Две жизни

Но Дмитрий продолжал как завороженный смотреть на приближающуюся компанию, не в силах произнести ни слова.

— А-а, вон оно что! — догадался наконец кузнец и, вскочив с места, низко поклонился господам.

Дмитрий неловко последовал его примеру. Он был уверен, что барышня окинет его презрительным взглядом и молча пройдет своим путем. Но та остановилась, сошла с тропинки, подошла к ним и, мило улыбаясь янтарными глазами, приветливо произнесла:

— Приятного аппетита вам, добрые люди.

— Спасибо, барышня, милости просим к нашему столу, — ответил Егор.

И тут произошло нечто совсем уж невероятное: молодая госпожа махнула рукой служанкам, чтобы те отошли в сторону, и, поднявшись на пригорок к кузнецам, опустилась на поспешно разостланную Егором холстину.

— Нет, откушать с вами я не могу, потому что сама только что из-за стола. А вот поговорить нам есть о чем. Да вы садитесь, садитесь! — спохватилась она. — Что же вы, так и будете стоять передо мной?

Егор опустился на свое место, потянул за собой Дмитрия:

— Мы слушаем вас, барышня.

— Я вот о чем хотела вас попросить, дядя… Егор, если не ошибаюсь.

— Так точно, барышня.

— Не смогли бы вы, дядя Егор, сделать для меня такую вещицу? — она протянула ему небольшой металлический ключ. — Это ключ от нашей низовой калитки. Он почему-то всего один. И тот приходится просить у Гаврилы. А я хотела бы иметь и свой собственный.

— Ну что же, барышня, сделаем вам ключ. Как не сделать. Вот Митрий этим и займется. Он на это дело мастер.

— Вот как! Рада это слышать. Кстати, вот и познакомили нас. Вы, значит, Дмитрий? — обратилась она к окончательно смутившемуся парню. — А меня зовут Анастасия. Можно просто — Настя. Тогда и я буду звать вас Митя. Так сколько времени понадобится вам, Митя, чтобы сделать такой ключ?

Дмитрий повертел ключ в руках:

— Как вам сказать… Много времени не займет. Да ведь вам надо, наверное, сегодня же вернуть его Гавриле?

— Ну, за этим дело не станет, — вмешался в разговор кузнец. — Сделаем слепок на воске, и дело с концом! Так что сможете вернуть ключ в любое время. А новый… За новым приходите завтра, примерно также в обед. Верно, Митрий?

— Да, я уж постараюсь…

— Спасибо вам, добрые люди. До завтра, дядя Егор, до завтра, Митя. — Она вновь одарила его обворожительной улыбкой и вернулась к ожидавшим ее девушкам.

— Ну дела! — покачал головой старый кузнец, проводив ее взглядом. — Не иначе как приглянулся ты ей, Митрий.

— Скажешь тоже, дядя Егор! — вспыхнул Дмитрий. — Понадобился барышне ключ — вот и…

— Вот и покажи ей свое мастерство.

— Ой, боюсь я, дядя Егор. А ну как не понравится ей моя работа.

— Не робей, парень. Что, я не знаю, на что ты способен?

— Да, ради нее я никаких сил не пожалею.

— Вот и ладно. Сейчас же и начинай.

Глава вторая

Стоит ли говорить, с каким усердием принялся юный кузнец за исполнение заказа барышни Мишульской. К утру следующего дня ключ был почти готов. И какой ключ! Вместо простого кольца-рукоятки, какими обычно снабжаются дверные ключи, Дмитрий выковал на нем изящную фигурку плывущего лебедя, а в основании бородки выгравировал красивую букву «А» — начальную букву имени прелестной заказчицы.

Оставалось вручить ключ его будущей хозяйке. Ради такого случая он даже надел по требованию тети Глаши свежую рубаху и тщательнее обычного причесал свои непослушные вихры. Но от одной мысли, что надо будет о чем-то говорить с барышней, отвечать на какие-то вопросы, Дмитрия заранее бросало то в жар, то в холод. Нет, он не сможет при ней и рта раскрыть!

— Дядя Егор, а дядя Егор, — наконец обратился он к своему названому отцу. — Ты бы передал ей мою работу. А то мне как-то… В общем, робею я.

— Ну нет! — хмыкнул в бороду старый кузнец. — Сам смастерил, сам и подавай товар хозяевам. А кстати, вон и твоя заказчица!

Дмитрий выглянул в дверь и невольно попятился к горну. По береговой тропинке легкой, порхающей походкой, как летящий по ветру мотылек, шла, и даже не шла, а будто действительно летела подгоняемая попутным ветром виновница всех его переживаний. Ее белое полотняное платье волнами билось о еле прикрываемые колени, светлая шляпка, едва удерживаемая голубой лентой, упала за спину, и пышный сноп золотистых, пронизанных солнцем волос жарким пламенем разметался по плечам.

Через минуту Анастасия была уже у кузницы. И трудно сказать, что сделал бы вконец разволновавшийся Дмитрий, если бы старый кузнец просто не вытолкал его за дверь.

Теперь ему ничего не оставалось, как склониться в низком поклоне перед барышней и выдавить из себя нечто похожее на почтительное приветствие.

В ответ Анастасия одарила его ослепительной улыбкой:

— Доброго утра и вам, уважаемый мастер. Как мой вчерашний заказ?

— Да вот, сделал… — неловко протянул ей Дмитрий свое изделие.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула Анастасия, рассматривая ключ. — Это же настоящее произведение искусства! И что вы хотите в оплату за вашу работу?

— Что вы, барышня! Какая оплата?! Я же просто так… Можно сказать, в подарок вашей милости… От всей души…

— Ну что же, пусть будет так. Я тоже подарю вам что-нибудь. От всей души, — добавила она с улыбкой. — Вы, надеюсь, проводите меня. Хотя бы до калитки. Надо опробовать ключ, вдруг он не подойдет.

— Как будет угодно вашей милости…

— Да что вы заладили: «вашей милости, вашей милости»! Зовите меня просто Анастасия. Или, если хотите, — Настей. Мы же почти ровесники.

— Так-то оно так…

— Вот и ладненько. Дядя Егор! — окликнула она кузнеца. — Можно я заберу ненадолго вашего помощника?

— Сделайте одолжение, барышня. Хоть на весь день.

— Спасибо, дядя Егор. Пойдемте, Митя.

И вот они идут по узкой прибрежной тропинке вдоль реки. Одни — лишь он и она. Одни на всем берегу. И кажется Дмитрию, одни — во всем мире. И он наконец близко — совсем близко! — видит ее лицо, ее глаза, ее губы. И ощущает запах ее духов, слышит ее голос. И неважно, что почти не соображает от волнения, что она говорит, зато всем существом своим сознает, что большего счастья он не испытывал и не испытает нигде и никогда.

Но как короток, оказывается, путь от кузницы до злосчастной калитки! Дмитрий в последний раз украдкой вглядывается в свою спутницу, чтобы навсегда запомнить ее божественные черты. А она неторопливо вставляет ключ в замочную скважину, легонько поворачивает его, и калитка бесшумно распахивается.

У Дмитрия ёкает сердце: все, конец! Но Анастасия не торопится уходить:

— Спасибо. Еще раз спасибо вам, Митя, за такую отличную работу.

— Ну что там спасибо… — смущенно лепечет он. — Так я пойду, барышня?..

— Опять «барышня»! — грозит ему пальцем Анастасия. — И никуда вы не пойдете, потому что теперь я приглашаю вас к себе в гости.

— Как в гости?!

— Так, в гости. Разве вы не знаете, как ходят в гости? Вы же слышали, дядя Егор сказал, что отпускает вас хоть на весь день. И я хочу воспользоваться этим и показать вам свое гнездышко.

— Так ведь я… Так ведь там у вас, наверное…

— Пошли, пошли! — она взяла его за руку и, как маленького мальчика, повела вверх по мраморным ступеням.

Лестница эта была юноше знакома. Но одно дело — плестись с грудой тяжелых металлических заготовок за приказчиком Гаврилой, чтобы наскоро выполнить какую-то работу на парниково-оранжерейном участке или хозяйственном дворе, и совсем другое — идти в гости к самой барышне Мишульской чуть ли не в ее собственные покои. У него аж дыхание перехватило от волнения. А у Анастасии будто бесенята запрыгали в глазах, так развеселила ее робость Дмитрия.

Между тем они вышли на главную аллею, миновали тенистый парк и остановились неподалеку от входа в господский дом. Здесь на широкой скамье под навесом сидели две горничные и усатый молодой человек в костюме дворецкого. Увидев подходящую Анастасию, все трое вскочили и, как по команде, вытянули руки по швам.

Девушка небрежно кивнула им и коротко бросила:

— Завтрак на два куверта с фруктами и охлажденным токайским в розовый павильон, пожалуйста.

— Слушаюсь, барышня, — послушно склонил голову усатый. — А какие приказания будут относительно меню?

— Спросите у Аграфены, она в курсе.

— Слушаюсь, — снова как эхо повторил усатый и засеменил в дом. Обе служанки последовали за ним.

— Ну зачем это?.. — попробовал возразить Дмитрий.

— А гости с хозяевами не спорят, — улыбнулась в ответ Анастасия. — К тому же я в долгу перед вами.

— Ну что там, какой-то ключ…

— Дело не только в ключе, Митя. Помните, как несколько лет тому назад вы, будучи еще совсем мальчишкой, бросились возле сельской церкви на помощь незнакомой девчонке, которую чуть не загрызли собаки?

— Как не помнить, помню, конечно, — усмехнулся Дмитрий. — Досталось мне тогда. Покусали проклятые псы ноги. А главное — последние штаны изодрали. Только постойте! Откуда вы это знаете?

— Откуда знаю? А вы посмотрите на меня получше.

— Как?.. — он пристальнее вгляделся в смеющееся лицо девушки. — Так это были вы?!

— Да, Митя, это была я. Это мне, капризному, избалованному, непослушному ребенку, удалось тогда, кажется, в Петров день, улизнуть от отца с матерью и всех, кто их сопровождал, из церкви и нарваться на свору голодных псов. Помнится, мне тогда только что подарили игрушечного ослика из волчьей шкуры, что, видимо, и разъярило собак. Словом, если бы не вы… — она чуть помолчала. — Мне тогда задали, конечно, изрядную трепку. И было за что. А я молила отца только об одном: чтобы как-то помочь бедному мальчику. Но… отец сказал: «Не реви! Ничего не будет твоему спасителю. У этих деревенских сорванцов кожа что мои охотничьи сапоги». До сих пор не могу ему этого простить. — Анастасия вздохнула: — После этого я не встречала вас ни разу. Но вспоминала часто. И когда, возвращаясь три дня назад из города, увидела бедно одетого юношу, одиноко стоящего у Святого ключа, то сразу поняла, что это вы. Сердцем своим поняла. А вчера у кузницы окончательно убедилась в этом: такой симпатичной родинки под правым глазом, как у вас, нет больше ни у кого на свете.

— Скажете тоже… — смутился Дмитрий. — А как вы узнали, что я работаю в кузнице?

— Есть тут у нас одна добрая душа. Моя бывшая кормилица Аграфена Андреевна Лопатова. Это единственный человек, с которым я делюсь. Она на другой же день навела все справки. Так мы и встретились второй раз в жизни. Но пойдемте в павильон. Там, наверное, уже всё приготовили.

Розовый павильон оказался действительно розовым. Но не потому, что был окрашен в такой цвет: весь он будто пылал алым пламенем обвивших его роз. Розы были всюду — на стенах и крыше павильона. А на площадке перед ним заросли их образовали такую плотную стену, что проход через них сузился аж до узкого тоннеля.

В этот живой тоннель и нырнула Анастасия, снова взяв Дмитрия за руку. Впрочем, это уже и не удивило его. Он почти свыкся с мыслью, что все происходящее если и не сон, то, во всяком случае, и не реальная действительность. Да и как еще можно было назвать это сказочное диво.

В самом павильоне, несмотря на огромные зеркальные окна, царил легкий розовый полумрак, что не позволяло сразу рассмотреть все детали его убранства. Хотя посмотреть здесь было на что. Вдоль стен и окон высились красивые вазоны из какого-то шелковисто-зеленого камня, в каждом из которых весело позванивал маленький фонтанчик; сверху, с потолка свисали причудливые гирлянды разноцветных китайских фонариков, а в простенках между окнами сияли голубоватой подсветкой громадные аквариумы с диковинными рыбками и не менее диковинными водорослями. Мебель здесь составляли несколько удобных плетеных кресел. А посреди павильона стоял большой круглый стол, уставленный всевозможными яствами, большую часть которых Дмитрий не только ни разу не едал, но о существовании которых никогда и не слыхивал.

Между тем Анастасия усадила его за стол, сама села напротив и пригласила жестом к началу пиршества:

— Вот вы и у меня в гостях, Митя. Берите и ешьте все, что вам понравится. И пожалуйста, не стесняйтесь. Я специально приказала прислуге не появляться здесь, чтобы не смущать вас. Но сначала выпьем за нашу встречу. — Она пододвинула к нему бутылку с искристо-золотистым вином. — Не бойтесь, я не спою вас. Это токайское, в нем не больше двадцати градусов. Но вкус, скажу вам… Впрочем, сейчас сами оцените. Только наполните бокалы: женщине, даже хозяйке, это не к лицу.

Дмитрий осторожно разлил вино, подал бокал Анастасии:

— А дальше?..

— А дальше — чокнемся и выпьем, — громко рассмеялась она. — за встречу, Митя!

— За встречу? Да, за встречу… Хотя я до сих пор не могу поверить, что все это всамделишное, не мерещится мне.

— Какой вы смешной, Митя! — снова рассмеялась Анастасия. — Что вам еще мерещится? Это я, это — вы, — коснулась она его плеча. — такие, какие мы есть. Можете даже потрогать меня рукой. А лучше — пейте до дна, и все само собой станет обыденным. Ведь все это, — обвела она рукой окружающее их великолепие, — на мой взгляд, гроша ломаного не стоит, и уж во всяком случае не помешает нам с вами стать друзьями.

— Ой, вы скажете!

— А вы против этого?

— Мне боязно даже подумать такое.

— Вот и залейте страх вином, — осушила она свой бокал.

Дмитрий также сделал несколько глотков, осторожно нацепил на вилку ломтик какой-то красной рыбы. К его удивлению, господское вино оказалось не больше чем сладкой водичкой. Ведь до сих пор он не пробовал ничего кроме самогона и был уверен, что от этого вина у него дух захватит, а на самом деле… Впрочем, уже после второго бокала все тело его налилось бодрящей силой, голова слегка затуманилась, а главное — он почувствовал себя не таким уж ничтожным и жалким и все происходящее обрело черты вполне реальные.

Анастасия тоже заметно раскраснелась. Голос ее стал глуше, но как-то проще, душевнее.

— А теперь расскажи немного о себе, Митя, — неожиданно перешла она на «ты». — Этот дядя Егор — твой родственник?

— Нет, родственников у меня нет. Совсем нет. Отец с матерью умерли, братьев и сестер Бог не дал. А дядя Егор… Мы были просто соседями. А недавно… Как вам сказать?.. В общем, взял он меня к себе заместо сына.

— Усыновил, стало быть?

— Выходит, так. Теперь я зову его отцом, а тетю Глашу — матерью. Вот и все мои близкие.

— Но есть у тебя, наверное, и любимая девушка?

— Какое там! Кому я нужен, такой увалень!

— Не прибедняйся, Митя. Я уверена, что заглядываются на тебя девки на гулянках.

— А я ни на какие гулянки не хожу. Зачем это?..

— Вот как! Что же ты делаешь?

— Работаю.

— А кроме работы? Не все же время работаешь.