Черчилль

На прощальной вечеринке в Чекерсе, где было выпито пять литров шампанского, он сказал кое-что о том, чем намерен заняться в будущем: «Я никогда не позволю жалеть себя. Новое правительство получило недвусмысленный мандат доверия, и этот факт оппозиция в принципе не должна оспаривать. Перед новым правительством стоит самая сложная задача за весь период современной истории, и каждый из нас должен поддержать его, это в интересах нации». И будучи лидером оппозиции, Черчилль применил это в первую очередь к себе. Амбициозная программа лейбористов была подвергнута серьезной критике, однако Черчилль никогда не угрожал отменить ее, коль скоро он вернется в Кабинет. Он понимал, что отныне главная его задача – стать «голосом Британии». Поэтому он выступал перед огромными аудиториями. В Цюрихе он выдвинул идею создания Европейского союза под началом Франции и Германии и оказался пророком. Он настаивал на значении «духовного» элемента в его руководстве, однако об этом при создании Союза, увы, забыли. В политическом существе своем он всегда оставался парламентарием, и он настаивал на значении парламента в Страсбурге как реальной оппозиции брюссельской бюрократии. 11 августа 1950 года он выступил перед двадцатитысячной аудиторией на площади Клебер в Страсбурге. Его слушали с невероятным воодушевлением, никогда ранее ничего подобного в этом городе не происходило. Однако и здесь, в конечном счете, мудрость его была забыта, бюрократия восторжествовала в самых отдаленных уголках Европейского сообщества.

Черчилль так настаивал на роли парламентаризма, потому что в самом деле любил Палату общин. Его речи все еще были событием, их ждали с нетерпением. Для него характерны были внезапные «вспышки обаяния» – так назвал это парламентский хроникер «Чип» Ченнон. Радикальное левое крыло лейбористов относилось к нему по-прежнему враждебно, осыпая его бранью. Однажды, когда он покидал трибуну, с той стороны послышались крики: «Крыса!», «Покидаешь тонущий корабль!», «Назад не возвращайся!». Черчилль приостановился, обернулся и стал посылать воздушные поцелуи своим обидчикам, чем несказанно рассмешил Палату общин. Черчилль не победил на выборах 1950 года, но он вернулся в Парламент, посвежевший, веселый и полный сил. Когда новый министр финансов Хью Гейтскелл, которого Черчилль считал чопорным, мелочно высокомерным «викмистом» [30] , объявлял о неутешительных экономических прогнозах на будущее, Черчилль вдруг начал шарить по карманам, будто что-то там разыскивая. Вначале он обследовал брюки. Затем пиджак. Потом – нагрудный карман. Наконец, все карманы своего жилета. Вся эта суета постепенно перетянула на себя внимание Палаты. Когда Гейтскелл обнаружил, что потерял аудиторию, он с раздражением зашипел на Черчилля: «Могу ли я вам помочь?» Черчилль любезно отвечал: «Я всего лишь ищу конфетку». И вновь хохот объединил представителей всех партий.

В конце 1951 года последовали очередные выборы, и на этот раз Черчилль возглавил правительство, выиграв с преимуществом в семнадцать голосов. Он быстро сформировал Кабинет, временно взяв на себя обязанности министра обороны. Он привлек тех, чьи имена были на слуху со времен войны – Исмея, Черуэлла, графа Вултона, лорда Лизерса, Александера. Однако основную и наиболее важную работу делали профессиональные политики, такие как Идэн, Батлер и Макмиллан. Черчилль очень хотел ввести в кабинет молодых талантливых людей, и справился с этим с присущим ему изяществом и изобретательностью. Рутинная работа премьер-министра заключалась кроме всего прочего в подборе младших госслужащих. Лорд Кэррингтон, молодой пэр, с хорошим послужным списком в гвардии, упражнялся в стрельбе в своем поместье в Букингемшире, когда раздался телефонный звонок с Даунинг-стрит. Взяв трубку, он услышал голос Черчилля: «Я слышу вы там постреливаете? Как игра?» – «Превосходно». – «Рад это слышать. А теперь я хотел бы вас спросить, не хотите ли со мной поохотиться?» Таким образом Кэррингтон стал заместителем министра сельского хозяйства, это была первая ступенька в карьере выдающегося – впоследствии – министра иностранных дел. Черчилль чувствовал себя не в праве отменять меры лейбористов по национализации некоторых отраслей экономики, как, впрочем, не в праве он был и «приручать» профсоюзы или упразднять Государственную службу здравоохранения – любимое детище его «заклятого друга» Эньюрина Бивена (на самом деле, эту парочку часто видели вместе за стаканом виски, они были «не в силах противиться обаянию друг друга»). Черчилль не изменил ничего из того, что оставили после себя лейбористы. Эвелин Воф жаловалась в своем дневнике: «Часы не были переведены назад ни на секунду». В обществе возникло недовольство, что Черчилль якобы медлит с отменой карточек и прочих уравнительных мер военного времени, действие которых было продлено по инициативе лейбористов. Стране пришлось дожидаться Маргарет Тэтчер, которая в 1980-х сумела избавиться от удушающих последствий «социализма по Эттли», проведя приватизацию и стимулировав прибыли.

Черчилль сохранял энергию для внешнеполитической деятельности. У него не было возможности организовать саммит с участием России, но «особые отношения» с Америкой он поддерживал на должном уровне. Он встречался с президентом Эйзенхауэром на Бермудах, и в июне 1954-го прибыл в Вашингтон с официальным визитом. Молодой вице-президент Ричард Никсон оставил подробную стенограмму своей беседы с Черчиллем о трудностях французов во Вьетнаме, о войне против коммунистических повстанцев в Малайзии, о колониализме, империализме, ядерном оружии, о российских лидерах и прочих материях. «Он владел собой в совершенстве, – писал Никсон, – он был одним из тех редких лидеров, которые умели придать вкус и небольшому разговору, и беседе на мировом уровне». Однажды его с почетом разместили в знаменитой спальне Линкольна в Белом доме, но там была жесткая кровать, и он ночью прокрался в т.н. Королевскую спальню, которая была пуста, и в которой, как он знал по опыту, была роскошная кровать. Он сказал мистеру Никсону, что свой первый стакан виски пьет в 8.30 утра, но порицает привычку Джона Фостера Даллеса пить за обедом виски с содовой и со льдом, потому что «вечер – это время для шампанского». Черчилль забавно говорил о Даллесе: «Он единственный слон, который носит за собой посудную лавку». И еще: «У него отличное склонение: «Dull, Duller, Dalles [31] ».

В 1953 году, после долгого сопротивления, Черчилль принял от королевы титул рыцаря Подвязки. Это стало знаком того, что он начал задумываться об уходе: прежде он отказывался от почестей, влекущих за собой изменение в назывании, он предпочитал быть «мистером Черчиллем». Следующим летом у него случился инсульт. Когда он поправился, он под этим предлогом ушел в отставку. Он знал, что Иден «еще не готов» стать премьером – ни эмоционально, ни физически, но он также полагал, что тот «заслуживает своей очереди. Кто знает? Дай бог, все устроится». На деле, недолгое лидерство Идена завершилось фатальным вторжением британских войск в Египет и их столь же катастрофическим поражением. Черчилль говорил потом: «Я бы побоялся туда входить. Однако, сделав это, я бы еще больше боялся уходить».

Черчиллю исполнилось 79, и он ушел в отставку в апреле 1955 года. Свою последнюю речь он произнес 1 марта, вложив в нее все свое мастерство, он «сам продиктовал каждое слово»:

...

Какое направление следует нам избрать, чтобы спасти свою жизнь и будущее человечества? Это не вопрос для стариков; они скоро уйдут. Но для меня мучительно видеть молодежь, активную и работоспособную, особенно – играющих детей, и думать о том, что с ними будет, если вдруг Бог устанет от всех нас.

И все же он призывал не отчаиваться:

...

Но наступит день, когда честная игра, любовь к собратьям, уважение к закону и свободе позволят измученным поколениям торжественным маршем миновать эту чудовищную эпоху, в которой нам довелось жить. А пока же не оставляйте стараний, не отступайте и не отчаивайтесь.

Последние десять лет жизни Черчилля напоминали тлеющий костер с редкими всполохами пламени и отблесками огня. Он закончил свою «Историю англоязычных народов». Он рисовал: «Я люблю яркие цвета. И испытываю жалость к скучно-серому». Он думал, что лучшее, что ждет в раю, это бесконечно прекрасные небеса. И он представлял себе то, что наступает после смерти, как «что-то вроде прохладной бархатной тьмы». Но помолчав, он сказал: «Возможно, в следующей жизни я стану китайским кули. Вы знаете, это те люди, которые прислуживали мне в Южной Африке и о которых я говорил в своем первом выступлении в Палате общин. Я тогда сказал, что называть их рабами было бы терминологической неточностью. Да здравствует английский язык! Однако если мне суждено вновь родиться китайским кули, я подам апелляцию в Небесный суд».

Большую часть времени Черчилль проводил на юге Франции, Эмери Ривз и его милая жена с удовольствием принимали его на своей вилле. Он был желанным гостем во многих домах той округи. Поместье Бивербруков «Ля Каппонсина» шесть месяцев в году было предоставлено в его распоряжение. Он гостил на яхте Аристотеля Онассиса «Кристина» и восемь раз отправлялся на ней в круиз. Черчиллю там очень нравилось, яхта представляла собой перестроенный эсминец с мощным двигателем. Он все еще оставался искателем приключений. Известна история о том, как он настойчиво требовал спуститься по скалистому берегу к пляжу на Средиземном море, но сил на подъем у него уже не было. Его поднимали, – все его пять футов и 7 дюймов роста и 154 фунта веса – в боцманском кресле силами присутствовавших гостей: среди них была и восхитительная леди Диана Купер, и звезда балета Марго Фонтейн.

Когда Черчилль перевалил за восьмой десяток, он стал забывчив, глуховат и часто впадал в задумчивость. Писатель Джеймс Кэмерон, принимавший участие в обеде a trois с Черчиллем и Бивербруком в «Ля Каппонсине», описывает безмолвную трапезу:

...

Внезапно Черчилль спросил: «Ты когда-нибудь бывал в Москве, Макс?». «Москва» он произнес протяжно, с ударением на «cow». «Да, сэр Уинстон, Вы сами меня туда посылали, помните?» Черчилль вновь погрузился в тишину. Уже в конце вечера, прощаясь, взволнованный Кэмерон слишком энергично пожал ему руку. Старик разгневался и сверкнул глазами: «Черт бы тебя побрал!»

Черчилль часто останавливался в отеле «Де Пари» в Монте Карло, в пентхаусе, приготовленном специально для него. Однако обедать он любил внизу в компании миссис Ривз, известной под прозвищем «Хрустальная Венди». Эвелин Воф, которая останавливалась там же, писала Энн, жене Яна Флеминга:

...

Иногда мы видим сэра Уинстона (на приличном расстоянии), поглощающего огромные количества дорогой пищи. Его серое слоновьего цвета лицо лишено эмоций. Его подружка что-то говорит ему, он изредка косит на нее маленьким розоватым глазом, даже не поворачивая головы.

Однажды он неудачно упал в отеле, и это стало началом конца. Его переизбрали в Палату общин в 1959 году, однако он никогда больше не выступал там с речами и последний раз в этом месте, которое так любил, был 27 июля 1964 года. В ноябре он отпраздновал свой девяностый день рождения и умер 24 января. В последние дни он ни от чего не страдал. Последние его слова: «Я от всего устал». Но затем он добавил, обведя взглядом людей, собравшихся вокруг его постели: «Путешествие было приятным, и это стоило сделать – один раз!».

Эпилог

27 января 1965 года гроб с телом Черчилля перенесли /из его дома в Гайд Парк Гейт в Вестминстер-холл. Более ста тысяч человек медленно прошли мимо катафалка. 30 января 1965 года в 9:45 гроб на серых лафетах, последний раз использовавшихся во время похорон королевы Виктории, перевезли из Вестминстера в собор Св. Павла. Государственный траур, объявленный Парламентом, стал первым трауром по политику со времени смерти Гладстона. Однако трагическое великолепие печального события могло быть сравнимо лишь с похоронами герцога Веллингтона в 1852 году. Сразу после окончания церемонии, на которой присутствовала королева, еще пятеро монархических особ и пятнадцать глав государств, гроб на лодке проследовал вниз по Темзе, затем от станции Ватерлоо до остановки Лонг Хэнбороу, что неподалеку от станции Блэдон, откуда он был перемещен в домашнюю церковь Бленхейма. Черчилль был похоронен на церковном кладбище рядом со своим отцом, матерью и братом Джеком, менее чем в миле от того места, где был рожден.

Из девяноста лет своей жизни пятьдесят пять Черчилль провел в Парламенте, тридцать один в Кабинете министров и почти девять лет он был премьер-министром. Он присутствовал или принимал участие в девятнадцати битвах и получил четырнадцать наград за участие в кампаниях. Он был заметной фигурой во время Первой мировой войны и центральной – во Второй мировой. Он опубликовал почти 10 миллионов слов, гораздо больше, чем многие профессиональные писатели – за всю свою жизнь, и он написал более пятиста полотен, превысив достижения многих профессиональных художников. Он построил дом и устроил сад. Он являлся членом Королевского научного общества и Старшим братом в «Тринити Хаус», он был лордом-хранителем пяти гаваней, членом Королевской академии художеств, канцлером университета, Нобелевским лауреатом, кавалером Ордена Подвязки, ордена Кавалеров Почета и ордена Заслуг. Несколько городов сделали его своим почетным гражданином, дюжины университетов присвоили ему почетные степени и тринадцать стран наградили его государственными медалями. Он играл по-крупному и выиграл много раундов. Количество выпитых им бутылок шампанского не учтено, однако оно приблизительно равно двадцати тысячам единиц. У него была большая и глубоко любимая семья, а также бесчисленное множество друзей.

Уинстон Черчилль прожил полноценную жизнь, и мало кто из людей будет способен сравниться с величием, разнообразием и успехом в различных сферах жизни. Однако каждый может учиться на его примере, изучив пять уроков.

Урок первый: всегда стремиться к вершине. Ребенком Черчилль был лишен отцовского одобрения, мать также мало в чем его поощряла. Он осознавал свои неудачи в школе. Однако он все равно стремился достичь вершины. Он поборол свою нелюбовь к математике, что дало ему возможность сдать экзамен. Он добился большого успеха в том, что мог делать на «отлично», во владении английским языком. Осознавая свое невежество, он заставил себя изучить историю Англии и ознакомиться со значимыми литературными произведениями. Став хозяином своей судьбы, он играл в поло, чтобы завоевать высшую мировую награду. В течение короткого промежутка времени он принял участие в пяти военных конфликтах и стал ветераном боевых действий, а также одним из самых опытных (и высокооплачиваемых) военных корреспондентов в мире. Затем он нацелился на Палату общин, где пробыл постоянно (с небольшим перерывом) более полувека. Он жаждал власти и получил ее, усиливая свое влияние. Он никогда не жаждал и не выпрашивал кабинетной должности, однако получал ее на своих собственных условиях. Он хотел стать премьер-министром, осознавая, что только он в силах добиться конкретных целей. В 1940 году он устремился не просто к вершине, но на самый верх – к спасению раздираемой страны, над которой нависла угроза общенациональной деморализации, к тому, чтобы страна обрела крепкую почву под ногами, к тому, чтобы привести свою страну к спасению и победе. Он не всегда достигал поставленных целей, однако стремясь к вершине, он всегда достигал чего-то стоящего.

Урок второй: альтернативы тяжелому труду не существует. Черчилль нарушал данный постулат эффективным (для него) ритуалом, проводя утро рабочего дня в постели, делая телефонные звонки, консультируя и диктуя. Он также открыто наслаждался своим свободным временем, которое для него стало иной формой тяжелого труда, стараясь держать себя в форме и хорошо отдохнуть, чтобы выкладываться по полной, исполняя свою работу. Баланс, который Черчилль поддерживал между изматывающей работой и плодотворным, восстанавливающим силы отдыхом, является предметом изучения для любого высокопоставленного работника. Однако он никогда не уклонялся от тяжелого труда. Он нес ответственность за принятие важных и опасных решений в течение шестнадцатичасового рабочего дня, что само по себе является самой тяжелой работой. Составляя речь, он старался добиться совершенства. Никто и никогда не прилагал столько усилий, чтобы стать таким искусным оратором. Он заставлял себя преодолевать большие расстояния, часто подвергаясь лишениям и опасности, чтобы встретиться с высокопоставленным государственным деятелем лицом к лицу в обстановке, где его обаятельная убедительность срабатывала наверняка. Он тяжело трудился над любым делом, прилагая максимум усилий: в Парламенте, на административной работе, в области геополитики и геостратегии, сочиняя книги, рисуя, создавая идеальный дом и сад, наблюдая за вещами и по возможности изготавливая что-то для себя. Ошибки. Он совершал их постоянно. Однако в его работе не было ничего низкопробного или бесполезного. Он тратил много энергии на все начинания и был в состоянии все это делать лишь потому, что (как он сам мне это сказал) мог накапливать ее и разумно расходовать свои запасы. Существовал некий парадокс в том, сколько мышечной силы он растрачивал, обладая при этом белым и по всей видимости слабым телом.

Урок третий – и самый важный: Черчилль никогда не позволял ошибкам, катастрофам – личностным или общенациональным – случайностям, болезням, отсутствию популярности или чрезмерной критике выбить себя из седла. Его способность восстанавливаться как после физических недугов, так и после психологических потрясений была поразительной. Быть обвиненным в ужасающем провале и огромных потерях во время операции в Дарданеллах было громадным грузом. Черчилль ответил тем, что принял участие в боевых действиях на западном фронте, где он терпел лишения и неудобства, подвергаясь опасности, а позднее проделал замечательную работу в министерстве боеприпасов. Он выставил себя на посмешище, отказавшись от должности, и был осмеян Палатой общин в одной из самых жесточайших форм унижения человеческой личности. Он вновь поднялся на ноги и тяжело работал, чтобы вернуться обратно. Он обладал мужеством, одним из важнейших человеческих качеств, которое неотделимо от силы духа. Это врожденные качества, однако их можно развивать, и Черчилль работал над этим всю свою жизнь. В некотором смысле вся его карьера является примером того, как можно проявлять, воспитывать, контролировать, осторожно расходовать мужество, повышать его и концентрировать и делиться им с другими. Люди, неуверенные в своих силах, могут обратиться к примеру Черчилля, чтобы почерпнуть мужества и уверенности.

Урок четвертый: Черчилль тратил ничтожное количество времени и эмоциональных сил на подлости жизни: контробвинения, злобу, месть, распространение сплетен, зависть, сведение счетов и многое другое. В тяжелой борьбе он не марал руки и, закончив одну, приступал к новой задаче. Это и является одной из причин его успеха. Нет ничего более опустошительного и изнуряющего, чем ненависть. Черчиллю нравилось прощать и мириться. Его отношение к Болдуину и Чемберлену после его избрания премьер-министром является наглядным примером высочайшего благородства. Ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем замена враждебности на дружелюбие, даже в отношениях с немцами.

И наконец, последний, пятый, урок: отсутствие ненависти наполнило жизнь Черчилля нескончаемой радостью. Его лицо преображалось, озаряясь радостью, когда случалось какое-нибудь неожиданное, но приятное событие. Я был свидетелем такого преображения на Даунинг-стрит, когда Болдуин назначил его министром финансов. Радость была частым гостем в душе Черчилля, прогоняя скуку, отчаяние, дискомфорт и боль. Он любил делиться хорошим настроением и приносить радость окружающим. И тот факт, что Черчилль был счастлив среди людей, не должен быть забыт. Он настаивал, чтобы ворота Чартвелла были всегда открыты, чтобы жители Вестерхема могли заходить и наслаждаться садом. Он поддерживал хорошие взаимоотношения практически со всеми, кто служил ему или работал с ним, вне зависимости от общественного положения. Являясь больше чем на половину американцем, он мало внимания уделял классовым предрассудкам. Его поклон пожилого человека молодой королеве был признан произведением искусства: медленный, полный достоинства, скромный и глубокий. Однако он склонялся перед традицией и историей, но не перед титулом. Он научил людей ценить шутки и анекдоты и являлся автором таковых. Ни над одним политическим лидером столько не смеялись, сколько смеялись над Черчиллем и с Черчиллем. Ему нравилось шутить и придумывать анекдоты, и в течение своей долгой жизни он немало их придумал. Он также коллекционировал и пересказывал анекдоты. Черчилль любил петь. Бивербрук сказал: «Он фальшивил, но пел с энергией и энтузиазмом». Он любил напевать «Ta-ra-ra-Boom-de-ay», «Daisy Daisy» и старые песни времен бурской войны. Его любимой песней была «Take a Pair of Sparkling Eyes» из фильма Гилберта и Салливана «Гондольеры», которую леди Моран, обладавшая красивым голосом, исполняла для него. Черчилль был эмоциональным и легко начинал плакать. Однако его слезы быстро высыхали и радость возвращалась к нему. Он черпал силы у окружавших его людей и с лихвой отдавал их обратно. Каждый, кто ценит свободу в рамках закона, сотворенного людьми и для людей, может найти поддержку и обрести уверенность, прочитав историю жизни Черчилля.

Рекомендованная литература

Жизнь Уинстона Черчилля задокументирована более полно, чем жизнь любого другого человека XX столетия. Подобно Вашингтону он хранил записи с юных лет. Так же поступали и другие люди. Однажды Кеннет Рэндэлл, самый известный специалист в области автографов и голограмм сказал: «Страсть Черчилля (к коллекционированию) нельзя не переоценить». Единственной фигурой, сравнимой с Черчиллем, является Наполеон. Огромные архивы Черчилля хранятся в Чартвелле; колледже Черчилля в Кэмбридже; в Британском музее и в других учреждениях. Постоянно всплывают новые куски информации и документы. Каждая новая книга о Черчилле кажется уже отчасти устаревшей еще до того, как автор закончит работу над ней и отдаст для публикации. Я сам только что написал эссе о Черчилле в моей новой книге «Герои» [32] , однако и мой маленький труд содержит уже новую информацию. Официальная восьмитомная биография, первые два тома которой написаны его сыном, Рандольфом, остальные – Мартином Гилбертом [33] , представляет собой образцовое повествование о жизни Черчилля, расширенное несколькими дополнительными томами писем и официальных документов. В настоящее время издательство Hillsdale University Press ведет переработку биографии, ее дополняют, корректируют и расширяют. Гилберт также опубликовал несколько других великолепных книг о Черчилле. Существует множество больших и маленьких биографий, а также сотни иных книг на данную тему. Лучшая однотомная биография Черчилля, которую я прочел, написана Роем Дженкинсом [34] . Этот труд насчитывает тысячу страниц и написан покойным лордом Дженкинсом, когда ему уже исполнилось восемьдесят лет, и я преклоняюсь перед его черчеллианской энергией и стойкостью. Две другие книги, которые я особенно ценю, написаны леди Вайолет Бонем Картер «Уинстон Черчилль, каким я его знала» [35] и лордом Мораном «Уинстон Черчилль: борьба за выживание» [36] . Однако обе они содержат ошибки. В действительности все книги о Черчилле подвергаются суровой критике, равно как все факты и мнения в этой высококонкурентной индустрии книг о Черчилле. Книга «Черчилль каков он есть: жизнь, времена и мнения Уинстона Черчилля его собственными словам», опубликованная Ричардом М.Лонгвортом (Лондон, 2008) [37] , исправляет множество общепринятых ошибок в его шутках и выражениях, однако я согласен далеко не с каждым исправлением. Так же как и Чартвелл, военные апартаменты Черчилля в Уайтхолле теперь открыты для всеобщего посещения. Существует множество общественных организаций и информационных бюллетеней, посвященных Черчиллю, в особенности в Соединенных Штатах, а также регулярные туристические маршруты по местам, связанным с именем Черчилля. В живых осталось лишь несколько человек, лично знакомых с ним, а число тех, кто встречался с ним когда-то, как я сам, резко сокращается. Однако люди продолжат писать о нем спустя и тысячу лет, такова магия этого человека и его поступков.

Примечания

1

В оригинале: the Black Dog

2

В оригинале: Woomany

3

В оригинале: Woom

4

W.Churchill "Savrola", 1900

5

Е. Gibbon "The History of the Decline and Fall of the Roman Empire", vol. I-VI, 1776-1789

6

T.B.Macaulay "History of England", 1848

7

W.Reade "The Martyrdom of Man", 1872

8

W. Churchill "The Story of the Malakand Field Force", 1898

9

Курьерский ящик находится с каждой стороны парламентского стола в Палате общин; служит кафедрой для выступающих с речью.

10

W.Churchill "The River War", 1899

11

W. Churchill "From London to Ladysmith via Pretoria", 1900

12

W. Churchill "Ian Hamilton\'s March", 1901

13

the Spanish Cross of the Order of Mьitary Merit, First Class

14

the India Medal 1895, with clasp

15

the Queen\'s Sudan Medal 1896-98, no clasp

16

the Khedives Sudan Medal, with clasp

17

the Queen\'s South Africa Medal, with six clasps

18

the Cuban campaign Medal 1895-98, Spain

19

Хаки выборы – парламентские выборы в военное или послевоенное время, когда решающую роль играют милитаристские и патриотические настроения.

20

W.Churchill "My African Journey", 1909

21

J.Conrad "Under Western Eyes", 1911

22

G.Dangerfield "The Strange Death of Liberal England", 1935

23

W.Churchill "Great Contemporaries", 1937

24

W.Churchill "The World Crisis", vol. I-V, 1921-1923

25

В оригинале это выражение звучит еще «вычурнее»: Well, it\'s the most absolutely fucking thing in the whole of my life.

26

W.Churchill "Aftermath", 1929

27

A.Hitler "Mein Kampf", 1926-1926

28

Стереотип называть Россией и Советский Союз, и все постсоветское пространство, а всех выходцев из бывшего Советского Союза – русскими, до сих пор очень распространен.

29

Русский перевод: © Copyright: Ulysses, 2010, http://www.stihi.ru/2010/10/23/7331

30

В оригинале: Wykehamist – выпускник Винчестерского колледжа.

31

Скучный, скучнее, еще скучнее (англ.)

32

Paul Johnson "Heroes: From Alexander the Great and Julius Caesar to Churchill and de Gaulle", 2007

33

Randolph S. Churchill, Martin Gilbert "Winston S. Churchill Biography – 8 Volumes", 1966 (1st edition)

34

Roy Jenkins "Churchilname = "note" A Biography", 2001 (1st edition)