Вторая встречная

Она появлялась в офисе к обеду и регулярно запасалась кексами из столовой. Я ее понимал — кексы там пекли вкуснотенные, выдающихся размеров. Незнакомка была не из тех девиц, что дотошно следят за фигурой и истерично щелкают по ссылкам модных диет. При этом она не расставалась с мобильником и часто выходила из лифта с трубкой, прижатой к уху. Несмотря на то, что у нее был отдельный кабинет, девушка любила говорить по телефону в коридоре. Мерила его неуклюжими шагами и жестикулировала свободной рукой, точно готовилась взлететь. Поправляла очки, если нервничала, а в приступе радости кивала, закусив нижнюю губу. Четко выговаривала слова, делала серьезное лицо. Выдавали ее глаза: в них всегда отражалась беспечность и поразительная отрешенность от мира. Такая сильная, будто девушка не понимала, где оказалась. Порой чудилось, что она вот-вот подойдет ко мне и спросит какой сейчас год. Но она не подходила…

На прошлой неделе незнакомка из метро, даже не подумав скрыть возраст, с размахом отметила с коллегами свой тридцатый день рождения. Честно говоря, я был шокирован — ни за что не дал бы ей больше двадцати пяти лет. Все в ней было загадочным и странным, и никак не вязалось с образом важного начальника. Я был убежден — начальники должны выглядеть строже и чувствоваться за версту. А от нее пахло яблоками и беззаботностью, которая совсем не помогает карьерному росту.

Подойти бы и заговорить с девушкой, но ее руководительский статус безжалостно нависал надо мной, лишая дара речи. Казалось, чтобы познакомиться с ней, нужно разрешение от генерального директора или типа того. И лучше с печатью и подписью. Так продолжалось бы целую вечность, но, хвала небесам, сегодня мне посчастливилось прокатиться с ней в лифте наедине. Глава отдела по сопровождению втиснулась в двери в последнюю секунду, прищемив край юбки. Потеряла равновесие, но сумела схватить меня за руку и не упасть.

— Сумасшедший день! — выпалила она. — Везде надо успеть.

— Понимаю. — Я не поверил своему везению. — Со всеми бывает.

Она посмотрела на горящую кнопку седьмого этажа и рассеянно спросила:

— Вы недавно у нас работаете?

— Месяц уже.

— Не замечала вас раньше.

Наши глаза встретились, и я поежился. В ее взгляде было что-то пугающее, пронизывающее насквозь.

— Кира, — представилась она, будто я не знал ее имени. Радует, что она не просекла, что я пялюсь на нее весь месяц. Так и за психа сойти можно.

— Влад.

Я улыбнулся, приготовился задать непринужденный вопрос, но пока выбирал между «привет, как дела?» и «ну почему оранжевый?», лифт приехал, и нам пришлось выйти. Кира побежала к своему кабинету, стуча каблуками. На ходу поправила юбку, переусердствовала и на мгновение засветила оборку на чулках.

Завороженный, я пошел за Кирой, толком не понимая, зачем это делаю. В конце коридора уткнулся в закрытую дверь ее кабинета. Твердую и равнодушную, как любая другая дверь. Потоптался на месте и шагнул к кулеру с водой, чтобы не выглядеть глупо.

Из кабинета донесся повышенный женский голос:

— Нет!

— Лейка, ну пожалуйста… — жалостливо протянула Кира.

Лейка? Это что, имя? Угарненько! Я бы так даже в чате называться никому не посоветовал…

— Отправь кого-нибудь из подчиненных, — заявила та, весьма категорично.

— Дело очень ответственное.

— Помнится, мы назначили вторник днем ответственных дел. Вот тогда и обращайся.

— Вторник же, — возразила Кира и была совершенно права. — Вот и обращаюсь.

Из-за двери раздалось ворчание. Я почувствовал неловкость и легкие угрызения совести. Подслушивать чужие разговоры — не слишком достойное занятие, но все, что касалось Киры, вызывало у меня неподдельный интерес. Я постарался слиться с кулером, а сам вслушался в приглушенные голоса.

— Уговорила, — сдалась неизвестная мне дама.

Послышались шаги, и они приближались. Я принялся показательно наливать воду в пластиковый стаканчик. Дверь распахнулась, в коридор вышла высокая брюнетка в старомодном плаще. Царственным жестом отбросила за спину длиннющую косу и поправила сумку на плече. Кира выскочила следом и вручила девушке криво сложенный листочек.

— Пожалуйста, непременно сегодня!

— Вечером заеду.

— Вряд ли там по нашей части, — заискивающе сказала Кира. — Мальчик еще маленький. Его родители почетные клиенты компании. Кучу денег вложили, я не хочу рисковать. Ты бы меня очень выручила.

Гостья без лишних слов спрятала листочек в сумку и направилась к выходу. Кира, Сконфуженно посмотрев ей в спину, скрылась в кабинете. Я остался стоять у кулера. Ледяная вода переполнила стаканчик и полилась через края. Я инстинктивно отдернул руку, обжигающе холодный пластик упал мне под ноги. По коврику расползлось темное пятно. Усиленно делая вид, что произошедшее вовсе не моих рук дело, я вернулся в кабинет маркетологов. Интересно, о чем Кира попросила эту неприветливую девушку? Юридические разговоры такие непонятные… Как бы то ни было, меня их дела не касались. Тем более по части клиентов.

Я включился в работу, но сосредоточиться не получалось. Маркетологи разбушевались не на шутку: старший менеджер на повышенных тонах обсуждал по телефону грядущую конференцию, его помощник показывал коллегам ролик с беспредельно громким звуком, рекламщицы злорадно хихикали. Правда, этим двум смазливым блондинкам я готов был простить что угодно, даже многочасовые разговоры о косметике и распродажах. Они забавно растягивали слова, почти мурлыкали — заслушаешься. Еще делали зарядку по утрам в зале для переговоров, наполовину прозрачном, кстати. Волшебные девушки, я без раздумий поместил бы их на обложку нашего корпоративного календаря. Если бы, конечно, решение было за мной, а не за генеральным директором, который выбрал скучную простыню с логотипом компании.

Ролик на мониторе кончился, запустился второй — на полтона ниже, но с противной фоновой мелодией. Все начали оживленно его обсуждать, и у меня нашлась причина отвлечься. Я снова уставился в открытые двери. Затем вспомнил, что половина испытательного срока еще впереди, а слежка за коридором в мои обязанности не входит. С трудом оторвавшись от дверей, я врубил музыку в наушниках, чтобы заглушить офисную болтовню, и вник в присланные на электронную почту задания. Они были на редкость однообразны. Предстояло внести изменения в макет буклета, нарисовать баннер для сайта в несочетаемых цветах и заодно отредактировать фото начальника отдела регистрации, которому было лень фотографироваться на визу. Все-таки я мечтал не об этом. Детское увлечение рисованием, художественная школа, шесть лет в художественном институте, сотни пылящихся на антресолях рисунков, и что в итоге? Особенно смущало верхнее письмо в ящике: секретарша Леночка умоляла убрать с ее фотографии влезшую в кадр подружку, обещая чай, печеньки и бесконечную благодарность. Леночка наводила на меня ужас с первого дня. Она совсем не умела ходить на каблуках — спотыкалась и шаталась, как маятник. Подарить бы ей футболку с надписью «осторожно, занос полметра», ради безопасности окружающих. Но это еще полбеды, самым пугающим было другое. В зависимости от наряда размер ее груди удивительным образом менялся от нулевого до четвертого. Мистика, не иначе. Признаюсь, я предпочел бы удалить с фотографии Леночку — подружка была гораздо симпатичнее. И вообще, почему я должен заниматься всякой ерундой? У меня миллион идей пропадает. Никакого простора для творчества, не работа, а рутина! Оставалось верить, что однажды я смогу творить в свое удовольствие, не отвлекаясь на суровую действительность. А пока жить на что-то надо и опыта набираться тоже… С обретением диплома стипендия канула в лету, сидеть на шее у родителей стало неприлично, временные подработки приносили смешной доход. Перебирать вакансии было некогда, а я прошел первое же собеседование. Юридической компании «Перспектива» понадобился штатный дизайнер и мою кандидатуру одобрили сразу. Выйдя на работу, я обнаружил, что в нагрузку к полиграфии получил сайт, колдовство над фотографиями сотрудников и участие в бурной деятельности внутреннего пиара, любившего награждать коллег всевозможными грамотами. Делал их, естественно, я. Зато здесь оказалась шикарная столовая. Бесплатная!

По коридору вдруг пробежала Кира, заставив меня позабыть о заданиях. Она смачно вгрызалась в аппетитный кекс, лавируя на высоченных каблуках. На секунду куда-то засмотрелась, но в поворот к лифтам вписалась удачно. Тут-то я и понял, что пора заканчивать с игрой в подглядывание. Еще немного и превращусь в одержимого маньяка! Сколько можно следить за ней и робеть? На странице в социальной сети указано, что Кира свободна. Судя по всему, милая девушка и не зацикливается на высоких должностях. К тому же мы из разных отделов, формально она мне не начальница. Пусть Кира старше, но в ее поведении скользит безуминка, свойственная разве что взбалмошным подросткам. Меня на ней знатно переклинило, да и на моих бывших девушек она ни капли не похожа. Такая не станет включать фен в занятую розетку и прибегать с вопросом «почему выключился компьютер?».

Сначала я хотел сделать первый шаг немедленно, потом решил подождать до завтра… Было много работы, злополучный буклет предстояло верстать весь день. К сожалению, прогнозы не сбылись. Остатка рабочего дня мне не хватило, а сроки были неумолимы — новый макет типографии требовался к утру. Я скорбно наблюдал за коллегами, отчаливающими по домам. Заваривал крепкий чай и доделывал буклет, готовясь ночевать в офисе. И поделом мне! Если бы я приходил вовремя, меньше пялился на Киру и размышлял о жизни, управился бы до семи часов.

Мониторы вокруг гасли, люди покидали рабочие места. Вскоре офис погрузился в тишину, отвлекаться стало не на что. Ценой нечеловеческих усилий мне удалось покончить с макетом к полуночи. Значит, на метро я еще успевал.

Стоило выйти на ночные улицы, ярко освещенные фонарями, как пронзительный ветер ударил в лицо каплями дождя. Зонт остался дома в тепле и уюте, опять. Я резво помчался в сторону ближайшей станции метро, надеясь не промокнуть насквозь.

Путь мой лежал в родное общежитие художественного института, откуда я имел наглость не съезжать четвертый месяц. Не то чтобы студенческая жизнь мне нравилась, просто снимать квартиру в столице выходило дорого, а комендант согласился оставить меня в общаге за вполне сносную сумму. Было нелепо отказываться от возможности сэкономить, и я отложил жилищный вопрос до конца испытательного срока в «Перспективе». Потом и зарплата будет выше, и положение надежнее. Того гляди, дела в гору пойдут…

Несмотря на то, что до станции я добрался в таком виде, будто нырнул в фонтан, настроение не испортилось. В метро я спустился с ощущением того, что скоро все изменится. И обязательно к лучшему.

Лейка

Каждый раз, ставя мобильный на зарядку, я чувствовала себя глупо. Говорить уже давно было не с кем, и незачем. Я очень постаралась, чтобы меня забыли, и могла гордиться результатом. С радостью забросила бы старенькую трубку в шкаф, в самый дальний угол, потеряв последнюю связь с реальным миром. Кое-что удерживало — один звонок я ни за что не хотела пропустить. Исправно проверяла батарею и выкручивала звук на максимум, боясь однажды не услышать заветное пиликанье. И вот, сегодняшним вечером, наконец-то, услышала. Правда, это был не тот звонок, которого я ждала.

Телефон запиликал бойко и напористо, словно настаивал на том, чтобы вызов немедленно приняли. Я бы сбросила его, но узнала номер — эта комбинация цифр настолько въелась в память, что даже годы не были в состоянии ее стереть. С него не стали бы звонить по пустякам.

Я проявила решительность и взяла трубку.

— Здравствуй, — тотчас поприветствовали меня. — Надо поговорить.

— Слушаю, — скупо ответила я, стараясь уловить перемены в его голосе. Тщетно. Он был таким же, каким я его помнила, вплоть до интонации.

— Не по телефону. Приезжай. Сейчас. Ты знаешь куда.

— Но… — Будь это кто-то другой, кто угодно, я бы нажала спасительную красную кнопку и сделала вид, что никакого звонка не было.

— Пожалуйста.

— Хорошо, я приеду.

Телефон примирительно замолк и погас. Я кинула его в сумку, из бокового кармана выпал сложенный пополам листочек — прямо мне в руки. На нем крупными аккуратными буквами был выведен адрес, по которому я обещала заехать, и «непременно сегодня». Плюсом было то, что оба адреса находились в одном районе, минусом — все остальное.

Бабушка говорила мне, что три вещи, которые не стоит делать, это лгать, опаздывать и нарушать обещания. Еще она любила повторять: «не умеешь — научим, не хочешь — заставим». Я вняла ее мудрости. Заставила себя одеться, вызвать такси и выйти на улицу. Первым делом посетила Зорьевых, тешась напрасной, как выяснилось, мыслью, что отец семейства просто мнительный человек, и вмешательство не потребуется. Увы, надежды пошли прахом. Особняк я покинула в прескверном настроении.

Дождь усиливался, я прибавила шаг. Идея пойти пешком уже не казалась удачной. Дорога должна была занять полчаса, но погода подвела. С каждой минутой лужи становились шире и глубже, а ветер злее. Черт с ним, ловить машину я не буду. Решила прогуляться, так решила. Подышу свежим воздухом, раз улицы относительно пусты. Большие скопления народа мне строго противопоказаны.

Идти было скучно и от нечего делать я начала всматриваться в попадающихся на пути людей. Под вывеской круглосуточного магазина переминался с ноги на ногу мужчина. Он был раздражен и гнев источал яростно, психованный тип. Зато поодаль курила девушка, настолько веселая, что я залюбовалась. День у нее удался, такую кристально чистую энергию редко увидишь. Прошедшему мимо парню повезло меньше — беднягу мучила боль, причем сильная. Ему бы к врачу обратиться, пока не поздно.

По пути я встретила еще нескольких одиноких прохожих и обнимающуюся парочку: восхищенную девочку, витающую в облаках, и равнодушного мальчика. До этих двоих мне дела не было, а вот шумная компания на горизонте напугала. От людей исходила плохая энергия, агрессивная и напористая. Я обошла их стороной от греха подальше, сделав крюк по соседнему переулку.

Перевести дыхание я смогла лишь в вестибюле старинного здания. Промокший насквозь плащ пришлось выжимать долго, особенно рукава. Жаль, что саму себя выжать нельзя, ровно, как и справиться с нахлынувшими чувствами. Столько лет минуло, а это место до сих пор дарит ощущение надежности и защиты. Ложное ощущение, обманчивое… Я спрятала зонт в сумку и прошла к гардеробу, отгоняя дурацкую ностальгию. Она была очень некстати.

— Лейка! — окликнул меня изумленный голос.

Ох… так и знала, что нарвусь на старых знакомых.

— Привет, Дима, — отозвалась я. — Снова на работе засиделся?

— Как обычно.

Он посмотрел на меня изучающим, внимательным взглядом, и чуть нахмурился. Годы пошли Диме на пользу — он возмужал и держался увереннее. Я послала ему дежурную улыбку и вручила мокрый плащ гардеробщице. Та негодующе фыркнула, кинула через стол потрепанный номерок. Поймав его на лету, я повернулась к Диме и из вежливости спросила:

— Что нового?

— С тех пор как ты не появлялась? — ухмыльнулся он, хотя ирония здесь была неуместна. — Много чего. Мне даже неспокойно.

— Есть причины?

— Происходят занятные вещи. Сложно объяснить. Просто… будь осторожнее.

— Я всегда осторожна.

Дима удрученно покачал головой и принял из рук гардеробщицы пальто несуразного сиреневого цвета. Жуть как непрактично. У него и в юности были странные вкусы в одежде, в жизни их не пойму.

— Не заставляй нашего наставника ждать, — подмигнул он на прощание.

Заставлять Вениамина ждать действительно не следовало, я и так припозднилась. Артем прилично меня задержал, и путь сюда выдался долгим. Я поспешила подняться по лестнице на последний, четвертый этаж. Остановилась напротив дальнего кабинета, выдохнула. Вот я и вернулась. К чему были все эти наивные обещания? Бегство закончилось, круг замкнулся. А ведь я уходила навсегда, от этого вдвойне смешнее. Слова «никогда» и «навсегда» нужно вовсе исключить из словарей, предать забвению. Они коварны, бесполезны и лгут нам, нагло лгут, а мы верим. Услышав их, вернее будет рассмеяться и заткнуть уши.

Я собралась духом, постояла перед дверью и, наконец, постучала.

— Входи, — велели мне с той стороны.

Послушалась и очутилась под тусклым светом керосиновой лампы. Пахла она отвратительно, но Веня в силу возраста испытывал к ней особую привязанность. Надо сказать, он совсем не изменился. Будто пока меня не было, он сидел в своем кабинете и ждал моего возвращения. Но, конечно, это глупости. Жизнь продолжалась, а меня давно никто не ждал. Тем любопытнее было узнать, зачем Вениамин звонил.

— Три часа добиралась, — осуждающе сказал он и приподнялся с огромного кресла. Того самого, что стояло в кабинете целую вечность.

— Задержалась немного. Кира попросила кое-куда заехать.

— Эта бестия тебя погубит.

В его голосе сквозила нравоучительность, привычная и родная. На мгновение мне показалось, что я могу сесть рядом, расслабиться, и все станет как раньше. Стоит только захотеть. Но я знала — все изменилось, да еще как.

— Кира тоже помогает людям, — возразила я, чтобы хоть чему-то возразить. — Как и вы.

— В отличие от нее, — рассердился Веня, — я рад всем. Независимо от того, сколько у них денег.

Он был прав, абсолютно. Спорить с ним — невероятная самонадеянность, а ею не страдала. Приметное здание на окраине Москвы официально являлось психологическим центром Вениамина Ливанова, но для некоторых людей это место стало вторым домом, директор превратился в учителя и наставника, благодаря которому они выжили и разобрались со своим даром.

— Зачем вы позвонили? — попыталась я перевести тему.

Вениамин презрительно скривил губы:

— Кира использует тебя.

— Для чего вы просили зайти? — настойчиво поинтересовалась я. Хватит нотаций, терпение у меня уже не то.

— Дорогая… — Веня замялся, кинул беглый взгляд на лампу и важно изрек: — Я волнуюсь о центре. Что с ним будет после моей смерти?

Неожиданно… Мне казалось, Вениамин собирается жить вечно. Никто не догадывался о его возрасте, но он утверждал, что ему «всего лишь семьдесят». Конечно, все знали, что это неправда.

— Я всю жизнь заботился о вас, — напомнил Веня, словно о таком можно было забыть. — И теперь ищу достойного моих начинаний.

— Это точно не про меня, — ответила я, не раздумывая. Не могло быть и речи о том, чтобы вернуться в эти стены. Слишком плохие воспоминания они хранили. — И рановато вам искать себе замену.

— Чего греха таить… — вздохнул он. — Я постарше, чем говорил.

Я не сдержала улыбки. Несмотря на присущую ему строгость и напыщенность, я питала к Вениамину теплые чувства. Без него я бы сейчас не сидела здесь, а была где-то далеко, не в состоянии вспомнить собственное имя. Благодаря упорной работе над собой Веня умел многое, больше, чем позволяли его средние способности. Кроме того, он знал о жизни все и охотно давал советы. У него была целая коллекция готовых ответов. К счастью, я не имела глупости искать в наставнике замену отцу и строить иллюзии.

— Мне нужны самые ответственные, — с чрезвычайно серьезным видом сказал Вениамин, давая понять, что я попала в список. — Среди них я и выберу преемника.

— Меня это не интересует, — призналась я.

— А что тебя интересует? — спросил он с обидой в голосе.

— Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Пройдет.

— За три года не прошло.

Как только я произнесла это вслух, до меня дошел смысл сказанного. Три года. Тысяча с лишним дней. Почти бесконечное количество часов. Они позади, а впереди по-прежнему никого.

— Время ничего не значит, пока ты сама не захочешь жить дальше, — напутственно заметил Веня. — Чем ты вообще занимаешься? Запираешься дома? Прячешься от людей? Сутками наслаждаешься своим хмурствующим отчаянием?

— Я не передумаю, — отрезала я, вспомнив, почему покинула психологический центр. Здесь обо мне непростительно много знали.

— Тебе необходима цель в жизни. Срочно!

Цель в жизни? Звучит заманчиво. Похоже на долгожданный ответ, готовое решение. Но вот незадача — когда я помогла Артему, не ощутила никаких эмоций. Ни радости, ни облегчения, ни благоговейной любви к ближнему, все та же пустота. Очевидно, великая миссия Вениамина была не для меня, о чем я сообщила снова:

— Уверена, вы найдете себе достойную замену. Но это буду не я, извините.

— Если передумаешь… — выговорил он с огорчением, без проблеска понимания или надежды. — Возвращайся.

Я кивнула и направилась к двери. К желанному выходу, черте, переступив которую, оказываешься по ту сторону.