Фанфик Надгробие, ромашки и белый фрак

Еще немного помолчали, но на этот раз тишину нарушил сам Люциус вопросом:

— Разрешишь дать тебе один совет?

— Смотря какой.

— Не позволяй прошлому командовать настоящим, иначе так и не сможешь нормально прожить свою жизнь.

На это Гарри лишь усмехнулся, как человек, который слишком рано узнал, что такое ответственность и обязанности. Правда получилась горькая и недоверчивая гримаса, но быстро растаяла, когда Малфой накрыл руку молодого волшебника своей, словно и правда желая поддержать.

Отчасти у него это получилось, а частично… Щеки Гарри снова порозовели, когда он понял, что его тянет к собеседнику в весьма определенном смысле. Не дав смущению взять верх, он заставил себя поднять голову и внимательно вглядеться в лицо Малфоя. По нему мало что можно было понять, но даже крупиц оказалось достаточно, чтобы предположить:

— Мне кажется, вы со мной не только беседовать желаете.

— То есть? — Люциус моргнул, но руки не убрал.

Губы Поттера тронула чертовски лукавая улыбка. Он не разорвал контакта, только повел ладонью так, что пальцы невольно переплелись с малфоевскими, и все тем же тихим голосом проговорил:

— Да, я молод, и многим кажется, что они знают меня лучше меня самого. Но сюрприз в том, что я еще и гей, а некоторые вещи понимаю и без слов.

Такое незатейливое признание ошарашило Люциуса. Он никогда не считал себя ни ханжой, ни пуританином, но, видимо, маггловская откровенность все-таки превосходила магическую. Одной фразой парень ответил на несколько животрепещущих вопросов!

Приложив усилия, чтобы взять себя в руки, Малфой, все же не стал делать вид, что «он не такой» и имел в виду совсем другое. Более того, медленно проведя кончиками пальцев по тыльной стороне ладони молодого волшебника, он ответил:

— Весьма… интригующее заявление. Я тоже чувствую появившийся… интерес к своей скромной персоне.

Гарри с достоинством выдержал эту «шпильку», даже не покраснел, а, наоборот, загадочно улыбнулся:

— Приятное взаимопонимание. Но не думаю, что в нашем случае следует излишне форсировать события.

— Форсировать? — Люциус уже откровенно соблазнял голосом, да и всем своим видом.

— Скажу честно, сегодня просто не самый лучший день для любовных начинаний. Хотя бы из уважения к мертвым. К тому же, боюсь, я вынужден откланяться.

Слышать такую изысканную речь от Поттера было чудно и в то же время приятно. Золотой Мальчик повзрослел, «пообтесался». Поэтому Малфой лишь сказал с многообещающей улыбкой:

— Что ж, жаль. Но мы всегда можем встретиться снова.

— Вполне.

Не дав более никаких обещаний, Гарри удалился.

Люциус мог бы сказать, что после этой встречи жизнь пошла своим чередом, но это было бы лукавством. Малфои не привыкли мириться с отказом, тем более что Поттер и не отказался, а лишь на время отложил встречу. Да и не шел у Люциуса из головы герой всея магической Британии. Такой лакомый, со всех сторон притягательный кусочек. Особенно теперь, когда под давлением обстоятельств Гарри оставил простоватость и детскость. За слизеринцем числилось много грехов, но уж чего-чего, а педофилии среди них не было.

Вдобавок все вокруг будто сговорились: постоянно исподволь или прямо в лоб напоминая о мальчике-который-выжил. Первой ласточкой стала статья в Ежедневном Пророке. Конечно, пресса не могла не прокомментировать появление Гарри на балу в честь годовщины победы. Но новостью дня стал разрыв его помолвки с мисс Уизли. В газетах высказывались самые невероятные предположения о причинах этого поступка.

Люциус давно отучился принимать всерьез сплетни, но ими дело не ограничилось. Министр, будто вскользь, посетовал, что Поттер снова отказался от поста главы аврората, предпочтя остаться в своем отделе исследования темных чар. Молоденькие ведьмочки, работающие в министерстве, едва ли не на каждом углу обсуждали героя и вновь открывшиеся возможности

Однако это была шелуха, от которой Малфой отмахивался, как от назойливой мухи. Но дважды услышанное знакомое имя заставило его остановиться и незаметно прислушаться к чужому разговору.

Первый раз это произошло в магазине Флориш и Блоттс. Через стеллаж от Люциуса остановились Лонгботтом и еще один гриффиндорец с того же курса. Кажется, Финниган. Их встреча не походила на запланированную, да и Невилл, на первый взгляд, был от нее не в восторге.

Малфой не слушал, о чем они говорили до этого, но насторожился когда услышал фразу:

— Ты ведь до сих пор тесно общаешься с нашим героем?

— С кем именно? — Лонгботтом поставил обратно на полку увесистый том, потянувшись к другому.

— С Поттером, конечно же!

— Мы друзья.

— И он, правда, гей?

На это Невилл как-то устало вздохнул и тихо ответил:

— Симус, неужели ты думаешь, что я буду распространять сплетни?

— Говорят, он чах по Снейпу, и что до сих пор…

— Не дело тревожить память мертвых и так относиться к живым! — возмущение Лонгботтома было более чем искренним. — И вообще, если тебе так не терпится все узнать, то наберись смелости спросить это у Гарри напрямую.

Собственно на этом разговор и закончился. Некогда приятели разошлись в разные стороны, так и не заметив, что у беседы имелся свидетель. Не желая привлекать внимания, Люциус взял с полки первую попавшуюся книгу и принялся медленно перелистывать, одновременно обдумывая услышанное.

Малфой считал Северуса близким другом, но он ни разу — ни прямо, ни вскользь — не упоминал о Поттере в таком ключе. С другой стороны, зельевар всегда был чертовски скрытным, а между этими двоими постоянно искрило нечто… выходящее за рамки. Вот еще бы знать какие! И почему вероятность таких отношений неприятно царапает сердце?

После этого подслушанного разговора Люциус решил уточнить, чем именно жил герой магического мира после победы. Это было не очень сложно — пресса и Министерство всегда пристально следили за его судьбой. Куда сложнее отличить правду от вымысла.

Оказалось, что сразу после окончания войны и первого приема у нового министра, Гарри исчез куда-то почти на год. Ходили самые разные слухи, но наиболее правдоподобной была версия о том, что он занимался оставшимися делами в мире магглов, возможно, касавшимися довольно личных вопросов. По возвращению Поттер в категоричной форме отказался от места в аврорате и пошел в отдел исследования темных чар, где трудится до сих пор и находится на хорошем счету. Более четкое описание его работы являлось секретной информацией.

После годичного исчезновения Гарри вел добропорядочную жизнь. Во всяком случае, прессе пришлось довольствоваться слухами. Светские мероприятия герой не жаловал, соглашаясь участвовать только в праздновании победы, а еще раньше в процессах над Пожирателями.

Тут Люциус мог лишь поморщиться. Да, его семье пришлось бы несладко, если бы не показания Поттера, снявшие практически все обвинения.

То, что мальчик-который-выжил не извлекал абсолютно никаких выгод из своей известности, скорее просто тяготился ею, невольно располагало. Слава не испортила его, как некогда опасался Северус.

Стоило Малфою вспомнить о зельеваре, как снова вернулись подозрения: были ли у этих двоих отношения, выходившие за рамки «учитель-ученик»?

И, словно нарочно, Люциусу опять довелось услышать не предназначенный для его ушей разговор. На этот раз уже в кулуарах Министерства Магии. Там тоже очень хорошо можно было остаться незамеченным.

На этот раз ключевое слово в виде имени магического героя произнес Артур Уизли в беседе с кем-то из сослуживцев. Малфой даже не мог вспомнить его имени.

— Слышал, помолвка твоей дочери все-таки расторгнута.

— Гарри и Джинни уже достаточно взрослые, чтобы самим разобраться в своих делах, — хмуро ответил Артур.

— Безусловно. Но тянуть почти пять лет…

— Это для всех были трудные годы.

— Ты прав. Только теперь парень, похоже, решил пуститься во все тяжкие. Уверен, ты тоже слышал, что о нем говорят. Да и та история со Снейпом...

— Меня это больше не касается, — в некотором раздражении передернул плечами Уизли. — А память мертвых и вовсе тревожить не стоит.

Говорившие пошли дальше по коридору, и Люциусу так и не удалось понять, на что намекал коллега Артура. Недомолвки и недоговоренности складывались в причудливую мозаику. Единственная вспомнившаяся Люциусу история — это процесс Визенгамота по оправданию Северуса, на котором настаивал именно Поттер — не приблизила Малфоя к разгадке.

Гарри, как ни странно, тоже никак не мог выкинуть из головы эту неожиданную встречу. Вроде ничего особенного: встретились и встретились. Место, правда, необычное, ну так что ж теперь? В конце концов, Люциус и Северус были друзьями — это общеизвестный факт. И чем ему так запал в душу этот холодный блондин?

Хотя вот уж в чем, а в холодности в тот вечер Малфоя сложно было обвинить. Поттеру уже приходилось иметь дело с вниманием мужчин, но не в такой мягкой, зачаровывающей манере. Пару раз он и вовсе чувствовал себя кроликом перед удавом, и это настораживало и пробуждало желание одновременно.

Определенно, Драко до папеньки еще расти и расти. Опять мысли вернулись к старшему Малфою, подстегнув вожделение. Будь его чуть больше, и Гарри решил бы, что его приворожили. Подумать только — «хотеть» Люциуса!

После того, как на протяжении нескольких дней Поттер с маниакальным упорством возвращался к этой идее, он даже решил, что не стоило игнорировать желания молодого организма так долго. И даже намерился «развеяться» в маггловском баре. Только ничего не получилось. Видимо, несмотря на возраст, организм точно знал, какого именно партнера он хочет, и никаких замен признавать не желал.

А тут еще и Драко зачастил в гости по-приятельски. Собственно, ими они стали пару лет назад. И, как истинная мужская дружба, она началась с мордобоя — тогда оба просто не смогли вовремя остановиться. После этого их взаимное «недопонимание» как-то разом перегорело, обратившись приятельскими отношениями, которые закрепились еще и благодаря избраннице младшего Малфоя.

Кто ж знал, что из всех возможных вариантов он выберет в невесты Полумну Лавгуд! Сказать, что Гарри был удивлен, значит сильно преуменьшить реальное положение вещей, правда Драко «утешил» его тем, что отца вообще пришлось неделю примирять с этим фактом.

Собственно, в этот раз слизеринец прибыл, чтобы лично вручить Поттеру приглашение на бал в честь помолвки. На робкие попытки отвертеться Драко возразил:

— Неужели ты оставишь без поддержки хрупкую девушку в целом гнезде слизеринцев?

— Я думал, это ты на ней жениться собираешься.

— Именно! Поэтому и не могу доверить такую важную компанию абы кому. Так что отказа не приму!

— Ладно.

— И оденься поприличнее. Ради Мерлина, не в черный! У нас все-таки не похороны!

— А может, мы с Луной собираемся скорбеть о ее вольной жизни и ужасных перспективах?

— Да, стать леди Малфой — что может быть страшнее? — фыркнул Драко

— Не знаю, не знаю. А мне есть, с чем сравнивать, — ехидно возразил Гарри.

— Прокляну!

— Попробуй!

Подобной пикировкой у них заканчивался каждый третий разговор, вот и сейчас Малфой-младший лишь еще раз фыркнул и сказал:

— В общем, приглашение ты получил. Жду в назначенное время в надлежащем виде, — и, не дав более возразить, просто аппарировал прочь.

Гарри в очередной раз готов был уверовать в судьбу, так настойчиво сталкивающую его с одним магом вот уже дважды. То, что Люциус будет на таком важном для сына мероприятии, не подлежало сомнению. А он теперь тоже не может не придти. Да и не так уж хотелось отказываться.

После войны в Малфой-меноре обстановка стала сдержанной, лишь с легким намеком на роскошь. И дело не в том, что владельцы так уж поиздержались, а в том самом имидже добропорядочных, скромных волшебников. К тому же большую часть времени в поместье жил один Люциус.

Сразу по завершении судебного разбирательства Нарцисса уехала в дом во Франции, когда-то доставшийся ей в наследство от двоюродной тетки, и категорически отказалась возвращаться, заявив, что ее нервы не выдержат потрясений, подобных послевоенным. И хоть она все еще оставалось леди Малфой, фактически они уже не были супругами, скорее просто друзьями. Впрочем, Люциуса это нисколько не угнетало.

Драко, получив в свои руки управление частью семейного бизнеса, носился между Францией и Англией, предпочитая жить отдельно и лишь навещать родителей. Но, естественно, столь важное событие в его судьбе могло проходить только в Малфой-меноре. Даже Нарцисса не смогла не приехать. Вот только ее визит оказался очень коротким. Почти сразу после того, как Драко официально объявил о помолвке с Луной, леди Малфой незаметно исчезла.

Поттер, конечно же, тоже пришел. Люциус сразу заметил его среди гостей. Пропустить было просто невозможно! Молодой человек был в белоснежном фраке, цвет которого лишь подчеркивала серебристая мантия, и выглядел так изыскано и безукоризненно, что Драко даже нервно кашлянул, когда подошел поприветствовать гостя. Гарри не удержался от язвительного вопроса:

— Доволен?

— Более чем, — Малфой-младший уже взял себя в руки. — Можешь ведь, когда хочешь!

Похоже, он собирался сказать что-то еще не менее «доброе», вот только Гарри тихо шепнул ему с эдакой милой улыбкой:

— Не зли меня.

Драко лишь усмехнулся, а Луна заметила:

— Временами вы удивительно похожи.

— А ты сегодня просто ослепительна! — Поттер поцеловал подруге руку, отчего та очаровательно зарделась.

Видимо, Нарцисса (а к ней они частенько наведывались) оказала определенное влияние на будущую невестку, и последняя сегодня выглядела настоящей леди в своем длинном нежно-голубом платье и с высокой безукоризненной прической.

— Спасибо. Ты тоже, — и добавила на самое ухо герою: — С тебя многие просто глаз не сводят.

Поттеру немалых усилий стоило не оглянуться по сторонам, а просто пожать плечами. В этот момент Драко заметил:

— Вот стоило отвлечься буквально на секундочку, а с моей невестой уже шепчутся! И как это называется?

— Дружеская беседа, а как же еще? — уже с гораздо большим самообладанием ответил Гарри. — Ладно, я пойду к другим гостям. Кажется, я видел Билла с Флер.

— Да, они где-то здесь.

Нареченные так и так были вынуждены оставить Поттера, чтобы не обделить вниманием других гостей.

Впрочем, с друзьями Гарри успел только поздороваться — всех позвали к резной мраморной беседке (куда более походившей на огромный шатер), где и должно было состояться обручение.

После все разделились на группки «по интересам», но Поттер слишком не любил находиться в толпе, общение со всеми сразу его быстро утомило, и он попытался затеряться в саду. Где-то с полчаса, может и больше, ему даже удавалось. Его уединение было нарушено хозяином поместья.

В этот вечер Люциус был невероятно горд за сына. Даже тот факт, что он пренебрег волей родителей, выбирая себе невесту, вызывал уважение. Значит, повзрослел и готов думать своей головой. И не просто принимать, но и отстаивать свои решения, как и положено Малфою.

Да и невеста — милая девушка. Хоть и странноватая, но воспитана в магических традициях. А, значит, сможет стать достойной леди. И вовсе не предубеждение к магглорожденным натолкнуло Люциуса на эту мысль, а опыт. Многие из этих волшебников так и не могли до конца понять и принять магические традиции. Взять хотя бы Грейнджер с ее фанатичной борьбой за права домовых эльфов. И ведь не объяснишь, что они поэтому и называются домовыми, что лишиться дома для этих существ самая страшная участь. Случаются, конечно, странности вроде Добби, но это редкие исключения.

С несносного домовика мысли Малфоя вернулись к тому, кто, собственно, и избавил его от этого недоразумения. Он уже имел удовольствие видеть Гарри среди гостей и оценить его торжественный облик, но теперь молодого человека нигде не было видно.

Нарцисса уже отбыла. Она призналась супругу, что до сих пор чувствует себя здесь неуютно после тех жутких событий, когда поместье оккупировал Воландеморт. Впрочем, Люциус не держал на нее зла, пусть даже и дошедшие до него слухи о ставшей весьма сомнительной супружеской верности правда. Они оба старались построить новую жизнь.

И свой шанс Малфой упускать не собирался. Уж больно его зацепило.

Объект своих желаний он нашел в саду, вдали от всех. Сюда даже музыка не долетала. Если бы не столь приметный костюм Поттера, его можно было и не увидеть в этой старой, почти полностью скрытой плющом беседке. Издалека убежище золотого мальчика можно было спутать с разросшимся кустом.

Отодвинув со своего пути зеленую ветвь, Люциус прислонился к мраморной опоре беседки и проговорил: