Пешка и королева

— Ответ неверный. Параллельные линии пересекаются. Это правда. Это — правда.

Офицер сделал два строевых шага, вытащил электрическую дубинку и пустил ток. На конце дубинки заплясала голубая дуга.

— Существует ли душа?

Марк переводил взгляд с чиновника на офицера полиции и обратно. Мысли тяжко ворочались в его отравленном транквилизаторами мозгу, не имея возможности найти подходящий вариант действий.

— Нет, — наконец сказал он.

Офицер шагнул вперед и ткнул дубинкой в живот Марку. Парня пронзила конвульсия. Офицер секунду подержал дубинку, потом отдернул. При этом ни один мускул не дрогнул на его лице. И только после этого Марк почувствовал ноющую боль.

— Вы ответили на вопрос потому, что хотели избежать неприятных последствий. Это неправильно, — монотонно сказал чиновник, — Вы должны верить в то, что души нет, а параллельные линии пересекаются и не допускать никаких иных вариантов. Я повторю вопрос….

….Через час то, что осталось от Марка — тело истерзанного человека в бессознательном состоянии, унесли в камеру предварительного задержания и оставили до следующего допроса. Боль он перестал чувствовать уже после получаса истязаний, она настолько переполняла его существо, что воспринималась как данность. По-настоящему его мучили судороги, которые вызывал ток. Разряды заставляли тело выгибаться колесом. Нервные окончания и потом судорожно сжимались, вызывая ужасные боли. Еще пару часов после беседы с чиновником из Министерства его сотрясала дрожь. Боль отступала так медленно, что он боялся пошевелиться и вызывать новый ее приток. Ему казалось, еще немного — и легкие откажут, а глаза лопнут от внутреннего давления.

Вечером он почувствовал себя немного лучше и смог сесть на койке.

«Вот как прекрасен наш мир», — пришло ему в голову. — «Ложь, в которую верят, становится правдой». Марк с наслаждением прислонил затылок к холодной стене камеры и позволил себе расслабиться. Из-под койки выбежал здоровенный таракан, остановился, задумчиво пошевелил усами и торопливо скрылся под парашей. Это было самое значительное событие за весь вечер, если не считать попеременно возникающего и исчезающего шума, исходившего от труб. Те ныли, словно пораженный кариесом мастодонт.

Марк бездумно смотрел в противоположную стену, щупая взглядом каждую выбоину. Воспоминания вламывались в поток мыслей, как нос траулера в толщу льда. Лица, образы, силуэты. Недодуманные мысли, незаконченные поступки, все с приставкой «не». Привет от какой-то королевы. Что за королева? В городе может быть только одна, и то, она не реальней привидения. Бессмыслица…

— Экспедитором? — бесцветным голосом спросил клерк в отделе кадров, бегая глазами по строчкам резюме.

— Ну да, — сказал Марк.

— Срок действия вашего паспорта истекает через четыре дня, вы в курсе?

— Да.

— Вредные привычки?

— Нет.

— Состояние здоровья?

— Удовлетворительное.

— Притязания к уровню оплаты?

— Я открыт для предложений.

Клерк что-то черкнул карандашом в резюме.

— Хорошо. Вы занесены в нашу базу данных. Как только мы примем решение, сразу же свяжемся с вами. Только вот паспорт…

— Как истечет срок действия, так сразу же и поменяю, — пожал плечами Марк, — по-моему, это не проблема.

— Ну да. В общем, всего наилучшего, — клерк растянул губы в вымученной улыбке.

Марк вышел на улицу, подсчитывая в уме убытки — на проезд, покупку информационной полосы, распечатывание резюме. Это было уже двенадцатое собеседование за последнюю неделю. Осечку в данном случае он понял уже с первых секунд появления в фирме — по лицу того «белого воротничка». Случалось, что он подходил по всем параметрам, и не брали. В некоторых организациях его готовы были принять, но он всякий раз просил время, чтобы «подумать». Мизерного пособия по безработице совершенно не хватало на пропитание, не говоря уже о плате за комнату, услуг водопровода, отопления и предоставления энергии. Тем более жил он не один.

Вика ничего не умела делать по дому. Между тем, нужно было постоянно следить за чистотой одежды, хоть иногда убираться в комнатах и готовить пищу. Если уж быть честным, Вика вообще мало что умела. Только сидела весь день у компьютера, создавая программы, общаясь с неведомыми друзьями, решала неведомые ему, простому рабочему парню с окраины задачи. Хрупкая девочка с невыразительными чертами лица и почти прозрачными глазами, в которых отражался этот невзрачный мирок. Слишком серьезная, слишком умная, слишком… не такая, как все. Поэтому Марк не мог позволить себе роскошь наподобие круглосуточной сменной работы с дежурствами по три-четыре дня. Нужно было что-то, недалеко от дома, чтобы после работы не задерживаться, чтобы зарплату платили вовремя. Марк понимал, что это из разряда утопий. Но продолжал с какой-то звериной упорностью рассылать свои резюме в конторы по соседству, зная, что никогда его туда не возьмут. Посочувствуют — да. Посоветуют обратиться вот сюда и вон туда — возможно. Не обратят внимания — наиболее вероятно. Пошлют подальше — почти предсказуемо. Но на работу не возьмут. Потому что он — третий сорт.

Марк смотрел на несущиеся по автостраде машины. Машинами управляли люди. Людей контролировал Оракул, над которым курсировало недремлющее ОКО-17 Ап-тауна. Оракул вроде бы отчитывался по итогам финансового года перед Президентом и Сенатом страны, которые в свою очередь и шагу не могут сделать без некоего Молоха — самого главного центра обработки информации. Существует еще объединение каких-то наций. Цепочка тянется вдаль, и конца ее не видно. Марк смутно припоминал лицо главы государства. Ни одного из сенаторов ему увидеть, как-то не довелось. А, собственно, зачем? Жизнь течет своим чередом. Люди работают и отдыхают; отдых сладок, потому что он наступает после изнурительной работы, работа делается потому, что приносит удовлетворение и после нее наступит законный отдых. И таков мировой порядок до конца времен. Ты либо крутишься как белка в этом гигантском колесе, либо вылетаешь из него. А вот запрыгнуть обратно, весьма нелегко. Подстроиться под общий ритм и вписаться в этот сумасшедший танец. Безразлично-чудовищный и в то же время величественно-прекрасный.

Когда-то одна из таких вот машин преподнесла Марку сюрприз, кардинально изменивший его нехитрое житье электромонтера.

Первое видение накрылось вторым. Загородное шоссе, залитое июльским солнцем. Влетевший в дерево «минивэн». Смятый в гармошку от удара капот. Навалившийся на руль человек, весь в крови. Рядом женщина, с проломленным черепом. Руки безжизненно покоятся на коленях. Голова откинута назад, рот открыт в немом крике. Красоту женщины уродует страшная рана. Правая задняя дверь машины распахнута. Вещи в беспорядке раскиданы по сиденью. Сколько он стоял так, в полной тишине, пытаясь осмыслить происходящее? Затем он увидел девчонку, в нескольких десятках метров, под деревом. Девчонка словно проявилась там как изображение на черно-белой фотобумаге давних лет, спокойно сидела и смотрела на машину и на приближающегося к ней с наплечной сумкой негра, который испуганно спросил, цела ли она. Она совершенно ровным голосом говорит, что да, и что ей хочется уйти отсюда. Негр хлопает смешными разноцветными глазами. Вид у него глупый. Он протягивает крупную мозолистую ладонь и говорит: «Пойдем». Она встает, берет его под руку, и оба быстрым шагом удаляются с места аварии в сторону ферм.

Только на следующий день, до того накормив, напоив, спрятав девочку от посторонних глаз, он решится расспросить ее о подробностях происшествия. И убедится в сделанных бессонной ночью выводах: надо валить в город. Обращаться в полицию — безумство. Упекут за решетку, без суда и следствия. Им только повод дай отыграться за свое половое бессилие. Вообще не следовало подходить к машине. Конечно, сейчас поздно причитать. Но его охватило странное чувство, словно он должен был подойти, и словно жизнь и безопасность девчонки его долг, смешно сказать, даже предназначение. Хотя копы придут к выводу о причинении смерти по неосторожности, несчастном случае или популярной ныне версии коллективного самоубийства, они все равно прочешут близлежащие окрестности.

Полагаться на родственников в сложной ситуации глупо. Нужно обращаться только к тем, кто реально может тебе помочь за вознаграждение, или по старой памяти. Предоставит жилище. Сделает свидетельство о регистрации. Внесет изменения в банк данных. Превратит девчонку в сироту, а тебя самого в пожизненного опекуна. У Марка такие знакомые были. А еще у Марка были отложенные деньги, которые он копил, чтобы умотать на историческую родину — Гавайские острова и прожить там тихую жизнь. Поэтому все получилось. И не получилось одновременно. Прощайте, Гавайи.

Одним из его знакомых был Джо. Марк увидел себя в его комнатушке гостиничного типа. Как в руках у него оказывается запотевшая бутылка темного эля. Ирландский, хвалится Джо. Настоящий. На экране компьютера замерло изображение красивой обнаженной девушки, а на его фоне командная таблица. Черный квадратик закрывает самое интересное место между бедрами. Курсор успокаивающе мигает.

— Работа, — повторяет за ним Джо. — Уже нашел что-нибудь?

— Да. На автомойке.

— И это дерьмо тебе явно не подходит, — догадывается Джо.

Марк кивает. Скрывать нечего.

— Я, как видишь, не босс крупного концерна. Но кое-что могу предложить. Заработок непостоянный, опасный, серый, — Джо выдувает слова медленно, как пузыри.

— Мне нужен посредник. Мне нужны клиенты. Клиентам нужен я. Между мной и клиентами стоит моя 1 категория. Такая беда. Ты согласен?

Марк не раздумывает ни секунды.

Эта же клетушка, но спустя год. К интерьеру добавляется пара кактусов на подоконнике, обнаженная девушка теперь украшает не экран компьютера, а кровать возле стены. Отвернувшись, она спит. Одеяло сползло с бледных лопаток, спина живописно изогнута.

Компьютер шумит, нарезая на чип программу. В пепельнице дымится забытый окурок. В руках у них неизменные бутылки эля. Они старые партнеры, тертые калачи и работают вместе уже сто лет. Оборотень стал настоящей звездой в трущобах Ап-тауна.

…- Сложно сказать, когда именно появился Оракул, — рассуждает Джо, — Вернее, когда Оракул осознал себя. Думаю, это связано со сказками про искусственный интеллект. Вполне вероятно, сказки как раз спровоцировали развитие автономных информационных систем, или появились в результате их же деятельности. В конце концов, если верить в Санта Клауса, рано или поздно на улицах появятся бородатые люди, одетые в красные куртки на белом меху. И люди эти будут разгуливать с мешками подарков за пазухой. Плевать, что они ненастоящие. Дети-то в них верят. А мы — такие же дети. Только повзрослевшие.

Джо пожал плечами (как будто ему приходится объяснять очевидный факт) и флегматично отхлебнул из бутылки. Некоторое время они сидели в полном молчании и смаковали напиток. Марк усердно сковыривал этикетку с горлышка.

— Первоначально, он был секретной разработкой военных, как и Интернет. Если сравнивать всемирную паутину с сеткой нервных окончаний, то Оракул похож на нервный узел, а Молох — на мозг. Кстати, знаешь, кто такой Молох на самом деле?

— Нет, — говорит Марк.

— Молох — это карфагенское божество. Типа Зевса у греков. Древние римляне придумали легенду, по которой жестокие варвары карфагеняне якобы приносили ему в жертву грудных детей. Первый пример информационной войны, кстати. Ну вот. Вначале Оракул выполнял функции Интернет-провайдера, спутниковой связи, вел счета абонентов и диагностику проводов. Затем ему поручили систему электронных выборов и расчет бюджета. Затем Ван Чонг изобретает нейроволокно с адаптером и создает первый эмулятор 3-D реальности. Сразу же появляется первая версия Сети, Кибернет — продвинутый вариант Интернета, по которому отныне можно ходить пешком, как по парку. Инновация распространяется со скоростью чумы и через пяток лет молодежь почти вся подключена к Сети. Приток информации растет, и для ее обработки нужен очень мощный компьютер…

Джо выжидающе смотрит на Марка. Тот улыбается:

— И этим компьютером оказывается Оракул.

— Да. Оракул-17, или ОРЛ-17, операционная мощность которого к тому времени возрастает почти в десять тысяч раз. В других городах аналогичная ситуация. Оракулы напрямую подключаются к Сети и принимают бразды правления, — Джо щелкает пальцем. — Мы вступаем в прекрасный новый мир. Дальше ты знаешь. Экономический бум. Тотальное планирование средств. Высвобождение колоссального количества энергии. Технократия как официальная идеология. И гражданская война за контроль над суперкомпьютером. Правая рука калечит левую.

— Чрезвычайное положение, — продолжает Марк. — Ограничение прав. Деление города на сектора. Введение гражданства по категориям. Глобальное «адаптирование». Комендантский час. Право на насилие.

Джо закрывает глаза и декламирует на память:

— «Поправка 21. Каждый гражданин имеет право защищать свою жизнь, честь, достоинство всеми не запрещенными законом способами. Каждый гражданин имеет право на необходимую оборону. Каждый адаптированный гражданин имеет право на применение насилия, по отношению к другим адаптированным гражданам, вплоть до причинения смерти, если возникнет угроза его жизни и здоровью с их стороны. Каждый гражданин имеет право на причинение смерти по отношению ко всем не гражданам, если возникнет угроза его жизни и здоровью с их стороны. Правоохранительные органы имеют право на государственное принуждение по отношению ко всем гражданам и не гражданам в любой ситуации».

— Да, — выдыхает Марк. — Слово в слово. Теперь его очередь говорить отрешенным канцелярским тоном:

— «Согласно категориям гражданства, — вещает его голосом кто-то, — город делится на зоны частные и зоны общего пользования с односторонней связью. Это означает, что граждане 1 категории имеют право находиться во всех зонах, кроме резерваций, а граждане других категорий — лишь в той зоне, где им разрешено. Категория гражданина определяется по его паспорту, составленному на уникальной комбинации его генного кода. Не гражданам запрещено деторождение. Поэтому одна из целей Сопротивления — поиск граждан как биоматериала для продолжения рода: обычно выкрадываются женщины. Члены Сопротивления выступают за коммуну и равноправие. Не граждане — мутанты, преступники, религиозные фанатики, лица со смертельными заболеваниями, индивиды с психическими отклонениями. По общему правилу не гражданином считается всякий, у кого отсутствует биометрический паспорт. Люди из Сопротивления называют свою резервацию Страна Свободы. Резервация отгорожена от других зон города высокой стеной с многоуровневой защитой, тщательно охраняется. Не граждане выполняют самые примитивные работы. Граждане 3 категории — обслуживающий персонал. Граждане 2 категории — специалисты на производстве, инженеры сетей и т. п. Граждане 1 категории — технократическая элита, управленцы, финансовые магнаты, сосредоточивающие в руках всю свою власть. Граждане связаны между собой нейро-электронной сетью, что позволяет контролировать их поведение и отслеживать уровень их счастья.»

— Умница, — говорит Джо, изменившимся голосом. Глаза мутнеют. — У меня есть для тебя новость. Слышишь? — Вдруг Джо роняет бутылку, подскакивает к нему и дает звонкую пощечину.

— Слышишь?! — орет он дурным голосом. Комнатка тонет, уходит на дно памяти.

— Для тебя есть новость, уголек! — кричат над ухом Марка. Сильная рука трясет его так, что внутренности булькают. Марк открывает глаза, перед ним знакомый краснокожий офицер Сэм.

— Ага, проснулась спящая красавица! — улыбается он, — Ну-ка, подымайся. С тобой хотят поболтать по душам.

Спустя десять минут помятый, но уже проснувшийся Марк сидел в знакомом зале с прозрачными стенами. Ничего не изменилось. Он как будто вернулся в прошлое на один день. Все тот же чиновник терзал все ту же папку, к которой добавился переносной компьютер.

— У Министерства к вам деловое предложение, Марк Свенссон. Министерство рассчитывает на вашу личную сознательность и гражданскую позицию. Вы конечно же в курсе, что Сопротивление паразитирует раковой опухолью на теле города. Оно мешает всем гражданам работать и наслаждаться жизнью. Преследует какие-то параноидальные цели. За один только прошлый месяц было совершено пять террористических актов. Эти фанатики будто с ума посходили. Погибло полтораста мирных граждан, и среди них дети, старики, женщины. Дети, Марк. Беззащитные дети. Если вы не думаете о своем благополучии, подумайте хотя бы о них. Неужели вам безразлична судьба ребенка? Вполне возможно, что мы ошибались и вы не причастны ко всем этим ужасным преступлениям против мира и безопасности. Но мы уверенны, что у Марка Свенссона есть необходимая информация. Мы не хотим применять насилие, мы не гестапо. Поэтому предлагаем следующее. Вы сообщаете все, что знаете о Сопротивлении и его боевиках, а мы предоставляем вам в качестве привилегии за заслуги перед городом пожизненное гражданство 1 категории.

Главный козырь выложен. Чиновник переводил дух, украдкой вытирая губы платочком.

Марк съежился. Он знал, что Министерство свое слово сдержит. И он знал, что с ним сотворят в случае отказа от сотрудничества. Вчерашний «урок правды» был всего лишь разминкой перед основным действием. При мысли об этом Марка передернуло.

— Мне нужно только одно, — произнес он.

Чиновник напрягся.

— Отдайте мне куклу.

Чиновник расслабился, на его высушенном лице появилось выражение умиления.

— О чем речь, Марк. Ваши вещи в полной сохранности. Никто к ним не притронется.

Так я и поверил.

— Прямо сейчас, — с нажимом сказал он.

Чиновник секунду поколебался.

— Ну, хорошо, — сделал величественный жест. Сэм скрипнул зубами, но пошел выполнять задание: принес прозрачный мешок с его барахлом, плюхнул в угол. Кукольное тельце застыло в ворохе белья, как мезозойская муха в янтаре. — И не говорите потом, что Министерству безразлична судьба граждан.

— Я скажу все, что знаю.

Чиновник одобрительно сложил ручки на столе. «Сука», — подумал Марк, — «тебя бы прикладом, испытал бы на себе то же, что и мой отец когда-то. И ботинком в зад, и гнать пару километров по урочищам. Не давать оглядываться».

— Я знаю, — начал Марк, — что Сопротивление пытается уничтожить администрацию города и филиал Министерства, отстаивая свои права на свободу передвижения и еще много всяких других прав. Активисты Сопротивления находятся в резервации, куда простые граждане боятся сунуться. Это самые опасные и криминогенные кварталы города. Туда даже полиция не рискует заходить, — Марк позволил себе ухмыльнуться и покосился на Сэма, — А если и суют башку в петлю, так всем взводом, на БТР. Не гражданам запрещено ходить по городу. Поэтому те, кому очень надо, прибегают к уловкам, большинство из которых я не знаю. Насчет байки про блуждающую дыру в западной стене, думаю, вы в курсе. Вот. Наиболее отмороженные революционеры называют себя «борцами». Они ненавидят все, что связано с компьютерами, техникой, Оракулом и его адептами. Сопротивлением руководит некая Королева. Никто ее не видел, но все отзываются о ней с… почтением что ли. Потому что она ценит людей и никогда не пошлет их на смерть, если того не требует более высокий интерес. Она еще ни разу не совершила ошибки. Она бьет по самым уязвимым местам в системе безопасности города. И скажу еще кое-что, господин хороший, — у Марка вдруг появилось опасное чувство вседозволенности, он осмелел, — Мне глубоко накласть на вашего Оракула и на ваше Сопротивление, имел я вас всех туда и сюда. Ваша мышиная возня мне абсолютно до лампочки.

Марк не удержался и показал заученный с детства жест.

— Это все, — добавил он. На душе заметно полегчало.

— Прекрасно, — промурлыкал чиновник. — Однако вы себя недооцениваете. Вы знаете гораздо больше, чем кажется, хоть и не подозреваете об этом. Как известно, возможности человеческого мозга выходят далеко за рамки нашего понимания, но мы научились кое-чему.

Марк почувствовал, как горло пересыхает. Только не это.

— Это называется «адаптированием». К сожалению, у нас нет времени на полноценную процедуру с вживлением датчика и загрузкой базовых программ. Ограничимся министерским гостевым доступом.

Очкарик кивнул копам, и те вышли из комнаты. Прошло несколько минут, и они вкатили в комнату на тележке прибор, ощетинившийся проводами. Рыбина подсоединил устройство к разъему в стене, а Сэм развернул и включил его. Прибор чем-то смахивал на увеличенную в размерах кофеварку. Действовали копы сноровисто, сразу было видно, что им это приходилось проворачивать не первый раз. Рыбина вытянул два датчика с присосками и прикрепил их к вискам Марка. Сэм нажал кнопочку в кресле, и репатрианта опутала пара обручей. Дышать сразу стало трудней.

— Готово, сэр! — отрапортовал Сэм.

Чиновник кивнул и нажал кнопку на клавиатуре компьютера. Его раздражали ужимки полицейских. Одна из плит в потолке уползла в сторону, из отверстия вынырнуло стальное щупальце. Заканчивалось оно чем-то, похожим на хобот, с двумя отверстиями для глаз и имело подвижную конструкцию. Марк не успел среагировать, и щупальце впилось ему в лицо, присасываясь резиновыми губками к коже. Гибкие пальцы обхватили затылок и сомкнулись на нем мертвой хваткой. Как в старом фильме ужасов.

Марк истошно заорал. И получил заряд и дубинки в плечо.

— Тихо! Сидеть, не дергаться. Больно не будет! — прорычал слева Сэм.

Голову прижали к подголовнику и закрепили в тисках. Взмокший, Марк часто дышал, готовый каждую следующую секунду испытать боль или расстаться с жизнью. У основания черепа возникло и стало нарастать покалывание. Но оно было скорее приятным, нежели болезненным. Кожа в этом месте занемела. Марк пытался пошевелить головой и не мог. Довольно долго ничего не происходило.

— Контакты введены, сэр, — доложил Рыбина. — Есть реакция.

— Отлично. Ну-с, Марк Свенссон, вот и настал момент истины. Сейчас Вы встретитесь с Оракулом. Советую расслабиться.

Послышались шаги уходящих людей, хлопнула дверь. Закованный в сталь, Марк остался один на один с тишиной и непроглядной темнотой. «Вот когда начинаешь верить в Бога», — горько пошутил он про себя. Силы куда-то утекали, тело обмякло. Марк прекратил дергаться.

Точно по центру темноты возникло яркое пятно света. Трудно сказать, когда это произошло. Пятно увеличивалось и пульсировало. Марк закрыл глаза, но оно не исчезло, а превратилось в яркую сферу, сквозь прозрачные стенки которой виднелись сполохи энергии. Марк понял, что физическое зрение здесь беспомощно, картинка подается прямо в зрительный отдел мозга через вживленный провод. Ходили слухи, что у наиболее рьяных адептов Оракула контактное оптоволокно нитками опутывало весь мозг и даже тело. Такие сутками могли не вылезать из Сети, подпитываясь оттуда энергией.

Лепестки энергии были похожи на червей-ленточников, отчаянно пытавшихся вылезти из герметичного аквариума. Подобно поверхности водоема, сфера подергивалась рябью и медленно увеличивалась. Количество светящихся червячков неуклонно росло, и вскоре они заполнили собой все внутренне пространство. Перестав шевелиться, они набухли, покраснели и растворились друг в друге. Сфера стала похожа на каплю крови, зависшую в пространстве. Ее поверхность уплотнилась, посветлела и стала белой, как белеет яичница на сковородке. В центре сферы возникло отверстие, и от него потянулись радиальные полоски; отверстие увеличилось. Сфера стала стремительно приближаться к Марку. Или это он падал в нее. По краям отверстия образовался воротник синего цвета с переливающимися поперечными линиями. Марк пригляделся и понял, что несется на гигантский глаз, прямо в черноту зрачка, который в эту же секунду поглотил его.

Затем Марк оказался внутри глаза, пространство которого было удручающе полым. От внутренней поверхности этого пространства к центру тянулись похожие на иглы выросты. Выросты сонно покачивались, словно водоросли. В центре зависло ослепительно сверкавшее равнодушным неоновым светом ядро.

ВХОД В СИСТЕМУ, завибрировало ядро. Марк будто почувствовал слова кожей.

ГОСТЕВОЙ МИНИСТЕРСКИЙ ДОСТУП.

ВХОД РАЗРЕШЕН.

Ядро засветилось ярко-желтым пламенем. Марк впервые обратил внимание на то, что обладает в этом киберпространстве подобием тела, у него есть голова, руки, тело и ноги. Тело было полупрозрачным, как у медузы, оно зависло в пространстве и мерно покачивалось. Кости оплетены нервами и кровеносными сосудами. В груди слева мерно пульсирует шерстяной комок.

Марк посмотрел на ядро и увидел, что оно померкло — так что можно разглядеть его резонирующую поверхность. Вдруг Марк понял, что ядро живое.

ЗАГРУЗКА. Ядро вибрировало, как визуализатор ритма на музыкальном плеере. В этот момент от него к отросткам пробежала энергия, и те стали втягиваться. По ее поверхности пронеслись волны, она стала гладкой и разбилась на сеточки пикселей. Возникли бегущие в разные стороны строчки слов, букв, символов, непонятные значки, двоичный код. Затем все это стало образовывать фигуры людей, зданий, какие-то картины, которые постепенно, словно плод мякотью, наливались краской и приобретали объем. Марк понял, что это визионные нарезки. Узнал лицо диктора. Кадры из сериала прошлого сезона. Картинки хаотично прыгали по поверхности сферы, а Марк растерянно водил своей студенистой головой по сторонам, боясь пропустить что-нибудь важное.

Маленькое солнце превратилось в голову, а затем на ней проступили очертания безволосого лица.

— Здравствуй, гражданин 3-ей категории Марк Свенссон. Оракул приветствует тебя.