Помоги проекту - поделись книгой:
Ф. БЕЛОХВОСТОВ ПОИСКИ «ОЗОКЕРИТА»
1
Однажды меня пригласили в разведотдел к полковнику Сергееву. Я предчувствовал, что речь будет идти о каком-то задании — так было всегда: раз уж вызывают к Сергееву, то надо готовить себя или к немедленному вылету, или срочному выезду. Быстро собрался и отправился в отдел. В приемной встретил меня адъютант полковника младший лейтенант Федоров, стройный, худенький юноша, с румяным девичьим лицом.
— Полковник занят. Просил подождать, — сказал он.
Я прошелся по приемной.
— Товарищ капитан, вот новый альбом. Посмотрите от скуки. — Адъютант имел множество альбомов: немецких, румынских, венгерских фотографий. Собирать эти альбомы было, кажется, его обязанностью, и относился он к этому с большой любовью. Он подал мне венгерский альбом. Я поудобнее устроился в мягком кресле и стал рассматривать снимки.
Дверь кабинета полковника открылась, и оттуда вышел коренастый, среднего роста человек в штатском костюме. Я сразу узнал его. Это был Андрей. Однажды мы с ним летели вместе на задания. Был с нами тогда еще славный паренек, немец по национальности, бывший секретарь горкома комсомола одного из городов на Волге. Мы летели все в одном самолете, но с разными заданиями, и сошли, как запросто говорили тогда разведчики о прыжке с самолета, на территорию, оккупированную немцами, в разных районах. Это было, пожалуй, более года назад.
Андрей, не заметив меня, направился к выходу. Я назвал его по имени. Он быстро повернулся в мою сторону.
— Батюшки, да это Иван.
Мы обнялись. Несколько минут стояли молча и рассматривали друг друга.
— Ну как ты тогда? Все благополучно? — спросил Андрей, взяв меня под руку.
— Все хорошо. А ты?
— Обошлось нормально. Только вот — видишь, — и он пощелкал пальцем правой руки по левой кисти, обтянутой черной перчаткой. Я сразу понял, что у него протез, и спросил, как это случилось.
Мы сели на диван, и Андрей начал рассказывать.
— Тогда я более полгода служил у немцев. Занимался техническим снабжением воинских частей, собственно целой группы армий “Центр”, которой командовал генерал-фельдмаршал фон Клюге. Разумеется, я не играл в деле первую скрипку, но был великолепно осведомлен, что готовили гитлеровцы под Курском. Работал я прилежно и чуть было не стал волею судьбы близким человеком фон Клюге. Этот немец представил меня к награде за особое усердие по снабжению армии, а затем лично сам вручил мне железный крест 1 класса. Вот, брат, как! В общем, все шло, как надо. Неприятность случилась со мной после уже, когда я возвращался к своим,
Я знал отлично расположение частей и соединений гитлеровских войск и выбрал такое место для перехода линии фронта, где мало было немцев. В маскхалате удачно перешел оборонительную линию врага и подошел уже совсем близко к нашим передовым частям. Но неожиданно вплотную столкнулся с группой гитлеровцев. Это было, видимо, боевое охранение немцев. Солдаты во главе с унтер-офицером кучкой сидели в лощине и о чем-то тихо переговаривались. Назад идти мне было нельзя. Меня уже увидели немцы. При этом они явно растерялись. Это замешательство противника и помогло мне принять решение: воспользоваться темнотой и выдать себя за немецкого офицера.
— Какого дьявола вы тут собрались в кучу? Порядка не знаете? Почему все вместе? — тоном рассерженного начальника закричал я на них.
Унтер начал оправдываться.
— Рассредоточиться немедленно! — скомандовал я и, указывая на унтера, приказал:
— А вы пойдете со мной, посмотрим, что русские делают.
Унтер, как видно, был труслив и услужлив. Ему не оставалось ничего иного, как приложить пальцы к пилотке в знак готовности исполнить приказ офицера.
Солдаты разошлись.
— Тихо идите вперед. Вы должны знать эту местность. Я пойду за вами, — приказал я.
Унтер еще раз приложил пальцы к пилотке, вынул парабеллум из кобуры, пригнулся и двинулся вперед. Я пошел за ним. Так, гуськом, крадучись, прошли мы метров двести. По моим расчетам, уже недалеко должны быть и свои. Где-то справа с треском простучала пулеметная очередь, и по всему переднему краю, как по сигналу, открылась ружейно-пулеметная стрельба. Унтер в нерешительности остановился, присел. Я решил, что настал подходящий момент, — рывком бросился сзади на немца и смял его. Под унтером послышался приглушенный выстрел, левую руку мою обожгло. Не успел я сообразить, что случилось, как на нас навалились два человека, появившихся неизвестно откуда. Потом подоспели еще двое. Немец пытался было крикнуть, но издал только приглушенный хрип: и унтеру, и мне заткнули рты, туго стянули челюсти. Управлялись с нами быстро, без суеты. “Ловкая работа”, — отметил я про себя. Попытался пошевелить левым плечом, но почувствовал невыносимую боль. “Что же случилось с моей рукой? — соображал я. — Наверное, этот мерзавец держал пистолет наготове и от испуга выстрелил”.
Нас повели. Метров через двести под ногами почувствовались комки земли, наваленной бугром. Из темноты послышался голос.
— Есть?
— Есть, — хрипловато ответил солдат и подтолкнул меня, чтобы я перепрыгнул через окоп.
Перебрались еще через один окоп. Потом нас втолкнули в блиндаж, освещенный коптилкой, сделанной из трехдюймовой гильзы.
— Ого! Откуда это взяли офицериков? — весело спросил молодой курносый капитан.
— К нам ползли, товарищ капитан, вот мы их и сцапали.
— Значит, офицерики в разведку шли? Ну-ка, развяжите им рты, — приказал капитан, разглядывая пленных.
Мне развязали рот.
— Развяжите мне руки. Я ранен в руку, — попросил я. Капитан, удивленно взглянув на “немецкого офицера”, отлично говорившего по-русски, приказал развязать руки…
Это было в районе Курска.
— На другой день наши части перешли в наступление, а я был отправлен в госпиталь, где мне ампутировали кисть левой руки. Но что рука! Можно жить без руки, — шутил Андрей. — Зато я был доволен своей работой Ведь немцы, когда разрабатывали план, “Цитадель” и готовили операцию под Курском, рассчитывали на внезапность. Они собрали на небольшом участке огромные силы: на каждом километре фронта находилось до четырех с половиной тысяч солдат, около пятидесяти танков, до восьмидесяти орудий. Представь эту армаду! И если наше командование заранее узнало об операции “Цитадель”, то в этом заслуга наших разведчиков. Вот в чем моя радость. А рука — сущие пустяки.
— Нет, ты просто молодец. — высказал я свое восхищение его подвигом. Я по собственному опыту знал, как трудно приходилось работать в тылу врага, с каким риском нужно было переходить линию фронта.
— Что ты, дружище! Что ты, — стал отрицать Андрей. — Вот теперь у меня действительно есть одна великая идея.
— Какая? Не секрет?
— Хочу полететь куда-нибудь к немцам, поработать “часовым мастером”. Я же хорошо умею чинить часы
— Как же это ты с одной рукой?
— Это даже лучше. Меньше подозрений. А руку я сделаю себе механическую. Я все уже продумал.
— А вдруг принесет в ремонт часы фон Клюге и узнает тебя? — шутя спросил я.
— Не узнает, если даже встретит, — уверенно сказал Андрей. — Не узнает. Я же был тогда немцем, с усиками и с двумя руками. А сейчас, как видишь, без руки и далеко не немец.
— Жалко, что не состоялась дуэль, — заметил я.
— Какая дуэль?
Я рассказал Андрею, что недавно нашим разведчикам стало известно о драке среди гитлеровских генералов. Генерал-фельдмаршал фон Клюге вызвал на дуэль генерал-полковника Гудериана, а секундантом просил быть Гитлера. Но дуэль не состоялась.
— Вот комедия, — засмеялся Андрей. — Ну, это не от хорошей жизни. Полковник Сергеев сказал мне, что у Гудериана и у фон Клюге на русском фронте начался понос. Да! Да! Заболели медвежьей болезнью. В настоящее время они оба находятся в Берлине, лечатся. А потом фон Клюге направят во Францию. Так что мне с этой стороны бояться нечего, — иронизировал Андрей. — У меня одна только трудность, и ту я надеюсь преодолеть в скором времени.
— Что же это за трудность? — спросил я.
— Польский язык надо изучить, а времени мало. Но я зубрю и день и ночь. И не один, а вместе с преподавателем. Хорошего поляка нашли для меня. Добрым моим другом стал. Так и живет вместе со мною.
— Успеешь выучить?
— Надо успеть. Возможности и способности человеческие безграничны. Стоит только захотеть и подналечь. Ведь без працы не бенды кололацы, как говорил щедринский Парамоша, — шутил Андрей.
Младший лейтенант Федоров зашел в кабинет полковника, тут же вышел и пригласил меня. Мы распрощались с Андреем.
Полковник Сергеев, высокий, худощавый человек, с седыми висками, как всегда, радушно встретил меня и усадил на диван рядом с собой. Он минуту смотрел на меня усталыми серыми глазами, потом вынул портсигар, достал папиросу, закурил.
— Вот для чего я вас пригласил, — начал полковник и потянулся к столу. Достал пакет, вынул из него несколько фотографий размером в открытку и дал мне. — Посмотрите, да повнимательнее.
Я стал рассматривать открытки. На них была сфотографирована в разных позах очень красивая девушка. Вот она облокотилась на маленький столик, подбородок с ямочкой положила на изящный изгиб кисти обнаженной руки. Девушка смотрит на меня большими улыбающимися глазами, ее пышные волосы уложены крупными кольцами. А какие красивые губы! “Надо же природе сотворить такое чудесное лицо”, — думал я. А вот другая открытка — тут она в профиль. Её высокий лоб и прямой нос сразу напомнили мне чудесные античные скульптуры.
На всех фотографиях девушка была так мила, что я откровенно любовался ею. Это, конечно, заметил полковник Сергеев.
— Хороша наша Таня?
— Это Таня?
— Да. А что вы так удивились? Вы еще не знаете, на что способна она.
— Я много слыхал о делах “Тани” и представлял её себе несколько иной.
— Вот я и показал фотографии, чтобы вам не подсунули немцы какую-нибудь другую “Таню”. Дело вот в чем. Через два дня Таня будет в условленном месте близ линии фронта. Вам поручается перейти линию фронта, встретиться с Таней и привести её на нашу сторону. Действуйте предусмотрительно. Главное, чтобы Таня была жива и здорова. Её жизнь нам очень дорога. Таня долго работала переводчицей в крупном немецком штабе. Потом в интересах дела мы перебросили ее в одно большое железнодорожное депо. Там она была уборщицей, а последний месяц работала кочегаром на водокачке одного железнодорожного узла. Придет она к вам на свидание в грязной, рваной и замасленной телогрейке, ватных грязных брюках и в сапогах. На голове у неё будет рваный платок и сверху шапка. Действовать будете в расположении Н-ского полка. Командиру полка инструкции даны. Там же находится наша моторазведрота. В штабе этой роты вы и остановитесь. Разведчики окажут вам всякую помощь, какую вы посчитаете нужным организовать себе, чтобы успешно выполнить задание. Вот и все.
Полковник сообщил мне пароль на встречу с Таней.
Н-ский полк и моторазведрота находились от штаба фронта километрах в шестидесяти. Я хорошо изучил маршрут и вечером вместе с ординарцем выехал туда на вездеходе.
Погода стояла пасмурная, и вечер как-то незаметно сменился ночью настолько темной, что в пяти метрах впереди ничего нельзя было разобрать. В прифронтовой полосе включать фары запрещалось, и мы пробирались с большим трудом, почти на ощупь. Раз сбились с дороги и чуть не поехали к немцам. Благо они часто освещали передовую ракетами. Наши части этими вещами не баловались.
В расположение моторазведроты мы добрались лишь к утру.
В небольшом хуторке по стрелам со словом “Артем”, нарисованным на стенах домов (“Артем” — условное наименование моторазведроты), мы быстро нашли штаб.
— А я, товарищ капитан, ждал вас к обеду, — такими словами встретил меня командир “Артема” старший лейтенант Донкин, сухощавый и курносый блондин с боксерским чубиком. — Что это вы решили мучиться ночью? — продолжал он. — Такая темень, к немцам могли бы угодить или на разведчиков немецких нарваться. Правда, здесь не слышно, чтобы они пробирались на нашу территорию, но чем черт не шутит. Мы-то ведь ходим к ним в тыл.
— Хотелось пораньше прибыть сюда, чтобы получше подготовиться на месте к делу, — заметил я.
— Мне передали по радио приказ три дня назад. Я связался с командиром полка. Мы разработали план операции, — сообщил старший лейтенант. — Пойдемте.
Штаб роты размещался в большом доме, разделенном посредине широким коридором на две половины. В левой половине находилась канцелярия, а в правой — командир роты со своими заместителями. Мы зашли в правую половину. Старший лейтенант разложил на столе карту и стал докладывать мне обстановку и план предстоящей операции.
В ту ночь, когда мне следовало встретить Таню, полк проведет перед самым нашим участком ложную демонстрацию наступления. Нам было известно, что здесь гитлеровских войск мало и поэтому они маневрировали очень предусмотрительно. Расчет командира полка был прост: немцы не обратят особого внимания на эту демонстрацию, а усилят свою бдительность на других участках, чтобы предостеречь проникновение наших более крупных подразделений к ним в тыл.
Так оно и случилось. Немцы не ответили на огонь наших батарей. В условленное время наши прекратили обстрел. И тотчас один из батальонов полка километрах в пяти от нас атаковал населенный пункт, в котором противник держал гарнизон. Гитлеровцы приняли бой. Там началась суматоха.
Мы с ординарцем под прикрытием группы разведчиков “Артема” пошли в сторону противника.
Хотя мы хорошо знали обстановку, выбрали наиболее безопасный участок для перехода линии фронта и в отдалении от нас шел бой, что, безусловно, отвлекало внимание немцев, тем не менее надо было идти с большой осторожностью. На передовой линии не всегда можно доверяться тишине.
Поделиться книгой: