Помоги проекту - поделись книгой:
Apple — удивительная компания. Удивительная своим умением создавать «разговоры» там, где их не должно быть в принципе. Ну смартфон, ну планшет, ну ноутбук. Хорошие. Очень хорошие. Удобные в работе. Правда, звёзд с неба не хватают. Сколько же можно это обсуждать, мусолить, теребить, ломать копья, ругаться до посинения на форумах? Смотрю вокруг, оцениваю собственную «заряженность» темой и вынужденно констатирую: потенциал яблоговорения неисчерпаем.
Как Надкусану удается создавать подобный флёр вокруг своей скромной в контексте мировой культуры, цивилизации и истории персоны? Для меня, повторю, это величайшая загадка. Констатация, впрочем, не лишает смысла попытки докопаться до истины, понять удивительный феномен Apple или хотя бы свести его к нескольким более простым составляющим: психологической, социальной, мифологической, религиозной.
Сегодня я бы хотел обсудить с вами один из важных аспектов восприятия компании Apple и ее продукции, который условно можно обозначить как
Поводом к написанию этого эссе послужила ремарка, с которой недавно в очередной раз столкнулся на американском форуме, посвящённом Hi-Fi-акустике. Поймал себя на мысли, что ничего нового в ремарке не было и раньше я уже многократно сталкивался с дословным её воспроизведением, однако никогда не обращал внимания (видимо, потому что не было информационного повода :-) ).
Ремарка такая: человек делится впечатлениями от прослушивания свеженького HiFiMAN HM-901, используя при этом совершенно неподходящие наушники, и восклицает: «Показалось, что
На том же форуме, только уже в контексте обсуждения наушников: «Звук идет ужасный, словно вернулся к штатным «ушам» моего «Айфона»!»
Семантика подобных высказываний для нашего человек непривычна: iPhone выступает в роли метонимии посредственности. Посредственного качества. И одновременно — некоего эталона, понятного и знакомого всем. Наконец, последний нюанс: при всей посредственности звучания смартфона Apple он однозначно признается upper standard, то есть — однозначно не бросовым ширпотребом, то есть тем, что в наших — российских — реалиях принято называть китайской лавкой дядюшки Ляо.
Три акцентированных мною оценочных компонента — посредственность, эталон, upper standard — и есть тот ключик, который мы будем использовать для расшифровки феномена Apple в контексте неадекватного восприятия этого бренда за пределами Америки.
Как я уже сказал, Apple воспринимают по-разному в разных странах: в Китае «Айфоны» обменивают на почки, в Индии и Японии проявляют полную индифферентность, в Европе реагируют по-деловому спокойно, в России и Бразилии превращают в объект псевдоэлитарного культа. Для удобства и упрощения анализа я остановлюсь лишь на одной форме неадекватного восприятия — элитарной ауре, которой окутана продукция Apple в нашем отечестве.
Из чего складывается наша иллюзия элитарности продукции Apple? Из трех представлений:
— Apple — это стильно (дизайн, минимализм, использование шикарных материалов и т. п.); — Apple — это круто, потому что дорого (назовем условно этот элемент «комплексом нищеброда»); — Apple — это выбор элиты (от музыкальных и кинодив до нашего премьер-министра).
Эти представления, взятые по отдельности, вполне могут соответствовать реальности, однако в своей совокупности отливаются в сознании российского человека (здесь однозначно шире: «постэсэнговского»!) в иллюзию элитарности и эксклюзива.
Здесь нужно сразу четко определить понятия и задать ориентиры. В безбрежном море консьюмеризма (да-да, люблю я это слово :-) ) элитные и эксклюзивные вещи в общем и целом хорошо известны. Навскидку перечисляю то, что с ходу приходит в голову: бытовая аудио- и видеотехника Bang & Olufsen, итальянские спортивные машины (Lamborghini, Bugatti, Ferrari), фототехника Hasselblad, швейцарские часы «первого эшелона» (Audemars Piguet, Breguet, Patek Philippe, Vacheron Constantin и т. п.) и так далее.
Очевидно, что даже в воспалённом мозгу российского яблофана никаких коннотаций между перечисленными ориентирами и продуктами Apple возникать не должно. Иначе нам нужно было говорить уже о патологии, а не об иллюзии. Российская иллюзия, связанная с брендом Apple, имеет, слава богу, другую подоплёку.
Помимо перечисленного элитного эксклюзива, в современном консьюмеризме есть весьма обширный пласт того, что можно назвать первым приближением. Это товары (продукты), которые, не являясь элитным эксклюзивом, претендуют на место под солнцем, расположенное на одну ступеньку вниз от небожителей. Назовем этот пласт «вторым эшелоном».
Список «второго эшелона» также всем хорошо известен: Mercedes, BMW, Audeze, Ultrasone, Denon, Nikon, Breitling, Omega, Tag Heuer и т. п.
Именно в этот ряд попадает в представлении соотечественников продукция Apple. Попадает, разумеется, по недоразумению. Вернее — по иллюзии. Откуда берется это недоразумение? Из простого незнания некоторых тонкостей американского быта и американской культуры консьюмеризма. Незнание это, кстати, не является какой-то особенностью наших соотечественников: европейский консьюмеризм точно так же отличается от американского в данной тонкости и в этом отношении находится гораздо ближе к российским реалиям. (Об отечественных традициях говорить не приходится, потому как их нет в принципе: в нашей стране консьюмеризм родился 22 года назад, а до того на прилавках были только «колбаса», «сыр», «магнитофон», «холодильник», «телевизор» и «машина» — вернее, и их на прилавках не было.)
Уникальная особенность американского консьюмеризма, о которой идет речь, связана с феноменом, обратным немецкому Unterschätzung. О том, что это такое, я множество раз рассказывал в «Голубятнях»: если погуглите, сразу найдёте. Вкратце: это страсть немецкого потребителя к прибеднению, которая заставляет производителей выпускать вещи, внешне неотличимые от серийных моделей, однако по сути своей являющиеся предметами несопоставимо более высокого класса (хрестоматийный пример — BMW M5). О том, как глубоко в немецкой душе сидит соблазн Unterschätzung, вы можете перечитать в «Трёх товарищах» Ремарка.
Так вот, американский обыватель (потребитель) страдает прямо противоположным недугом, который можно назвать соответственно Overstatement, то есть переоценкой. В этом случае вещи (товары) выглядят (и поверхностно даже являются!) чем-то гораздо более совершенным и высоким по классу, чем они есть на самом деле.
Overstatement — это не какое-то исключение, а абсолютная норма американской цивилизации, проявляющаяся во всём и везде: в домах, бытовой технике, автомобилях, одежде и т. д., и т. п. Всё, что производится в Америке, непременно должно выглядеть круче, чем на самом деле. Самый выразительный и простой для восприятия пример — это американский автопром. Любой человек, хотя бы раз сидевший в американской машине, знает, до какой безумной степени доведена в них идея имитации люкса! Не случайно в базовой комплектации американских автомобилей «фарша» на несколько порядков больше, чем в европейских аналогах младшего и среднего класса.
В 1992 году у меня на пике перестроечного маразма родилась безумная мысль купить себе BMW. Непременно новую. Поэтому я взял 25 тысяч долларов (аккурат цена двухкомнатной квартиры на Ленинградском проспекте у метро «Аэропорт» — в доме, где был у меня офис) и отдал за 320i Dreier с нулевым пробегом.
Машину свою я, разумеется, обожал (хотя бы потому, что до этого у меня был 41-й «Москвич» :-) ), однако до конца своих дней не забуду недоумение, когда впервые сел за руль только-только доставленной из Германии красавицы. Комплектация была базовая, поэтому никакой кожи — велюрчик, никакого автомата — ручная КПП, никакого климат-контроля, никаких электроподъёмников стёкол — ручечки а-ля «Жигули»… И так далее в том же духе. Даже люк (экстра!) — и тот оказался на ручном приводе: для полного открытия требовалось сделать около 30 оборотов (ощущение, будто задраивал люк подводной лодки). По мысли немецкого автопрома, всё перечисленное — это излишество в базовой комплектации, поэтому — извольте платить дополнительные денежки!
Ровно через два года я отправился в свою первую продолжительную поездку в Соединенные Штаты, где исколесил всю страну от океана до океана и с севера на юг на десятках автомобилей. Так вот — я в себя не мог прийти от возмущения: любая машина американского производства даже народного класса была напичкана «люксами» до предела. Тут тебе и кожа, и автоматическая коробка передач, и куча рассыпанных по салону динамиков, и бортовой компьютер, и кондиционер, а даже голосовое занудство виртуальной барышни («Пристегните ремень, пожалуйста!»).
С ходу это ошеломляло, но… лишь до тех пор, пока не присматривался повнимательнее. И тут оказывалось, что салон — не кожа, а жуткого качества дешёвенький кожзам, бесчисленные динамики хрипят, характеристики «крутой» магнитолы чудовищные, АКПП тупит по-черному и т. д.
Вот это и есть американский фетиш Overstatement: во что бы то ни стало выглядеть по-взрослому! Выглядеть так, как крутые на крутых тачках с крутыми часами в крутых костюмах. Я человек простой, народный, но у меня тоже есть достоинство, и мой родной производитель сделает всё, чтобы дать мне товар, максимально напоминающий «первый эшелон».
Из этого феномена Overstatement и родилась российская иллюзия относительно элитарности («второго эшелона») продукции Apple. На самом деле продукция эта — и по стоимости, и по характеристикам, и по качеству материалов, и по качеству комплектующих, и по качеству чипов, и по упаковке, и по всему остальному — это образцово-показательный товар для простого народа с чувством собственного достоинства. В американском представлении того, как это должно выглядеть.
И сама Apple это прекрасно знает. И американские покупатели продуктов Apple тоже прекрасно осознают. И не строят никаких иллюзий. А просто — пользуются и получают удовольствие!
Чего искренне желаю и своим соотечественникам: пользуйтесь Apple — это очень удобно. Но только — пользуйтесь, а не понтуйтесь, потому как со стороны это выглядит запредельно уморительно. И — неадекватно.
Танец с триллионом: спор об объёме российского рынка информационных технологий и несколько слов о его перспективах
Социалистическая экономика былого СССР порождала такое неизбежное явление, как приписки. Управление из единого центра по неэкономическим параметрам неизбежно подталкивало управляющих нижних уровней оптимизировать этот параметр, повысив свою оценку в глазах управленцев верхних уровней и одновременно увеличив количество причитающихся благ. Завышали число вступивших в колхозы. Задирали урожай и урожайность. Приписывали объёмы выполненных работ при строительстве.
Об этом знали все. Приписки бичевали карикатуристы на страницах газет и журналов. Об их недопустимости произносились пламенные речи с партийных и советских трибун. За них наказывали. В «вегетарианском» 1960-м году кончал с собой Герой Социалистического Труда первый секретарь Рязанского обкома Алексей Ларионов, при помощи приписок поднявший производство молока и мяса втрое относительно плана. В ходе «хлопкового дела» — одной из последних попыток сохранить функционирование экономики СССР в рамках старой парадигмы, путём наведения порядка — за решётку отправлено около четырёх тысяч человек. Масштаб преступлений был такой, что хлопкоробами занялся КГБ СССР.
А теперь ситуация совершенно иная. Аграрии нынче пошли весьма скрытные. Они совершенно не склонны не только завысить объемы производства, но даже и показать полностью. Причина проста — налоги. (В справедливости слов автора каждый может убедиться, находясь на стоянке рядом с аграриями, прибывшими на своё совещание, и прикидывая, сколько стоят их машины…) И вот, похоже, аналогичные желания являются причиной дисторсии оценок объемов российского рынка информационных технологий.
Ну, пламенный интерес главы правительства Российской Федерации Дмитрия Медведева к продукции ИТ-отрасли хорошо известен россиянам. Уделяет он внимание и её состоянию. На заседании президиума Совета по модернизации при правительстве, состоявшемся в конце прошлого года, он оценил объём отечественного ИТ-рынка более чем в 700 миллиардов рублей. Рост по сравнению с годом предыдущим — на 50 миллиардов (на 7%).
А вот коммерческие аналитики рынка из известной компании IDC были в конце зимы этого года более оптимистичны. По их данным, приведённым директором по консалтингу IDC Россия и СНГ Тимуром Фарушиным, российский ИТ-рынок в 2012 году составил $36 млрд. Из этой суммы $24 млрд приходится на сектор оборудования, $7 млрд — на ИТ-услуги, и $5 млрд — на программное обеспечение. В рублях объём рынка исчислен куда солиднее, чем по оценкам Дмитрия Медведева: 1 118 миллиардов — более триллиона рублей! Долларовый рост, по оценкам IDC, составил 3,9%. (Правда, при учёте курса он должен был бы составить 12,1% или 18,4% в национальной валюте с учетом среднегодового курса.
Чему уже удивились журналисты CNews…) Так что, как мы видим, давнишнее утверждение, что мы живём в стране не только с неясным будущим, но и с непредсказуемым прошлым, явно остаётся актуальным. (Впрочем, «1984» писан не про нас: считать иначе могли только невыездные граждане СССР; равно диссиденты и коммунистические пропагандисты…) Уважаемый глава правительства и не менее уважаемая аналитическая фирма дают заметно разные оценки… Очень разные!
Объяснить скромность правительственных оценок можно лишь тем, что компьютерщики — люди не менее скромные, нежели аграрии. Пара знакомых фирм по производству экспортного ПО (одни работают на крупнейший производитель проприетарного софта, а другие — на крупнейшую систему кода открытого) отнюдь не намерена привлекать к себе внимание. И я бы не советовал очень уж усердствовать мытарям: они всё равно платят немалые косвенные налоги. А то пара знакомых офшорных программистов в этом году перебралась на юг Европы, где жизнь заметно дешевле, а климат лучше… Но — хватит о прошлом. Обратимся к будущему. Вслед за кабинетом министров, одобрившим проект «дорожной карты» по развитию информационных технологий на 2013–2018 годы. Правда, название «дорожная карта» там звучало зловеще. Заседание начиналось с минуты молчания в память жертв автокатастрофы в Подмосковье… Запомним этот факт!
А в остальном всё было хорошо. «
Ну, состояние дел оценивается адекватно; дадим дальше слово «Российской газете». «
Опять даём слово Тимуру Фарушину из IDC: «
Ну, не знаю я другой (за исключением опять-таки помянутого РУССОФТа), кроме «оборонки». А её сейчас душат конкуренты с помощью поразительно оригинальных приёмов. В игру вступили правозащитники из Human Rights First, в девичестве известной как Комитет адвокатов за гражданские права (Lawyers Committee for Human Rights). Сейчас эти достойные люди лоббируют в Конгрессе закон, запрещающий Пентагону закупать российское оружие. Направлено это на срыв поставок в Афганистан вертолётов Ми-17. А отсутствие экспортной выручки в оборонке – это и отсутствие зарплат у работников вертолётных заводов, и отсутствие средств на заказы оборудование, в том числе и ИТ. Придётся ограничиваться теми нефтедолларами, положение с которыми упомянул Тимур Фарушин. И интересно, последует ли адекватная реакция российского кабинета министров? (Конкуренты-то борются за сферы сбыта — мастерски!!!) И это – только о рынках…
А ещё — издержки. Они у нас весьма высоки. Один лишь пример. Вспомним о погибших в аварии, которых поминал и кабинет министров. Так скромная, но тяжёлая и рамная машина, дающая шанс выжить при столкновении с КамАЗом под управлением безответственного гастарбайтера, аккурат вдвое дороже у нас, чем в обанкротившемся Детройте. (Сказываются поддержка здешнего автопрома…) А это задирает стоимость воспроизведения рабочей силы. Особо не поконкурируешь на внешнем рынке…
А еще — образование. Обсуждавшееся на том же заседании кабмина. В регионах тоже весело: вот губернатор обещает увольнять директоров школ, где много не сдавших экзамены, равно как и не рвущихся брать в старшие классы вялоуспевающих. Мера грамотная с точки зрения демократической политики: избиратель же уверен, что деточка его замечательная, и только скверные учителя не могут её выучить… То, что есть дисперсия способностей, а в еще большей степени отсутствие дисциплины и трудолюбия, родителям объяснить трудно. Так что в хакинг ЕГЭ неизбежно включатся «
Так что же будет с ИТ-рынком в 2018 году? Ну, на этот вопрос сможет ответить только тот, у кого есть хрустальный шар… Ведь пока неясен даже объём прошлогоднего рынка. Понятно только, что триллион — это много!
Мобильная индустрия заболела бесплатностью: не повторят ли апп-сторы участь ТВ?
Бесплатные приложения правят мобильный бал: таков, образно выражаясь, главный вывод из свежего большого исследования, посвящённого экосистемам iOS и (в меньше степени) Android от компании Flurry Analytics. Кто-то скажет, что постулировать подобное можно было и просто заглянув в рейтинги. Однако это тот редкий случай, когда в очевидном вроде бы наблюдении скрыто кое-что б
Изучая соотношение платных и бесплатных приложений Apple App Store в историческом разрезе (строго говоря, речь не о чистой сумме всех позиций, а о взвешенном по популярности учёте только 350 тысяч программ, то есть примерно каждой третьей в апп-сторе), Flurry рисует занятную картину. Начиная с 2011 года наблюдается явная тенденция к увеличению доли бесплатных приложений нарастающими темпами. С 80% три года назад этот показатель вырос до 90% сегодня — и если всё пойдёт так и дальше, то уже через пару лет платного софта в App Store не останется вовсе. Сами авторы отчёта озвучить прогноз в таком виде, конечно, не решились, но шутки шутками, а попробуйте аргументированно ответить: что именно помешает категории free занять абсолютные сто из ста?
Логично предположить, что у приложений, за скачку которых необходимо заплатить (пусть даже и символические 99 центов), должны быть многочисленные уникальные преимущества. На практике всё сводится к двум пунктам — отсутствию рекламы и полной, не ограниченной искусственно функциональности (наличие техподдержки, похоже, в мобильном сегменте роли не играет). Ничего удивительного в том, что в подавляющем большинстве случаев пользователи согласны терпеть урезанный набор функций, всплывающие баннеры, да даже и менее качественный контент, лишь бы цена была нулевой. Но ведь и разработчики идут у них на поводу! Одновременно — и даже быстрее, чем нарастает доля бесплатных программ, — растёт и процент приложений, которые родились платными, несколько раз сменили ценник в ту и другую сторону в поисках наилучшей цифры и остановились в конце концов на отметке «0».
Разработчиками движет желание обеспечить своему продукту максимальную популярность — а даже центовая цена резко негативно сказывается на привлекательности приложения для публики. На «Андроиде», кстати, предполагается аналогичная ситуация, усугублённая ещё тем, что среднестатистическая платёжеспособность здесь традиционно заметно слабее: средняя цена продукта из Google Play составляет всего 6 американских центов (сравните с 19 центами для iPhone).
Однако почему тем же разработчикам не потерпеть, пока спрос появится? Выпустить платное приложение и принципиально не снижать цену, дожидаясь своего покупателя? Увы, тут давит другой фактор — конкуренция. Попасть сразу в топ практически нереально (из сегодняшних топовых позиций только каждая двадцатая или около того принадлежит новичкам, взявшим её с наскока), а время идёт — и пока платный апп раскочегаривается, бесплатный уже наберёт критическую массу пользователей, которая подвинет его выше в рейтингах, и соберёт бесценные big data, на которых можно строить новые функции (хороший пример — RunKeeper). Кроме того, к настоящему моменту едва ли остались хоть какие-то популярные темы, для которых не написано сразу несколько приложений, — а потому на каждый платный апп всегда найдётся хоть один бесплатный аналог.
Flurry делает из этого печальный вывод: если вы планируете извлечь из своего продукта хоть какие-то деньги, имплантация в него рекламы — единственный гарантированный путь. Не надейтесь только, что реклама наверняка окупит ваши затраты: точной статистики, понятное дело, нет, однако мало кто сомневается, что большинство апп-девелоперов даже не выходят «в ноль».
Так что же в перспективе? Магазины мобильных приложений имеют все шансы повторить судьбу телевидения, радио и Веба — где рекламу приходится терпеть, и потребитель терпит ради бесплатного контента. А платные приложения останутся лишь в узких нишах вроде профессиональной медицины, финансов, студийных мультимедиа и прочих, где результат оправдывает приобретение программного инструментария по ценам выше символической.
Хорошая новость в том, что постигшая апп-сторы эпидемия бесплатности и спровоцированное ею процентное усыхание сегмента платных приложений для остающихся в нём разработчиков и издателей скорее благо, нежели напасть. Чем меньше девелоперов будет интересоваться платными приложениями, тем слабей станет конкуренция среди оставшихся. А значит, и пробиться к покупателю будет легче — легче даже, чем сейчас в сегменте бесплатного софта. Пользователи же, сделавшие осознанный выбор в пользу платных программ, остаются им верны: согласно статистике (Apsalar), длительность средней сессии в платном приложении выросла с весны прошлого года примерно вполовину, тогда как для бесплатных этот же показатель увеличился только на треть.
Наконец, стоит помнить, что, даже уменьшаясь в процентном выражении, платный апп-сегмент по-прежнему хорошо растёт в выражении абсолютном — вместе с рынком мобильных приложений. Считая вместе с капитализацией компаний, занятых разработкой и изданием софта для iOS и Android, объём глобального рынка оценивается теперь примерно в один триллион долларов. Но даже если ограничиться только суммами, выплачиваемыми разработчикам, речь пойдёт о миллиардах долларов в год и росте, измеряемом десятками процентов ежегодно: даже Google, владеющая апп-стором с не самыми богатыми пользователями, с начала нынешнего года уже выплатила авторам больше, чем за весь прошлый.
Так что если ещё не обнулили ценник, то и не спешите. Настанут лучшие времена.
В статье использована иллюстрация Cristiano Betta
Каким будет новый виток спирали развития ИТ-отрасли?
К сожалению, мало кто в мире (и совершенно никто — в нашей стране) изучает историю бизнеса и законы его развития, которые, наверное, более подготовленные авторы могли бы сформулировать фундаментальнее, во взаимосвязи с развитием общества и технологий. Уверен, что мы могли бы гораздо лучше предсказывать будущее бизнеса и менеджмента, а не просто констатировать уже де-факто свершившиеся изменения.
Но даже не обладая философским даром анализа и обобщения, попробуем на примере одной из молодых и очень динамично развивающихся отраслей заметить самые очевидные закономерности, что позволит нам понять сущность происходящих на наших глазах революционных изменений в информационных технологиях. Выбор именно ИТ-отрасли продиктован прежде всего личным опытом, а главное — фактически сроком жизни одного поколения от момента возникновения индустрии до наших дней.
Обычно принято отождествлять технологический прогресс и развитие отрасли, однако заметно — особенно на примере ИТ, — что развитие отрасли имеет, помимо технологического прогресса, вторую важнейшую составляющую, связанную с пользовательскими предпочтениями. Именно в силу этой особенности развитие отрасли в целом происходит не поступательно, а по спирали. Сами пользовательские предпочтения в ИТ-отрасли прежде всего основаны на стремлении к демократизации доступа к вычислительным ресурсам. Действительно, начав создание отрасли с технологии мейнфреймов, на следующем витке спирали мы увидели менее совершенные, но и не слишком дорогие персональные компьютеры, оказавшиеся способными сделать доступ к компьютерным вычислениям и созданию приложений по настоящему массовым.
Поделиться книгой: