– В общем, жду вас в кабинете через пятнадцать минут, – произнес он, чтобы не дать ей ни малейшей возможности пуститься в какие-нибудь еще пространные рассуждения, в которых сам черт ногу сломит.
Слово «тупик» было ей неизвестно, но это не мешало ей загонять в него Андреаса столь успешно, что члены совета директоров его фирмы позеленели бы от зависти.
В последний свой приезд Андреас невзначай упомянул, что собака чуть не попала ему под колеса, и весь оставшийся обед был вынужден выслушивать гневную обличительную речь, в которой говорилось о том, что скоростные автомобили опасны для окружающих и при этом совершенно необязательны, поскольку с гораздо меньшей скоростью можно доехать из точки А в точку Б, не сбивая при этом ни в чем не повинных животных. К вящему удовольствию Джеймса, контраргументы не достигли цели, а Андреас, тем же вечером сев за руль, осознал, что двигается с черепашьей скоростью и внимательно приглядывается к обочине, не желая нанести еще больший вред местной фауне.
Таким образом, на первый взгляд застенчивая барышня была не прочь иногда и привлечь к себе внимание. Но в его присутствии продолжала прикидываться неловкой. Над этой загадкой он ломал себе голову несколько дольше, чем ему хотелось бы.
Пожалуй, он бы не слишком удивился, если бы Элизабет, вопреки его инструкциям, укрылась в своей комнате. Но ровно через пятнадцать минут после того, как он спустился в кабинет Джеймса, налил себе кофе и уселся за рабочим столом, в дверь постучали.
Элизабет переоделась в одно из своих бесчисленных платьев с цветочками, которые были идеальны в летнюю жару, но совершенно не отличались одно от другого. Поверх бесформенного платья она нацепила длинный, почти до пола, кардиган.
– Я распечатала отчет, – произнесла она, нерешительно протягивая ему два листа бумаги.
– Вы полагаете, я собираюсь тратить время на чтение, если вы вполне способны пересказать мне это устно? – Он указал ей на стул напротив и положил руки на стол.
– Хорошо. Вчера мы с Джеймсом ходили в город. Я подумала, что ему будет приятно. Там есть замечательная чайная в одном из переулков, – но я проследила, чтобы Джеймс не уклонялся от диеты. – Она остановилась, ожидая комментария, но Андреас молча смотрел на нее. – Он… он подумывает вступить в клуб игроков в бридж. Один из его друзей, милый пожилой джентльмен по имени…
– Мы собирались поговорить о вас, – мягко перебил Андреас. – И о том, как вам нравится работать у моего крестного. Вы, похоже, отлично поладили. Прямо скажем, судя по его отзывам, вы просто идеальны.
Элизабет тепло улыбнулась, и Андреас невольно поразился, как эта улыбка преобразила ее лицо, превращая его из ничем не примечательного в… Он вздрогнул и заставил себя сконцентрироваться.
– Я просто счастлива, что мне удалось познакомиться с мистером Грейстоуном… с Джеймсом. Он потрясающий человек. Вы спрашиваете, как мне здесь нравится… Положа руку на сердце, я должна сказать, что просто в восторге.
Андреас повелительно поднял руку:
– Я уловил идею. – Он сжал пальцы и серьезно посмотрел на Элизабет. – Я не ожидал, что вы продержитесь этот месяц. Джеймс невероятно умен и может быть очень упрям, если захочет. Он не переносит людей, которые не могут ему соответствовать, а ситуация, в которой он физически ограничен в своих возможностях, – по сути, поставлен в зависимое положение, – лишила его остатков терпимости. Я полагал, вы выбросите белый флаг еще до того, как успеете окончательно разобрать вещи.
Что-то в его словах заставляло Элизабет ощутить тревогу. У Андреаса и так был миллион возможностей узнать все, что ему нужно, так зачем же устраивать допрос сейчас?
– Я вас поздравляю. И Дональд Риггс присоединяется к моим поздравлениям. Если помните, вы когда-то работали на него. – Андреас откинулся в кресле, внимательно за ней наблюдая.
Элизабет недоуменно моргнула, а затем опустила взгляд и стала пристально изучать собственные ладони:
– Конечно, я помню. Правда, не понимаю, зачем вам понадобилось лично с ним разговаривать. Вы просили рекомендацию – вам ее отправили по почте.
– И она была хвалебной. Просто сияла позитивом. Не понимаю, как они справляются без вашего энтузиазма и коммуникабельности. – Он взял со стола листок, в котором Элизабет с ужасом узнала злосчастную рекомендацию, и зачитал наугад пару предложений, судя по которым Элизабет была незаменимым членом команды. – Знаете, получив эту рекомендацию, я на нее сначала даже не взглянул. Вы уже здесь освоились, Джеймс был доволен; это была простая формальность. – Он протянул лист Элизабет. – Прочтите-ка и скажите мне, что вы об этом думаете.
– Я крайне благодарна мистеру Риггсу за столь лестный отзыв, – рассеянно ответила Элизабет, в третий раз пробегая глазами текст и пытаясь понять, что за подвох скрывается за намеками Андреаса.
– И все?
– А что еще вы хотите услышать? Зачем вам эти кошки-мышки? Почему бы прямо не сказать, что вам нужно? Я знаю, вы меня недолюбливаете, но нельзя же вести себя настолько низко.
– Когда я наконец прочел это, у меня сложилось впечатление, что мистер Риггс полагает, будто вы собираетесь работать на меня. Скорость печати, способность брать на себя ответственность, деловое общение с клиентами и так далее. Вы понимаете, к чему я клоню?
– Это именно то, чем я занималась в компании. Что еще он должен был написать?
– Для начала поменьше о навыках печати и побольше о ваших личностных качествах. Я вообще удивился, что он посчитал нужным упомянуть об этом, – если, конечно, вы обратились к нему за рекомендацией на работу сиделки. Такое ощущение, что мистер Риггс находился в некотором заблуждении по поводу вашей будущей должности. Вы не согласны?
– Я надежный и эффективный работник. Разве не эти качества были вам нужны?
Андреас проигнорировал этот комментарий. Вопрос его, по сути, был риторическим.
– Я подумал, будет полезно лично пообщаться с мистером Риггсом.
Элизабет ничего не сказала. Все как всегда – «прямой» разговор оказался полон скрытых ловушек и подводных камней.
– Вы молчите. Неужели вам не интересно?
– Ну, вы же мне все равно скажете.
– Верно, – признал Андреас без тени раскаяния в голосе. – Ну так вот. Ваш бывший босс понятия не имел, что вы ищете работу в Сомерсете. Вы взяли отпуск после смерти матери и отправились в Сомерсет по каким-то делам. Он не знал, что это были за дела, но был уверен, что о работе речи не шло. Более того, он, скорее, полагал, что вам нужно с кем-то повидаться.
Кажется, наступило время поговорить начистоту. Признаться Андреасу, что она приехала познакомиться со своим отцом. Она представила реакцию Андреаса. Этот человек не признавал полумер и полутонов, видел жизнь в черно-белом цвете. Он расценит нежелание сказать правду как непростительную ложь, подлежащую самому суровому наказанию. И не позволит рассказать ни о чем Джеймсу. Хотя бы потому, что не захочет волновать его такими новостями, опасаясь за его здоровье. Наверное, он ее просто сразу же выставит. Или позволит дождаться полного выздоровления Джеймса? И сколько времени останется ждать?
Андреас прервал затянувшееся молчание, произнеся ангельским голосом:
– Скажите, как вам удалось услышать об этом месте, находясь в Лондоне? И зачем было скрываться? Почему бы просто не сказать Риггсу, что вы собираетесь уволиться и заняться чем-то другим?
– Я вас не понимаю.
– Ну же, признайтесь.
Элизабет прижала ладони к лицу и глубоко вздохнула:
– Я действительно хотела сменить обстановку. И приехала сюда, чтобы повидаться с мистером Грейстоуном, поскольку действительно о нем слышала. – В общем-то все, что она говорила, было правдой, но ее угнетала необходимость выбирать из этой правды только те лоскуты, которые подходили к общей картине. – Я не хотела говорить об этом мистеру Риггсу, поскольку не была уверена, вернусь я к старой работе или нет. Не хотела сжигать мосты. Когда я попросила дать мне рекомендацию, я не упомянула, для какого рода должности. В общем-то я даже не с ним об этом говорила. Он был на совещании, я обратилась к Каролине, секретарше. Дала ей адрес и попросила отправить на него рекомендацию.
– Почему мне кажется, что вы о чем-то умалчиваете?
– Потому что вы подозрительны по натуре. И, похоже, никогда не слышали о таком понятии, как презумпция невиновности.
Элизабет закрыла глаза и закусила губу, собираясь с силами, чтобы не расплакаться. Андреас ненавидит слабаков и может выгнать ее вон просто за демонстрацию эмоций. Но, увы, она слишком перенервничала, и доводы рассудка не помогали. Элизабет почувствовала, как по разгоряченной коже скатилась слезинка.
– Извините… – еле слышно пробормотала она.
Андреас не мог решить, как поступить. С одной стороны, он привык доверять собственным ощущениям, которые в один голос кричали, что что-то здесь не так. С другой – он умел отличать подлинные эмоции от любых других, а неискренне плачущих женщин он в своей жизни видел достаточно. Их слезы были способны высохнуть в мгновение ока, а здесь, насколько он мог судить, запасы были бесконечны. Он обошел стол и протянул ей свой носовой платок. Она взяла его, не поднимая глаз, хотя ему послышались сдавленные извинения. Андреас облокотился на стол, ожидая, пока Элизабет приведет себя в порядок.
– Я не такой уж монстр. И иногда позволяю себе усомниться. – Он попытался вспомнить, когда это было в последний раз, и не смог.
Элизабет с надеждой посмотрела на него и сказала:
– Я никогда в жизни не причинила бы вреда Джеймсу. И не собираюсь пользоваться его слабостью. Я знаю, вы именно об этом думаете.
– Вы понятия не имеете, о чем я думаю.
– Знаю, что ни о чем хорошем.
– Это просто смешно.
– Просто поверьте, я здесь не ради денег. Я не мошенница.
– Даже несмотря на то, что вы бедны?
– Это, конечно, избитая истина, но за деньги не купишь счастья.
– Не понимаю, как мы докатились до бесед об этом. – Андреас внезапно выпрямился: кажется, эти огромные зеленые глаза чуть было не растопили его сердце. – Я позволю себе капельку сомнения, но только по той причине, что ваше исчезновение может нанести большой вред Джеймсу. Он к вам привязан, а сейчас ему и так непросто. Я даже боюсь представить, как бы мы стали искать вам замену, особенно если ваш уход нельзя было бы логически объяснить.
Элизабет слабо улыбнулась и дотронулась до его руки – на что он отреагировал недовольным взглядом.
– Я вас не разочарую.
– Уверен в этом, и вот почему.
Об этом Андреас размышлял долго. Даже если она преследует какие-то грязные цели, он узнает об этом только в том случае, если поймает ее за руку – что, как ни крути, маловероятно. И в текущей ситуации тайком ее выгонять, а потом объясняться перед Джеймсом совершенно невозможно. Остается только одно – усилить контроль. Телефонных звонков и электронной почты явно недостаточно. В конце концов, в свободное от написания отчетов время ей никто не мешает, например, рыться в банковских счетах. Он отмахнулся от внутреннего голоса, твердившего, что это совершенно нелепое предположение: с каких это пор он стал попадаться на женские штучки? Жизнь с самого начала научила его не судить о людях по одежке.
Он гляделся в ее милое овальное личико, пухлые губы, приоткрытые в ожидании, огромные невинные глаза, еще блестевшие от слез.
– Я возвращаюсь в Сомерсет.
Глава 3
«Возвращается в Сомерсет? – Элизабет была шокирована. – Разве он не живет в Лондоне?»
– Вы ведь живете в Лондоне.
– Элизабет, вы что, не поняли? Теперь я буду жить здесь. – Андреас вернулся на свое место и откинулся в кресле, заложив руки за голову. Его глаза светились удовлетворением.
– Значит, вы возвращаетесь в Сомерсет. – Элизабет не могла в это поверить.
– Похоже, вы удивлены.
– Вы будете следить за каждым моим шагом. А сказали, что попробуете доверять мне.
– А я и пытаюсь. Именно поэтому вы все еще здесь.
Элизабет укоризненно на него посмотрела и принялась теребить носовой платок:
– И вы собираетесь рискнуть своим бизнесом только ради того, чтобы посмотреть, чем я здесь занимаюсь и не строю ли каких-нибудь козней?
– Я ничем не рискую, – возразил Андреас. – Когда Джеймса только выписали из больницы, я прекрасно вел дела отсюда. Этот дом достаточно велик. В офисе, конечно, все как на ладони, стоит только нажать кнопку. Но возможности Интернета велики! Некоторые мои служащие частенько работают на дому. Я прогрессивный работодатель.
Элизабет совершенно растерялась. И как, спрашивается, она сможет не попадаться Андреасу на глаза, если он постоянно будет рядом? А если она пойдет в город за покупками, он что, тоже отправится с ней? Будет подслушивать под дверью ее комнаты? Выскакивать из-за каждого угла, как охотник из засады? Она поежилась и вдруг осознала, что Андреас уже давно что-то вещает.
– Прошу прощения?
– Вам придется отучиться от этого.
– От чего?
– От манеры не слушать, когда я с вами говорю! И от односложных ответов. – И то и другое невероятно его раздражало.
– Я вас слушаю. Я просто задумалась о том, как будет странно, если вы приметесь всюду ходить за мной по пятам.
– С чего это вы взяли, что я собираюсь ходить за вами по пятам? – спросил Андреас со скептической улыбкой. – Я, конечно, готов к тому, чтобы вскоре сюда переехать, но не собираюсь бросать работу и тратить все свое время на вас.
Вскоре?
– Вы разве сможете так быстро сюда перебраться? А как же ваша империя? – выдавила Элизабет.
– Мой бизнес – не пиратский корабль, и на нем не случится бунта, если я не буду ежедневно отмечать время прихода на работу, – сухо произнес Андреас.
– Да, но…
– Простите за банальность, но выражение ужаса на вашем лице не наполняет меня чувством всепоглощающего доверия.
– Но я действительно в ужасе, что вы постоянно будете рядом! – выпалила Элизабет. – Вы мне не нравитесь. В вашем присутствии я начинаю нервничать.
– Совершенно не обязательно хорошо ко мне относиться, – сообщил Андреас сквозь зубы. – Собственно, моему плану даже пойдет на пользу ваше отношение. Однако не стоит реагировать на меня как черт на ладан.
Элизабет не могла представить, кем же нужно быть, чтобы не стремиться нравиться людям. Это же самое естественное из человеческих желаний. Впрочем, Андреас вообще не похож на других.
– Вашему плану, вы сказали? – Она посмотрела на него, ожидая новых шокирующих откровений.
– Я все ждал, когда же вы наконец осознаете смысл моих слов. – Он театрально вздохнул, взял со стола перьевую ручку и немного покрутил ее в пальцах, прежде чем наконец взглянуть на замершую в ожидании Элизабет. – Возможности Интернета велики, но они конечны, – с грустью произнес он. – Компьютер не может заменить настоящего вышколенного секретаря. Кто-то должен разбирать отчеты, отвечать на ненужные звонки, делать записи, в конце концов, приносить кофе… – Он сделал паузу. – В общем, этим займетесь вы.
– Ни за что.
– Бросьте. – Андреас отложил ручку и внимательно посмотрел на Элизабет.
Многое казалось странным: разговор с бывшим начальником Элизабет, паника, отразившаяся на ее лице, когда он заговорил о переезде… С другой стороны, если бы ей было что скрывать, она бы постаралась поумерить эмоции. Если уж она приехала в Сомерсет, чтобы познакомиться с Джеймсом, втереться в доверие и затем, к примеру, выкрасть фамильные драгоценности, она должна была бы проделать это хладнокровно.
Авантюристы могут надевать любые маски – что верно, то верно, – но все же они меркантильны. Вряд ли они стали бы тратить время на походы по антикварным магазинам в компании вздорного старика – а Элизабет проделывала это регулярно. Или отказываться от самых лучших блюд ради того, чтобы попробовать приготовить что-то по старинным рецептам из поваренных книг, которые Джеймс в большом количестве хранил в кухонном шкафу. Беседовать с садовником о растениях или просто сидеть под деревом с книгой. Возможно, это была хитрость совершенно иного уровня – настолько изощренная, какой Андреас не мог себе даже представить.
– Я не могу работать на вас. Я работаю у мистера Грейстоуна. Я, конечно, пишу для вас отчеты, но…
– Взгляните на ситуацию с другой стороны. Вы работаете у Джеймса, и он полагает вас отличным компаньоном – что, на мой взгляд, означает, что вы обладаете неисчерпаемыми запасами терпения. По всей видимости, в чайной был скандал, когда Джеймс обнаружил, что разрекламированные ячменные лепешки уже закончились?
Элизабет моментально позабыла неприятные новости и улыбнулась той самой особенной улыбкой:
– О, так он вам и об этом рассказал?
– А также о том, что после продолжительной беседы с менеджером, в ходе которой выяснилось, что следует вовремя менять информацию о специальных предложениях на доске снаружи, раз уж блюда, указанные на ней, уже невозможно купить, ему в качестве компенсации преподнесли купон на бесплатный чай в ближайшие две недели.
– Джеймс долго бушевал и клялся, что больше никогда не переступит порога этой чайной. Но это, конечно, не так. По его же словам, там подают лучший чай со сливками во всей округе, а кроме того, ему нравится Дот Эванс. Она велела ему прекратить кипятиться, поскольку это повышает давление, а если он еще раз устроит сцену в ее магазине, она за уши оттащит его на кухню и заставит мыть посуду.
Андреас не услышал второй половины речи Элизабет, поскольку был несколько обескуражен первой.
– Нравится Дот Эванс? Это же смешно. Они знакомы уже лет десять, и, если бы между ними что-то было, я бы давным-давно знал.