Помоги проекту - поделись книгой:
– Это какой-то сексуально озабоченный придурок, – изрекла она наконец и похлопала Дикси Мей по плечу. – Форменный псих. Во всяком случае, его тон мне не нравится.
Дикси Мей кивнула.
– Этот проныра бьет по самым слабым моим местам.
«Включая мое любопытство», – добавила она мысленно.
Ее отец был единственным на свете человеком, который знал или, по крайней мере, догадывался, отчего произошел тот пожар, однако у него уже давно (фактически – четыре года) не было адреса Дикси. К тому же он никогда бы не стал писать дочери в таком пренебрежительном, сексуально-агрессивном тоне.
Виктор переводил взгляд с Дикси на Улисс и обратно. Казалось, тот факт, что все подозрения с него сняты, не на шутку задел его за живое.
– Как вы думаете, кто это может быть? – спросил он.
– Что значит – кто? О ком вы, ребята? – Перегнувшись через загородку, в кабинку заглянул Дон Уилсон, и Дикси подумала, что еще немного, и в кабинке Виктора соберутся все, кто работает сегодня в большом зале.
– Если у тебя все в порядке со слухом, – откликнулась Улисс, – ты должен сам знать, о ком мы, Дон. Кто-то пристает к нашей Дикси Мей.
– Доложите обо всем Джонсону, и дело с концом. Сегодня наш первый рабочий день, так что лучше не отвлекаться на пустяки.
Эти слова вернули Улисс на землю. Как и Дикси Мей, она видела в своей нынешней работе последнюю реальную возможность получить нормальную профессию.
– Послушайте, скоро обеденный перерыв, – сказал Дон, и Дикси Мей бросила взгляд на часы. В самом деле, до обеда оставалось всего ничего. – Мы можем поговорить об этом странном послании в столовой, а потом вернуться и доработать оставшиеся часы, как положено. Помните: сегодня кончается наша первая неделя здесь, впереди выходные. Или вы уже забыли, что вечером у нас мероприятие?..
Действительно, сегодня вечером Дон Уилсон устраивал для друзей вечеринку в доме своих родителей в Лос-Анджелесе, и Дикси Мей невольно подумала о том, что за всю неделю это первый раз, когда они покинут кампус «ЛотсаТеха».
– И верно! – обрадованно подхватила Улисс. – Дикси Мей, у тебя будет целых два дня, чтобы догадаться, кто прислал тебе эту грязную записку, и подготовить достойный ответ.
Дикси Мей снова взглянула на поле «Предыдущий респондент». Нет, это было просто невозможно. Никто здесь не мог знать, как прозвали ее подруги в колледже. Не то чтобы Дикси отличалась какой-то особой распущенностью, просто мужчины так и липли к ней… а ей не всегда хватало решимости отказать.
– Я… я не знаю, – сказала она. – Если мейл пришел по внутренней сети, следовательно, автор – кто-то из сотрудников «ЛотсаТеха». Что ему нужно?..
В задумчивости она поглядела в окно. Кабинка Виктора была расположена так же, как и ее рабочее место, поэтому вид ничем не отличался от картины, которую она наблюдала из своего окна. Другим было только ее настроение. Теперь Дикси Мей знала, что там, в одном из белоснежных корпусов, больше похожих на загородный пансионат или роскошный кантри-клуб, а вовсе не на филиал крупнейшей в мире корпорации, скрывается мерзкий, похотливый ублюдок. Подонок, который затеял с ней игру в загадки.
Несколько секунд все молчали, и это неожиданно помогло. Дикси Мей вдруг сообразила, на что она смотрит. Чуть ниже по склону стоял еще один корпус. Отсюда, из окна, ей была видна только верхняя часть третьего этажа, но это было не главное. Главным был четырехзначный номер, выведенный золотой краской на всех четырех углах здания. Этот корпус имел номер 0999.
«666 – это перевернутое 999», – вспомнила Дикси Мей и даже подскочила на стуле.
– Господи, Улисс, смотри: номер 999! – Дикси Мей показала рукой за окно.
– Может быть, это просто совпадение.
– Вряд ли… – Дикси Мей бросила быстрый взгляд на Виктора.
Подстроить что-то в этом роде было вполне в его характере. Но нет, одернула она себя. Тот, кто прислал ей этот мейл, знал слишком много.
– Пожалуй, – сказала Дикси Мей, – сегодня вместо обеда я немного прогуляюсь.
– Это глупо, – возразил Дон. – Конечно, кампус «ЛотсаТеха» открыт для всех, но если мы будем ходить в соседние корпуса, да еще без достаточных оснований…
– В крайнем случае меня просто выставят вон.
– Прекрасное начало головокружительной карьеры, – едко заметил Дон. – По-моему, вы не понимаете, как нам всем повезло. Ведь никто из вас еще никогда не работал в отделе технической поддержки. – Он с вызовом посмотрел на Улисс и Дикси. – А вот я работал и должен сказать откровенно: по сравнению со всеми прежними мечтами «ЛотсаТех» – это настоящий рай. У каждого из нас есть собственный кабинет; кроме того, на территории расположены теннисные корты, бассейн и клуб здоровья. Честное слово, здесь к нам относятся не хуже, чем к системным программистам, каждый из которых ценится буквально на вес золота. А главное, никто нас не торопит. Во всяком случае, мне кажется, что времени, чтобы подготовить квалифицированный и точный ответ на любой самый сложный вопрос, нам дают достаточно. – Он покачал головой. – Нет, что ни говори, а «ЛотсаТех» действительно поднял техническую поддержку на качественно новый уровень, просто вы не в состоянии этого понять. И даже готовы рискнуть всем ради какого-то глупого каприза. – Дон с упреком посмотрел на девушек и Виктора. – Словом, как хотите, а я пойду обедать, потому что существует определенный порядок… И от нас ждут, что мы будем придерживаться установленных правил.
Некоторое время все смущенно молчали. Улисс вышла в проход и смотрела, как Дон и остальные операторы один за другим потянулись к лестнице, чтобы спуститься в столовую. Потом она вернулась.
– Я пойду с тобой, Дикси Мей, – сказала она. – Но… ты не думаешь, что Дон прав? Может, отложим наш поход хотя бы до будущей недели, а?
Она считала, что предает подругу, и лицо у нее было виноватым. По характеру Улисс Грин была очень похожа на Дикси, только здравого смысла у нее побольше.
Дикси Мей упрямо тряхнула головой. Она чувствовала, что если промедлит хотя бы пятнадцать минут, ее собственный здравый смысл возьмет верх над желанием найти придурка, приславшего ей эту оскорбительную записку.
– Я тоже пойду с тобой, Дикси Мей, – неожиданно сказал Виктор. – Чую, здесь наклевывается материал для отличной статьи.
Дикси улыбнулась Улисс и протянула ей руку.
– Знаешь, лучше иди на обед и ни о чем таком не думай. Ладно?
Но Улисс все еще колебалась, и Дикси Мей поспешно добавила:
– …А если мистер Джонсон спросит, где я, ты расскажешь ему, какой я уравновешенный и надежный работник.
– О’кей, Дикси, я сделаю все, что будет в моих силах. – Предложение не обмануло Улисс, однако в такой формулировке оно не ущемляло ее достоинства.
Когда Улисс ушла, Дикси Мей повернулась к Виктору.
– Так… – сказала она. – Если хочешь, чтобы от тебя тоже была польза, распечатай-ка мне этот долбаный мейл.
Они вышли на улицу через боковую дверь. У крыльца стоял торговый автомат с газировкой и сластями, и Виктор набил карманы «провизией в дорогу», после чего оба зашагали по холму вниз.
– Жарко сегодня, – заметил он, жуя шоколадный батончик.
– Да, – согласилась Дикси.
Начало недели, как часто бывало в июне, выдалось пасмурным, но сегодня облака разошлись. Солнце палило вовсю, и Дикси невольно подумала о том, каким приятным и свежим был хорошо кондиционированный воздух в кабинках «ЛотсаТеха». Здравый смысл в ее душе еще не возобладал, но дело к тому шло.
Виктор запил шоколад «Доктором Фризом» и забросил жестянку в подступавшие вплотную к дорожке заросли олеандров.
– Как ты думаешь, кто все-таки прислал тебе этот мейл? – спросил он.
– Говорят тебе: не знаю! Почему же еще я рискую работой?
Виктор рассмеялся.
– Насчет работы можешь не беспокоиться. Да-да, детка, я абсолютно уверен, что все это благолепие просуществует не слишком долго: по моим расчетам, к осени все должно вернуться на круги своя. – Он снова ухмыльнулся своей надменной, всезнающей улыбкой, которая так раздражала Дикси.
– Ты дурак, Виктор, – досадливо ответила она. – Ведь правильная организация работы с клиентами в конечном счете способна принести огромную прибыль.
– Но не всем, дорогая моя, а только избранным. – Он немного помолчал, словно прикидывая, как растолковать ей проблему, чтобы она сумела понять ее своим ограниченным умишком. – Видишь ли, Дикси, организация горячей линии стоит денег, и руководство компании уже давным-давно определило, сколько оно готово на это потратить. Даже если ты права… – Виктор сделал еще одну паузу, словно подбирая самые понятные слова и сравнения, – даже если по большому счету ты права, твое видение проекта в целом страдает ограниченностью и однобокостью. А знаешь почему?
Дикси Мей не ответила. Она была уверена: сейчас Виктор начнет распространяться о том, что большинство нанятых «ЛотсаТехом» людей не в состоянии исполнять на достаточно высоком уровне даже такую примитивную работу. Впрочем, в любом случае Виктор не нуждался в том, чтобы его подталкивали – язык у него так и чесался.
Как она и ожидала, Виктор не выдержал ее молчания и продолжил почти без паузы:
– Я объясню тебе – почему. Это, кстати, мое открытие; благодаря ему мои статьи в «Брюн» засверкают, словно настоящие бриллианты. Так вот, быть может, у «ЛотсаТеха» и есть какие-то высокие принципы, которыми корпорация руководствуется при принятии тех или иных решений – что, впрочем, весьма сомнительно, если учесть, как она обошлась с «Майкрософтом». Но, допустим, что-то все же есть, какой-то идеализм или иррациональный альтруизм… Однако должен сказать прямо: для любой долгосрочной программы «ЛотсаТех» выбрал не самых идеальных исполнителей.
Дикси Мей сделала над собой усилие и осталась спокойной. Почти.
– Почему же мы не годимся для этой работы? – спросила она. – В конце концов, в службу технической поддержки взяли только тех, кто успешно прошел психологическое тестирование. Или ты думаешь, профессор Рейх не знает, что делает?
– Он-то хорошо знает, что делает. Другой вопрос, в какой мере «ЛотсаТех» использует его разработки? Ты посмотри: среди нас есть отдельные личности… твой покорный слуга, к примеру, уровень образования которых слишком высок для этой работы. Я скоро стану магистром гуманитарных наук, поэтому профессору – да и любому другому человеку – должно быть совершенно ясно, что долго я в «ЛотсаТехе» не задержусь. Есть среди нас и люди, подобные Улисс и Дону. Их образование вполне соответствует работе в службе технической поддержки, но они слишком умны. Улисс, в частности, намерена работать так, чтобы ее заметили и оценили, и я уверен: она своего добьется – мисс Грин чрезвычайно старательна. Но готов биться об заклад, что и Улисс продержится в «ЛотсаТехе» максимум до конца лета. А остальные… Могу я говорить откровенно, Дикси Мей?
От немедленного увечья Виктора спасло только то, что Дикси Мей никогда не умела сердиться на двух людей одновременно.
– Пожалуйста, говори, – сказала она вежливо.
– На словах ты готова придерживаться того же плана действий, что и Улисс, но на деле… Я готов поспорить: согласно многопрофильным психологическим тестам твоя стабильность сравнима со стабильностью гремучей ртути. Если бы не мейл от твоего сексуально озабоченного Олимпийца, ты продержалась бы неделю, может – две, но рано или поздно ты непременно столкнулась бы с чем-то, что разозлило бы тебя и потребовало решительных действий. И в результате тебя элементарно вышвырнули бы на улицу.
Дикси Мей притворилась, будто обдумывает услышанное.
– Ну, допустим, – сказала она наконец. – А сам-то ты еще будешь с нами на следующей неделе? Или уже нет?
Виктор рассмеялся.
– Пока я не спешу, детка. Ну а если серьезно… Понимаешь, сегодня в этом зале собралась большая группа умных, образованных людей, и каждым движут свои мотивы. Беда в том, что эти мотивы зачастую противоположны. Что касается энтузиазма, который на начальном этапе естествен, то я не представляю, как он может сохраняться сколько-нибудь продолжительное время. Нет, я уверен: существует только одно рациональное объяснение происходящему. Правда, я убежден, что из этой затеи все равно не выйдет ничего путного, и все же… Вероятно, руководство «ЛотсаТеха» считает…
И он принялся долго и путано излагать Дикси Мей свою теорию, согласно которой создание службы технической поддержки было со стороны компании всего лишь рекламной акцией, рассчитанной на завоевание популярности. По мнению Виктора, «ЛотсаТех» стремится показать всем, что наличие оперативной и качественной службы технической поддержки способно привлечь значительное количество клиентов. (Кто бы сомневался! – подумала Дикси Мей.) Добившись своего, корпорация, скорее всего, втихаря уволила бы всех новых сотрудников, а сама вернулась к чему-то более дешевому.
В рассуждениях Виктора прослеживалась логика, но Дикси Мей слушала его вполуха. Слева от нее расстилалась знакомая панорама Лос-Анджелеса. Справа – всего в нескольких сотнях ярдов – вздымался к голубому небу иззубренный гребень горной цепи. Оттуда, думала она, наверняка видна вся долина. Быть может, ей удалось бы даже различить улицы в ее родном поселке. Когда-нибудь ей будет приятно вернуться домой, чтобы отец увидел: она научилась обуздывать собственный темперамент и даже сумела кое-чего добиться.
«Всю свою жизнь, – размышляла Дикси, – я только и занималась тем, что совершала ошибки. Как, например, сегодня…» Но ничего с собой поделать она не могла: мейл от Олимпийца вывел ее из себя. Получить его было равносильно тому, чтобы обнаружить грабителя в собственной спальне. Этот тип – кем бы он ни был – знал слишком много подробностей, которых ему знать не полагалось, к тому же он позволил себе насмехаться над ее прошлым и ее семьей. И хотя Дикси Мей росла в Калифорнии, но родилась-то она на Юге, в Джорджии, что давало ей основания считать себя коренной южанкой. И своим происхождением, своими корнями Дикси гордилась. Правда, заметить это было трудно, поскольку большую часть времени она протестовала, сопротивлялась, спорила и ссорилась. Ее отец и мать надеялись, что пройдет время, и она успокоится, остепенится, но когда их единственная дочь влюбилась «не в того» мужчину, родители встали на дыбы. Были сказаны Слова. И хотя из ее большой любви так и не вышло ничего путного, дороги назад не было. Потом мать умерла, но вместо того, чтобы воспользоваться случаем и примириться с отцом, Дикси поклялась, что не вернется домой, пока не сумеет добиться очевидных и недвусмысленных успехов.
Тогда почему же она готова так рисковать из-за пустяков? Почему готова отказаться от лучшей работы, какая у нее когда-либо была?
Эта мысль заставила Дикси сначала замедлить шаг, а затем и вовсе остановиться. Так она и стояла посреди дорожки, чувствуя, как здравый смысл обращает в ничто все ее недавние резоны. Но они уже почти дошли до корпуса № 0999, и хотя большую часть здания скрывали переплетенные и скрученные заросли можжевельника, в просвете между кустами были хорошо видны ступени и стеклянная входная дверь.
«Нет, надо вернуться… – в смятении подумала Дикси Мей и, достав из кармана распечатку Олимпийца, бросила на нее сумрачный взгляд. – Если тебе так приспичило узнать, кто этот умник, – сказала она себе, – ты можешь сделать это и потом».
Но она не удержалась и прочитала мейл еще раз, чувствуя, как на глазах выступают слезы ярости. Несмотря на жару, Дикси затрясло как в ознобе.
Виктор нетерпеливо приплясывал рядом.
– Идем, детка, – поторопил он и сунул ей в руку подтаявший шоколадный батончик. – На, съешь вот это. Мозги нужно питать, а для этого необходим сахар.
Они поднялись по бетонным ступенькам к дверям девятьсот девяносто девятого корпуса. «Мы только заглянем – и сразу же назад», – пообещала себе Дикси. Возле здания, в тени деревьев и кустов, было значительно прохладнее. Привстав на цыпочки, они заглянули в окна, но комнаты оказались пусты, и Виктор толкнул входную дверь. Судя по всему, корпус № 0999 по своей планировке ничем не отличался от здания, в котором работали они, разве только его внутренняя отделка была еще не закончена. В пустом, гулком вестибюле витали запахи растворителя и «жидких гвоздей», на голых стенах виднелись еще не забранные декоративными панелями светильники и беспроводные сетевые розетки.
И все же в здании кто-то присутствовал. Со второго этажа, где в корпусе № 0994 размещался рабочий зал с кабинками, доносились невнятные голоса. В два прыжка Дикси Мей взлетела по лестнице и заглянула в дверь. Никаких рабочих кабинок не было и в помине, из-за чего просторный зал напоминал огромную, мрачную пещеру. В самом центре стояло несколько сдвинутых вместе столов, за которыми сидело около десятка женщин и мужчин. При виде Дикси Мей и Виктора они дружно повернулись в их сторону.
– Ага! – зычно воскликнул один из мужчин – рыжий бородач с длинными волосами, небрежно стянутыми на затылке в «конский хвост». – Вот и еще живые души… Ну, проходите, садитесь.
Дикси Мей и Виктор осторожно приблизились. Похоже, Дон и Улисс напрасно волновались по поводу нарушения корпоративных правил, разглашения служебной информации и прочего. Сидевшие за столами люди были больше похожи на бродяг, самовольно вселившихся в незанятый дом, чем на сотрудников корпорации, занятых разработкой секретного проекта. Трое из них сидели, беспардонно взгромоздив ноги на столешницу. Столы были завалены консервами, упаковками полуфабрикатов и жестянками с содовой.
– Это программисты? – шепотом спросила Дикси Мей у Виктора.
– H-нет. Скорее, аспиранты последнего курса.
Поглядев на Дикси Мей, рыжий бородач широко ухмыльнулся.
– Кажется, у нас найдется пара свободных мониторов. Хватайте стулья и садитесь… – Он ткнул пальцем в сторону стены, к которой были прислонены несколько складных стульев. – При вашей помощи мы, пожалуй, успеем управиться за сегодня.
Дикси Мей неуверенно покосилась на клавиатуру и дисплей, который включил рыжий.
– Но что мы должны…
– Когнитология, группа 301. Выпускной экзамен. Платят по сто долларов за вопрос. Не много, но нам предстоит оценить сто семь «голубых книжек»[2], к тому же Джерри предпочитает, главным образом, обзорные вопросы.
Виктор рассмеялся.
– Вы получаете по сотне за каждую «голубую книгу»?
– За каждый вопрос, дружище, за каждый вопрос… Только никому не говори: мы думаем, что Джерри финансирует эту работу за счет средств, которые «ЛотсаТех» отпускает на фундаментальные исследования. – И бородач широким жестом обвел почти пустой, не отделанный зал.
Дикси Мей наклонилась вперед, чтоб взглянуть на экран, – белые буквы ярко светились на голубом фоне. Это действительно была стандартная «голубая книга», точно такая же, как в ее колледже в Долине. И только экзаменационные вопросы показались девушке бессмысленным набором слов.
– А что это вообще такое – когнитология? – спросила Дикси Мей.
Рыжий перестал улыбаться.
– Господи, так вы пришли не для того, чтобы помогать?!
Дикси Мей покачала головой.
– Мне кажется, это не очень трудно, – подал голос Виктор. – В свое время я прослушал курс психологии, и…
Но рыжего его слова не успокоили.
– Кто-нибудь знает этого парня? – спросил он у остальных.
– Я знаю, – откликнулась высокая девица, сидевшая за дальним концом стола. – Это Виктор Смайлик. Он учится в аспирантуре факультета журналистики, правда, успехами не блещет.
Виктор, прищурившись, посмотрел в ее сторону.
– А-а, это ты, Мышка? Как делишки, старуха?
Поделиться книгой: