Голос рода

Если раньше в котлах каждый день было мясо, то сейчас оно сменилось на мясо три раза в неделю.

Вывод?

Таламир не получил много денег от разграбления Карнавона. Некоторую сумму – безусловно, но какую? Если вынужден экономить на самом святом, на солдатах? И отдал часть добычи натурпродуктами?

Кажется, деньги Карнавонов ему не достались. Или не все. Например, первая сокровищница. Первая?! Минуту….

Покопавшись в памяти, девушка выяснила, что у Карнавонов было несколько сокровищниц. Первая – самая простая и обыденная. Там хранилось серебро, немного золота, немного драгоценностей – одним словом, на повседневные расходы. Вторая, третья, четвертая, пятая были спрятаны получше. Золото и драгоценные камни хранились уже в них. И доступ туда был только герцогам и членам их семей. Про первую сокровищницу Таламиру рассказать могли, а вот про остальные? Карнавоны свято исповедовали принцип не держать все яйца в одной корзинке, так что если Таламир и нашел бы одну… ну не все же! А сдать места… Да, родичи могли, но Алаис казалось, что они этого не сделали. Если бы рассказали – Таламир бы точно не бедствовал. По памяти Алаис там хватило бы кормить три таких войска лет десять и еще на бутербродики с икрой осталось бы.

И последняя сокровищница. Спрятанная лучше всех. Там и хранились подлинные реликвии дома Карнавон. Корона герцога, с подлинным сапфиром, полученным из рук Морского Короля, скипетр, герцогский перстень – подлинный, не та подделка, что была на руке у отца.

Пока правили Морские Короли, герцоги носили подлинные реликвии, потому что тех обмануть не получилось бы. После смерти последнего короля разразилась война, в которой дом Лаис утратил свои реликвии, и где они – до сих пор не известно.

Предки Алаис были людьми сообразительными, и все самое ценное попрятали. Изготовили дубликаты, которые и носили на людях, а подлинными реликвиями вводили в право наследования, и опять убирали их обратно.

Целее будут.

Алаис знала, что в самой дальней и тайной сокровищнице хранятся дневники того самого прадеда, который получил наказ Морского короля. С ними ознакомили бы старшего брата в день смерти отца, с ними был знаком отец. Сама Алаис до них добраться не могла, только до библиотечной версии, с купюрами и правками.

Может, сейчас доберемся?

Книголюб в глубине души Алаис жадно потер ручонки, надеясь на интересное и познавательное чтение, но девушка тут же придавила каблуком неуместную инициативу.

С ума сошла, идиотка? Такой подарок Таламиру преподнести?! Счастлив будет, не забудет!

Действительно, добираться до сокровищницы было сложно, она находилась под замком, в одном из скальных переходов, причем никакой двери там не было. Надо было нажать на несколько камней в нужном порядке, тогда приводилась в действие система противовесов и каменная плита отъезжала в сторону. Алаис помнила, что, где и как, это знали все дети герцога, но где ж взять полдня на то, чтобы добраться, прочитать и вернуться?

Если она сейчас пропадет, Таламир ей ноги вырвет. И не обязательно в переносном смысле.

– …вы согласны, герцогесса?

– Да-да, дорогая, продолжайте, ваши истории весьма познавательны, – Алаис сделала слабый жест рукой, показывая, что внимательно слушает.

Девицы выглядели так, словно червяка сглотнули. Кажется, она не с тем согласилась… или не так? Или ее уесть хотели?

Её?!

Ну-ну.

Алаис опять изобразила умирающего лебедя и откинулась на подушки. Ох, чего-то худо мне…

Ей и правда было плоховато, но не настолько, как она показывала. Ничего, в целях самосохранения лучше побыть грязной, вонючей и больной, авось хоть супружеский долг до свадьбы не стребуют.

И верно, в глазах Таламира читалось явное отвращение. Пожалел, небось, уже, что ее сестру солдатне отдал… ничего, припомним. Алаис мысленно пообещала себе, что она Таламира тоже пожалеет. Чем-нибудь потяжелее.

– Оставьте нас.

Девицы вымелись, словно вспугнутый курятник, с таким же изяществом и звуковым сопровождением. Алаис проводила их больными глазами.

– Монтьер…

– Лежите, Алаис, вы пока ужасно выглядите, – снизошел до комплимента Таламир.

– Ваша воля – закон, монтьер, – Алаис сделала вид, что приподнимает голову от подушки – и тут же уронила ее обратно. От волос и кожи так потом шибало, что она сама морщилась. Небось, мухи на подлете дохли. Спасибо, тут хоть блох нету, или они тоже от вкуса и запаха Алаис померши?

Таламир, хоть и кривил нос, но помирать не собирался.

– К свадьбе вы должны прийти в себя, Алаис.

– Когда, монтьер?

– Через пятнадцать дней.

– Монтьер! – ахнула Алаис вполне искренне.

– Что вас не устраивает? – Таламир интересовался с нотками надвигающейся грозы в голосе, но Алаис храбро захлопала глазками.

– Монтьер, как же так? Я же… я слишком слаба, я ничего не успею! А торжество должно быть на высшем уровне, все же вы становитесь герцогом Карнавон! Гости, стол, платье, храм… охххх!

За голову она схватилась вполне искренне, потому что память Алаис внезапно развернулась во всю мощь и показала девушке, сколько всего надо бы сделать. Начиная с платья для невесты и кончая заказом бочек вина у виноторговцев и новой рясы для возносящего в храме Карнавонов.

Таламир ощутимо расслабился. Чего, интересно, он ожидал? Что его начнут умолять отложить торжество? Потому как траур и вообще, прилетит волшебник на ковре-самолете и выручит прекрасную принцессу из плена?

Ага, как же. Это – в сказках. В жизни принцессе приходится все делать самой, да еще и волшебника пинать, чтобы двигался. У Бога кроме твоих – рук нету, никто ничего за тебя не сделает.

– Платье возьмете вашей матери, просто перешьете. Скажите девкам, они помогут.

Алаис закивала.

– Как прикажете, монтьер.

Мысленно прикинула. Если кое-какие шмотки ее старшего братца на Таламра и налезут, то она, в платье матери…

Ох, ёк!

Герцогиня отличалась золотыми волосами и синими глазами, шикарной фигурой и статью. А Алаис? Это все равно, что моль покрасить масляной краской. Платья матери ей не подойдут ни по оттенку, ни по… да вообще никак не пойдут! Чучело огородное будет!

Но ей-то что? Фотографов тут не водится, а какое она впечатление произведет на Таламировых прихвостней? Да ей заранее плевать! Она здесь баба-яга в тылу врага, так и отнесемся.

– Торжество будет очень скромным, не больше двух сотен гостей, запасов хватит, храм и так содержится в порядке…

Алаис промолчала, скромно кивая, и думая, что этим вылезшее из грязи быдло и отличается от аристократии. Таламиру и в голову не придет, сколько всего надо для торжества, этому аристократов учат с детства.

– Скажите, Алаис, где ваш отец хранил деньги?

Алаис хлопнула глазами.

– В сокровищницах, монтьер.

– Сокровищницах? То есть их несколько?

Таламир аж вперед подался.

– Две, монтьер, – пискнула Алаис.

– Две?

– А…

– Одну я нашел. Где расположена вторая?

Алаис выглядела так, словно своими руками сдала врагу все козыри. Таламир усмехнулся, потрепал ее по щечке.

– Ты неплохо начала, девочка. Вот и не заставляй меня делать тебе больно.

И так он это произнес, что у Алаис внутри свернулся ледяной комок.

А ведь может. И сделает, наверняка, не потому, что она поступит как-то не так, нет. Просто он садист и сволочь, и унижать ему нравится. Особенно тех, кто по недомыслию родился в более благородной семье.

Алаис бросила взгляд на руку Таламира.

Вот оно…

Если посмотреть на ее руки, порода видна невооруженным взглядом. Тонкие длинные пальцы, овальные ногти, красивая форма кисти, эту руку лепили века естественного отбора. И рядом рука Таламира.

Красивая?

Крупная, сильная, но пальцы коротковаты, ногти квадратные, хищные, заусенцы черная кайма под ногтями, то, на что он и внимания не обращает. Он красив – красотой сильного крупного животного, порочного животного если такие бывают, его тело формировалось тяжким трудом и войной. Он не аристократ, он просто крестьянин, выбившийся в люди.

Это плохо?

Нет. В каждом роду был кто-то первый, который сказал: «Я и есть великий предок!». Не так уж плохо быть основателем рода. Плохо, когда ты ради этого унижаешь и втаптываешь в грязь других. Просто потому, что не гордишься собой, нет, ты чувствуешь себя грязью, которая выползла в князи, а должен – выше князя. Невелик труд – унаследовать, но добиться…

– Вы меня не слушаете, Алаис?

Девушка вздохнула.

– Прошу прощения, монтьер. Я задумалась.

– И о чем же? – в голосе Таламира звенели грозовые раскаты, так что Алаис поспешила ответить со всей честностью.

– О том, что человек, который добился всего сам, своим умом, силой, честолюбием, стоит выше тех, кто получил многое просто по праву рождения.

У Таламира отвисла челюсть. Почти буквально.

Он видел что Алаис не лжет, но… это настолько разительно отличалось от ожидаемого! Мужчина просто завис, как испорченный компьютер.

– Откуда такие мысли, дражайшая невеста?

– При дворе много кто кичится своими предками. А вы с полным правом можете заявить, что вы – основатель рода. Это тяжелее, но и намного почетнее… Они же похожи на репу.

– То есть?

– Все самое лучшее у них уже в земле, – повторила Алаис за Ломоносовым.

Таламир от души расхохотался.

– Репа! Вот даже как! Репа!!!

И вдруг резко перестал смеяться, уставился в глаза девушки…

– Рассчитываешь оказаться при дворе?

Алаис резко замотала головой – и со стоном повалилась на подушки. Боль так стрельнула в виски, что лучше б она головой об стену долбанулась.

– Ни за что. Отравят!

– И кто же?

Алаис смотрела мученическими глазами, и Таламир кивнул.

– Да, понимаю. Вот уж не ожидал найти в тебе нечто… подобное.

Полезное? – рассвирепела внутри тельца Алаис юрист с тридцатилетним стажем. – Конечно, не ожидал, откуда у этой овечки такие мысли!? Главное, не показаться слишком умной.

– Наверняка у вас есть завистники, монтьер…

Про короля скромно промолчим, сам поймет, если не дурак. А не дурак ведь.

Кажется, Таламир понял, потому что сильно потянул за белую прядь.

– Думать об этом – мое дело, твое – выполнять приказания.

– Да, монтьер.

– Свадьба через пятнадцать дней.

– Да, монтьер.

Пятнадцать дней? Должно хватить для подготовки побега. Ну а если нет…

Веками женщины справлялись с этой проблемой. Ляг на спину и думай о родине. Вот и подумаем.

– Итак, где вторая сокровищница?

Одну из сокровищниц Алаис выдала без зазрения совести. Все равно Таламир не поверит, что нашел все захоронки, и будет копать дальше. Вот и пусть копает. Она ему выдала не самую старую, вовсе не страшную, в которой нет ни секретов, ни ловушек. А есть и такие.

Таламир выслушал, кивнул, потрепал Алаис по щечке и ушел. А девушка осталась сидеть и размышлять.