Помоги проекту - поделись книгой:
Последовательно и постепенно эти касты должны были вести к самостоятельности. В том, что развивается во времени, мы никогда не найдём того, что действительно существует внешне, в пространстве. Я прошу обратить на это внимание. Если пространственные связи должны стать временными, то это происходит в соотношении 4 к 7, то есть четвёрка увеличивается до семёрки. Находящиеся в пространстве рядом друг с другом четыре касты в ходе пятой коренной расе проявились — во времени таким образом, что мы видим постепенное развитие самостоятельности семи подрас. Соотношение четырёх к семи покоится на вполне определённом законе. Сегодня я скажу об этом лишь то, что семь подрас развиваются так, что в первой подрасе мы имеем дело исключительно и только с водительством жрецов, во второй подрасе с водительством короля–жреца и мага. Заратустра, собственно маг, является советником короля–жреца. Во время третьей подрасы правление может перейти к светскому королю, который всё ещё следует советам жреца. Только в период четвёртой подрасы мы имеем дело со светскими правителями, которые никоим образом не связаны с властью жречества. Первый светский правитель появился в греческом народе, и укрепление греческого господства произошло благодаря светской власти.
Вам хорошо известно, что в эзотерике материя всегда символически представлена водой. Вода — эзотерический символ материи. Например, в никейском Символе веры, там, где говорится: «… распятого при Понтийском Пилате» — следовало бы сказать: «погибшего в Понтос Пилетос», что означает «в смыкающихся водах». Сын Божий сошёл на физический план, чтобы пострадать в находящейся на физическом плане материи. В христианском символе веры греческое «понтос», море, стало латинским «Понтий», а «пилетос» — «Пилатом».
Когда Фалес говорит, что всё возникло из воды, то на самом деле имеет в виду всеобъемлющую физическую материю. Эта физическая материя должна служить мерилом для тех, к кому перешло сейчас водительство человечеством: для светской власти. Прежде правитель был связан только с божественным. «Пелеус» — это король, который должен господствовать на физическом плане, черпать силы из самого физического плана. В мистериях, как и в мифах, об этом говорилось так: Пелиос сочетался браком с морской богиней Фетис. Здесь имеется в виду бракосочетание водительства человечества с материей физического плана. Фетис — богиня вод, моря. И именно Ахилл рождается от этого брака. Он является первым инициированным этого рода. Поэтому он неуязвим, за исключением пяты. У всех посвящённых четвёртой подрасы какое‑то место ещё уязвимо. Только в конце пятой подрасы инициированные продвинуться настолько далеко, что совсем не будут уязвимы. Ахилла искупали в Стиксе, то есть он умер для всего земного и поднялся на более высокий план.
Это важнейший период в развитии человечества. В середине четвёртой подрасы духовная жизнь сначала понижается, мы имеем здесь только инициированных физического плана. В связи с этим возникает нечто совершенно особое. Прежние водители мира были свободны от камы, от желаний, они должны были в ходе различных предшествующих ступеней инициации избавиться от камического и достигнуть спиритуальной инициации. В эпоху древнего жречества невозможно было чему‑то из камы влиться в водительство миром. Но кама вызывает разделение, кама даёт возможность противопоставить людей друг другу. Прежде тоже были войны и разногласия, но люди были ещё не настолько развиты, чтобы противопоставить друг другу добро и зло. К войне и разногласиям между людьми того времени не нужно прилагать наши современные мерки, к этому следует прилагать ту же меру, что мы сегодня применяем к миру животных. Тогда невозможно было сказать о чем‑то, как о хорошем или плохом, как невозможно сказать это о льве или тигре. Зло становится реальностью только тогда, когда человек соединяется с камой, так что он управляется камой, которая ведёт к сознательной вражде людей друг с другом.
Поэтому в легенде говорится о том, что на свадьбе Пелея с морской богиней Фетидой присутствовали все боги, за исключением одной. Не было Эриды, богини раздора, поскольку люди ещё не достигли того состояния, когда кама, соединившись с манасом. вызывает разделение, противопоставляя людей друг другу. Но вот появляется богиня Эрида и, чтобы вызвать раздор, бросает гостям яблоко, на котором написано «прекраснейшей». Этим был дан повод к появлению в пятой коренной расе войне, за которую полностью отвечают люди. Только с этого момента можно говорить о сознательной вражде людей друг с другом.
Всё дальнейшее события вытекают из этого. Прекраснейшая из богинь должна получить яблоко Эриды. Три богини, Гера, Афина Паллада и Афродита, претендуют на яблоко. Эти три богини означают различные ступени душевной жизни на более высоком, спиритуальном плане. Но теперь должно решаться не на спиритуальном плане, но на физическом. Поэтому зовут Париса, который должен вынести решение на физическом плане. И теперь, когда становится ясно, к чему это ведёт, начинается самое главное. Что должно произойти, когда решение выносится на физическом плане?
Когда манас появился сначала на физическом плане, он смешался с камой. Прежде люди хотя и были камическими, но смысла добро или зло для них ещё не имело. Но теперь манас соединился с кама, и поэтому поступки людей стали сознательными. Манас вошёл в то, что соответствует низшей природе человека. Камическое развитие он прошёл уже на древней Луне. Самое грубое камическое отпало от Земли с отделением Луны и сопровождает теперь Землю как спутник в виде Луны. В эзотерике Луна указывает на низшую природу, на то, что влечёт нас вниз, и на то, куда нас может привести зависимость от низшей природы.
Итак, злой рок соединения кама с манасом во время четвёртой подрасы вызвал то, что человек, принимая решение, соединялся с камическим, с лунным принципом, с Селеной. Имя Елена возникло от Селены. В соединении Париса с Еленой мы имеем символическое выражение брака Манаса с камой в четвёртой подрасе. Лунный принцип влечёт к себе находящегося на земном плане человека. Вы найдёте это везде, где в эзотерике заходит речь о «луне». Из осознанного соединения на физическом плане принципа манаса с принципом кама возникла война. Троянская война является как символом, так и фактом. Она действительно имела место; важнейшие события троянской войны разыгрывались на физическом плане. Но они имеют и символическое значение. Легенда о троянской войне имеет мистическое содержание, но соответствующие события происходили также и на внешнем физическом плане.
В седьмой подрасе всё человечество, правда, будет ввергнуто в настоящий хаос, ибо коренная раса пойдёт к своему закату. Но небольшая часть людей седьмой коренной расы станет истинными сынами огня кундалини. Они будет пронизаны всей мощью огня кундалини; от них произойдёт следующая коренная раса, та, которая возглавит дальнейшее развитие человечества. Так направляется пятая коренная раса к тем высотам, где божественный огонь, огонь кундалини, воспламенится священным пафосом божественного принципа во внутреннем существе человека, так что человек больше не будет отделён от других, но насколько достигает мыслящий разум, будет осуществлено братство. Этот огонь будет возгораться в людях. И в тех, которые будет инициированы в ходе пятой коренной расы, уже живёт зародыш этого божественного огня, в котором есть сила братства и то, что отменит разделение людей. Но это вырабатывается только из того, что ещё скрыто разобщающими страстями людей, разделённых властью камы. И там, где это выступает как провозвестие грядущей эпохи в отдельном, это принимает другой облик, совсем другой характер. На плане иллюзии божественный огонь является божественным гневом. Только тогда, когда братство наполнит всё человечество, явится божественная любовь. Но в отдельном это пока проявляется как соперничество, как божественный гнев и как сильная власть, поскольку человечество в целом ещё не созрело.
Об этом также говорит инициированный поэт — Гомера называли «слепым», ибо он обладал внутренним зрением — в своей поэме: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына». Именно об этом божественном гневе говорит поэт в начале «Илиады». В «Илиаде» представлен огонь кундалини на физическом плане. В споре между Агамемноном и Ахиллом вспыхивает гнев, божественный гнев. В легенде о троянской войне показано, как древняя власть жрецов–королей сменяется светской властью короля. Ибо Троя — город, где король находится под влиянием древней власти жреца. Он свободен от принципа светского ума. Очень хорошо показано, что такое земной ум и как он побеждает. Побеждает хитроумный Одиссей. Он является инициированным пятой подрасы, он получил инициацию благодаря своим странствиям. Спиритуальность древнего жреца свободна от интеллекта. Это выражено в образе задушенного змеями Лаокоона. Змеи, символ земного ума, опутывают жреца Лаокоона, представителя древней спиритуальности.
Проследив всё это, вы увидите, что и в этой легенде воспроизводится ни что иное, как всемирно–исторические связи. В мистериях были представлены подобные процессы. В древних мистериях, предшествовавших элевсинским, был представлен, помимо прочего, именно этот важный момент начала четвёртой подрасы пятой коренной расы. Троянская война, которая действительно имела место, представлялась в мистериях до того, как она произошла. Для незнакомых с теософией это кажется фантастикой. Но согласно принципу мистерий рядом с прошлым представляются также и процессы будущего. А поскольку мистерии предвосхищают события будущего, они должны сохраняться в тайне. Мистерии существовали не для удовлетворения человеческого любопытства, но для участия в них тех людей, которые были призваны содействовать формированию будущего. Там они должны получать импульсы для своих задач. В этом состоит смысл мистерий.
И если бы кто‑то выдал тайны мистерий, то это означало бы, что он открыл людям то, что должно произойти в будущем. При этом он, безусловно, приводит своих окружающих в замешательство. Только немногие подготовленные получали для этого импульс. Они имели задачу — медленно подводить людей к тому, к чему они должны прийти. Лишь немногие созревшие люди, опередившие своё окружение, быть может, лет на пятьсот, могли справиться с этими тайнами и действовать в духе мистерий. Допустим, об этом услышали другие, тогда они захотели бы сразу осуществить то, к чему люди ещё не готовы. Всякая тайна, в зависимости от обстоятельств, станет когда‑нибудь общим достоянием. В определённое время всё открывается. Таинственность обусловлена лишь тем, что будущее подготавливается сначала немногими, которые должны быть водителями, чтобы вести других людей.
И сегодня ещё есть тайны, которые откроются только в шестой коренной расе, когда будут совсем другие отношения, отношения братства, которых сейчас ещё нет. Те, которым что‑то известно об этих фактах, естественно очень опасаются несвоевременного разглашения мистерий. Раньше за разглашение мистерий строго наказывали; в древнюю эпоху это каралось смертью. Смертный приговор выносится не посвящённым жрецом, но теми, кто, не будучи посвящённым, внешне что‑то знает. Страх перед разглашением тайны мистерий привёл к трагическому концу очень многих великих людей. Жертвой такого, хотя и несправедливого, приговора, стал Сократ.
СЛОВАРЬ ТЕОСОФСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
РИХАРД ВАГНЕР В СВЕТЕ ДУХОВНОЙ НАУКИ
ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ.
Мифы — повествования, созданные великими посвящёнными, — содержат в своих подосновах великие истины. К примеру, троянская война представляет собой борьбу между третьей и четвёртой подрасами пятой коренной расы. Первые могут быть представлены Лаокооном, жрецом древнего жреческого государства, который одновременно был и царём, а вторые — Одиссеем, воплощением хитроумия, обусловленного проявлением развивающейся в эту эпоху силы мысли. Мы обнаруживаем, что и на севере Европы развитие человечества проходило под руководством подобных посвящённых. В Уэльсе с языческих времён возникло сообщество посвящённых, представлявшее собой не что иное, как власть жречества, расцвет которой являл Король Артур и его Круглый стол. Ему противостоял союз священного Грааля и его рыцарство, трудившееся над провозвестием христианства.
Искусство, политическое развитие — все было связано с великими посвящёнными этих двух сообществ, объединявших в себе сторонников двух противоборствующих культур — языческой и христианской. Влияние союза Грааля все возрастало по мере приближения к XIII столетию. Те времена стали переломными для европейской культуры, что было связано с образованием городов. Старинная крестьянская культура, базировавшаяся на общественной собственности, вытеснялась бюргерской городской культурой. Это вело к решительному изменению всего образа жизни и мышления. Поэтому неудивительно, что именно тогда — во времена «баталии певцов»[1] - возникла сага о Лоэнгрине. Что означала эта сага в эпоху Средневековья?
Наши современники не имеют малейшего представления о существовавшей в эпоху Средневековья народной душе, которая была особо восприимчива к духовным течениям, вскрывавшим внутреннюю суть различных явлений. Принято считать, что сага о Лоэнгрине имеет сильную католическую окраску. Но, наталкиваясь на это в наши дни, необходимо памятовать, что в те времена сага могла быть действенной только в том случае, если была облечена в такие формы, которые тогда действительно могли подвигнуть души. Пламенное благочестие, неизменно присутствовавшее в сагах, как раз и отвечало духовным запросам народных масс. Итак, что должны были означать такие саги? Они означали посвящение — путь, ведущий Челу к состоянию Архата, ученика — к состоянию Мастера. Такого рода Чела первоначально бывал человеком безродным, и это значит, что он исполнял свои обязанности как любой другой, но должен был духовно трудиться, чтобы возвыситься над самим собой и пробиться к высшему «Я». В чем же состояли особенности ступеней посвящения Челы?
Во–первых: преодоление личного, освобождение божественного во внутреннем. Во–вторых: свобода от сомнения; преодоление скепсиса как такового. Объекты духовного мира предстают его душе как факты. Также свобода от любого суеверия, ибо, раз он может все испытать сам, он не способен более поддаться обману. На более высокой ступени ему вручается ключ познания. Считается, что он воздерживается от разговоров; он становится посланником сверхчувственного мира. Ему раскрываются глубины духовного мира. Это вторая ступень становления Челы. Третья ступень — когда человек становится способным распространить своё «Я» на все окружающие существа, как в обычной жизни это делается только по отношению к себе самому, — восхождение ко всеобъемлющему состоянию. На третьей ступени в мистике Чела именуется «Лебедем»; он становится посредником между Архатом, то есть Учителем, и прочими людьми. Посланник Белой ложи предстаёт как Рыцарь лебедя — таков Лоэнгрин, посланник общины Грааля.
Должен быть проложен путь для нового импульса, достигнут новый культурный прорыв. Вы знаете, что в мистике душа, или сознание, представлена как нечто женственное. Так и здесь сознание новой, бюргерской культуры представлено как нечто женственное. Внедрение новой культуры показано как возвышение сознания. Фигура Эльзы, принцессы брабантской, воплощает средневековую душу, а Лоэнгрин, великий посвящённый, рыцарь общины Грааля и носитель новой культуры — «Лебедь» третьей ступени ученичества. Ему нельзя задавать вопросов, связанных с тайной посвящения. Никто не должен знать, к какому ордену он принадлежит и какое новое имя он получил, став посвящённым.
Итак, возвышение до нового состояния сознания всегда происходит под воздействием великих посвящённых. В качестве примера воздействия таких посвящённых я мог бы указать на Якоба Бёме[2]. Вы знаете, что Якоб Бёме был провозвестником глубоких истин. Откуда происходят эти истины? Он сам рассказывает об этом. В детстве он служил подмастерьем у лавочника. И как‑то раз, когда он был один в лавке, туда вошёл незнакомец и пожелал купить пару башмаков. А ребёнку было запрещено продавать что‑либо в отсутствие хозяина; незнакомец произнёс несколько слов и удалился, но затем позвал юного Бёме из лавки и сказал ему: «Якоб, сейчас ты мал, но однажды ты станешь совсем другим человеком, и весь мир будет дивиться тебе». Что бы это значило? Тут речь идёт о посвящении; нам представлен самый момент инициации. Ребёнок ещё не понимал происходящего, но импульс был ему дан.
Такой момент представлен также и в саге о Лоэнгрине. Такого рода саги содержат важные указания, понятные только тому, кто способен видеть вещи в их взаимосвязях. Как было сказано, сага о Лоэнгрине появляется в связи с сагой о баталии певцов. Рихард Вагнер использует её в своём творении о Лоэнгрине. Это свидетельствует о том, насколько высоким было внутреннее призвание Рихарда Вагнера.
Другой древнейший пласт легенд Рихард Вагнер использует в своём «Кольце нибелунга». Речь идёт о древнегерманских сагах, в которых сохранились сведения об атлантах, чудом уцелевших во время великого атлантического потопа и затем нашедших прибежище в различных местах Европы и Азии — с них началась постатлантическая эпоха. В этих сагах содержится воспоминание о великом посвящённом Вотане, боге Асов. Вотан — это посвящённый атлантических времён, равно как и все нордические боги — древние великие посвящённые.
Изучение древних саг позволило Рихарду Вагнеру ясно увидеть огромное различие, существующее между человеком Нового времени и человеком Средневековья. В наше время труд человека сделался по большей части механистическим, тогда как в средневековой культуре всякий труд был выражением человеческой души. Дом, поселение, город — все было оформлено со смыслом, и человек находил в этом радость. В минувшие времена дом являлся выражением художественной идеи — так же, как и вид улиц, вид центра города с рынком и собором. А что представляют собой наши современные магазины, наши предприятия и наши города? Какое отношение они имеют к нашей душе?.. И Вагнер остро ощущал этот контраст. Поэтому он и выбрал для своей оперы героя древней саги — Зигфрида. И в «Зигфриде» миру был явлен цельный, гармоничный человек, спосоный стать идеалом, к которому может и должен стремиться нынешний подёнщик индустрии. Эта же проблема волновала и таких гениев, как Гёте, как Гёльдерлин[3], говоривший: «Ты видишь ремесленников, а не людей, мыслителей, а не людей, священников, а не людей, господ и рабов, школяров и учёную публику, но только не людей». Однако процесс развития человечества не повернёшь вспять, и вновь обрести гармонию невозможно без духовных усилий. Вот почему Вагнер желал воздвигнуть храм искусства. Воздействие искусства на современного человека должно было возвысить его над повседневной жизнью. Такую задачу ставил перед собой Рихард Вагнер, черпая мудрость и вдохновение в древних сагах.
Особое место в немецкой поэзии раннего Средневековья занимают саги о вибелунгах. В такого рода сагах запечатлены глубочайшие чувства народной души; в них содержатся величайшие духовные истины. Например, сага о Карле Великом. В ней о великом кайзере рассказывалось не в историческом смысле, как принято считать в наше время. Создавая саги, люди Средневековья прозревали свою глубинную связь с древними вибелунгами. Династия франкских королей олицетворяла собой эту кровную и духовную связь с древними предками последующей постатлантической расы. В прадревние времена Вибелунги[4] были посвящёнными королями — священнослужителями, которые не только заботились о своём царстве, но одновременно давали ему и духовное направление. А средневековые саги были поэтическим воспоминанием о давно минувших великих временах. Эти воспоминания претворились в сказания о Кайзерах, вот почему коронация Карла Великого в Риме рассматривалась немецкими поэтами Средневековья как нечто необыкновенно важное[5].
Вагнер, понимавший истинную природу и значение немецких средневековых саг, черпал из них не только сюжеты для опер, — это было откровение Духа, некогда питавшего народную душу, и Знание великих посвящённых о череде сменяющих друг друга времён, которые являются важными ступенями на пути развития человечества. Одна из саг, по мнению Вагнера, наиболее полно воплощала в себе контраст между новейшей эпохой материального обогащения и Средневековьем, ещё связанным с духовной культурой. Это была сага о Барбароссе, которого мы тоже почитаем как великого посвящённого[6].
Сага повествует о походе Барбароссы на Восток, откуда он должен был принести высшую мудрость и познания тамошних посвящённых, а также разыскать священный Грааль. В мифах XII и XIII столетий мы видим заколдованного кайзера, сидящего внутри горы; его вороны приносят ему вести обо всем, что происходит в мире. Ворон — это древний символ мистерий. На языке персидских мистерий ворон означал низшую ступень посвящения, то есть он был посланником высших посвящённых. О чем же возвещали эти посвящённые? Не о том ли, что грядёт вытеснение древней духовной культуры новейшими имущественными отношениями?
Идея о неизбежной смене времён, обусловленной развитием человечества, пришла к Вагнеру из средневековых саг и воплотилась в цикл его опер под общим названием «Кольцо нибелунга». Вагнер попытался ещё более усилить значимость этой идеи — вместо Барбароссы он в итоге выбрал фигуру Вотана, явив тем самым необыкновенно глубокое интуитивное постижение древнегерманских сказаний о богах. Эти саги содержат бесценные сведения о закате атлантической культуры, происхождении пятой коренной расы из четвёртой и формировании человеческого рассудка и самосознания. Атланты жили в эпоху, когда все это ещё не наступило. Они пребывали в состоянии своего рода ясновидения. И только у представителей пятой подрасы атлантов — у прасемитов — возникли первые зачатки комбинирующего рассудка[7], получившие дальнейшее развитие в пятой коренной расе. Тем самым был дан ход развитию Я — сознания. Атланты ещё не произносили «я» по отношению к самим себе столь часто, как это делали представители последующих эпох. После заката Атлантиды её древняя культура была перенесена в Европу (европейцы — это позднейшее ответвление атлантов). И тогда возникло принципиальное противоречие между древней духовной культурой и посвящёнными новой постатлантической эпохи, действовавшими скрыто и инспирировавшими внешнюю рассудочность.
Противостояние этих двух эпох запечатлено Вагнером в опере «Золото Рейна», где схватка между Вотаном (древним атлантическим посвящённым) и Альберихом, носителем эгоизма карликов из рода Нибелунгов (посвящённых постатлантической эпохи) становится неизбежной, неотвратимой. В мистике Золото символизирует собой Свет. Стремящийся к свету обретает Мудрость. Золото, концентрат Мудрости, Альберих извлекает из вод Рейна. Вода всегда символизирует душевный элемент, астральность. Из душевного элемента рождается Эго — Золото — Мудрость «Я». Воды Рейна — это душа новейшего времени, в котором рождается рассудок, рождается Я–сознание. Альберих завладевает золотом, отнимая его у дочерей Рейна, то есть у женственного элемента, представителя изначального состояния сознания.
Все эти взаимосвязи Вагнер интуитивно прозревал в средневековых сагах и воссоздал в своей тетралогии «Кольцо нибелунга». Музыкальная тема Я — сознания возникает уже в самом начале оперы «Золото Рейна» и становится её лейтмотивом.
Так Вагнер использовал поэтические материалы, восходящие к прадревней мифологии. В этих сагах содержится нечто, способное сообщить Душе человека изначально свойственный ей духовный ритм. Душа человека пробуждается в ответ на то, что содержится в этих древних сагах.
ВТОРАЯ ЛЕКЦИЯ.
В этих лекциях мы увидим, как Вагнер возводит персонажей своих музыкальных драм к богам, а затем низводит до человеческого уровня, дабы показать возможность грядущего искупления человека.
Уже в самом начале «Кольца нибелунга» звучит всеобъемлющий лейтмотив пятой коренной расы, то есть расы постатлантической эпохи: это рождение «Я», рождение самосознания из астрального элемента. Как вам известно, вода является оккультным представителем астрального. Если мы хотим проникнуть в то настроение, которое господствовало в душе Рихарда Вагнера, мы должны обратиться к нордической мифологии. Не будучи знакомым с тайной символикой древних мистерий, он все же сумел выразить энергию и символизм, живущий в мифе.
Всякий, кто в той или иной степени интересовался пантеоном нордических богов, неизменно обнаруживал, что последние несут в себе нечто трагическое, — все направлено к завершающей стадии, к закату богов. Каков же смысл этой очевидной тенденции, под влиянием которой возникло такое поразительное произведение искусства, как вагнеровское «Кольцо нибелунга»?
Представим себе, как выглядела Земля в эпоху нордической прарасы. На Земле господствовал тропический климат — современный тропический климат представляет собой лишь его слабое подобие; в тех краях обитали человекообразные обезьяны и животные, напоминающие современных слонов и жирафов. Природа существенно отличалась от современной. Все это постепенно вытеснялось с наступлением так называемого ледникового периода, выпавшего на долю наших предков. И наша позднейшая германская культура — реликт эпохи оледенения.
Важнейшим элементом древней нордической культуры были мистерии. Существовали мистерии троттов и мистерии друидов, очень глубокие мистерии, над всем этим возвышалась фигура великого посвящённого — Вотана. Остатки древних мистерий друидов преимущественно сохранились в странах с кельтским населением. Следы этих мистерий мы находим в Англии вплоть до времён королевы Елизаветы. Позднее они исчезли. В древних мистериях троттов и друидов повествовалось об одном Челе — его звали Зиг, или Зигге, — который в определённом возрасте пожертвовал своей индивидуальностью, дабы воспринять более высокую. Это процесс, который описывается во всех мистериях. Равным образом и Иисус при Иоанновом Крещении предоставил Своё тело более высокой Индивидуальности. Все, связанное с Зигом, напоминает мистериальный процесс, когда Чела может пожертвовать своей индивидуальностью ради более возвышенного существа. Вотан низошел в Зига, дабы подготовить то, чему надлежало произойти в грядущем.
Каждому ученику мистерий сообщалось, что мир нордических богов претерпит закат с приходом христианства. Вся деятельность Вотана была подготовкой к приходу христианства. Здесь, на Севере, существовали определённые племена, по определённой причине не переселившиеся вместе с остатками атлантических народов в пустыню Гоби. Известно, что развитие древних подрас на Юге проходило в течение четырёх эпох. Народы, заселявшие Север, также должны были пройти в своём развитии четыре отчётливо различимые фазы, последней из которых являлся закат богов.
Из нордических мифов мы узнаем, как проходила подготовка к поступательной смене этих четырёх эпох. Она заключалась в том, что за это время Вотан должен был пройти четыре посвящения, каждый раз поднимаясь на новый духовный уровень. В ходе первого посвящения — в эпоху первой подрасы — он висел девять дней на кресте, изготовленном из древесины мирового ясеня. Именно тогда Мимир преподал ему знание рун. И в этом случае висеть на кресте — означает искупление. В ходе второго посвящения Вотан должен был добыть напиток мудрости, хранимый Гунлёдом в пещере. Ему надлежало, как змее, проникнуть в эту подземную пещеру. И он пробыл в ней три дня, прежде чем завладел напитком. В ходе третьего посвящения, которое соответствует третьей подрасе, он должен был пожертвовать собственным глазом. Это легендарное око мудрости сразу вызывает у нас в памяти мифы об одноглазых циклопах, которые были не кем иным, как людьми лемурийской расы. Для нас это око — давно пройденная ступень, хотя его следы в какой- то мере ещё присутствуют у новорождённых. Это око ясновидения. Почему же Вотан должен был им пожертвовать? Дело в том, что в каждой коренной расе имеет место краткое повторение пройденного. Вот почему в третьей подрасе должна была повториться жертва ясновидения, дабы могло расцвести то, что впервые воссияло в Вотане, — рассудочная мудрость, особенность европейского мировоззрения. Четвёртое посвящение Вотана связано с Зигфридом — божьим отроком, потомком самого Вотана. Впервые на место богов вступают представители человечества — посвящённые.
Зигфрид проходит через посвящение. Ему надлежит пробудить Брунгильду, то есть высшее сознание; проходя через огонь и пламя, он должен очиститься от страстей. Таким образом, он проходит через очищение, через катарсис. Перед тем он уже умертвил дракона, то есть преодолел низшую чувственность. Благодаря этому он приобрёл неуязвимость; и только между лопатками у него осталось уязвимое место, символически указывающее на то, что этой четвёртой подрасе ещё недостаёт чего‑то, что может быть принесено только христианством. Должен явиться Некто, неуязвимый именно там, где уязвим Зигфрид, — Христос, несущий Крест за своими плечами, и крест прикрывает место смертельной раны Зигфрида.
Христианство должно было ещё претерпеть нападение, натиск со стороны атлантов. Племена, ведомые Атли (Аттилой, или Этцелем)[8], имеют атлантическое происхождение. Эти монгольские племена отступают перед христианством, олицетворяемым папой Львом I[9]. Христианство отторгает древнюю культуру.
Стародавние мифы изображают развитие в символических образах. С этой точки зрения мы и будем рассматривать миф о Бальдуре. Нам надлежит видеть в фигуре Бальдура нордического посвящённого. Причём в этом мифе учтены все требования посвящения. Загадка Бальдура содержит в себе глубокую истину. Только благодаря ей можно понять своеобразное положение Логе в нордических сагах. Вы знаете, что мать Бальдура, испуганная зловещим сновидением, заставляет всех существ поклясться, что те не причинят вреда Бальдуру. И только совершенно неприметная поросль — омела — была ею забыта. Из омелы, которая не принесла клятвы. Логе сделал стрелу и преподнёс её слепому богу Гедуру, когда боги, играя, метали стрелы в Бальдура. И бог Бальдур был умерщвлён этой стрелой. Вы знаете, что в мировой эволюции земной стадии предшествовала лунная. Материя Луны была подобна живой. Кое‑что из лунной поросли застыло на тогдашней ступени развития и было перенесено в последующий новый мир как препятствие. Эта поросль не могла расти на минеральной почве — она могла только паразитировать на других живых существах: это паразитарная поросль. Таким образом, омела — это поросль Луны. Логе также является лунным божеством. Он ведёт своё происхождение ещё от лунной эпохи, Во времена старой Луны это было совершённое создание, а теперь он представляет собой несовершенство и злое начало. И нам становится понятным, почему Логе в вагнеровских драмах предстаёт двойственным существом — мужским и женским одновременно. Вам известно, что разделение полов наступает с момента выхода Луны из Земли. Новым творением является солнечный бог Бальдур. И тогда происходит столкновение древнего и нового творения — лунного и солнечного царств, — столкновение, жертвой которого должен пасть Бальдур, представитель солнечной культуры. А незрячий
Гедур — представитель слепой природной необходимости, господствующей в минеральном царстве. Он должен принять на себя вину, чтобы прогрессивное развитие стало возможным. В мистериях Бальдуру надлежит вновь ожить после того, как он был убит Гедуром по наущению Логе. Вот о чем нам следует помнить, когда мы предаёмся творениям Рихарда Вагнера. Рассмотрим следующую сцену из «Золота Рейна“ - ту, где дочери Рейна сторожат сокровище, золото Рейна. Карлик Альберих сначала проникается к ним чувственным влечением. А затем в нем пробуждается жадность к золоту и он отрекается от любви, ибо так должен поступить тот, кто хочет обладать золотом и властью. И тогда он выковывает кольцо. Чувство собственности, эгоизм неотделимы от этого кольца: пока человек внутренне не обособился, он не требовал ничего для себя. Эгоизм начинается там, где человек стянут кольцом внешних чувств. Альберих должен отречься от любви — он, представитель самосознания, облекает себя в физическое тело. Он строит своё физическое тело по тем же самым законам, которые господствуют в природе, когда дочери Рейна извлекают из воды золото. А эгоизм, обособленность неотделимы от золота. Золото представляет здесь мудрость, достигаемую через пассивное созерцание, но не творческую мудрость. Чтобы обрести последнюю, надо сначала стать восприимчивым к ней. Вернёмся к тем временам, когда люди ещё не были разделены на два пола; они ещё были не способны мыслить, а значит, благодаря мышлению обретать самосознание. Все творимое человеком созидается через любовь. Высшую духовность человек должен обрести ценой того, что он отрекается от половины своей продуктивной силы, то есть делается однополым.
Откуда это все пришло? Все это пришло от древних творческих существ. Земле надлежало перейти в другое состояние, чтобы человек смог удержать эту плотную телесность. Вотан относится к былым временам — ко временам вздымающегося огненного тумана. Там, где над землёй ещё властвовали чистейшие огненные силы, когда Дух Божий витал над водами, — там была изначальная родина Вотана. Теперь же Вотан должен претворить своё жилище в прочную крепость; земля должна отвердеть. Жилище богов — Валгалла — строится великанами. Это люди лемурийской расы — великаны лемурийской эпохи, ещё не обладавшие высокой духовностью. Великанам, ощущавшим, как их все туже стягивает кольцо человечества, требовалась для этого строительства помощь Фрейи, то есть опять‑таки женской фигуры. Она представляет собой то сознание, которое необходимо, чтобы упрочить себя, омолодить себя.
И теперь вступает Логе, способный построить из огненного элемента нечто важное и ценное для низшей природы. Логе освобождает Вотана от жертвоприношения Фрейи; Логе делает так, что Фрейя остаётся с богами. Чего же должен достигнуть человек? Он должен достигнуть кольца, которое представляет собой закономерно выстроенную телесность. Великаны отрекаются от Фрейи то есть от любви. Любовь остаётся в мире богов. Великаны довольствуются кольцом — элементом золота, отмеченного проклятием. Это означает, что на данном этапе развития человек ещё не может пожертвовать страстями, обусловленными его чувственной природой. Но в будущем ему предстоит пожертвовать ими ради высшей любви: ведь прежде чем достигнуть высочайшего расцвета, должна быть выстроена также и душа. И только с приходом христианства возвращается любовь.
Через всю нордическую мифологию проходит одна трагическая тема. Мы видим, как страдает Вотан, вынужденный передать власть представителю рода человеческого. Он хочет удержать власть и пытается вновь завладеть кольцом. Тогда он знакомится с Эрдой. Он учится у неё мудрости. Эрда — это дух земли, сознание всего человеческого рода за время его развития на земле. Её дочери — Норны — возвещают высшее сознание земли, они представляют её прадревнее знание о прошлом, настоящем и будущем. Они отвергают частности — над частностями возвышается познание, отмеченное чертами вечности.
Вотан оставляет кольцо великанам. И тогда между последними начинается борьба. Обособленное бытие порождает противостояние — отсюда возникает мотив меча. В этом мотиве выражается переход от человечества, жившего дотоле скорее общинным строем, к новому человечеству, к обособленному бытию, к войне друг против друга. Так Вотан, сыгравший важнейшую роль, постигает своё место в истории развития человечества, и в частности, в истории пятой коренной расы, где он исполнил своё высшее предназначение.
Радуга ведёт от Валгаллы к земле. В оккультной мудрости радуга всегда имела особое значение. Вы знаете, что радуга возникла после потопа. И этот символ мы находим в нордических мифах. Он означает переход от атлантических времён к постатлантическим. В атлантические времена воздух был плотнее, а вода — более тонкой консистенции, чем теперь; выпадения осадков, наподобие нынешних дождей, ещё не существовало. Так что в те стародавние времена такой феномен, как радуга, был невозможен. Вот почему та страна, где проживало нордическое население, по праву называлась страной туманов — Нифельгейм. И водные массы, поглотившие атлантический континент, образовались в этой стране туманов. Только к исходу атлантической эпохи — после потопа — появляется радуга. Оккультное исследование объясняет её значение. В Библии, так же как и в северных мифах, радуга после потопа — мост между небом и землёй — символизирует собой нечто, обозначающее связь людей и богов. Когда Зигфрид побеждает Вотана[10], это означает, что отныне человек будет занимать место древних богов. Ставятся задачи для пятой коренной расы, и эти задачи выдвигают сами вожди человечества и мастера из среды человеческого рода. Прежние вожди человечества нисходили из высших миров. Отныне будет единый Мастер, прошедший все ступени развития человечества (но только быстрее, чем остальные люди), и Он как превосходящий всех в развитии поведёт за собой все человечество.
В следующий раз мы ещё поговорим о Зигфриде и более подробно — о развитии Земли. Мы увидим, как Вагнер, дабы представить самые глубинные импульсы, подвигающие человечество к развитию, использовал мощь нордической мифологии. Именно эта мощь и питает возвышенные, проникновенные его творения.
ТРЕТЬЯ ЛЕКЦИЯ.
В предыдущей лекции мы видели, как великий художник Рихард Вагнер, обратившись к мифу, отобразил всеобъемлющие мировые взаимосвязи. В мифе о Зигфриде живёт вся полнота нордического мировоззрения вплоть до эпохи христианства. Это нордическое мировоззрение отмечено одной трагической чертой — оно завершается закатом богов. Что же означает эта трагическая черта?
Я уже говорил, что и на Севере существовали мистерии; в них ученику объяснялось значение того, что нордический миф завершается закатом богов. В этих мистериях частично открывалось то, что в настоящем было ещё недоступно взору и только в грядущем должно было произойти. Жрецы нордических племён возвещали, что мир древних богов должен прейти и, благодаря любви, очищенной Христом, на его пепелище должен возникнуть новый мир. Древнее должно умереть — таков закон развития. Всякая эпоха с момента своего рождения трагически устремлена к концу. И Вагнер поразительным образом уловил это настроение ожидания в нордических сказаниях — ожидание грядущей смены времён, которое достигает кульминации в эпоху заката богов.
Нордическому мировоззрению соответствуют четыре фазы развития. Все человечество прошло в своём развитии четыре ступени, и тогда явился Христос. В настоящее время мы живём в пятой подрасе пятой коренной расы; ей предшествовали другие: санскритская культура, затем персидско–мидийская и халдео — вавилоно–египетская культура; греко — латинская культурная эпоха была четвёртой, а в настоящее время на Севере имеются тевтоно–германские народы.
Христианство появляется в среде нордических народов как некий прорыв к новой ступени развития, возвещая о том, что все должно измениться и старое должно прейти. Это прекрасно отображено в повествовании о Винфриде Бонифации, который срубил священный дуб[11]. «Дуб» в древних мистериях означал то же самое, что и «друид». Падение дуба означает закат древней нордической религии. В нордических мистериях предсказывалось преодоление друидического культа.
В то время как на Юге проходили развитие четыре первые подрасы, нордические народности также готовились к такого рода развитию. И здесь мы можем отметить четыре фазы, и здесь развитие проходит через четыре ступени, или фазы; последней из них и является закат богов. Характерно, что эти четыре фазы повторяют все предшествующее развитие человечества, прошедшего через различные состояния.
Нордическая мифология является своего рода воспоминанием обо всей истории земли, и эта история представлена как определённое воззрение, как мистическое содержание. В музыкальных драмах Вагнера оживают эти четыре ступени развития, ибо источником этих драм является мифология. Не случайно Вагнер облёк миф в форму тетралогии. В интродукции к «Золоту Рейна» представлены четыре части развития человечества; пятой ступенью является христианство.
Какова основная тема «Золота Рейна»? И каков главный мотив нашей нынешней коренной расы? Обратив свой взор в далёкое прошлое, мы увидим, что люди полярной коренной расы ещё не обладали самосознанием и не были разделены по половому признаку; так же обстоит дело и с гипербореями. И только в третьей коренной расе — в лемурийскую эпоху — человек становится однополым. А в атлантическую эпоху впервые рождается «Я» — у представителей пятой подрасы. Именно тогда человек впервые сказал самому себе «я». Это сознание «Я» представлено в мифе образом карлика, Альбериха, — он как бы конденсируется из туманов Нифельгейма. Нифельгеймом являлась
Атлантида, и она по праву может именоваться страной туманов. Земная атмосфера в те времена ещё не очистилась от водных масс, ещё не существовало выпадения осадков, не было дождей. Человеческое «Я» родилось из коловорота этих вод и стелющихся туманов. Именно это выражено Вагнером в величавых ми–бемоль–мажорных аккордах «Золота Рейна»; звучание основной темы современного человечества приходит из Нифельгейма.
Уясним себе, что происходило в те времена на земле. Человек пришёл на землю в качестве душевного существа. Его тело родилось из эфирной земли. Человек ещё не был ни мужчиной, ни женщиной, не знал ни собственности, ни власти. Душу обозначали словом «вода». Собственность — она же и власть — ещё не охранялась изменчивыми силами астрального мира, дочерьми Рейна. Но медленно и постепенно подготавливалось то, что проявилось в атлантическую эпоху: «Я», то есть эгоизм. Но в изначальном существе души содержалось нечто, с чем человеку теперь надлежало распрощаться, — содержалась любовь, которая ещё не была направлена на какое‑нибудь внешнее существо, а покоилась в себе самой. И вот от такой покоящейся в самой себе любви должен отречься Альберих. Он осуществляет это благодаря кольцу, которое связует воедино все человеческое. Пока не существовало разделения полов, людям не требовалось кольца; и только когда прекратилась любовь на уровне душ и произошло разделение полов, кольцо призвано было внешним образом связывать то, что разделилось. Теперь любви надо было добиваться через соединение с другим обособленным существом. Кольцо — это символ союза обособленных индивидуальностей, символ связи двух полов на физическом уровне. Когда Альберих завладевает кольцом, он должен распрощаться с любовью. Ибо в наступившем времени человек более не способен творить, опираясь на изначальную монолитность. Дотоле тело, душа и дух составляли единство. Теперь же божество созидает тело снаружи. Оба пола враждебно противостоят друг другу; в мифе оба пола представлены как великаны Фафнер и Фазольт. Человеческое тело сделалось однополым.
В древних религиях человеческое тело именовалось храмом; божество творило его извне. Но внутренний храм, то есть собственную душу, человек должен был творить сам — начиная с того момента, как он обрёл своё «Я». Любовь хранилась ещё в творящем божестве, которое созидало «внешний храм». Именно этой любовью движим Вотан, желающий отобрать кольцо у великанов. Тогда ему является Эрда и объясняет, почему он не должен делать этого[12]. Эрда — это ясновидческое сознание всего человечества. Божеству не следует удерживать кольцо, которое связует то, что должно быть разделено лишь затем, чтобы снова обрести целостность на высшей ступени развития, когда оба пола нейтрализуют друг друга. И Вотан, благодаря пророчески–ясновидческой силе земного сознания, удерживается от желания оставить кольцо в своей власти: кольцо остаётся у великанов. С этих пор в каждом человеке присутствует только один пол. Великан — это физическая телесность. И обретшие телесность великаны строят Валгаллу. В борьбе за обладание кольцом Фафнер убивает Фазольта — этим явлена противоположность между мужским и женским. В каждом человеке на этом этапе должен быть уничтожен один из полов: мужчина убивает в себе женское, а женщина убивает мужское.
Но сначала из всеобъемлющего земного сознания должно родиться сознание высшее. Оно рождается из связи Вотана с Эрдой, и тогда появляется Брунгильда. В ней ещё содержится частичка божественного всеведения мирового сознания. И наоборот, Вотан зачинает от земной жены Зигмунда и Зиглинду. Это уже разделение полов на душевном уровне — мужская и женская душа. Ни та ни другая не способны жить дальше в одиночестве. Женскую душу — Зиглинду — похищает Хундинг. И теперь начинаются блуждания Зигмунда, то есть души, заключённой в теле; она недостаточно сильна, чтобы приблизиться к божественному, которое было ею утрачено. Боги не могут защитить Зигмунда; его меч разлетается вдребезги от копья Вотана.
Вотан должен передать руководство всецело погруженной в чувственное человеческой самости — Хагену, сыну Альбериха, являющему собой принцип низшей самости. Все мировые силы восстают против союза мужского с женским. Сам Вотан вынужден искать поддержки у Фрикки. Фрикка представляет собой муже–женскую душу на высшей ступени; она побуждает Вотана допустить связь между мужской душой и женской на земной ступени. Души мужчины и женщины остаются взаимосвязанными; но на земле в эту связь вмешивается кровь, то есть чувственность. Это глубокомысленно выражено в инцестуальной связи. Тем самым вступает в силу недозволенное, и значит, Зигмунд и Зиглинда должны быть физически уничтожены. Зиглинда должна быть уничтожена всеобъемлющим сознанием, то есть Брунгильдой; земная линия должна быть отсечена. Однако Брунгильда не убивает Зиглинду, а дарует ей сказочного коня, который способен нести её в гущу земных событий. Сама же Брунгильда удаляется в изгнание; стена огня окружает скалы, на которых она пребывает. Отныне ясновидческое сознание окружено пламенем, и человек должен пройти через очищение пламенем, чтобы снова проложить дорогу к всеобъемлющему сознанию.
Зиглинда, то есть душевно–женственное, рождает Зигфрида — человеческое сознание, которому надлежит вновь взойти к высям. Миме растит Зигфрида втайне. Зигфрид должен преодолеть низшую природу, то есть дракона, чтобы обрести власть. Он побеждает также и Миме. Кто же такой Миме? Ему дано многое. Он способен сделать человека невидимым, одарив его шапкой–невидимкой, — иными словами, силой, незримой для других, обычных людей.
Шапка–невидимка — символ магии (причём как белой, так и чёрной), которая присутствует среди нас, оставаясь невоспринимаемой нами. Миме — это маг, способный сотворить шапку–невидимку при помощи земных, черно–магических сил. И он собирается сделать Зигфрида чёрным магом, но Зигфрид не желает этого. Зигфрид умерщвляет дракона, капля крови которого — символ страстей — делает его, Зигфрида, способным понимать язык птиц, то есть чувственно–земное. Он может идти по пути высшего посвящения — ему указан путь к Брунгильде, то есть ко всемирному сознанию.
Таким образом, мы рассмотрели три фазы нордического развития: первая касалась карликов, вторая — великанов, а третья — людей. Валькирии символизируют собой вторую фазу. А в фигуре Зигфрида нам впервые представлено рождение самого человека. Облечённый плотью, он должен снова отыскать путь к чистой мудрости. Закат богов — это четвёртая фаза нордического развития. Она неизбежна потому, что в нордическом мире человек ещё не обладал той зрелостью, какая необходима для достижения совершённого посвящения. Зигфрид ещё может быть уязвлён в определённое место тела — оно находится на спине, между лопатками. Но явившийся позже Христос — неуязвим: Крест, который Он несёт за плечами, прикрывает место смертельной раны Зигфрида. Зигфрид же ещё не способен взять на себя крест. Уязвимое место Зигфрида символизирует собой то, чего ещё недоставало нордическому народу: ему требовался христианский импульс. Зигфрид не может воссоединиться с Брунгильдой; он, плод союза Зигмунда и Зиглинды, являет собой человеческую душу, рождённую земной женщиной. А Брунгильда, высшее сознание, остаётся девственной.
В ходе четвёртой фазы должно быть достигнуто высшее знание. Поскольку человек ещё не обрёл способности воссоединиться с девственной мудростью, он имеет страстную тягу к высшему знанию. Эта тяга должна быть чем‑то уравновешена. И поскольку он, проявляя земное вожделение, стремится к воссоединению с Брунгильдой, то взамен боги наделяют его кольцом, а её — конём.
Но человек ещё не может воссоединиться с высшим «Я», и кольцо, то есть внешнее принуждение, не теряет своей силы. Человек погружается в низшее сознание, он поражён слепотой. Зигфрид забывает Брунгильду и входит в союз с Гутруной, низшим сознанием. Он хочет даже сосватать Брунгильду другому, недостойному — Гунтеру. Это означает, что в последней фазе, предшествующей появлению христианства, человек ещё раз отклоняется от праведного пути, поддавшись влиянию тёмных сил. Неправедный союз Брунгильды с Гунтером становится причиной гибели Зигфрида. Он должен найти смерть от низших сил, во власти которых он оказался.
Близится последняя фаза. Ещё раз являются три Норны. Это та фаза, когда утрачивается всеобъемлющее сознание:
Высшая мудрость, прежде дарованная сыновьям божиим, утрачена, её больше нет на земле, она возвращается на свою вечную родину. Человечество теперь предоставлено самому себе.
В музыкальной драме «Тристан и Изольда» знатоки усматривают новое переосмысление Вагнером проблемы разделения полов. Мужское и женское имеют значение только на физическом плане. Тристан томится желанием преодолеть это разделение, обрести равноправие — он устремлён к сознанию, которое более не является ни мужским, ни женским. Это сознание составляет пружину всего действия: «Я» Тристана стремится вместить в себя «Я» Изольды, и наоборот. В результате оба — Тристан и Изольда — утрачивают сознание своей раздельности. Это звучит в заключительных словах драмы, воспевающих освобождение от обособленного бытия:
Здесь каждое слово отмечено глубочайшим ведением. Астральный мир — это море блаженства, душисто–звонкий водоворот — это Девахан. Жизненным принципом является мировое дыхание (в приводимом переводе заменено словом «первоначальность». — Пер.), в нем должно все сравняться. В сознании не остаётся ничего разделённого: в нетлении, в забвении погрузиться в нерасчлененное — вот благодать. Действительно, благодатью для человека является преодоление чувственного духовным, преодоление того, что несёт в себе земное. Вот какую проблему Вагнер пытался разрешить в «Тристане и Изольде».
Эти идеи Вагнер интуитивно почерпнул из мифологии, не осознавая их внутренней, мистической символики. Но для художника это и необязательно. Как растение вырастает, не зная законов собственного роста, так и художник интуитивно, силой своего творческого гения прозревает глубинную суть древней мифологии, воссоздавая в художественной форме символы божественного, являющие собой вечные истины.
Вагнеровский Зигфрид все ещё погружён в земное, поэтому он должен погибнуть. Брунгильда же понимает истинную суть происходящего. Она отбирает у дочерей Рейна кольцо, то есть тот элемент, который не втянут в игры этого мира. Все развитие человечества обращается вспять — к изначальной, девственной материи.
Место древнего нордического восприятия мира теперь заступает новое, которое уже обращено не ко внешнему, не к чувственному, а только к девственной возлюбленной — к душе. Брунгильда, которая, сопутствуя Зигфриду, также погрузилась во внешнее, чувственное, спасается за стеной пламени. Там должна родиться любовь. Эта идея поначалу вызывала на Севере трагическое настроение, ибо разрушалось все то, что было доступно человеческому восприятию. Но благодаря духу, прошедшему очищение в огненном море, то есть изначальной, девственной материи, рождалась любовь. «И воплотился от Духа Святого и Марии Девы“[15]. Из того же самого элемента, прежде рождавшего эгоизм и чувственную любовь, теперь рождается новое чувство, возвышающееся надо всем, что погрязло в физической материи. Мудрость возвращается вспять, дабы из частичек тех элементов, которые сохранили в себе девственную незапятнанность, могла возникнуть любовь. И это — Христос. Самоотверженная любовь в противовес любви эгоистической — это и есть христианский принцип. И это великое обретение может быть достигнуто в процессе эволюции лишь ценой таинственной инволюции, деградацией и прехождением всего физического. Жизнь и смерть строго противостоят друг другу, но в их противостоянии рождается новая жизнь.
Поделиться книгой: