянуть сапоги.
С десяток мертвых, в числе которых одна женщина, находятся здесь же; одни развалились в креслах или на ложе, кое-кто устроился прямо на полу, другие стоят, подпирая стены или предметы обстановки.
Среди них жандармский генерал, одетый в форму, похожую на форму Правителя; средневековый великан; военный не самого высокого чина; весьма пожилой седоусый мужчина, опирающийся на тросточку; офицер из XIX века в доломане с брандебурами и в лосинах; три пожилых человека в сюртуках, обшитых галуном, и в брюках в полосочку; и наконец, женщина лет тридцати, не больше, в элегантном охотничьем костюме.
Все взгляды устремлены на Правителя, в иных читается ирония, в других угроза.
Пьера явно забавляет все, что он видит.
– Ну, что ж, я не один, – мотнув головой, весело говорит он.
Эти слова привлекают к нему внимание мертвых, которые лениво поворачивают головы в сторону вновь прибывших.
– У этого узурпатора всегда посетители, – объясняет компаньон Пьера.
– Друзья?
Поделиться книгой: