Жертвы древних богов

На некоторое время воцарилось неловкое молчание.

Отодвинув Фрэнки, Риган вышла вперед:

— Так что? Как нам быть с майскими празднованиями? Или мы обратились не по адресу?

— Ладно, проходите, пожалуй. Все проходите. Только ничего не трогайте. — Дэррил с опаской посмотрел на обоих мальчиков.

В огромной комнате было посветлее, чем в прихожей, но ненамного. Она была довольно странной формы, со скошенным потолком. Все пространство комнаты заполняли груды самых невероятных вещей: старых газет и журналов, обломков каких — то приспособлений, незаконченных моделей собора и океанского лайнера. Все это в сочетании со множеством неизвестных приборов, инструментов и старинных вещиц создавало картину странного прерванного эксперимента.

Даже Риган на время потеряла дар речи.

Дэррил подвел ребят к единственному окну, расположенному в углублении ниши. На старом письменном столе стоял компьютер, купаясь в лучах яркого послеполуденного солнца. К покрытым пробковыми панелями стенам были проколоты булавками сотни газетных вырезок и вырванных из журналов страниц.

Экран компьютера был заполнен каким — то текстом, а на столе громоздились открытые книги и блокноты.

— Ух ты! — выдохнула Риган. — Вот это да…

— Мы вам помешали? — вежливо осведомилась Фрэнки. — Судя по всему, вы занимались чем — то важным.

Дэррил небрежно махнул рукой:

— Кое — какие исследования. По моей любимой теории Великого лондонского пожара. Это не к спеху.

Он сел, зажав руки между колен и подавшись вперед своим птичьим лицом. Потом, наклонив голову набок, посмотрел на четверых ребят. Джек заметил блеск в его глазах, как будто этот чудак вспомнил что — то, известное ему одному.

— Так, значит, вас интересуют празднества Бел — тейна, так? — спросил Дэррил.

— Вообще — то, майские празднества, — уточнил Том.

— Это одно и то же, — бросил Дэррил. — Кельтский праздник Белтейна как раз и отмечался первого мая.

— Да — да, я знаю, — поспешно проговорил Том.

Риган бросила на него заинтересованный взгляд, но ничего не сказала.

— Но почему вы пришли ко мне? Миссис Тинкер знает об этом столько же, сколько и я, — сказал Дэррил. И добавил с улыбкой: — Почти столько же.

— Да, но она учительница, — возразил Джек. — Вы же знаете учителей. Им нужно, чтобы мы обязательно до всего докапывались сами.

— И поэтому вы решили обратиться ко мне, — подхватил Дэррил, улыбаясь еще шире. — Что ж, умное решение.

— Значит, вы нам поможете? — спросила Фрэнки.

— Несомненно. С чего вы хотите начать?

— С начала, — улыбнулся Том. — И дойти до конца.

Дэррил бросил на него любопытный взгляд.

— Начало ритуалов Белтейна — праздника костров — уходит корнями в далекое прошлое, — сказал он с хитрой усмешкой. — Еще в железном веке кельтские народы, населявшие наши острова, отмечали четыре времени года древними ритуалами и жертвоприношениями. Самхайн праздновали в разгар зимы, Имболк — в ознаменование прихода весны, Белтейн — чтобы приветствовать лето и Лугхнасадх — в честь собранного урожая. Для друидов праздник, возвещавший о приходе __ лета, был одним из самых важных. Я говорю о Белтейне, первом дне мая.

Фрэнки вытащила из заднего кармана джинсов тонкий блокнотик.

— Я кое — что запишу, если вы не против, — сказала она Дэррилу с улыбкой. — Извините, продолжайте, пожалуйста. Это как раз то, что нам нужно.

— Первого мая вспыхивали костры Белтейна, — продолжал Дэррил. — И в древние времена на этих кострах горели принесенные в жертву люди и животные.

— То есть их сжигали совсем — насмерть? — переспросила Фрэнки.

Пронзительные птичьи глаза Дэррила словно пригвоздили ее к стене.

— О, да, — тихо произнес он, — сжигали дотла, — и сделал небольшую паузу, давая друзьям возможность осмыслить услышанное.

— А лучшим жертвоприношением считались захваченные в плен мальчик или девочка из соседнего племени, — взгляд Дэррила переместился с Фрэнки на Джека. — Возможно, они были вашими ровесниками. Эти жертвоприношения сопровождались древними ритуалами. Накануне Белтейна в деревне гасились все огни. После чего зажигался единственный костер — костер Белтейна. Его разводили на вершине холма за деревней. Люди праздновали — танцевали, пели, устраивали шествия… а потом в пламя костра попадали те, кого избрали для заклания. Их называли «карлинз».

— Вы меня, пожалуйста, извините, но только я не понимаю, — опять перебила Дэррила Риган. — Почему они думали, что поджарить ребенка на первое мая — это такая уж блестящая мысль?

— Чтобы умилостивить силы природы, — произнес тихий голос за ее спиной. Она обернулась: опять в больших карих глазах Джека было это отсутствующее выражение. — Они думали, что если не принести жертвы духам природы, то лето никогда не наступит и осенью они не соберут урожай. И тогда зимой они все умрут от голода и холода, — Джек посмотрел на Риган. — Нужно учитывать, что в те времена люди не понимали, как действуют силы природы. Они не имели ни малейшего представления о том, как меняются времена года. Поэтому у них никогда не было уверенности в том, что зима автоматически перейдет в весну, весна в лето и так далее.

— И они старались немного помочь, как могли, — закончила его мысль Фрэнки. — Я правильно поняла? Для этого они приносили жертвы? — посмотрела она на Дэррила.

— Совершенно верно. По их мнению, нужно было умилостивить духов природы, и тогда все пойдет хорошо, — кивнул Дэррил. — Дни начнут удлиняться, земля будет прогреваться, и они смогут рассчитывать на хороший урожай.

— Да, но ведь это сплошная чушь, — пожала плечами Риган. — Кто же в своем уме…

— Это не чушь, — оборвал ее Дэррил. — Если бы ты жила в те давние времена среди людей, населявших эти острова, меньше всего тебе бы хотелось враждовать с силами природы. Они полагали, что без человеческих жертвоприношений им не выжить.

— И когда же это прекратилось? — спросила Фрэнки.

— А я разве говорил, что прекратилось? — поднял на нее глаза Дэррил.

Фрэнки растерянно посмотрела на него, но тут же заметила искорки в его глазах.

— Я думаю, в наше время вряд ли кто — нибудь согласится, чтоб его поджарили на костре, — проговорила она. — Во всяком случае, я бы не согласилась, даже если бы это требовалось, чтобы гарантировать теплое лето для всех остальных.

— Человеческие жертвоприношения прекратились примерно… примерно двести лет назад, — сказал Дэррил. — Но празднования первого дня мая по — прежнему проводятся. Люди зажигают большие костры и бросают в огонь вместо жертв их символические изображения. Но я не хочу слишком облегчать вашу работу. Кое до чего вам, ребята, придется докопаться самим. Кэрол Тинкер вряд ли меня поблагодарит, если я выложу вам все на блюдечке.

— Я не знала, что вы по — прежнему видитесь с миссис Тинкер, — удивилась Фрэнки.

— Мы не видимся, — ответил Дэррил. — Но время от времени общаемся. — Повернувшись на своем кресле, он ткнул в сторону компьютерного экрана: — Электронная почта. Вы не поверите, сколько в Интернете археологических страничек. Знаете, что я, пожалуй, для вас сделаю? Напечатаю список книг, из которых вы сможете узнать все о праздновании Белтейна и его ритуалах. Что вы на это скажете?

— Это было бы прекрасно, — обрадовалась Фрэнки.

Дэррил придвинулся ближе к компьютеру, и его пальцы быстро замелькали над клавиатурой. Изображения на экране сменяли друг друга, пока, наконец, Дэррил не нашел нужный ему сайт. Через несколько секунд из принтера уже медленно выползал лист бумаги. На нем был отпечатан длинный перечень литературы.

— Вот, пожалуйста. Этого вам надолго хватит, — удовлетворенно заметил Дэррил. — Думаю, большинство из этих книг вы сможете найти в школьной библиотеке. И запомните: знания с неба не падают, наука — это труд и еще раз труд.

— Уж это точно. Спасибо, мы это обязательно запомним, — сказала Риган, бросив на него странный взгляд. — Ну что, ребята? — обратилась она к друзьям. — Хватит надоедать Дэррилу и отрывать его от работы?

— Да, нам пора. Спасибо вам за помощь, Дэррил, — поднялась Фрэнки. — Наверное, невежливо с нашей стороны вас об этом просить, но можно мы зайдем к вам еще, если наткнемся на что — нибудь непонятное?

Дэррил развернул кресло и посмотрел на четверых друзей долгим взглядом.

— Да, — произнес он наконец. — Можете заходить.

Встав, он прошагал к двери.

Уходили ребята не без приключений. Они вышли из огромной комнаты под крышей, ожидая, что их проводят до прихожей, но вместо этого Дэррил просто захлопнул за ними дверь комнаты.

Никто из друзей не сказал ни слова, пока они не покинули этот странный старый дом.

— Ну что? По — моему, не такой уж он и сумасшедший, — нарушила, наконец, молчание Фрэнки.

— Да, как ты и говорила, всего лишь немного странноват, — кивнул Джек. Он посмотрел на перечень литературы, составленный для них Дэррилом. — Приличный списочек он нам подсунул для нашей работы.

— Тут за месяц все не прочтешь, — заметил Том, заглядывая через плечо брата, — даже если все это есть в библиотеке. А миссис Тинкер сказала, что доклад надо сдать к концу следующей недели. Времени осталось не так уж много.

Миссис Тинкер действительно так рассчитала время, чтобы ее подопечные выполнили задание к первому мая, которое приходилось на понедельник, но было нерабочим днем.

— Тогда пора засучивать рукава, — сказала Риган. — А кто последним придет в библиотеку, будет принесен в жертву и сгорит у столба!

— Не говори такого — даже в шутку! — сдвинул брови Джек и оглянулся на заброшенный старый дом.

Когда Дэррил говорил о ритуальном жертвоприношении подростков, пугающее чувство какой — то неопределенной опасности на мгновение захлестнуло Джека. Этот непонятный страх быстро прошел, но память о нем осталась темным пятном на ярком солнечном дне. И уже не впервые Джек Кристмас горячо пожелал освободиться от беспокойного бремени своего странного семейного наследия.

Глава III

БОДИН САММЕРЛИ

Непроглядная ночь. Горбатые силуэты черных холмов на горизонте. Их неровные очертания можно различить только потому, что там не заметны ярко — белые, острые, как иглы, звезды. Холодный промозглый ветер. Холодный пот на лице. Глаза болят от напряженного вглядывания: нет ли чего — то, что поможет понять, что это за жуткое место? Повсюду вокруг в кромешной тьме слышатся негромкие стоны и разговоры.

Удушливый едкий запах. Мятые листья. Тошнотворно сладкие цветы. Сломанные ветки. Ощущение, что нечем дышать. Что — то на лице. Закрывает всю голову.

А потом, бесконечно далеко, пламя — не больше булавочной головки. Оно трепещет на вершине холма, как язычок ящерицы. За ним еще один всполох пламени, словно в ответ первому. И еще один, и еще — пока каждая вершина горбящейся земли не оказывается увенчанной рогом красного пламени.

И во вздохах ветра, летящего вниз с вершин холмов, Джек чувствует опасность.

— Джек! Джек, ты слышишь, что я тебе говорю?

Миссис Кристмас удалось, наконец, привлечь внимание сына. До этого момента он сидел, глядя в кухонное окно на вековой, с изогнутым стволом и корявыми ветками дуб, который безраздельно царил в верхней части их длинного сада. Секунду назад Джек видел унылый пустынный пейзаж своего сна. Видел так же явственно, как накрытый к завтраку стол и нетронутую тарелку с хлопьями на нем.

Обернувшись, он посмотрел на маму. Она уже стояла у двери со своим раздутым портфелем под мышкой, готовая сесть в видавший виды «Моррис — Майнор» и укатить на свою новую работу в городской библиотеке.

— Извини, о чем ты спросила?

— Когда вы предполагаете сегодня вернуться домой после вашей поездки?

В кухню влетел на всех парах Том и тут же принялся за свой завтрак. Рубашка его была не полностью заправлена в брюки, прическа напоминала брошенное воронье гнездо. А на втором этаже дома, в новой спальне братьев попахивало серой: небольшой химический опыт Тома, произведенный с утра пораньше, получился не совсем так, как нужно.

— Я точно не знаю, — ответил Джек.

— Миссис Тинкер сказала, что дорога туда займет всего минут пятнадцать, — пробормотал Том с набитым ртом. — Так что даже если мы там пробудем около часа, то все равно успеем вернуться к шести. Запросто.

— Хорошо. В шесть меня устраивает. К этому времени и папа уже вернется, — сказала миссис Кристмас. — Попросите миссис Тинкер позвонить, если задержитесь дольше, хорошо?

Ответом ей было молчание.

— Хорошо?

— Да, мама, — кивнул Джек.

— Что с тобой сегодня? — нахмурилась миссис Кристмас.

— Все нормально. Я просто задумался.

Мама секунду смотрела на сына, словно размышляла, хватит ли у нее времени, чтобы поговорить об этом прямо сейчас.

— Это все из — за переезда, — наконец, сказала она. — Все будет в порядке, со временем все войдет в свою колею.

— Да, наверное, — Джек взглянул на настенные часы. — Ты опаздываешь.

Мама поспешно послала сыновьям два воздушных поцелуя и исчезла за дверью.

Через секунду входная дверь хлопнула, и Джек с Томом остались одни в своем новом доме. Их семья переехала в Ликфорд, когда миссис Кристмас перевели сюда с повышением по службе. Они жили здесь уже три недели, но до сих пор Джеку все казалось новым и чужим. А вот Том, похоже, пообвык за несколько дней.

Школа святого Колумба была вообще — то не такой уж плохой, а археологический клуб ШАК стал просто находкой, в особенности для Джека, который любил все, что как — то связано с историей. Том тоже записался в клуб, правда, не из — за того, что возможность слушать во время большого перерыва лекции о древнеэтрусской керамике вызывала у него священный трепет, а просто потому, что они с братом привыкли всегда быть вместе.

В клубе ШАК оказалось интереснее, чем Том ожидал. По утверждению миссис Тинкер, вся территория вокруг Ликфорда подходила как нельзя лучше для поисков древних поселений железного и бронзового веков, римских городов и храмов, саксонских захоронений и укреплений времен Войны Алой и Белой розы. Не говоря уже о возможности выкопать ритуально отсеченные головы и расчлененные тела, бронзовые топоры, кельтские мечи и кучи старинных ювелирных украшений.

А сегодня после школы они должны были загрузиться в школьный микроавтобус и поехать в соседнюю деревню Бодин Саммерли, где велись настоящие археологические раскопки. Миссис Тинкер получила специальное разрешение привезти туда небольшую группу школьников, чтобы они посмотрели, как работают археологи.

— Так что это было за видение? — спросил Том. — Одно из этих?

— Вроде того. Не хочется об этом говорить. Если я начну о нем рассказывать, оно станет слишком реальным, — Джек хмуро посмотрел на младшего брата. — Я не хочу, чтобы ты говорил что — нибудь такое, что настораживает людей. Вчера из — за этого Риган смотрела на меня круглыми глазами. Я не хочу, чтобы люди думали, что я какой — то особенный.

Том хмыкнул, поднося ложку ко рту:

— Вернее, ты не хочешь, чтобы они знали, что ты особенный?

— Это не смешно.

— Да уймись ты, Джек, кому… ой!

Джек с силой сжал пальцами запястье брата. Его взгляд стал необычно напряженным.

— Не смешно, Том. Тебе бы это не понравилось. Очень бы не понравилось.

— Ладно, ладно, все понял, — сказал Том. — Ты у нас молодой мистер «В норме». И мама у нас миссис «В норме». И бабушка — бабуля «В норме». Мы все совершенно нормальные, вся наша семья. И весь мир совершенно нормальный. А теперь, может, отпустишь мою руку, пока она у меня совсем не отвалилась?

Подняв свою тарелку, Джек проглотил остатки молока с хлопьями.