Тени и нити

Логические построения пробудили зверский аппетит, и Драммр набросился на стремительно изничтожаемую жутким черным сталкером пищу. Собрав хлебом остатки соуса, контролер заявил:

— Отлично. Я в воздушную гавань. А ты остаешься здесь, и чтобы без глупостей.

— Ну, уж нет!! – быстрым кульбитом Беси взлетела на спинку кресла: – Завалишь дело, а у меня в узах такая неясность по поводу надежных людей и инфернальных заговоров. Сам мастер Ренгаль накрутил, а он был лучший спец по этому делу.

«Вот это новость! Покойный колдун был на короткой ноге с этой сталкершой»! – подумал Драммр.

— Не выйдет. У нас по улицам демоны так просто не ходят. Кроме разве что шрадов. В любом, случае мы с тобой будем слишком приметной парочкой, – после некоторых раздумий контролер нашел, что возразить слишком много возомнившему о себе демону.

— Приметной?! Приметной?! – Беси зашлась в яростных возгласах, зубастый язык ее вырвался на свободу и одним ударом расколол ни в чем не повинную тарелку: – Да я по улице прошмыгну как тень! Или вот в сумку твою залезу.

Драммр скривился. Гримаса его должна была выражать очевидно сомнение, но обитательница Долины Скорбных снов уже расшнуровывала матерчатую дорожную сумку:

— Так! Что это тут? Книжечки. Думаешь, тебе до чтения будет?! Выкладываем!

«Если я что‑то понимаю в демонах, то эта сейчас от радости аж пританцовывает», – подумал контролер.

— Статуэточка. Какая миленькая, с крылышками! Местные умники так Великого Повелителя Богровых Глубин себе представляют?! – захихикала Беси, но Драммр оборвал ее:

— На место положи. Это гомункул, живой.

Жуткий черный сталкер надул губки и полез в сумку. Свернувшись и сгруппировавшись, она стала не больше томика «Краткой истории Тени». Контролер только головой покачал. Расплатившись по счету и отослав не помещающийся в багаж фолиант с курьером, он вышел из гостиницы. Вывеска над входом гласила: «Ночь с демоном. Обед и постель».

* * *

Келмар Перенгаль и к вечеру не мог прийти в себя. На раненную щеку ем у наложили заживляющую мазь и поставили магическую стяжку. Но говорить все равно было больно. Так что на все вопросы следователей он лишь кивал да мотал головой. В основном потому, что нечего было им отвечать. Итак ведь знали, что грабителей было двое, один здоровенный, а другой проворный. Чего тогда спрашивать?

На службу портовый надзиратель шел как будто сквозь какую‑то шумящую пелену. «Если я скажу Меризе про ее матушку, то свадьбе не бывать. А если не скажу»?! – помимо всего Келмар злился и нервничал. Ну чем, чем он был виноват? А еще эта дурацкая робота – толку от ночных дежурств никакого. Но не пойти он не мог – прогулял ведь вчера, отмечая с друзьями выгодную помолвку.

В общем, добравшись до гавани, Перенгаль изъял у стражи бутылку дешевого вина и заперся в своем кабинете. Когда на пороге появился бандитского вида намар с дорожной сумкой и начал спрашивать, про какие‑то грузы в больших ящиках Келмара прорвало:

— Ишь чего захотел! Да такие сведения и по официальному запросу Службы так просто не дадут! Да кто ты, вообще, такой! – орал он, не обращая внимания на боль в щеке.

Из сумки визитера вдруг выпрыгнуло что‑то черное и прямо на рабочий стол. Из пасти твари вырвался длинный язык и как хлестанет. Кончик носа портового надзирателя зажегся болью.

— А ну говори, червяк гнойный, не то все зени повыкалываю, – утыканная кривыми иглами розовая подушечка задрожала перед глазами Перенгаля.

— Лучше, не зли демона, он свежачка уже три фазы не ел – сорвется за восемь с половиной мгновений твою черепушку обглодает, – заметил намар.

— Сейчас–сейчас, – руки у Келмара тряслись, а голос дрожал. Кажется, добрые четверть часа он ковырялся с замком сейфа. И все это время игольчатый язык щелкал над его головой. Но, вот треклятый механизм поддался, и толстенный журнал лег на стол.

* * *

— Думаешь, будет молчать? – спросил Драммр у Беси, когда они выбрались из стальных закутков воздушной гавани.

— Как мертвая рыба. Когда он, дверь за тобой закрывал, я из‑под табурета как выскочу! В общем, чуть в лужу не угодила, – жуткий черный сталкер, кажется, пребывал в самом что ни на есть лучшем расположении духа, несмотря на то, что поход ожидаемого результата не принес.

«По журналу ничего такого не провозили, и парень клянется, что не помнит», – опять повторил контролер. Что‑то тут не так. Конечно, ящики с обитателями Серых Пустошей могли разгружать где угодно. Хотя нет – слишком уж это зрелище приметное. По всему выходило, что он просчитался. Стоп! Несколько причальных сетей для воздушных лодок лет пять назад установили в Столичной Гавани. Специально для грузов, которые шли через Нармрот транзитом. Очень удобно: ящики привезти, на каком‑нибудь складе содержимое поменять, и концы в воду. Минимум посвященных, и по документам все чисто. А если ночью перегружать, так вообще…

— Я ж, наверное, всех его демонов переколотил, так что новая партия ему позарез нужна! – воскликнул Драммр, и тут же еще:

— Гнилые рыбьи потроха! Туда ж топать и топать, а шрады уже не летают!

Контролер был практически уверен – ящики с тварями Серых Пустошей прибудут в ближайшие часы. Чутье аж надрывалось, крича об этом. Если бы он не сглупил с воздушной гаванью, мог бы перехватить груз, а, возможно, и подловить его хозяина! А теперь, ведь, не успеет! От досады захотелось всадить куда‑нибудь здоровенный огненный шар.

— Ничего, – попыталась ободрить его Беси: – Мало ли что в полете случиться может, мы еще и раньше придем!

Когда демон и контролер добрались до Столичной Гавани, луна уже забралась высоко, и огоньки звезд засыпали все небо. Зато прием странной парочке был оказан куда более теплый. Надзиратель Зардени, живой старичок с кудрявой седой бородкой, провел их прямиком в контору. Байки о заполонивших порт бестолковых чужеземцах так и слетали с его уст.

— А один в цветастых штанишках, как увидел черномундирного верхом на шраде, повалился на землю и знай дурным голосом причитать. Чухари недасские чего с них возьмешь?! – мастер Зардени, успел выдать очередную историю на пороге прилепившейся к высокому каменному выступу будки. Дверь отворилась со скрипом, выпустив в ночь полосу желтоватого света. Тут только портовый надзиратель решил перейти к делу:

— Так вы заходите, элтерки потянем. Ящики ваши «Черная бабочка» возит. Капитан Седенгаль к первым ночным часам, вроде как, прибыть обещался. Да вот запаздывает. А вы пока со мной посидите, я от этих бестолковских с их бу–бу–бу во как устал.

Драммр глянул на Беси – только еще одного демонопровидца ему не хватало.

* * *

Каждый раз возвращаясь из Туманной Балки Седенгаль нервничал. Жилистый и невысокий капитан «Черной бабочки» предпочитал не знать, что кроется в громоздких стальных ящиках. Иногда бьется о стенки, или скребет и скрежещет. Но не догадываться он не мог. А потому боялся своего таинственного и высокопоставленного нанимателя – свидетели темных делишек долго не живут. Седенгаль проклинал тот день, когда принял предложение возить грузы из небольшого шахтерского поселка в Нармрот. Но отказаться он не мог – транспортные налоги вогнали его глубоко в долги. К тому же одного взгляда на «Черную бабочку» оказалось достаточно, чтобы прикончить все сомнения. Изящный темного дерева воздушный корабль с изогнутыми фигурными крыльями с первого взгляда покорил капитана.

В эту ночь Седенгалю было особенно не спокойно. Резкий переменчивый ветер мотал «Черную бабочку» из стороны в сторону, и капитану несколько раз приходилось корректировать курс по полюсному заклинанию. А, когда впереди показались огни Нармрота, беспокойство только усилилось. Заполненная бормотанием магов–летчиков ночная тьма стала необъяснимо зловещей. Что‑то должно было случиться. Седенгаль глянул за борт на ленивые черные воды Ильд. И тут на него обрушился удар. Плотная, прозрачная, полная жутких воплей волна. Она была только в его голове, но повалила на палубу, наполнив окружающее пространство серой сыпучей пеленой. Капитан почувствовал как «Черная бабочка» стремительно заваливается на бок. Превозмогая придавившую его силу, Седенгаль подполз к носу и ухватился за кнехт. Переднее левое крыло пустовало. На правом Верпек Герни рвал руками лицо, но губы его все еще продолжали бормотать полетные заклинания. Одни лишь уравновешивающие чары не давали «Бабочке» болтануться носом вниз.

— Внештатный один, задние! – заорал Седенгаль и принялся нанизывать кинетические слоги заклинания на непослушные пальцы. Новый удар прозрачной волны пронзил его существо тонкими ледяными иглами. Герни взвыл и не поддерживаемый более левитационной магией вывалился из своего гнезда на крыле. Нос «Черной бабочки» стремительно пошел вниз. Седенгаля выбросило за борт, но закаменевшие руки его так и не выпустили кнехт. Высокий стальной ящик вырвался из цепей, пролетел мимо капитана и громко рухнул в воду. Мгновением позже провалилась корма лодки, Седенгаля бросило в другую сторону, колено его врезалось в спинку сидений первого ряда. Он еще успел почувствовать жгучую боль, а потом свистящее пике «Черной бабочки» завершилось громким падением, и все залила тьма.

* * *

Аверон почувствовал, как задрожали и остановились временные узы его новых слуг. Совсем близко, где‑то в районе Летковской Набережной. Первым побуждением абсолютного контролера было направить свой воздушный паланкин прямо туда. Потом он подумал о том, что могло остановить полет «Черной бабочки». Страж зрит в душах, говорит с заблудшими и наставляет грешников. Даже подбираться так близко к опасному району было чистым безумием. Аверон отругал себя за помутившее рассудок желание поскорей получить в свое распоряжение послушные и смертоносные инструменты.

Абсолютный контролер поспешил покинуть арендованный в Столичной Гавани склад и велел демонам нести его в пирамиду Службы. По дороге, тихонько мотаясь в своем паланкине, он ощутил какое‑то буравящее голову прикосновение, да ыжгту пару раз слишком резко дернулись. «Показалось. Нужно держать себя в руках и не поддаваться панике», – решил абсолютный контролер.

Через час улицы ведущие к Летковским Кварталам и так уже заблокированные стражей, были к тому же перекрыты баррикадами. Командиры отрядов получили приказ не приближаться к блокированному району и не покидать позиций. Ситуация, когда чуть ли не каждый мог стать точно нацеленным оружием этого треклятого Стража очень не нравилась Аверону. Он даже думать не хот ел, что может случиться, если взятые навскидку границы опасного района окажутся неверными. «Самое время вытащить из Великой Башни Сердце Пламени», – подумал абсолютный контролер: «И отыскать нового дурачка, готового высвободить огненную стихию без помощи Ключа. А еще неплохо бы избавиться ото всего отребья Треугольника. Так чтобы надежно и разом. И вызвать на помощь нармротской страже какой‑нибудь боевой отряд».

Залеченная лучшей целебной магией рана еще ныла подёргиваясь, и Аверон был не в том настроении, чтобы прощать и щадить кого‑либо.

* * *

Драммр видел, как влекомый мускулистыми демонами паланкин набирает высоту. Летать таким образом ночью над Нармротом мог только очень высокопоставленный человек. Все подтверждалось. Почему он покинул гавань сейчас? Понял, что не дождется «Черной бабочки»? Что могло случиться с воздушной лодкой? Просто так они, как известно, не падают. Значит, на ее пути встало что‑то очень серьезное. Специалист? Почему бы и нет – парень, запросто мог быть той силой, что разделалась с «Черной бабочкой». Похоже, история приобретала совершенно неожиданное развитие. Путь Овера Мегри терялся в особняке гергема. Но окажись специалист снова в Треугольнике, Драммр ничуть не удивился бы. А воздушная лодка с демонами как раз должна была показаться в районе Большого Моста.

Контролер несколько увлекся этой версией, но все‑таки взял себя в руки и справился у мастера Зардени журнал воздушных причалов. Оказалось: «Черная бабочка» довольно регулярно курсировала между Нармротом и какой‑то Туманной Балкой, что в районе Новых Рудников. Груз ее обозначенный, как малоценные минералы отправлялся куда‑то в Игномери на паруснике «Друг ветра». Этого самого «Друга» в Столичной Гавани сейчас не было и ожидался он лишь через фазу. То есть все предположения опять подтверждались. Драммр понимал, что, возможно, раскрыл самое страшное преступление в истории Дасии, но ни малейшего понятия не имел, что с этим делать. Как‑то не привык он мыслить политически. «В таком деле без доказательств уж точно нельзя. Так что нужно заглянуть в Треугольник, отыскать место падения «Черной бабочки», а заодно и Овера Мегри», – решил контролер.

Глава 18. (День шестой)

Возведенная по проекту великого магистра Наэргерона Башня Совета самой своей конструкцией бросала вызов заседателям Дасии. Все входы в сотканный из кинетической магии главный зал располагались на головокружительной высоте в пол имгамма. За всю историю гигантского сооружения резкий холодный воющий ветер, уже унес то ли шестерых, то ли семерых слишком самонадеянных членов Совета. Чтобы беспрепятственно проникать в башню, Аверону в свое время пришлось выложить немалую сумму за толковый и надежный ветряной щит. Теперь усыпанная голубыми кристаллами полусфера постоянно находилась в тайнике его паланкина. Но абсолютный контролер все равно ненавидел жившего почти тысячу лет назад безумного магистра и его творение. Щит приходилось ведь периодически подпитывать, а значит зависимость от треклятых магов сохранялась. И все потому, что опьяненные победой революционеры уцепились за символ могущества старой Дасии, как дети малые. Даже он сам, создатель Нового Порядка, соблазнился сомнительным величием этой дурацкой каменной палки.

Привычные мысли дразнили Аверона, но в этот раз он не пытался отогнать их, а смаковал, довольный возможностью отвлечься от других, неприятных и тревожных. Вот окантованная каким‑то темным металлом плита двери поравнялась с окошком паланкина. Абсолютный контролер снял с золотой цепочки ключ – искрящуюся алмазами восьмиконечную звезду, и поместил в углубление магического замка. Ничего не произошло. Аверон повертел ключ и приложил снова. С тем же эффектом. Какое‑то время абсолютный контролер пробовал другие варианты, отлично понимая всю тщетность этих попыток – уже сколько лет с Башней Совета никаких проблем не было. Потом расчехлил переговорный кристалл и заорал, на испуганного секретаря.

Инженеры технической службы нармротских башен примчались через четверть часа с небольшим. Аверон только успел увести свой паланкин с продуваемой всеми ветрами высоты, а тут опять путь наверх.

— Классный у вас щит, мастера Шегри работа? – посмел влезть с идиотской ухмылкой молодой огненно–рыжий чародей. Другой, постарше и поспокойней дернул напарника за рукав. Аверон даже не думал отвечать. Маги инженеры поднимались на небольшой стальной платформе и чем выше, тем больше опережали бьющихся в ветрозащитном пузыре ыжгту.

Абсолютный контролер в который раз вложил ключ–звезду в замок. На мгновение, он даже испугался – вот сейчас дверь откроется, и чародеи станут свидетелями его позора. Но нет – каменная плита сохраняла спокойствие. Угрюмый маг приложил к ней какую‑то трубку, рыжий забормотал заклинание. Дверь грохотнула и чуть подвинулась, заколебались пересекающиеся ветряные щиты. Под магнетическими ударами каменная плита медленно, но уверено двигалась вовнутрь. Потом поддалась и плавно ушла, как собственно и должна была с самого начала.

— Плиты сдвинулись, вот и заклинило! – пояснил рыжий, все еще с чего‑то веселясь. Но Аверон не слушал его – освещенный мягким желтым светом центр зала–чаши пустовал. Бросающаяся в глаза с любой его точки кривенькая красная штуковина исчезла.

— Только не это! – слова помимо воли вырвались у абсолютного контролера. Он перешагнул через пропасть и прижался к невидимой границе ложи советника. Сомнений не оставалось: кто‑то завладел Сердцем Пламени. Дранный сотней шрадов ректор Ирандуарон! Больше некому. Нельзя было оставлять ему ключ. Своих соратников по Службе абсолютный контролер не подозревал ни мгновения – потому, что считал их всех (кроме Нааргаля, конечно) никчемными слабаками. Другое дело университетский затворник. От старика можно было ждать чего угодно. «Прознал о проблемах с жезлами и решил начать собственную игру»! – Аверон просто не представлял себе, чтобы кто‑нибудь другой смог проникнуть в Великую Башню: «Скоро и он навсегда уйдет в историю». Абсолютный контролер повернулся к выходу. Нужно было успокоиться и выработать план действий. Тут он заметил уставившихся на него магов–инженеров. На их лицах было любопытство и, возможно, догадка. С ужасом Аверон понял, что у него нет под рукой боевых демонов, а, если натравить на чародеев ыжгту, то при любом исходе поединка спуститься вниз на них он уже не сможет – узы носильщиков просто не выдержат смертельного риска. Значит, свидетели будут жить. Еще некоторое время. Не хорошо. Срочно нужно было изыскивать какие‑то силовые резервы.

* * *

После поражения го\'Шавов в Ревенуэре ни дасы, ни вердуги не спешили переходить к активным боевым действиям. Вполне удовлетворенный захватом вражеских укрепленных позиций на побережье генерал Брети лишь отражал вялые атаки, да развлекал солдат ночными вылазками – слишком уж странные вести приходили из столицы. Заправлявший военной машиной Дасии Нааргаль отошел от дел. Само по себе это событие говорило о многом. Брети хорошо знал абсолютного контролера – тот ни за что не отступился бы по собственной воле. Потом на связь вышел милашка Ардженди – сказал, что полностью доверяет командирским талантам старого генерала и заверил: Дасия предоставит доблестным воинам всю необходимую поддержку. Брети занервничал. Когда через пару дней примерно с теми же словами обратился Феберток, генерал уже точно знал – дело плохо.

А вот сегодня переговорный кристалл чуть потрескивая зашелся: «Внимание! Внимание! Сейчас с вами будет говорить абсолютный контролер Аверон». Брети ничуть не удивился требованиям: начать переговоры о перемирии, выслать в Нармрот отряд элитных бойцов и подготовиться к переброске в столицу еще больших сил. По правде, генерал уже пытался посылать к вердугам парламентеров. Все они неизменно оказывались на жертвенных кострах или мясницких мельницах. У противника тоже имелись собственные внутренние резоны мириться – созданные штабным магом заклинания дальнего видения частенько открывали Брети чрезвычайно занимательные картины. Вердуги грызлись между собой, их жертвенные алтари уничтожали собственных солдат и офицеров. Впрочем, стоит дасам дать слабину, как ситуация в стане противника переменится.

* * *

Ночная операция десантного отряда специального назначения «Красные игремы» прошла, как по писанному. Три легкие воздушные лодки на кожаных крыльях, тихо спланировали со стены. Кинетическая магия лишь слегка разогнала их, а дальше дело сделал попутный ветер. «Красные игремы» все черные с головы до ног, с измазанными грязью лицами обрушились на шатры дома го'сукиз. Доставившая в последние дни немало хлопот верховная жрица получила два арбалетных болта в голову. Бутылки со с люной саламандры разлетелись по лагерю, поджигая палатки, превращая вскочивших спросонья воинов в мечущиеся орущие факелы. Прикончив жрицу, «игремы» повернули назад и ударили в тыл передового поста вердугов. Лупающие глазами кое‑как вооруженные ополченцы–простолюдины так, кажется, и не поняли, почему враг оказался сзади.

Перепрыгнув через распоротое саблей тело, лейтенант Кемерток оглянулся назад. Черные крылатые тени проносились по небу, окрашенному сполохами рыже–желтого пламени. Вердугские заклинатели били по своим, разнося остатки дома го'сукиз. Вот поднялся в воздух яркий зеленоватый столб – это рванул оставленный алхимиком–подрывником «Красных игремов» гостинец. Защелкали арбалеты то ли свои, то ли вражеские. «Сматываемся»! – заорал лейтенант и рванул в сторону крепости. Впрочем, «игремы» и без него прекрасно знали, что делать.

Долгие мгновения свистящего в ушах бега. Взмахи мощных крыльев, крики и визги где‑то сзади. И вот над головой Кемертока начали расцветать огненные вспышки магического прикрытия. «Успел»! – подумал лейтенант вскакивая на небольшую подъемную платформу. Что‑то скрюченное низким длинным прыжком бросилось на него из темноты. Кемерток отмахнулся саблей и повалился на уже оторвавшийся от земли стальной щит. Левая его рука привычным движением вогнала кинжал в жуткую серую голову.

— Смотрите‑ка, лейтенант нам гостинца притащил! Ты как, уже отымел его или для полковника первый разочек приберег? – заорал сверху, высунувшийся из‑за каменного зубца, знаменщик Смерки. На этот раз Кемерток был почти что рад видеть его круглую красную вечно ухмыляющуюся рожу.

Когда на следующий день пришел приказ приготовиться к передислокации в Нармрот, «Красные игремы» иначе как шутку его не восприняли.

— Оба–на, ребяты! Живем! Говорят в столице девки рожать перестали, вот нас и вызывают! – поспешил сострить Смерки.

Впрочем, золотистая воздушная лодка, вместившая небольшой отряд с нашивками красной кошачьей головы на плече оказалась самой что ни на есть настоящей.

* * *

Ректор Терам Ирандуарон любил играть. Жизнь его уже добрую сотню лет как зависела лишь от верного расчета телесных заклинаний, да никак не поддающихся науке прихотей магнетизма, продлевающих существование некоторых чародеев. Чтобы при таком раскладе сохранить здравый и работоспособный рассудок, старик–ученый разрешил себе некоторое количество риска и непредсказуемости. Именно из этих соображений он не поддержал старый Совет, составленный семьями наследной магической аристократии. «А почему я, собственно, должен вступаться за этих зажравшихся бестолковых индюков»?! – сказал он себе тогда. Впрочем, о том решении ректор уже успел несколько раз пожалеть.

На днях, когда профессор Варпени нашептал ему, загнав в глухой коридор: «Черномундирные скупили всю боевую магию Нармрота. Что — то с их треклятыми жезлами, не иначе. Настало время для решительных действий»! – Ирандуарон просто ответил: «Может, и настало». Вообще‑то, ректор уже знал о странном поведении Службы, равно как и о том, что профессор Варпени возглавляет несколько пригревшихся под университетской крышей контрреволюционных кружков. Но, очень сомневался, что новая власть так просто споткнется – за последние годы она продемонстрировала удивительную устойчивость.

Так что Ирандуарон ощутил лишь некое приятное волнение, когда кристалл перстня–октограммы явил прерывистое мерцания, свидетельствующее о том, что кто‑то проник в святая святых Университета – кабинет ректора. Кабинет этот был оснащен изощреннейшей охранной системой, оставшейся в наследство от прошлых владельцев. Кое‑что, впрочем, добавил и сам Ирандуарон. Правда, все самое ценное: формулы, артефакты, документы и редкие кристаллы – хитрый старик хранил совсем в другом месте, гораздо менее защищенном.

Изныв ая от любопытства, ректор пустился в долгое путешествие по темным лестницам и коридорам древнего здания. Что‑то ярко–красно–сине–зеленое промелькнуло впереди. Ирандуарон поморщился: телепортирующийся Пуфус, которого идиоты с кафедры животного магнетизма уже три месяца как поймать не могут.

Наконец‑то, кабинет. Украшенная полустертой резьбой бронзовая дверь без ручки. Она отворилась, лишь только ректор приложил перстень к центру, оплетенной то ли плющом, то ли змеями, октограммы. Небольшой холл, сквозь иллюзию пола проглядывает кишащая шипами глубина. Самая примитивная защита. Ирандуарон ступил на сотканную из кинетического магнетизма дорожку и двинулся дальше. Интересно, на чем же споткнулся взломщик? Невидимая стена лезвий, ледяной капкан, огненная корона – все было пройдено чисто. От любопытства у ректора аж пот на лбу выступил. Но вот, миновав заставленную стеллажами библиотеку, он увидел тело. Коричневая мантия в мелкую клетку – значит, лаборант или уборщик. Может, даже студент. Старику на мгновение стало жаль несчастного – прошел все, а погиб из‑за сущей ерунды. Слишком резко потянул на себе поломанный ящик стола. Там хранился результат одного забавного эксперимента: остроугольные звезды прыгучие, как мячи из южного сока, и разящие, как кинжалы. Ирандуарон так и не смог придумать им названия. Забавная все‑таки штука – жизнь. Ректор перевернул незадачливого грабителя на спину. Лаборант Дакерхи. Шипастые мячики впились ему в бедра и в живот, один даже до груди достал. «А ведь этот человек работал на Службу», – неожиданно вспомнил ректор: «Во всяком случае, деньги их брал».

Ирандуарон скомкал уже начавшую редеть бороду: «Интересный получается поворот». Вообще‑то, он рассчитывал найти в кабинете кого‑нибудь связанного с магическим трестом Эфрузта. «Эти вечно охочи до чужих заклинаний», – пробормотал ректор, следуя неспешному течению мыслей. Но чтобы Служба? Вроде бы, ничего сверхопасного он не изобретал. По крайней мере, в последнее время. Объяснения не находилось, и это не нравилось старику. Через четверть часа, проверенные и преданные ему лично люди начали получать весточки: «Из Университета не выходить. Быть начеку». Обитель магической науки при необходимости могла выдержать длительную осаду. Еще у ректора была группа студентов усердно отрабатывающая два весьма экзотических заклинания, которые при сложение в одно становятся довольно сильной и неприятной боевой магией.

В общем, еще не представляя, что может произойти, Ирандуарон начал готовиться к неприятностям. Вечером к нему влетел красный и запыхавшийся Варпени.

— Мои люди узнали, что Сердца Пламени больше нет в Башне Совета, – выговорил профессор магики, совсем позабыв о том, что он простой ученой с кафедры Магии Звука и ни к каким тайным организациям не принадлежит.

— Спокойно, – отвечал ректор: – Вероятнее всего, они попытаются обвинить нас в похищении. Чтобы распустить слухи им понадобиться, по крайней мере, несколько дней. А мы, значит, создадим сплетни о том, что это сделала сама Служба, и будем готовиться к худшему. Кстати, ты не думаешь, что черномундирные специально инсценировали похищение?

Когда Варпени ушел, ректор, наконец‑то, заулыбался вволю. Богатое воображение лидера подпольщиков, наверняка, соорудит красочную картину заговора Службы.

* * *

В гильдию колдунов Аверон заглянул ближе к вечеру – нужно было сделать срочный заказ. Абсолютный контролер старался не афишировать своего тесного сотрудничество с бывшими коллегами. Во многом его стараниями гильдия с каждым годом приобретала все больше влияния и богатства. В отличие от Нааргаля, Аверон имел все шансы стать неплохим мастером, не таким, конечно, как Ренгаль, но и не бездарем. Некое теплое чувство к профессии абсолютный контролер сохранил. А еще он являлся одним из крупнейших частных заказчиков гильдии. Что, вполне естественно, предпочитал держать в тайне. В этот раз все его запасы закончились куда раньше обычных сроков, и Аверон решился наведаться под Черный Купол. К тому же неплохо было узнать, не говорят ли чего про смерть мастера Ренгаля.

Абсолютный контролер оставил свой воздушный паланкин во дворе одного надежного заведения и вышел к гильдии дворами.

Порез, залеченный сразу же после того неприятного инцидента лучшей целебной магией, казалось, заныл, от пробежавшего по телу приятного холодка – все‑таки он рисковал, оставшись без охраны. Правда, гномская кольчуга, разрушитель и несколько защитных заклинаний делали его не самой легкой добычей, но Аверон больше полагался на скрытность и непредсказуемость.

Охрана у входа получила пару золотых и сразу же позабыла все правила и вопросы. Абсолютный контролер спустился по стальным ступеням, вдыхая сладкий запах воспоминаний. Внезапно, что‑то мягкое попало ему под ногу. Аверон глянул вниз. Это была крыса. Без шерсти, с темными струпьями кожи на посеревших мускулах и потухшими камешками глаз. От неожиданности абсолютный контролер как‑то неловко отскочил, споткнулся, но успел схватиться за стену. Капюшон слетел с его головы. Странная тварь прихрамывая скрылась под забором. Аверон оглянулся – лишних глаз поблизости, кажется, не было. Только хромой служка тащил тележку с мусором.

Глава 19. (День шестой)

О том, что все пути в город заблокированы, жители Летковских Кварталов узнали утром. Когда местные перекупщики двинулись за товаром и наткнулись на ощетинившиеся копьями баррикады. Жизнь района держалась в основном на умелой перепродаже. Местные торгаши выбирали лучшее из того, что мог дать Треугольник, самое дешевое из того, что производил Нармрот и самое странное из того, что можно было найти в Столичной Гавани. При всей заброшенности Летки здесь можно было найти и вполне приличные товары, причем по лучшим ценам. Когда перекрыли Большой Мост, летковцы лишь повздыхали над убытками. Отгородиться от Треугольника и стать если не респектабельным, то хотя бы приличным районом – было их давнишней мечтой. Этим утром они просто не поверили своим глазам. Неужели такое возможно? Торговцы все брели от улицы к улице, в надежде отыскать в оцеплении брешь. Растревоженные соседи выходили поглядеть на небывальщину. Мальчишки подбегали к баррикадам и швырялись камнями. Случайно оказавшиеся на Летке бедолаги умоляли стражу пропустить их.

К полудню весь район был поглощен обсуждением ситуации. Мужчины собирались около пивных и трактиров. Вокруг «Гномьей могилы», «Золотой драгвы» и «Бороды магистра» образовались горлопанящие толпы. Везде проклинали черномундирных, одни призывали выстроить собственную линию обороны, другие считали, что лучше атаковать стражу. Выдвигались самые разные планы вылазок.

Женщины шушукались по соседским кухням и постоялым дворам. Говорили о мужск ой глупости, о том, что все из‑за дурацких походов на Службу. Матушка Геркток даже собрала товарок и вывел к одной из баррикад. Старуха долго распиналась: простите, мол, тупых мужиков, мы их быстренько приструним, а такие чрезвычательные меры совсем ни к чему.

— Иди отсюда бабуля, у меня приказ. А будешь разоряться – так сейчас в твою дряблую задницу из арбалета как засадят, – заорали на нее из‑за укреплений. Солдаты и так были раздражены до крайности. У них еще с ночи возникли проблемы с жителями приграничных домов. Те, вроде как, к пятому округу не относились, и было не ясно что делать с ними и их жилищами. В конце концов, всех переправили в дома по другую сторону баррикад. Протесты, ругань и мелкие потасовки окончательно перепортили всем настроение.

* * *

Банда Нарима Дылды, вынырнула из переулка, как быстрая рыбья стайка. У всех в руках и в карманах были собранные за час с лишним камни. Мальчишки обстреляли позиции стражи сходу, посылая метательные снаряды навесом поверх баррикад. Раждан несколько раз запустил свои фирменные, метя в какое‑то шевеление. Есть! Кто‑то аж взвыл от боли. Ребята готовы уже были броситься наутек, когда с позиций стражи щелкнул арбалет. Раждан видел, как в живот Нарима с жутким хлюпом врезается короткая стрелка. Дылда смотрит непонимающе и падает на колени. Потом все понеслись прочь диким сминающем мир в непонятное месиво бегом. Кто‑то кричал: «Убили! Убили! Стражники убили Нарима Дылду»!

Рыжая Севера получила пощечину от Келмара Горшечника, отца Дылды, и отскочила прошипев: «Но это правда»! Раждан просто стоял и смотрел, ему не верилось, что все случилось на самом деле. Келмар зацепился за этот взгляд, схватил нож и выбежал из дома. Он так и не нашел ту улицу. Полез на баррикаду, и больше его никто не видел. Новости распространялись. «Наших убивают»! – кричали и шептали во дворах. И никому не надо было объяснять, кто такие «наши». Очень скоро по району забродили мрачные группки, выискивая знакомых и оружие. Правда, все планы сводились к туманному: «Мы им покажем».

* * *

Гегир, ставший с недавнего времени Росомахой, пил пиво на постоялом дворе. После того, как ушел Фес, здоровяк больше не знал, что ему делать. Касания Резиг–тара расплывались по его вялому сознанию, оставляя после себя лишь ненависть к мору. Впрочем, меток Чистоты Гегир тоже больше не видел. Из Возрожденной Гвардии осталось лишь семь человек. Они собрались в «Лисьем гнезде». И все они, как Гегир, не были созданы для тонкого восприятия. Именно поэтому никто из них не добрался до пирамиды Службы. Теперь в их головах все путалось и гудело. Праведный гнев Стража призывал к священной войне, но прорастить в мутном болоте сознаний зерно разумного плана пока не мог.

Потом Гегир услышал крики с улицы:

— Эй, толстозадый, выходи! Пойдем на стражников… Что значит, не выйдешь?! Они наших убивают!.. Да, какие дела могут быть, когда все дороги перекрыли?! Ах, ты ж гадина толстопузая, подстилка черномундирская! Предатель прогнивший! – проклятия завершились треском разбитого стекла. Через несколько мгновений Возрожденная Гвардия выскочила на улицу. Все стало предельно ясно. «Смерть мору! Смерть пособникам тьмы»! – звенело в их головах так отчетливо и опьяняюще сладко. Они ворвались во двор незадачливого толстяка, вышибив хлипкие ворота. Скрюченная визгливая старуха выбежала навстречу. Звонкая оплеуха бросила ее на смешанный с мусором и комками глины серый гравий. Никакой пощады мору! Вывалился на порог хозяин жирный и краснощекий. Гегир вогнал кинжал в его торчащее из‑под линялой рубахи брюхо. Вытащил и ударил рукоятью по выпученным от удивления глазам, а потом резанул по горлу. Старуха хрипела и пыталась подняться – ей размозжили голову арматурой. Гвардия устремилась в дом, опрокидывая редкую, старую мебель. Никого больше не обнаружив, выволокли тела за ворота. Мужики, призывавшие покойного толстяка идти на стражников, стояли, разинув рты. Один носатый и лысеющий бросился наутек, лишь заметив Гегира с окровавленным кинжалом. Трое других замерли и лупали глазами.

— Так ему и надо скаредному предателю, – проговорил, наконец, один странным не своим голосом. Некоторое время длилось молчание. Чужая и чужеродная воля блуждала безумным блеском глаз. Потом все поняли: Резиг–тар принял пополнение.

Тут из соседнего двора выскочил мужик в одних только домашних рваных штанах.

— Что ж вы, хер драные, делаете! – растрепанный и чернобородый он замахнулся каким‑то заржавленным остроносым молотком и бросился к Гегиру. Друзей толстяка проигнорировал и получил тупым мечом по голой спине. Повалился вперед к ногам Росомахи. Гегир ухватил его за сальные черные космы и ткнул кинжалом в основание шеи.

После расправы у «Лисьего гнезда» бессмысленная бойня начала расползаться по Летке. К охоте на предателей и приспешников присоединялось все больше и больше народа. Сны Стража, полные ненависти и необъяснимого праведного величия, бродили в умах, как хмель в молодом вине. Те, кого не коснулось это массовое помешательство, пытались укрыться в своих домах. Некоторые присоединялись к погромщикам, только чтобы не стать их жертвой. Иногда волна безумия шла на убыль, и, пристыженные криками женщин или кровью на руках, мужчины расходились по домам или искали забытья в крепких напитках. Разбавленная всяким сбродом, Возрожденная Гвардия действовала как банда мародеров. То собираясь, то разбредаясь, шаталась по району без всякого плана, набрасываясь на подвернувшихся под руку несчастных, преследовала их по одним и тем же улицам. Часто врывалась в уже раз грабленные дома и, не находя живых, глумилась над трупами и крушила ветхое имущество. К вечеру Гвардия охрипла от крика и плохо держалась на ногах из‑за бестолковых погонь и неумеренного возлияния.

* * *

Профессор Берток, Удавчик и еще дюжина беглецов из Треугольника ночевали на постоялом дворе «Серебряная рыба». Вообще‑то, их должны были довезти до Столичной Гавани, но потом что‑то громыхнуло в отдалении и Удильщик на отрез отказался двигаться дальше: мол, черномундирные могут запросто на причалах шмон устроить, а попадаться ни ему не стоит. Матушка херберток сперва посветила фонарем на лица ночных гостей, но заметив среди них ребятишек, женщин и стариков, впустила. В тот день других постояльцев у нее не было, и упустить случай подзаработать хозяйка не могла. С утра пошли плохие новости, и никто не решился покинуть «Серебряную рыбу». К обеду соседки нашептали о погромах. Пекарша ехидно процыкала:

— Гляди, Цевера, прознают, что ты тут чужаков держишь – ворота‑то твои с рыбешкой сшибут да всем кишки выпустят.

Матушка херберток чуть мокрой простыней да по поганым губам не залепила: