Помоги проекту - поделись книгой:
Рейхскомиссар безопасности Абиссинии доктор Ирлмайер, несмотря на раннее утро, оделся как на парад. Полный костюм старшего офицера безопасности рейха – черные, высокие сапоги из натуральной кожи, бриджи, черная рубашка и черный мундир. На мундире черным мрамором и старым серебром блестели награды и знаки различия рейхскриминальдиректора – полковника сил безопасности…
Секретаря в приемной не было. Фрау Анджела всегда приходила в восемь часов утра, ни раньше, ни позже, в то время как герр рейхскриминальдиректор задерживался в своем кабинете за полночь, а часто и ночевал тут, на кушетке в комнате отдыха.
Начальник рефературы-два доктор Курт Зайдлер, уставший как собака, с красными как у кролика глазами, в грязном, изгвазданном в цементной пыли костюме лично лазал по этой проклятущей стройке, едва таща ноги, зашел в приемную рейхскомиссара безопасности. Фрау Анжелы не было – рано, но кофейный автомат приветливо мигал зеленым огоньком и его сосуд на две трети был полон живительной черной, густой, как нефть, жидкости – ганский кофе, наверное, лучший кофе в мире. Доктор Зайдлер несколько секунд смотрел на кофейный аппарат глазами голодной собаки, после чего, воровато оглядевшись по сторонам, направился к нему. Рядом были чистые чашки, он взял одну, отсоединил сосуд от аппарата, хотел было налить в чашку. Потом передумал – начал пить прямо из сосуда, без сахара, без молока, без корицы, безо всего, аж постанывая от удовольствия…
Выпил почти все – и сразу почувствовал себя человеком. Поставил сосуд на место – и в этот момент на столе фрау Анжелы прозвякал телефон. Это было так неожиданно, что доктор Зайдлер чуть не подпрыгнул на месте.
Он с подозрением посмотрел на телефон – стоит ли брать трубку, ведь это не его место и не его кабинет. После десятого звонка решил все-таки взять.
– Приемная доктора Ирлмайера, Зайдлер у аппарата.
– Зайдлер, если вы утолили жажду, может, наберетесь смелости и все же войдете… – раздался знакомый голос.
Доктор Зайдлер положил трубку на аппарат, как гранату с выдернутой чекой. Пошел к двери.
Директор Ирлмайер был при полном параде, он даже успел освежиться своей любимой кельнской водой с запахом липы и каштанов. Она напоминала ему Берлин.
– Вижу, вы с пользой провели ночное время, не так ли, Зайдлер? Собираетесь попросить у меня дополнительный выходной?
Зайдлер слабо улыбнулся.
– Нет, доктор Ирлмайер.
– И правильно. Не дам. Слишком много работы, слишком мало толковых работников. Впрочем, после сегодняшней истории, может, на Принцальбертштрассе выделят нам дополнительные ставки, как вы считаете, Зайдлер?
– Не думаю, доктор Ирлмайер. Разрешите доложить.
– Докладывайте, Зайдлер, докладывайте. Вы как ребенок, право слово. Если есть что сказать – скажите это.
– Так точно. После допроса мы повезли шварце… обратно на объект «Мюнхен», при этом я следовал в своей машине за служебной машиной фельдфебеля Шнитке. Также… Также я приказал гауптману Зиммеру снять своих людей с оцепления, а зональному штабу люфтваффе – отозвать беспилотный разведывательный самолет. После того как машина остановилась и Шнитке вместе со своим помощником повели шварце к входу в отель «Мюнхен», снайпер произвел два выстрела из крупнокалиберной снайперской винтовки со здания недостроенного отеля «Меридиан». При этом был убит сам шварце и подручный Шнитке, сам Шнитке чудом остался жив и сбил с ног меня – иначе снайпер мог пристрелить и нас. Группой парашютистов здание недостроенного отеля «Меридиан» было окружено и произведена первичная зачистка. Вместе с прибывшей к месту происшествия следственной бригадой Министерства безопасности и сотрудниками гестапо я непосредственно обнаружил и осмотрел то место, откуда был произведен выстрел. Там же была обнаружена одна гильза от винтовки калибра двенадцать и семь, американского производителя. Из такого оружия вполне можно было произвести два точных выстрела за очень короткое время. Там же были обнаружены и следы крови снайпера, но сам снайпер не был обнаружен, очевидно, ему удалось уйти, несмотря на ранение. Все – винтовка, гильзы – изъято сотрудниками гестапо с соблюдением положенной процедуры и находится в нашем распоряжении. Трупы также находятся в нашем распоряжении на базе люфтваффе Аддис-Абеба Центр, в холодильнике. Это все.
Рейхскриминальдиректор покачал головой.
– Неприятное дело. Очень неприятное. Стоит выпить, как вы считаете?
– Возможно, герр Ирлмайер.
Доктор Ирлмайер полез в свой стол и достал традиционный серебряный охотничий набор и бутылку айсвайна[96]. В охотничьем наборе было шесть стаканчиков, он отставил три, остальные убрал обратно.
– Думаю, так нормально, – сказал он. – Конечно, айсвайн это не совсем то, что требуется в таких случаях, но у меня больше ничего нет. Ваше здоровье, Зайдлер.
Рейхскриминальдиректор подвинул подчиненному стаканчик, свой выпил не спеша, смакуя вкус. Айсвайн был потрясающим – скорее всего, девяносто девятый год, очень удачный для германского виноделия. Айсвайн делается не каждый год, в прошлом году погода осенью была такая, что ни одной бочки айсвайна не заложили, а оставленный под него виноград пришлось снимать и весь отдавать на корм свиньям. Он испортился…
– Ваше здоровье, герр Ирлмайер. – Зайдлер выпил свой айсвайн, показал глазами на третий стаканчик: – А это для кого, герр директор? На поминки, что ли?
Ирлмайер подмигнул.
– Вы правы, Зайдлер. Надо помянуть. Конечно, покойник не был безупречным в моральном плане человеком, но все же он был человеком. Наверное. А как говорят в рейхсвере, даже последняя скотина заслуживает свою кружку шнапса в холодный день. Да и нам не мешает повторить…
Ирлмайер снова наполнил стаканы, потом подошел к двери, ведущей в комнату отдыха, стукнул по ней три раза. Дверь открылась – и на пороге появился пусть осунувшийся, с заплывшими от побоев глазами, но все-таки живой и здоровый бывший генерал-полковник итальянских колониальных сил в Сомали Мохаммед Фарах Айдид.
– Можно, да? – опасливо огляделся он.
– Можно, можно. Мы пьем вино, герр генерал-полковник. Не соблаговолите ли присоединиться к нам, а?
– Вино? Это хорошо…
Зайдлер был вынужден опереться о край стола, чтобы не упасть. Ему показалось, что у него галлюцинации от перенапряжения.
Как-то опасливо генерал-полковник прошел к столу. Хватил залпом указанную ему маленькую охотничью рюмку.
– Вкусно, герр Ирлмайер, – заискивающе сказал он.
Рейхскриминальдиректор налил ему еще.
– Еще бы не вкусно. Вы счастливчик, герр генерал-полковник.
– Вы правы, герр Ирлмайер.
– Не каждому удается отведать вино с собственных похорон, герр генерал-полковник. Даже мне не приходилось. А вот вам – это было суждено. Вы, наверное, слышали, что произошло у отеля «Мюнхен»? Хорошо было слышно?
Зайдлер вспомнил, что в комнате отдыха рейхскомиссара находится запасной пульт прослушивания по всему зданию. Оказывается, он может прослушивать даже собственный кабинет, находясь там!
– Вы спасли мне жизнь, герр Ирлмайер. Я никогда этого не забуду.
– Правильно, забывать ничего не стоит. И не стоит быть неблагодарной швайне. Но суть в другом. Вы слышали, как герр Зайдлер поймал вашего убийцу? Думаю, вам стоит поблагодарить прежде всего его.
В следующую минуту произошло то, чего Зайдлер никак не ожидал. Бывший генерал-полковник колониальных войск Итальянского королевства, знаменитый на севере Африки генерал, командующий, пусть и номинально, несколькими десятками тысяч боевиков бандподполья, рухнул перед ним на колени, попытался поцеловать штанину брюк, рыдая пьяными слезами. Зайдлер понял, что шварце пил и до этого – вероятно, Ирлмайер дал ему бутылку шнапса или чего-то в этом роде, чтобы не было скучно.
– Бросьте, бросьте. Не надо… – Он неуклюже попытался поднять генерал-полковника, который был выше и тяжелее его, ощущая к нему какую-то брезгливую, презрительную жалость, как к пропившему последнее с себя пьянице. – Не надо, встаньте.
– Приказываю встать! – вдруг рявкнул на весь кабинет рейхскриминальдиректор.
Айдид вскочил как ужаленный, хотя еле удержался после этого на ногах, и чуть не упал.
– Так вот, герр Айдид. Я не зря говорил вам, что могу видеть, что у человека в душе, и могу предсказывать будущее. Это и в самом деле так. Сегодня ночью за то, чтобы вы остались живы, отдали свои жизни два человека, в том числе – подданный рейха. Но я говорю вам не про это. Нам удалось взять убийцу, но дело не закончено. Что помешает итальянцам прислать еще одного? Двух? Десяток? И боюсь, в этом случае даже мои способности не помогут вам остаться в живых, мой чернокожий друг.
Рейхскриминальдиректор сделал многозначительную паузу.
– Так вот. Лучший способ для вас остаться в живых, герр генерал-полковник, это нанести ответный удар. По всей системе. Чтобы не осталось никого, кто бы мог желать вам смерти. А, как показали последние события, ее вам желают многие. Сейчас вы пройдете с доктором Зайдлером в отдельный кабинет, где вам дадут бумагу и ручку. И завтрак. И вы напишете для нас всю правду. Кто вас продвигал на пост начальника штаба колониальных сил и с кем вы расплачивались услугами и другим образом. Кто поставлял вам наркотики, кто их принимал в Могадишо, куда они уходили дальше и кого вы знаете как человека, прямо или косвенно причастного к международному наркотранзиту. Кто из агентов у вас остался в Сомали и кто – в Италии. Кто и как предложил вам участвовать в государственном перевороте. Откуда взялся человек, который прибыл к вам сюда, и каким образом замешан в эти дела Ватикан – а мне кажется, что в Ватикане все не так просто. Что еще вы знаете о политиках Итальянского королевства и территорий, что может вам помочь? Ваша искренность, генерал-полковник, причем искренность полная и абсолютная, – только она может служить залогом вашего выживания. И нашего дальнейшего сотрудничества. Вы меня поняли, герр генерал-полковник?
– Да… – снова заплакал пьяными слезами Айдид. – Да, герр директор.
– Зайдлер. Хоть вы и устали, но окажите мне любезность. Найдите герру генерал-полковнику, который жаждет сделать признание, отдельный кабинет, ручку, много бумаги и хороший германский завтрак. И покараульте рядом, чтобы никто не беспокоил по пустякам герра генерал-полковника.
– Яволь! – ответил Зайдлер.
– Да, и, Зайдлер… – остановил своего подчиненного рейхскриминальдиректор, когда он был уже у двери кабинета.
– Да, герр директор?
– Если опять почувствуете усталость, моя кофе-машина всегда к вашим услугам…
Следующий раз начальник рефературы-два доктор Зайдлер постучался в дверь кабинета своего шефа уже за полночь. Вернее, не постучался, а просто открыл и вошел. Потому что обе его руки занимали исписанные неровным почерком листки бумаги, на каждом из которых внизу стояла подпись и отпечаток большого пальца чернилами, чтобы не было никаких сомнений в достоверности написанного. Также доктор Зайдлер нес первичные справки по указанным лицам и организациям, составленные им лично на основе материалов Интернета. Исполнителям такую работу доверять было нельзя.
Конечно же, он понял, что произошло, догадался задним числом. Именно для этого рейхскриминальдиректор и приказал разыграть всю комбинацию. Сначала с привозом Айдида на допрос, причем без его согласия. Потом он вспомнил, что когда Шнитке вывел его, у него на голове был черный колпак – ночью как разглядишь? Даже он обманулся… хотя знал своего начальника. Все мы видим не то, что есть, а то, что мы хотим видеть.
Откуда Ирлмайер взял
Ирлмайер выглядел свежим, он снял свой мундир и облачился в походный светло-коричневый в пятнах рейхсверовский костюм без знаков различия. На столе аппетитно дымились две чашки кофе.
– Присаживайтесь, – пригласил он подчиненного. – Что нового вы мне скажете?
Зайдлер плюхнул все материалы, которые у него были в руках, на приставной столик. Хлебнул горячего, с тонким привкусом желудей кофе.
– Это бомба, – просто сказал он. – Если все это всплывет, Италия взорвется и вместе с ней взорвется еще не одна страна. То, что мы знали обо всем этом до этого, это надводная часть айсберга, не более. Он сдал нам…
– Не надо имен, Зайдлер, – сказал доктор Ирлмайер, – и названий тоже не надо. Даже стены имеют уши. Он дал конкретные схемы?
– Да. Он сдал банки, где отмываются деньги. Наркотики, пути их транзита. Суммы с несколькими нулями каждый год, каждый месяц. Атомная контрабанда. Незаконные трансакции, выведение средств и обмен валют. Банки с самого верха пирамиды. Подпольная добыча драгоценных камней в некоторых районах Африки и схема их переправки через Сомали. Когда он сидел в Могадишо, там было настоящее осиное гнездо.
– Там и сейчас осиное гнездо, Зайдлер. Боевые действия… сильно способствуют всяческим преступлениям и преступным комбинациям.
– Совершенно верно, герр директор. Но такое…
– Нет предела человеческой подлости, Зайдлер. И человеческой изобретательности.
– Да, герр директор.
– Теперь дальше. Сегодня же ночью я возьму эти бумаги и вылечу в Берлин. Но перед этим мы воспользуемся копировальным аппаратом фрау Анжелы и сделаем копии. Завтра я сделаю звонок из Берлина, ты знаешь, что я должен сказать в разговоре. Если же ты узнаешь о том, что я не долетел до Берлина, или пропал там, или погиб при любых обстоятельствах, ты сделаешь следующее. Ты уйдешь с работы, никого не предупреждая, после того как сделаешь то, о чем я сказал. Возьмешь с собой копии документов и все деньги, какие есть на оперативные расходы. Возьмешь из сейфа «оперативный» паспорт[97] и зольдбух[98]. И у тебя, и у меня паспорта из числа потерянных в аэропорту, а не заказанных официально, но все равно будь предельно осторожен. По этому паспорту ты арендуешь машину и доберешься до базы люфтваффе, но не Аддис-Абеба Центр, выбери другую. Оттуда ты по зольдбуху военно-транспортным самолетом вылетишь в Европу. Дальше действуй по обстоятельствам, но ты должен будешь передать копии документов лично Его Величеству, кайзеру. Только ему и никому больше. Как ты это сделаешь – не знаю, но делай. И если есть вопросы – задай сейчас.
– Доктор Ирлмайер… А почему нельзя пробиться на прием к начальнику РСХА? Он ведь принимает по средам.
Рейхскомиссар Абиссинии улыбнулся, и улыбка его никак не вязалась с жесткими, сосредоточенными глазами.
– Ты меня разочаровываешь, Зайдлер. Вспомни-ка, за чьей подписью нам пришел приказ принять этого подозрительного попа и обеспечить его контакт с шварце? Как вообще поп попал в Абиссинию?
– За подписью начальника гестапо генерал-майора полиции Элиха.
– То-то и оно. Нашего непосредственного начальника. Быть может, генерал-майор полиции подмахнул это распоряжение не читая, когда ему поднесли кучу документов на подпись. А может, и нет. Кстати, что со снайпером?
– Ушел. Ведется поиск. Он ранен, далеко не уйдет.
– А поп? Попа тоже не нашли?
– Как сквозь землю провалился, герр директор.
– Что делается для поимки?
– Город перекрыт, розданы ориентировки. Снайпера ищет люфтваффе с воздуха.
– Вот так. Это едва ли не единственное темное пятно в провернутой нами блестящей комбинации. Снайпера я не так боюсь, это исполнитель. А вот поп – опаснее, у попа есть выход на наши верха. На саму систему безопасности рейха, на РСХА – Главное управление имперской безопасности. И где-то там, на самом верху, сидит враг. Я хотел бы ошибаться, но боюсь, что я прав и на этот раз. Поверь, Зайдлер, мне вовсе не хочется каждый раз оказываться правым. Вовсе не хочется…
Ирлмайер одним глотком допил остывший кофе.
– Пошли копировать. Честное слово, я не знаю, как фрау Марта справляется с этим монстром, надеюсь, что ты в этом разберешься. Пошли…
Северная Абиссиния
Горы Дэбрэ-Дамо
Несколько дней спустя
Паломник открыл глаза – и ослепительно-яркий, сухой свет накатил волной, заставив зажмуриться от боли. Кто-то придержал его…
– Тихо, тихо…
Что-то мягкое прикоснулось к его губам – и он почувствовал вкус подсоленной воды. Под ним все колыхалось, как на телеге…
– Попей, бвана… Нам долго ехать…
Окончательно Паломник пришел в себя только к вечеру…
Они ехали на типично африканском средстве передвижения – носатом грузовике «Мерседес» с тремя осями и мощной рамой, перегруженном до предела. Водители таких вот машин, чтобы подработать, брали попутчиков, сажали их не в кабину, а наверх, прямо на груз. Получалось не так-то плохо – не автобус, но и не верблюжий караван. Полиция отчаялась проверять таких пассажиров и гоняли их только во время усиления…
А усиление сняли…
Паломник вспомнил все – амнезии у него не было. Это заставило его поморщиться.
Вместе с ним ехали человек двадцать. Бедно одетые, в основном мужчины, – женщин совсем немного, ребенок только один, грудной. Люди были совсем не похожи на негров Центральной и Южной Африки, луноликих, с их толстыми губами. Тонкие, почти европейские черты и светлая кожа жителей Нила, более темная кожа и большие глаза местных. И человек, который его спас, – высокий лоб, благородные очертания скул и подбородка. Увидев, что белый пришел в себя, он улыбнулся.
– Я вижу тебя, бвана… – поприветствовал он Паломника традиционным зулусским приветствием.
Поделиться книгой: