Помоги проекту - поделись книгой:
— Слева тридцать усилился шум винтов больших транспортов!
Командир решил атаковать самый крупный транспорт.
— Курс двести градусов! — приказал он. — Точней держать глубину!
— Есть, курс двести градусов, — ответил рулевой.
— Глубина двадцать метров, — доложил боцман.
«С-51» пришла в точку залпа.
— Пли!
С глухим шипением торпеды устремились к вражескому транспорту. Как и предполагал командир, лодка подвсплыла на несколько метров, но на поверхность не выскочила. Все нетерпеливо ждали результатов.
Наконец один за другим раздались два мощных взрыва. Когда через некоторое время подводная лодка всплыла под перископ для осмотра горизонта, транспорт почти вертикально погружался в воду.
— Наши торпеды попали ему в кормовую часть, — определил командир.
— Знайте советских подводников! — раздались радостные голоса матросов и офицеров, находившихся в центральном отсеке.
Как выяснилось позже, на потопленном транспорте гитлеровцы перебрасывали на мурманское направление батальон своих солдат и офицеров с боевой техникой и оружием.
Конечно, стрельба торпедами с глубины больше перископной была рискованной. Но капитан 3 ранга Кучеренко пошел на этот осмысленный риск, уверенный в мастерстве командира электромеханической боевой части, безукоризненном знании своего дела боцманом, трюмными машинистами и другими подводниками, в высоком качестве боевой техники.
Большую смелость и отвагу экипаж «С-51» проявил в июньском походе 1943 года. Как обычно, после выхода в море заместитель командира лодки по политической части капитан-лейтенант С. Ф. Миронов обошел все отсеки лодки и познакомил личный состав с боевыми задачами. Не забыл он напомнить о последних успехах «С-51» и других лодок соединения, рассказать о положении на фронтах Отечественной войны.
23 июня подводники отправили на дно два фашистских транспорта в районе мыса Слетнес, затем благополучно оторвались от преследования. Через двое суток, закончив в море зарядку аккумуляторной батареи, лодка возвращалась к мысу Слетнес в отведенный ей район действий. Стояла хорошая, солнечная погода. Вдалеке сквозь легкую предутреннюю дымку вырисовывались чуть заметные скалистые берега Норвегии. Дул северо-восточный ветер. Волны, увенчанные белыми барашками, перекатываясь, исчезали за горизонтом. Лодка шла в подводном положении, так как ей предстояло форсировать минное заграждение противника. Кучеренко хорошо знал этот район и давно нащупал проход в заграждении, которым уже не раз водил «С-51» на зарядку. Однако, как обычно, при подходе к минному полю командир решил принять меры предосторожности.
— Уменьшить ход до малого! — приказал он. — Всему личному составу слушать забортные шумы!
На лодке воцарилась тишина. Слышен только привычный шум электродвигателей.
Меры предосторожности оказались не напрасными.
— В центральном! Слева по борту слышен скрежет минрепа[10], — докладывают из носового отсека.
Вскоре зловещий скрежет стал слышен во втором отсеке. Нервы подводников напряжены. Стало ясно, что противник усилил минное заграждение, пока лодка заряжала аккумуляторы.
Услышав доклад, командир немедленно приказал застопорить ход и переложить руль влево, чтобы отвести корму и предотвратить наматывание минрепа на винты. Однако предотвратить взрыв не удалось. Антенная противолодочная мина взорвалась под кормовой частью. «С-51» получила дифферент на корму и погрузилась на 10—12 метров. Потух свет. Сорвало с мест некоторые механизмы. Вышел из строя перископ.
Взоры подводников устремились на командира лодки. Как всегда, он был спокоен.
— Включить аварийное освещение! — приказал Кучеренко. — Осмотреться в отсеках!
Вскоре выяснилось, что прочный корпус лодки не поврежден.
— По местам стоять к всплытию! — раздалась команда. — Продуть среднюю!
Когда лодка всплыла, сразу же приступили к ремонту механизмов и приборов. Благодаря высокому мастерству главного старшины Л. М. Сигалова, старшего матроса П. А. Громова, секретаря комсомольской организации матроса В. С. Савенко, матроса В. Е. Густайтиса, мотористов Д. В. Груздева, Н. М. Бубнова и В. Ф. Корчагина основные повреждения были устранены. Только ремонт зенитного перископа пришлось отложить до возвращения в базу, где для этого имелись необходимые условия.
А через несколько дней, 27 июня, «С-51» метким торпедным залпом потопила вражеский сторожевой корабль.
В Полярном «С-51» по установившейся традиции торжественно встречали товарищи по оружию и командование флота.
ВО ВРАЖЕСКОМ ФЬОРДЕ
В погожий июльский день 1943 года командир подводной лодки «Щ-403» капитан 3 ранга К. М. Шуйский был вызван в штаб бригады подводных лодок.
— Есть сведения, — сказал командир бригады, — что в период с семнадцатого по двадцатое июля в заливе Конгс-фьорд будет находиться транспорт противника. Приказываю сегодня же выйти из базы и наикратчайшим курсом направиться в фьорд.
— Есть! — ответил Шуйский.
— Вход в фьорд охраняется тральщиками. Учтите это, — добавил командир бригады.
«Щ-403» отошла от пирса и направилась к выходу из бухты. Время только перевалило за полдень. Солнце находилось высоко в зените. Легкий ветерок разогнал небольшой предутренний туман, и над бухтой голубело безоблачное небо. Нельзя было не радоваться хорошей погоде, столь редкой в Заполярье.
В назначенное время 17 июля лодка прибыла к фьорду.
— Глубина у входа в Конгс-фьорд около семидесяти метров. В средней части фьорда глубины местами достигают восьмидесяти — восьмидесяти двух метров. Имеются здесь рифы и банки[11]. Самая опасная из них — банка Хелёстейнен с глубиной над ней четырнадцать метров. В глубине фьорда несколько бухт, — докладывал командиру штурман.
— Ну что ж, — сказал Шуйский, — возьмем курс в фьорд. Помните о банках, штурман, и внимательно прокладывайте курс.
Послушная рулям «Щ-403» вошла в подводном положении в фьорд. Время от времени командир осматривал горизонт. В перископ отчетливо были видны высокие, обрывистые, темные берега фьорда. Кое-где на южных склонах виднелись низкорослая трава и кустарник. Как и в других норвежских фьордах, в Конгс-фьорде на крутых скалах гнездилось множество чаек, кайр и других птиц.
Шуйский решил вести лодку под затемненным берегом, где ее труднее было обнаружить.
— Товарищ командир, вы говорили, что в фьорде несколько вражеских тральщиков, где же они? — обратился к командиру старшина 1-й статьи А. В. Кудрявцев.
— Слева курсовой тридцать шум винтов! — доложил вахтенный акустик старшина 2-й статьи В. С. Ляшенко.
— Превосходно, — сказал командир. — Вот и ответ на ваш вопрос, старшина.
Подвсплыв на перископную глубину, командир, спустя некоторое время, обнаружил на расстоянии 35—40 кабельтовых два вражеских тральщика и один сторожевой катер.
— Приготовиться к атаке!
«Щ-403» легла на боевой курс. Наконец нос тральщика приблизился к нити прицела, и к нему стремительно пошли торпеды.
— Боцман, ныряй!
Подводники притихли. Все считают секунды: 10… 30… 50… На исходе минуты раздался мощный раскатистый взрыв. Тральщик исчез с поверхности фьорда. Вскоре на лодку посыпались глубинные бомбы, сбрасываемые вторым тральщиком и сторожевым катером.
— Осмотреться в отсеках! — раздался спокойный голос командира. — Приготовить аварийные средства!
За первой серией бомб последовала вторая. Одна из бомб взорвалась недалеко от кормы, и лодку подбросило на три-четыре метра.
Шуйский уверенно маневрировал. Он изменял курсы и скорость хода, когда требовала обстановка, останавливал двигатели, и лодка «замирала». Больше двух с половиной часов продолжалось уклонение от преследователей, и «Щ-403» оторвалась наконец от противника.
Но где же транспорт? Командир и штурман внимательно изучают карту фьорда. По их общему мнению, наиболее удобные в навигационном отношении для якорной стоянки судов бухты Стрёумс-фьорд и Инре-Хавн. Решили в подводном положении войти в Инре-Хавн.
20 июля лодка прошла входные мысы. Шуйский увидел в перископ изогнутое полумесяцем побережье. Далеко справа, в ложбине, раскинулось селение Конгсфьюр, а слева четко проектировались на небе зубчатые скалы.
— Справа по носу шум винтов транспорта! — доложил спустя некоторое время акустик старшина 2-й статьи В. С. Ляшенко.
Приказав акустику продолжать прослушивание, командир через небольшие промежутки времени поднимал перископ. В начале никаких судов видно не было. Но вот внимание Шуйского привлек едва заметный дымок, поднимавшийся тонкой змейкой к небу. Вскоре Шуйский различил на фоне берега закамуфлированный транспорт, только снявшийся с якоря и разворачивавшийся для выхода из бухты. То обстоятельство, что глубоко сидевший транспорт имел солидное зенитное вооружение, свидетельствовало о важности перевозимых на нем грузов.
Выбрав удобную позицию, Шуйский приказал дать торпедный залп. Через тридцать секунд раздался взрыв. Высоко в небо взметнулся огненный столб, судно осело на корму и стало быстро погружаться. В перископ было хорошо видно, как скатывались за борт сорванные с мест орудия. Столпившиеся в носовой части транспорта гитлеровцы в панике прыгали в воду.
Оторвавшись от перископа, командир поздравил личный состав с победой.
Теперь надо было уходить. Воспользовавшись замешательством противника, командир «Щ-403» пошел на хитрость. Он повел лодку не в море, а к берегу, где вражеские корабли вряд ли могли ее искать.
Пройдя под носом тонувшего транспорта и оказавшись вскоре недалеко от береговой черты, лодка вошла в небольшую бухту и там отстоялась, пока немецкие тральщики и сторожевые корабли безрезультатно рыскали по фьорду. Вскоре «Щ-403» благополучно вернулась в базу.
КОНЕЦ «U-639»
Отважно действовала на североморских коммуникациях подводная лодка «С-101». С декабря 1942 года этой лодкой командовал капитан 2 ранга П. И. Егоров. Когда летом 1943 года его назначили командиром дивизиона, Егоров передал «С-101» своему помощнику капитан-лейтенанту Е. Н. Трофимову.
Об экипаже «С-101» ходила на флоте добрая слава. Он занимал одно из первых мест по числу потопленных вражеских кораблей и транспортов. Но особенно экипаж лодки отличился в августовском походе 1943 года.
В годы Великой Отечественной войны поток грузов, доставляемых с Дальнего Востока в европейскую часть Советского Союза и в обратном направлении по Северному морскому пути, заметно возрос. Немецко-фашистское командование принимало все меры, чтобы нарушить эту важную для нас коммуникацию. Оно посылало в Карское море и другие районы Севера свои военные корабли, в том числе и подводные лодки.
В начале августа 1943 года к командиру бригады подводных лодок Северного флота капитану 1 ранга И. А. Колышкину поступили сведения об усилении активности немецких кораблей, в том числе о появлении подводной лодки противника в Карском море. Командир бригады решил направить туда «С-101».
7 августа 1943 года «С-101» вышла в море. В поход на ней отправился и командир дивизиона капитан 2 ранга П. И. Егоров.
Легкая утренняя дымка окутывала море. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь нее, освещали скалистые берега. Хорошая погода, редкая гостья Севера, радовала подводников.
— Скоро распростимся мы с коротким северным летом, — сказал с легкой грустью один из сигнальщиков.
— Лето дает нам немало милостей. Но в условиях военного времени наша союзница — полярная зима. Поэтому лично я не сетую, что лето уходит, — ответил матросу находившийся на ходовом мостике вахтенный командир лейтенант В. К. Сергеев.
А в это время в одном из отсеков внутри лодки парторг старшина 2-й статьи А. В. Потехин рассказывал матросам о победах Советской Армии под Курском.
— Наши воины, накопившие огромный боевой опыт, окончательно сбили спесь с немецко-фашистских захватчиков. Фашисты бахвалились, что советские войска летом не смогут успешно наступать. Теперь весь мир знает, чего стоит гитлеровская пропаганда.
— Сердце готово было выскочить от радости, — поделился с парторгом старшина радистов М. А. Дубецкий, — когда я услышал об освобождении старинных русских городов Орла и Белгорода. Как хорошо, что в честь их освобождения в Москве произведен торжественный салют из артиллерийских орудий.
Между южной оконечностью Новой Земли и северным берегом острова Вайгач расположен небольшой пролив — Карские Ворота, соединяющий Баренцево море с Карским. Суров климат Карского моря. Осенью и зимой здесь часты сильные штормы и снежные бури. Нередко в короткое и капризное лето выпадает снег, держатся туманы. Почти круглый год температура воздуха ниже нуля.
Здесь, в Карском море, «С-101» стала настойчиво искать противника. Иногда вахтенная служба обнаруживала небольшие ледяные поля и полурастаявшие айсберги, принесенные сюда из Ледовитого океана течениями и ветром.
Успех поиска в значительной степени зависел от скрытности действий, своевременного обнаружения вражеской лодки и слаженных действий подводников в скоротечном морском бою.
Утром 28 августа 1943 года, когда «С-101» находилась у мыса Желания и команда готовилась к завтраку, вахтенный акустик комсомолец матрос И. В. Ларин доложил:
— Слева двадцать градусов шумы винтов подводной лодки!
Небольшого роста, подвижной, обладающий острым слухом, всегда аккуратный и собранный, Ларин был энтузиастом своего дела. Прижав наушники, он внимательно прослушивал море. Через несколько минут он доложил снова:
— Хорошо слышу шум винтов подводной лодки.
Так как в Карском море, кроме «С-101», ни одной советской подводной лодки не было, обнаруженная Лариным лодка могла быть только фашистской. «С-101» подвсплыла на перископную глубину. Командир прильнул к окуляру. Сквозь мокрый снег он увидел в 40—50 кабельтовых от «С-101» подводную лодку, закамуфлированную под айсберг. Это же увидел и командир дивизиона.
— Наконец-то фортуна нам улыбнулась, — сказал капитан 2 ранга Егоров.
В считанные секунды Трофимов определил элементы движения цели: курсовой угол, дистанцию и скорость.
— Право руля!
— Носовые аппараты товсь!
Команды выполняются четко и быстро. Торпедисты замерли у носовых аппаратов. Наступил решительный момент.
Дистанция уже небольшая — около шести кабельтовых. Егоров видит в окуляр перископа приближающуюся к нити прицела лодку противника, ему даже удается разглядеть взрыхленный бурун за ее кормой.
— Пли!
Вскоре раздается мощный взрыв. По-видимому, торпеды попали в отсек, где хранился артиллерийский запас. Каждому хочется своими глазами увидеть плоды победы. Но всплывать нельзя. Надо убедиться, что поблизости нет вражеских кораблей.
— Ныряй! — приказывает командир дивизиона. — Акустику тщательно прослушивать, нет ли шумов!
Но шумов нет, горизонт чист. Гулко по всей лодке пронеслись команды:
— По местам стоять к всплытию!
— Продуть среднюю!
На мостик вышли Егоров, Трофимов и вахтенный командир Сергеев. Они увидели плававшие на поверхности моря смесь соляра и масла, спасательные круги, деревянные обломки и другие предметы. Сомнений не оставалось: фашистский пират получил по заслугам. Командир дивизиона и командир лодки поздравили весь личный состав с победой. Из воды были извлечены офицерский китель, походная куртка, спасательный круг, служебные книги и несколько жестяных банок с табаком и продуктами. Было установлено название лодки — «U-639».
2 сентября 1943 года «С-101» благополучно вернулась в базу и по традиции сделала у входа салют.
Около полутора месяцев фашистские самолеты искали в Карском море «U-639». Но их поиск был напрасным. Подводный пират уже не мог помешать проводке нашего конвоя, состоявшего из 15 речных пароходов и кораблей эскорта, из Нарьян-Мара в Обскую губу.
ПОДВИГ ТРИНАДЦАТИ
Осенью 1943 года трудное испытание выпало на долю экипажа подводной лодки «Л-20». В один из августовских дней она вышла в очередной боевой поход. Короткое северное лето было на исходе. Солнце клонилось к горизонту. На небе ни облачка. Разрезая форштевнем зеркальную гладь залива, лодка шла в отведенный ей район у мыса Слетнес. Здесь 3 сентября был обнаружен крупный вражеский транспорт, шедший в охранении. Заняв выгодную для залпа позицию, «Л-20» выпустила торпеды. Взрыв, услышанный внутри лодки через несколько десятков секунд, свидетельствовал о том, что торпеды достигли цели.
Но едва «Л-20» начала послезалповое маневрирование, на нее посыпались глубинные бомбы. Уклоняясь, лодка вдруг стала терять глубину из-за резко возраставшей отрицательной плавучести[12]. Как позже выяснилось, отрицательная плавучесть возникла вследствие самопроизвольного заполнения цистерны быстрого погружения, из кингстона которой взрывом была вырвана уплотнительная резина. На глубине свыше 60 метров лодка ударилась о кекур — выступающий со дна моря острый гранитный столб. Герметичность прочного корпуса была нарушена. Забортная вода стала поступать во второй отсек «Л-20» через отошедшую крышку шахты акустического прибора и через отверстие для контрольного краника (он не был поставлен при монтаже) в крышке верхней горловины той же шахты. От этого отрицательная плавучесть лодки увеличилась еще больше, и она продолжала погружаться.
Командир «Л-20» капитан 3 ранга В. Ф. Тамман начал принимать энергичные меры, чтобы предотвратить дальнейшее погружение. Одна за другой следовали команды:
Поделиться книгой: