Помоги проекту - поделись книгой:
28 ноября, находясь на позиции в Порсангер-фьорде, «Д-3» потопила фашистский транспорт тоннажем 6 тыс. брутто-регистровых тонн.
Наступил День Советской Конституции — 5 декабря. Настроение у личного состава было приподнятое.
— Товарищ командир! — обратился к Бибееву старшина группы мотористов мичман Н. И. Туголуков. — Сегодня в честь праздника нам не мешало бы посильнее стукнуть по фашистам!
— Мое желание совпадает с вашим! — ответил командир.
Не успел окончиться этот разговор, как акустик доложил, что слышит шум винтов. В перископ вначале обнаружили дымы, а затем из-за горизонта появились два транспорта: один — 6 тыс. тонн, другой — 10 тыс. тонн. Командир решил атаковать больший транспорт и начал сближаться с ним. Когда дистанция уменьшилась до восьми кабельтовых, произвели выстрел. Через 40 секунд раздались два мощных взрыва. Фашистский транспорт пошел на дно.
— Шум винтов не прослушивается! — доложил акустик.
На другой день вахтенный командир обнаружил в районе Лаксе-фьорда танкер «Абрахам Линкольн» (9570 брутто-регистровых тонн). Сопровождавший его тральщик заметил перископ выходившей в атаку лодки, но, прежде чем он успел сбросить глубинные бомбы, выпущенные с дистанции десять кабельтовых три торпеды достигли цели. «Д-3» успешно оторвалась от врага.
В походе на лодке вышли из строя горизонтальные рули. Командир «Д-3» решил произвести необходимый ремонт в море, не прекращая поиска врага. Обследовавший рули старшина 1-й статьи Л. В. Проничев вскоре доложил командиру электромеханической боевой части инженер-капитан-лейтенанту Б. А. Челюбееву, что сломан валик, соединяющий рули со шпилем.
— Поломка серьезная, — сказал Челюбеев. — Чтобы ее устранить, необходимо выточить новый валик, разобрать соединительные муфты, передачи и привод. В базе на такую работу обычно уходит три дня. У нас столько времени нет.
Командир боевой части поручил выполнить всю эту работу самым опытным специалистам — старшине 1-й статьи Л. В. Проничеву, старшине 2-й статьи В. А. Морозову и матросам П. Ф. Терехову и Л. В. Москвину. Он подробно разъяснил им характер и особенности ремонта и выразил уверенность, что они с этой задачей справятся.
— Не беспокойтесь, товарищ командир, не подкачаем, — ответил за всех Морозов.
Не теряя ни минуты, мотористы взялись за дело. После разборки устройства привода носовых горизонтальных рулей извлекли сломанный валик. У предусмотрительного старшины мотористов нашлась заготовка для нового валика. Проничев и Терехов стали вручную, без токарного станка, вытачивать его. Их сменили Морозов и Москвин. Чувствовался недостаток свежего воздуха, но на это никто не обращал внимания. Через 26 часов напряженной работы новый валик был поставлен на место.
Так же напряженно и слаженно работали в походе торпедисты. После каждого торпедного залпа им приходилось в сжатые сроки перезаряжать торпедные аппараты. Это очень сложное дело, если учесть значительные размеры торпед и стесненные помещения лодки. Однако главный старшина А. П. Анашенков, старшины 2-й статьи А. И. Заборихин и И. С. Метелков под руководством командира минно-торпедной боевой части старшего лейтенанта Б. С. Донецкого отлично справились со своими обязанностями.
Жизнь на «Д-3» во время похода шла по строгому распорядку. Своевременно менялись вахты. Свободные от вахт могли отдохнуть, послушать беседы агитаторов. Коммунисты и комсомольцы собирались на свои собрания. Душой дружного коллектива моряков был военком лодки старший политрук Е. В. Гусаров. К началу войны он уже третий год служил на «Д-3». С виду суровый, но неизменно справедливый и отзывчивый человек, он умел внимательно выслушивать всех, кто к нему обращался, вовремя дать добрый совет, сказать теплые, ободряющие слова, а когда требовалось, напомнить о долге, подсказать выход из трудного положения.
Старший политрук постоянно был в курсе всего происходившего на лодке. Рассказывая о задачах, поставленных командованием на походе, о положении на фронтах Великой Отечественной войны, он интересовался настроениями подводников, отвечал на возникавшие у них вопросы.
— Товарищ старший политрук, — обратился к Гусарову накануне возвращения «Д-3» в базу старшина 2-й статьи А. И. Заборихин, — как идут дела под Москвой?
— Из сообщений Совинформбюро, — ответил военком, — вы знаете, что начавшееся пятого декабря контрнаступление наших войск под Москвой успешно продолжается. Наши войска освободили города Венев, Елец, Ливны и сотни других населенных пунктов.
— А освобождена ли моя родина Солнечногорск? — раздался чей-то голос.
— Могу вас порадовать: только что получено сообщение об освобождении войсками Западного фронта вашего родного города.
Рассказав затем о частях Советской Армии, отличившихся в боях под Москвой, о захваченных ими многочисленных трофеях, Гусаров выразил уверенность в том, что экипаж «Д-3» умножит свои удары по фашистским кораблям в Заполярье и тем поможет разгрому агрессора.
Большим успехом у личного состава лодки пользовался боевой листок, который редактировал старшина группы электриков Бибиков. Его корреспондентами были все подводники, в том числе и капитан 3 ранга И. А. Колышкин. В номере, выпущенном 5 декабря по случаю удачной торпедной атаки, командир дивизиона опубликовал заметку под названием «Автобиография одной торпеды». Вот что в ней было написано:
«1. Я родилась 17.X 19… г. на заводе МТ.
2. 28.XI 19… г. была принята на службу на миноносец Северного флота.
3. 14.X 19… г. после длительного плавания была переведена на берег для поправки пошатнувшегося здоровья.
4. 10.XI 1941 г. минно-торпедная комиссия направила меня на подплав, чему я очень рада.
5. 16.XI 1941 г. прибыла на службу на подлодку «Д-3». С нетерпением ждала выхода в море.
6. 5.XII 1941 г. Сегодня — День Конституции, несколько дней я в море. После обеда получила боевое задание: поразить транспорт противника и отправить его на дно морское. Горжусь, что получила такое задание, да еще в такой исторический день. Будьте уверены — задачу выполню!
7. 14 час. 30 мин. — заметьте это время! Я ринулась на врага за Родину!..
П р и м е ч а н и е: Редакция сообщает, что торпеда свою задачу выполнила блестяще. Шестой потопленный нашей лодкой фашистский транспорт ушел на грунт. Торпеда шлет нам привет и пожелания своим подругам выполнять задания так же успешно».
На лодке не было ни одного человека, который бы не прочитал эту заметку и не переписал ее на память.
13 декабря, выполнив боевую задачу, «Д-3» взяла курс к родным берегам. А 18 декабря 1941 года, когда лодка находилась уже в базе, пришла радостная весть: весь ее экипаж за успешное выполнение боевых заданий командования удостоен орденов и медалей Советского Союза. Месяцем позже, 17 января 1942 года, Президиум Верховного Совета СССР наградил подводную лодку «Д-3» орденом Красного Знамени.
НАХОДЧИВОСТЬ И УМЕНИЕ
С первых дней Великой Отечественной войны в борьбу с немецко-фашистскими захватчиками вступили подводные лодки типа «М» — «малютки», как любовно их называли наши подводники. Они имели на вооружении две торпеды и одну 45-миллиметровую пушку. Запасы горючего позволяли им находиться в море немногим более недели.
Одна из таких лодок — «М-171» — совершила за время войны 29 боевых походов — больше всех подводных кораблей Северного флота. До марта 1943 года лодкой командовал В. Г. Стариков, после него — Г. Д. Коваленко. Немалый урон причинила она вражескому флоту. Не раз гитлеровское командование громогласно заявляло о гибели этой лодки, но ее экипаж продолжал геройски бить фашистов. Слава о ее боевых делах гремела по всему фронту. Весной 1942 года Центральный Комитет ВЛКСМ учредил для лучшей подводной лодки Военно-Морского Флота переходящее Красное знамя и вручил его на слете представителей комсомольских организаций Северного флота «М-171». Отважный экипаж лодки удерживал его до конца войны. Весь личный состав ее был о мечен правительственными наградами, первый командир «М-171» капитан-лейтенант В. Г. Стариков удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
Не раз при выполнении боевых заданий офицерам, старшинам и матросам приходилось попадать в исключительно трудные условия, сталкиваться со всякого рода неожиданностями. Однако благодаря воинскому мастерству они каждый раз находили выход из самого критического положения и добивались победы.
Большим уважением на лодке пользовался старшина группы трюмных машинистов старшина 2-й статьи А. З. Тюренков. Не было такого уголка на «М-171», такого механизма, которого бы он не знал или не осмотрел. Магистрали сжатого воздуха и арматура, компрессоры и помпы, топливные и масляные цистерны, судовая вентиляция, система аварийного продувания и многое другое, чем ведают трюмные машинисты, — все, казалось, было прощупано его руками.
К началу войны Тюренков стал высококвалифицированным специалистом. Он настолько знал устройство механизмов, что нередко по одним едва слышным шумам и звукам определял их состояние. При выходе из строя каких-либо агрегатов он быстро находил неисправности и устранял их. Подводная лодка была для Тюренкова родным домом.
Однажды в самом конце осени 1941 года, пробыв некоторое время на позиции, «М-171» в надводном положении отходила от вражеских берегов мористее для зарядки аккумуляторов батареи. Сильный ветер срывал пенистые гребешки волн, на лету замораживая брызги воды в ледяную пыль.
Была ясная, звездная ночь. Неожиданно небо загорелось колеблющимися полосами самых различных расцветок. Перед взором подводников открылось полярное сияние. Не первый раз они его наблюдали, но каждый раз сполохи поражали моряков своей фантастической красотой. Гигантский занавес почти всех тонов спектра висел полукругом в южной части небосвода. Очертания этого занавеса непрерывно менялись. Порой его пересекали возникающие над горизонтом разноцветные лучи, придававшие небу причудливую окраску — от бледно-красной до темно-зеленой. Прошло несколько минут, и сполохи северного сияния исчезли. Великолепная иллюминация потухла.
— Товарищ командир, мы прибыли в район зарядки! — доложил командир штурманской боевой части.
— Очень хорошо, — ответил Стариков. — Командиру электромеханической боевой части приступить к зарядке аккумуляторной батареи!
Командир лодки, недосыпавший уже не первую ночь, вместе с сигнальщиком зорко всматривались в окружающее пространство. В центральном посту старшина 2-й статьи Тюренков по показаниям манометра следил за работой компрессора, пополнявшего запасы воздуха высокого давления в специальных баллонах. Внезапно раздался ревун — сигнал срочного погружения. По этому сигналу Тюренков должен был открыть клапаны вентиляции цистерн главного балласта[6]. Старшина взялся было за рукоятки манипуляторов управления кингстонами и клапанами, но заметил, что одновременно с сигналом срочного погружения через верхний рубочный люк с мостика не спустились сигнальщик и командир, которые обычно делали это мгновенно. Тюренков понял, что происходит что-то неладное, и решил кингстоны и клапаны не открывать.
Между тем подводники в других отсеках, услышав ревун и убедившись, что кингстоны клапаны вентиляции не открыты из центрального поста при помощи воздуха среднего давления, начали, как того требовала инструкция, открывать кингстоны и клапаны вентиляции вручную. Но сделать это они не смогли, так как старшина 2-й статьи Тюренков поставил манипуляторы кингстонов в положение «закрыто» и дал воздух среднего давления на пневматические приводы открывания кингстонов в отсеках.
Убежденный в том, что командир не давал сигнала о срочном погружении, Тюренков ясно представил опасность, угрожавшую экипажу в случае исполнения этого сигнала. Приняв балласт в цистерны и лишние тонны забортной воды через открытый рубочный люк, лодка начала бы стремительно погружаться, наверняка бы проскочила предельную глубину погружения и оказалась бы раздавленной. Командира корабля и сигнальщика также ожидала гибель.
Вскоре выяснилось, что командир «М-171» сигнала о срочном погружении не давал и что ревун сработал произвольно из-за короткого замыкания, вызванного попаданием забортной воды в устройство сигнализации. Капитан-лейтенант Стариков объявил Тюренкову благодарность.
— Ваша находчивость и умение, — заметил он, — поучительны. Так должен действовать каждый подводник, очутившись в сложной обстановке.
— Покачать бы его сейчас вволю, как героя дня, — сказал старшина 1-й статьи А. М. Лебедев, — да габариты нашей лодки не позволяют. Сделаем это, когда придем в базу.
Однажды ночью «М-171» атаковала в Варангер-фьорде из надводного положения транспорт, после чего погрузилась. Над лодкой стали рваться глубинные бомбы, сбрасываемые кораблями охранения. Одна из бомб разорвалась очень близко. Была повреждена муфта линии гребного вала. Периодически муфта подключала к линии вала дизель, который при плавании под водой должен быть отключен, так как гребной вал в этом случае вращают моторы, получающие энергию от аккумуляторов. Так как дизель не может работать без воздуха, то во время подключения он засасывал его из помещений лодки. Экипажу «М-171» угрожало кислородное голодание. Кроме того, отработанный в дизеле воздух выходил через клапан газоотвода за пределы прочного корпуса и демаскировал лодку.
Чтобы отремонтировать муфту, надо было либо лечь на грунт, либо всплыть. Но первому мешала большая глубина, а второму — наличие в районе плавания вражеских кораблей. Следовательно, оставалась единственная возможность: отремонтировать муфту в подводном положении при работающем гребном вале. Задача эта была трудной, не предусмотренной ни одним техническим положением.
— В мирное время многое не предусматривалось, — сказал мотористам командир электромеханической боевой части старший инженер-лейтенант И. Д. Волков. — Давайте поэкспериментируем. Вопреки установившимся правилам, разберем муфту в подводном положении, останавливая на короткие промежутки времени электродвигатель. Правда, работа пойдет медленно и в очень трудных условиях, но результат даст.
— Предложение стоящее, — ответил за всех старшина мотористов мичман П. С. Соколов.
Старшина 2-й статьи Р. Е. Морозов, старший матрос С. Ф. Соколов под руководством старшины группы мотористов старшины 2-й статьи П. С. Соколова приступили к делу. Им помогали и другие подводники. Едва останавливался электродвигатель, люди разбирали муфту. Снятый перед этим кожух муфты держали на весу. Было необыкновенно тесно и душно, не хватало кислорода. Когда включался электродвигатель, при малейшей неосторожности можно было задеть линию вала и получить увечья.
Наконец муфту разобрали и обнаружили, что в ней лопнула и выскочила одна из пружин. Ее заменили, и началась сборка муфты. Но давали себя знать усталость и недостаток свежего воздуха. Инструменты стали казаться более тяжелыми. Движения замедлились. Неизменным осталось одно — стремление во что бы то ни стало выполнить задание. Через 4 часа 40 минут мотористы доложили, что муфта исправлена.
«М-171» оторвалась от противника и благополучно вернулась в Полярный.
АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ ПОЕДИНОК
Поздним вечером 21 ноября 1941 года подводная лодка «К-3» под командованием капитан-лейтенанта К. И. Малофеева покинула Полярный. Эта лодка, как и другие лодки типа «К», имела большую скорость надводного и подводного хода и значительную дальность плавания. Шесть торпедных аппаратов в носу и четыре в корме, два 45-миллиметровых и два 100-миллиметровых орудия составляли ее вооружение.
Это был первый боевой поход «К-3», поэтому с ее экипажем вышел в море командир дивизиона капитан 2 ранга М. И. Гаджиев. Как и известный подводник-североморец И. А. Колышкин, Гаджиев накопил большой опыт плавания на подводных лодках еще до войны. Гаджиев учил подчиненных боевому мастерству, воспитывал у них смелость и отвагу, которые он сам проявлял во многих боях с врагом. 23 октября 1942 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил Гаджиеву высокое звание Героя Советского Союза.
Как только «К-3» отошла от пирса, ее военком батальонный комиссар М. З. Гранов начал знакомить экипаж с боевыми задачами лодки. Командование приказало «К-3» поставить мины вблизи порта Хаммерфест, после чего искать и топить вражеские корабли в проливах, омывающих острова Сёрё, Рольвсё, Сейланн и Квалё, то есть в районе наиболее оживленных морских перевозок противника.
— У нас есть все условия, — сказал военком, — для успешного выполнения задания. Но надо иметь в виду, что в районе действий гитлеровцы держат много сторожевых кораблей и самолетов. Поэтому необходимо исключительно четко нести вахту и проявлять высокую бдительность. Ясна задача? — спросил в заключение Гранов.
— Все ясно, товарищ батальонный комиссар. Только бы попались нам фашистские корабли, мы не дали бы им уйти, — ответили подводники.
На третий день похода «К-3» прибыла к порту Хаммерфест и поставила в заданном месте мины. После этого она направилась в пролив Сёрёсуннет. Погода стала заметно ухудшаться. Один за другим шли снежные заряды. Тяжелые океанские волны разбивались о надстройку и мостик. Тысячи брызг обдавали вахтенного командира и сигнальщиков. Очень быстро ограждение рубки, антенна, стволы орудий и леера обледенели. Перед утром «К-3» погрузилась.
3 декабря, когда вдалеке на горизонте показался остров Рольвсё, акустик доложил:
— Справа по носу шум винтов транспорта.
— Отлично, — сказал командир. — Продолжать прослушивание!
По кораблю была объявлена боевая тревога. Вскоре в перископ Малофеев увидел вражеский транспорт в сопровождении сторожевого корабля и двух катеров-охотников Четырехторпедный залп оказался метким. Через 45 секунд подводники услышали несколько сильных взрывов. Фашистский транспорт затонул.
По приказанию командира лодка, совершая послезалповое маневрирование, с дифферентом на нос уходила на глубину. Погрузившись на 60 метров, «К-3» направилась из пролива в море.
В это время сторожевой корабль и катера-охотники противника начали бомбометание. Недалеко от «К-3» стали рваться глубинные бомбы. Умело маневрируя, Малофеев уклонялся от преследования. Но вдруг произошло неожиданное. «К-3» с полного хода столкнулась с подводной скалой, не обозначенной на карте. Лодку сильно встряхнуло. Многие упали. С грохотом посыпались со своих мест различные предметы. Через захлопку газоотвода начала поступать вода.
— Осмотреться! — раздался голос Малофеева.
Получив отрицательную плавучесть, лодка легла на грунт на глубине 75 метров. Вооружившись аварийными средствами, мотористы под руководством инженер-капитан-лейтенанта Г. А. Фокина вскоре приостановили поступление воды.
Вражеские корабли усилили бомбометание. По всем признакам у «К-3» были повреждены топливные цистерны, и всплывавший на поверхность соляр показывал ее место. Бомбы разрывались все ближе и ближе. Необходимо было как можно скорее подвсплыть и уйти от преследования. Однако, когда сжатым воздухом продули среднюю группу цистерн главного балласта, лодка не сдвинулась с места, по-видимому, она глубоко вошла в грунт.
— Придется продуть весь главный балласт, всплыть и дать противнику артиллерийский бой. Каково твое мнение, командир? — обратился Гаджиев к Малофееву.
— Я тоже так думаю, — ответил Малофеев. — Артиллерия у нас мощная. Кроме того, неожиданное всплытие застанет в некоторой степени врага врасплох.
Едва «К-3» всплыла, на палубу вслед за Малофеевым, Гаджиевым и Грановым выбежал артиллерийский расчет. Примерно в 30 кабельтовых правее лодки находился фашистский сторожевой корабль, вооруженный двумя 77-миллиметровыми орудиями, и два катера — охотника за подводными лодками с крупнокалиберными пулеметами на борту.
Вражеские корабли немедленно открыли огонь по всплывавшей подводной лодке. Снаряды падали недалеко от «К-3», поднимая фонтаны воды. По надстройке и ограждению рубки барабанили трассирующие пули. Считанные секунды могли решить исход боя. Понимая это, артиллеристы лодки не мешкали ни секунды. Они быстро открыли замки, подтащили к орудиям ящики со снарядами. Через минуту после всплытия кормовое 100-миллиметровое и 45-миллиметровое орудие были готовы к бою. Носовое 100-миллиметровое орудие противник вывел из строя.
Раздалась команда:
— По сторожевому кораблю огонь!
Артиллерийская дуэль началась. Вражеские снаряды ложились все ближе и ближе к «К-3», шедшей к выходу из пролива. Но фашистским кораблям приходилось туго. Пятый снаряд, выпущенный из 100-миллиметрового орудия, попал в корму сторожевого корабля, где находились глубинные бомбы. Над сторожевым кораблем взметнулся высокий столб дыма, и он на глазах экипажа «К-3» затонул.
— Молодцы! — похвалил артиллеристов Гаджиев. — Главную задачу решили.
После этого подводники перенесли огонь на катера. Малофеев приказал чаще менять личный состав, подающий через рубочный люк снаряды к орудию. Окрыленные победой, разгоряченные артиллеристы, не чувствуя мороза, посылали по врагу снаряд за снарядом. Стволы орудий так накалились, что местами на них вздулась краска. Вскоре прямым попаданием снаряда был потоплен один из катеров-охотников. Второй катер, получив повреждение, поспешил укрыться за островом Рольвсё.
Бой продолжался всего семь минут. За это время было выпущено 86 снарядов. «К-З» получила около десяти пробоин в легком корпусе и надстройке. Личный состав не пострадал.
Во время артиллерийского поединка с противником отличились управляющий огнем Б. Виноградов, командир 100-миллиметрового кормового орудия В. И. Конополько, комендор С. Г. Соловьев, стоявшие на подаче снарядов матросы И. Е. Пожар, П. А. Назаров, С. П. Марков и другие.
Таким образом, за один день экипаж «К-3» одержал три победы: потопил транспорт, сторожевой корабль и катер-охотник.
— Главный герой дня — командир орудия Конополько! — сказал Гаджиев в центральном отсеке. — Благодаря его хладнокровию и точной наводке мы добились победы в артиллерийском поединке. Военком высказал предложение послать родителям Конополько письмо о его боевых успехах. Я полагаю, что это стоящее предложение. Конополько заслуживает такое внимание.
Сразу же после боя комендоры Конополько, Чигрин, Гончаренко и Марков подали секретарю партийной организации заявление с просьбой принять их в ряды Коммунистической партии. Все они вскоре стали коммунистами.
Североморские подводники нередко в 1941 и 1942 годах в боях с немецко-фашистскими захватчиками использовали артиллерию. Применяли они ее главным образом против мелкосидящих судов и небольших вооруженных кораблей. Так, в 1941 году подводные лодки типа «К» в восьми артиллерийских боях уничтожили два вражеских транспорта, два боевых корабля и несколько малых судов.
СКВОЗЬ СЕТЬ ВРАГА
Много героических страниц в летопись Великой Отечественной войны вписал личный состав подводной лодки «Л-22», которой командовал капитан 3 ранга В. Д. Афонин. За время войны она совершила двенадцать боевых походов, во время которых потопила торпедами три транспорта противника. На минах, выставленных лодкой, подорвались четыре фашистских судна общим водоизмещением свыше 5 тысяч тонн. В 1945 году «Л-22» была награждена орденом Красного Знамени.
Большое испытание экипажу подводной лодки выпало в декабре 1942 года. Море встретило подводников неприветливо: сильный северный ветер, насыщенный мельчайшей водяной пылью, непроглядная тьма. Волны бросали лодку, как легковесный челн. Тяжелая килевая качка изматывала людей.
По пути в заданный район капитан 3 ранга В. Д. Афонин получил сообщение, что в Бос-фьорде находятся транспорты, и решил их атаковать. 18 декабря, следуя в подводном положении самой малой скоростью, «Л-22» натолкнулась на противолодочную сеть и запуталась в ней. Обстановка сложилась трудная для подводного корабля, но командир ничем не выдавал своего волнения.
— Полный назад! — приказал он.
Старшина группы электриков мичман А. Н. Смирнов переключил рубильники на станции управления электродвигателями с переднего хода на задний и дал максимальное количество оборотов. Однако лодка от сети не оторвалась.
— Продуть среднюю цистерну! Самый полный назад! — раздалась новая команда.
«Л-22» несколько подвсплыла, но сеть ее не отпускала.
Поделиться книгой: