Помоги проекту - поделись книгой:
– Ты вообще откуда взялась? – продолжал петушиться мальчишка.
– Госпожа Истар – хорошая знакомая его светлости Рамона Моринара. Надеюсь, это достаточная для тебя рекомендация? – цыкнул на парня судья.
У бедняги аж все цвета… выцвели. Были и красный, и оранжевый, и желтый и грязно-зеленый, стал глухо-серый. Герцога здесь знали и уважали.
Судья оглядел нас ласковым взором, устроился в кресле и кивнул начинать.
И…
Теперь я знаю, для чего судьям такие столы. Чтобы никто не увидел, как под их прикрытием они снимают тесные туфли, почесывают одной ногой мозоль на пятке другой и облегченно вздыхают.
Хорошо-о-о-о…
А вот и первый подсудимый.
Парню было лет пятнадцать. Что он натворить-то успел в таком возрасте, он же младше меня? Там не то что молоко на губах не обсохло, титька еще не выплюнута! И что он сделал?
Вор?
Вот это?
Я не удержалась, прощупывая своими методами мысли парня, пока судья зачитывал выдержку из дела.
Оказалось – карманник. Талантливый, неглупый, но кошельки воровал, дай дорогу. Раз попался, два попался по чистой случайности… суд, приговор и каторга.
Оправдания? Нет никаких оправданий… сам, все сам… Приглядевшись, я написала записку.
Судья прочел ее, поднял брови и принялся задавать наводящие вопросы.
– Господин Рисан, а кем трудится ваш старший брат?
– Эм-м-м…
А что тут ответишь? Не трудится он, живет на то самое, наворованное такими дурачками, как Рисан. Удрать? И тут выбора у мальчишки нет – у него еще младшая сестренка есть. Как мать с отцом померли, так старший брат понял, что можно и нечестным путем зарабатывать, вот чтобы сестренка на улице не оказалась, Рисан воровать и стал. И талантливо, понятное дело, ведь мало принесешь – тоже, считай, малявка на улице. А там маленьких девочек любят… недолго, правда. Да они долго и не живут.
И теперь у мальчишки в душе была сущая каша.
Он-то на каторгу, а с кем сестренка останется? Вернется ли он? Дождутся ли его возвращения? Тут хоть душу Темному заложи, лишь бы родной человек в безопасности был…
– Он вас воровать научил, да?
– Ничего он меня не учил!
– А кто учил? И на какие доходы живет ваша семья?
Нервы судья мальчишке мотал на гвоздь часа полтора. Потом последовал приговор.
Не каторга, нет, размечтался. Все намного хуже.
Армия.
На границу, на четыре года. Там воровать не получится, поймают – руки оторвут и с ногами местами поменяют. А брата доставить в суд. Ибо нехорошо подбивать на воровство и пользоваться плодами оного…
Сестра?
А вы что думали – ее просто так оставят?
В приют.
Королевский, для бездомных, имени королевы Иннис. Там и дисциплина, и порядочки, и специальность девчонке дадут, готовить научат, шить, вышивать…
Воровство или чего похуже? Это не в королевских приютах. Их его величество лично проверяет, и чуть что не так… повесят? Это если сильно повезет. Может и что похуже придумать. Полудемоны – они такие изобретательные…
Подсудимый был вполне доволен приговором, все пытался руку судье поцеловать или хотя бы имя узнать, чтобы помолиться потом.
Судья Райдел тоже был вполне доволен, не понравилось одному помощнику, который все это время протокол писал. Но кто его спрашивал?
Второе дело.
На скамье подсудимых парень лет двадцати пяти, может, чуть помладше, по имени Шен Тисар, в зале его мать. Тетка лет шестидесяти, смотрит на кровиночку, слезы градом, тоска в глазах… что случилось?
Я начала их прощупывать.
Парень тоже обвинялся в краже. Якобы у его хозяйки пропало дорогое колье и серьги с рубинами. Кто украл?
А вот он и украл, больше некому было, и серьгу у него в комнате нашли… вороватый слуга – что может быть проще? А мать уверена, что он не крал, и парень свою вину… отрицает?
Прощупала внимательнее. Хорошо работать в зале суда, тут у народа все мысли наружу, о чем беспокоятся, о том и думают.
Нет. Он не крал, но знает, кто украл. И покрывает ее, потому что сильнее нагорит.
Судья спрашивал, парень качал головой, мол, невиновен, но кроме слов других доказательств нет. А что есть?
Я написала записочку в две строчки.
Судья Райдел пробежал ее глазами и с добренькой улыбочкой спросил у парня:
– А расскажите-ка мне, милейший, какие отношения связывают вас с виконтессой Аран?
Я таких больших глаз ни у кого не видела. Больших, выразительных, ошалелых…
– Я… э…
– Да вы не стесняйтесь, вы у виконтессы ведь не первый любовник и даже не десятый, правда? Все мы знаем, чего тут скрывать? А если вы мести боитесь, так на каторге вас так и так не достанут…
И слуга сломался.
Да, Шен у нее был не первым. Виконтесса, дочь графа Аран, вообще блудила с домашними слугами. Конюшня? Вопреки распространенным байкам, на конюшню она не ходила, ей там не нравилось. Конюхи воняют, лошади воняют, а если кто попробует в соломе с девушкой устроиться, мигом поймет, что не все рассказы правдивы. Колется она! И в волосах путается, и платье от нее потом не отчистишь…
А вот чистенькие домашние слуги – самое то. И никто ничего не скажет, место терять неохота.
Опять же, чай, не деревенскую девку шестеро гвардейцев завалили, а виконтесса, красивая, ухоженная, вся из себя благородная, предлагает приятные вещи… как тут отказаться?
Да и отказываться-то никому не хочется.
Шен оказался очередной победой в длинном списке. Драгоценности он не крал, но подозревал, что это виконтесса, больше-то некому было, хоть украсть, хоть подсунуть.
Почему молчал?
Так драгоценности ей нужны были, чтобы от ребенка избавиться.
Тут и блуд, и ребенок вне брака, и кража, и избавление от плода…
Судья покачал головой и объявил перерыв.
Пусть доставят виконтессу Аран, там и посмотрим, что за птица. Поговорим, пощупаем, общиплем…
Третье дело.
Тут ничего интересного. Мужчина застал жену с любовником, в порыве ревности пришиб блудодейку, любовник, правда, умудрился сбежать.
Свою вину мужчина признал, раскаялся, готов искупить.
Каторга?
Судья его туда и отправляет, чтобы не махал в следующий раз топором. А сына, сын у них есть, отдает на воспитание родителям жены. Нет, не мужа.
Тот не один у родителей, а девка единственной дочерью была, вот пусть внук им старость скрасит, все родная кровь. А если не захочет потом отца знать… судьба такая. Так, значит, и правильно.
Приговор принят.
Судья нашел меня глазами, но в этот раз я записочек не писала. А чего, все и так верно.
– Шайна?
Я кивнула. Мол, все чисто, все спокойно, подводных камней нет.
Оглашается приговор.
Помощник смотрит на меня ошалелыми глазами, но мне уже и все равно. И не такими смотреть будут, когда все узнают. Ох не такими…
Четвертое дело.
Тут все тоже просто. Поймали шайку разбойников, которые грабили на дороге. В Раденоре с такими не церемонятся: кого сразу не прибили, тех отправляют на каторгу. Тем более все доказано, поймали их на месте преступления, как раз за грабежом.
Три человека осталось. Главаря еще там положили, а эти так, мелкая сошка…
Прищурилась на них, потом быстро написала записочку судье. Тот прочел, поднял брови и вновь принялся за расспросы.
– Грабили, значит… а кто ж вам сообщал, где кареты поедут? Да сколько там богатства будет?
– Так мы ничего не знаем, – привычно занудел мужчина лет сорока, такой невзрачный. Взгляд на нем и не остановится. – То главарь знал, а вы его положили, чего нам кто скажет? Он языком не трепал…
– Как? – искренне удивился судья. – И даже с вами не обсуждал, что собирается сделать? Или вы с ним? Это вы уж кому другому расскажите, господин Мочало, а мне не надо бы уши-то натирать!
В глазах разбойника вспыхнули огни. Злые, нехорошие… и вокруг него тоже вихрь плохой. Ало-черный, грязный, злой…
– Гады! Думаешь, поймал, да?
– А чего тут думать? Али ты яду припас напоследок?
Не припас. Но хотел бы, хотел…
Судья Райдел покачал головой:
– Ну что ж вы так неосторожно? Стража! Вот этого на доследование, к палачу. И спросить по всем шестнадцати ограблениям, по связи с тремя трактирщиками и по четырем зарытым кубышкам. А то нам здание суда хорошо бы отремонтировать, я короля лично попрошу выделить толику малую.
– СУКИ!!! – разнесся почти вой по залу. Но судья и не думал реагировать. Теперь это задача стражников, чтобы не отравился, не подох до палача, а там уж и подавно не подохнет.
Двух оставшихся приговорили к каторге на длительный срок. Можно бы и казнить, но зачем? Рабочих рук всегда нехватка, а таких тварей в каменоломнях беречь не станут. Сами сдохнут.
Да туда и дорога.
Время уже близилось к полудню, и в тот момент, когда судья Райдел готовился уйти на перерыв и отправиться на обед (я бы тоже не возражала, завтрак-то давно был), в зал буквально влетела целая процессия.
Мужчина лет сорока, здоровущий, краснорожий, весь напыженный, разряженный и напомаженный. За ним двое стражников. И еще двое… слуги?
Да, похоже.
– ГДЕ МОЯ ДОЧЬ!?
Судья Райдел посмотрел на него доброжелательным взглядом.
– Граф Аран, рад вас видеть. Да вы присядьте, не волнуйтесь так. Я, честно говоря, не знаю, где она сейчас, мне больше интересно – от ребенка она уже избавилась? Или еще не успела краденое ожерелье продать?
Графу хватило с избытком.
Он взялся за сердце (вроде оно все-таки повыше? и левее?) и осел на пол. К нему бросились и стражники, и слуги, и началась паника.
Красота…
Поделиться книгой: