Помоги проекту - поделись книгой:
Вернадский тоже развивал термин, опубликованный Леруа. Главные идеи Вернадского, высказанные в связи с концепцией ноосферы, были тесно связаны с его основной областью интересов — геохимией. В их числе такие мысли:— человечество — геологическая сила;— причина силы человечества — его разум и воля, результат его социальности;— человечество преобразует геохимические круговороты, меняя функции биосферы;— человечество эволюционирует в направлении обособления от остальной биосферы.
Согласно Вернадскому, переход биосферы в ноосферу закономерен и неотвратим. В одних случаях Вернадский говорит о ноосфере как о чём-то, что возникнет в будущем, в других — вроде бы находит её проявления уже в первой половине XX века.
В современной науке устоявшихся представлений о ноосфере так и не появилось. Вероятно, эта идея является не научно обоснованным обобщением, а попыткой облечь в слова интуитивную догадку, что человечество в будущем должно измениться. Упомяну нравящуюся мне шутку, автора которой я не знаю. Речь идёт об экологическом кризисе современности: «биосфера почувствовала на себе ноосферу и пытается её сбросить».
Так или иначе, ноосфера Тейяра лежит вне строго научной области, а ноосфера Вернадского не смогла выйти за пределы мечтаний, весьма уязвимых для критики.
«
В конце XX века понятие ноосферы было переосмыслено Н.Н. Моисеевым в рамках его концепции коэволюции (совместной эволюции) биосферы и человеческого общества. С этой точки зрения ноосфера — состояние человечества, при котором оно эволюционирует совместно с биосферой. Моисеев писал о том, что человечество пройдёт через точку бифуркации с непредсказуемым исходом. Если человечество сможет согласовывать свои потребности с убывающими возможностями биосферы, ему придется кардинально измениться. Нас и наших потомков ожидает и новый образ жизни, и новая нравственность; это будет новый этап эволюции нашего вида.
Интересным поворотом в развитии идеи ноосферы, относящимся уже к нынешнему веку, является идея какосферы, высказанная Г.А. Заварзиным. Он предложил термин для состояния биосферы, являющимся антиподом ноосферы. Корень в этом слове тот же, что и в какофонии, и даже в какашке: греческое «какос» — скверный, плохой. Какосфера — деформированная, разрушенная активностью человека биосфера, область дисгармоничного развития. Обсуждая это понятие, академик Заварзин использует также принадлежащее академику Б.В. Раушенбаху понятие какократии (правления негодяев, характерного для наших стран способа управления) и вводит понятие какологии (отрасль знания, рассматривающая какосферу).
«
…Нет, я не буду вставлять в учебник фрагмент, посвящённый ноосфере. Слишком всё в этой теме зыбко и неустойчиво; доля идеологических построений тут чрезмерно велика, а вклад обобщений, основывающихся на эмпирических данных, очевидно, недостаточен.
Заглавие этой колонки является вопросом; наверное, надо на него ответить. Моя версия ответа такова. Идея ноосферы лежит вне сферы строго рациональной науки. Для Тейяра, основного автора этой идеи, она была результатом некой амальгамы научных и религиозных взглядов, чем-то вроде околонаучного мистицизма или, если хотите, сциентистского визионерства. Вернадскому так и не удалось поместить его собственные размышления и мечтания о ноосфере в рамки научной концепции. Нынешние спикеры, рассуждающие об идее ноосферы как об ориентире для нашего развития, чаще всего являются шарлатанами; в их устах понятие ноосферы оказывается заклинанием для одурачивания простофиль. Думаю, и Тейяр, и Вернадский были бы огорчены таким профанированием результата их усилий…
Информация — нефть XXI века
Скажи, читатель, ты согласен с утверждением, выведенным в заголовок сегодняшнего Битого Пикселя? Только не спеши с ответом, дабы не промахнуться. Как промахнулся я поначалу.
Проблема с тезисом «Информация — нефть XXI века» связана с его скрытой метафоричностью. На первый взгляд кажется, что никакого подвоха нет? и мы, все здесь собравшиеся, выступаем скромными служителями этого нового бога цифровой цивилизации. Да, информация играет колоссальную роль в жизни современного человека: питает его, наполняет мотивами, побуждает к действию. Часто и кормит (как вашего слугу) либо создает весомый капитал (как для медийных магнатов). Однако следует из этого, что информация обладает потенциалом замещения того, чем была нефть в веке ХХ?
Начну, пожалуй, с объяснения самой постановки вопроса. Собственно, я ничего подобного не придумывал. Просто сразу после перемещения на свою летнюю базу получил письмо от руководителя местного отделения Международного медиа-клуба «Формат А3«, в котором меня сердечно поздравляли с прибытием в Молдавию и просили «прочитать лекцию и встретиться с читателями».
Встретиться с читателями на малой родине — занятие, безусловно, приятное, но вот как быть с лекцией? Как минимум, для меня это нетрадиционная форма общения. Уточнил тему для выступления и получил в ответ ту самую «Информацию как нефть XXI века» вместе с регламентом: «Доклад — 2 часа. Ответы на вопросы — 30 минут».
Чуть со стула не упал: разве существует в наше время тема, на которую можно вот так вот безнаказанно читать лекцию на протяжении 2 часов?! Да за такое неуважение к чужому времени убить могут :) Тем более — лекция на тему, которую я просто не понимаю: что значит «Информация — нефть XXI века»?
Между тем моей Насте тема очень понравилась: ««В XIX веке было золото, в XX — нефть, теперь — информация. За информацию боготворят или сажают… ее покупают и продают, ее воруют… на нее сажают, как на иглу, из-за нее враждуют, с ее помощью воюют. Главное: нефть имеется в виду — не только как средство заработка, но и как источник, причина войн и раздоров… то есть говорить, опять же, можно о ценности информации, инфовойнах, информации как оружии, как товаре и как наркотике»», — вот уж поистине легла тема на сердце.
А мне не легла. Ну ни в какую! Попробую объяснить свою позицию, надеясь, что она откроет многим читателям оригинальное направление для приложения собственных мыслей.
Внешне, всё именно так, как говорит Настя, и, вероятно, задумывали тему организаторы мероприятия из «Формата А3″: информация — это и война, и игла, и источник дохода. И — да, этим она похожа на нефть. Однако, в равной степени — и на лес, и на уголь, и на автомобили, и на золото, и на медь, и на смартфоны с планшетами и т.д. Если рассматривать информацию как любой товар, тогда — да, сравнение с нефтью оправдано.
Мне, все же, кажется, что изначально в максиму «Информация — нефть XXI века» вкладывался несколько иной смысл. Нефть как символ ГЛАВНОГО ИСТОЧНИКА ОБОГАЩЕНИЯ. Эдакий ТОВАР ВСЕХ ТОВАРОВ. Тот, кто торгует нефтью, тот хозяин мира. Не случайно через призму нефти можно рассмотреть всю историю XX века, начиная с похождений британского финансиста Уильяма Нокса д’Арси в Персии (об этом я писал в «Американской мулете«) и заканчивая современной оккупацией Ирака.
Нефть, однако, при всем своем глубоком символизме обладает приземленным качеством: это самый обыкновенный материальный товар! Который обменивают на деньги. Логика прозрачна: чем больше мы произведем нефти, тем больше ее продадим, тем больше заработаем. Так работают все товарные цепочки в традиционном мире.
А теперь возьмите и посмотрите на информацию. Два ключевых момента: во-первых, между объемом информации и ее ценностью нет никакой связи. Скажем, тонна нефти стоит дешевле, чем две тонны нефти. А вот мегабайт информации не обязательно стоит меньше, чем гигабайт информации. Очень часто бывает, что мегабайт определенной информации стоит в сто тысяч раз дороже, чем гигабайт бесполезного инфошлака.
Во-вторых, информация сама по себе ничего не стоит. Стоят лишь коннотации, которые определенная информация имеет в реальном мире. То есть: мы не продаем информацию, а продаем потенциальную связь этой информации с прагматикой жизни. Человек изучил некую информацию и пошел действовать: зарабатывать деньги на стороне, используя полученные сведения.
До сих пор я рассматривал лишь самый частный и, к тому же, еще и самый редкий вариант монетизации информации: прямую продажу. Полагаю, что изначально в тезисе «Информация — нефть XXI века» имелся в виду совершено иной подход — тот, который связывает информацию со СМИ, с вещанием — будь то текстуальным, голосовым или визуальным.
«Информация как хлеб СМИ» из аналогии с нефтью выпадает уже полностью: СМИ монетизируют не саму информацию, а собственную популярность. Вы можете создать замечательнейшую газету (журнал, портал, радиостанцию), которую наполните тоннами самой шикарной и отборной информации, однако не заработаете на проекте ни копейки! Почему? Потому что ваше СМИ никому не известно, не популярно, маргинально и вообще теряется на бескрайних просторах конкурентного поля.
Можете представить себе нечто подобное в случае с нефтью? То есть у вас есть 100 тонн отборной нефти, и вы не можете ее никуда пристроить. Сидите не нефти и не знаете, что с ней делать :) Это даже не печально — это клинично. В то время как ситуация, описанная абзацем выше, случается на каждом шагу. Причем, дело там не в качестве информации (чистая нефть — грязная нефть), а именно в совершенно сторонних факторах, непосредственно к информации (нефти) отношения не имеющих (популярность вашего СМИ). Информация роскошная, а вы все еще не в белом фраке: почему так несправедливо? Потому что информация сама по себе не является товаром — с этого мы начинали разговор.
Наконец, самое главное: любой товар (и нефть — не исключение) для превращения его в деньги требует экстериоризации. В том смысле, что его нужно извлечь на свет божий: выложить на прилавок, выставить на биржевые торги, отнести в комиссионный магазин, красиво подать на витрине. С информацией — всё с точность до наоборот! Чем меньше ценная информация экспонирована (выставлена напоказ), тем она ценнее! Чем больше информация обнажена, тем она сильнее дисконтирована. То же относится и к репликации: 20 тысяч долларов платят папарацци только за оригинал фотографии голой Леди Гага. После того как фотография украсит журнальную страницу, цена ей — пятак в базарный день.
С учетом того, как реально монетизируется и дисконтируется информация в наше время, можно смело выдвигать альтернативный тезис: «Информация — антинефть XXI века». Стремясь заработать на нефти, ее предлагают миру. Стремясь заработать на информации, ее скрывают от мира!
Последняя фраза — моя главная идея, связанная с ролью информацией в современном мире. Самая ценная информация — та, о которой никто не знает. Бесценная информация — та, которую, кроме тебя, не знает никто. Заработать на информации огромные состояния можно, лишь интенсивно изымая ее из оборота, скрывая ее от посторонних глаз, эгоистично собирая ее по мировым закоулкам и сусекам, обрабатывая, анализируя и охраняя за семью печатями.
Ну, и какая же это нефть?! Антинефть и есть.
Большая статистика: наука, магия, искусство для искусства?
Долгое время я верил на слово Ильфу и Петрову. Статистика знает всё! Да и как не знать, если тысячи, нет, миллионы людей ежедневно пишут всякие бумажки: доктор отчитывается, сколько больных принял сегодня в поликлинике и на дому, кладовщик – сколько гвоздей и досок отпустил на нужды ремонта школы, кассир – сколько билетов взыскующие зрители купили на премьерный спектакль, гаишник – сколько штрафов оформил за любовь русского человека к быстрой езде (тут Гоголь, пожалуй, неправ: быструю езду любит не только русский, а всякий). Со стульями, правда, неувязка вышла, но с той поры и её, поди, ликвидировали.
Прежде не то. Прежде какая статистика? Прежде всё было просто, по-домашнему. Примерно так:
Отмена патриархально-беспечного крепостного права (действительно, чего считать, если бабы новых народят) и переход на рельсы бездушно-требовательного капитализма заставили таки заняться статистикой самым серьёзным образом.
А Чехов приобщился к статистике всерьёз, жертвуя не только временем, но и здоровьем. Сначала на Сахалине, а затем и во время всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года. Увы, доверие к сухим числам порой и подводило его: так, Мелихово, на бумаге выглядевшее весьма лакомо, на деле огорчило Антона Павловича. И кто надул! Свой брат, творческий человек (художник Сорохтин) и надул! Вот и верь после этого людям и цифрам. Однако унывал Чехов недолго и, взявшись за дело, превратил поместье если не в вишнёвый сад, то в безубыточное хозяйство наверное. А потом в страну пришёл социализм. «Социализм – это учёт и контроль», — разъяснил Ленин, и двадцать пятого июня тысяча девятьсот восемнадцатого года Совет Народных комиссаров утвердил «Положение о государственной статистике». Девяносто пять лет назад. Скоро юбилей. Вот тут статистика и расцвела.
Известно, что прочность цепи определяется прочностью слабейшего звена. А «чудесатость» цепи – «чудесатостью» любого звена. В послереволюционной России слабейших звеньев было во множестве. Малограмотность в сочетании с апломбом – качество, встречающееся среди руководящего состава революционных лет нередко. Любимой присказкой человека во френче была «Я, конечно, академиев не кончал», после чего руководитель начинал воспитывать и поучать тех, кто кончил начальную школу, не говоря уже о гимназии. Носом по столу, слева направо и справа налево. Поскольку и школа, и гимназия ума всё-таки вкладывала, подчинённые дух времени уловили, лишнюю образованность спрятали и стали радовать начальство хорошими показателями, а печалить плохими перестали. Выходило «всё чудесатей и чудесатей». Выполнять планы было мало, их следовало перевыполнять. Но в меру. «Досрочно уберём урожай!» – никакое не ехидство не пахнущего шипром автора (кстати, нарочно искал одноименный одеколон, естественно, фабрики «Новая Заря» – и не нашел!), а реальный лозунг развитого социализма. Если же учесть, что и сев, к примеру, яровых тоже завершали досрочно, то есть прежде рекомендованной агрономами поры, неудивительно, что зерно приходилось покупать за океаном. Квартальные, годовые и пятилетние показатели потрясали воображение. Полки магазинов тоже потрясали, но уже в другую сторону. К несовпаденью стали привыкать. За обувью, одеждой, индийским чаем и круглыми батарейками к приёмнику «ВЭФ» ездить в столицу.
А на досуге, в поездах и электричках, размышляли: а как, собственно, сравнивают современные достижения с тринадцатым годом? В техническом смысле – как? Да и не с тринадцатым, а просто, вообще? Да взять хоть обувь. Одно дело – матерчатые чуни «здравствуй, пенсия», другое – кожаные сапожки югославского производства. У меня две, а то и три пары чуней (впрок взял, вдруг и чуни исчезнут), у соседки – пара сапожек, кто из нас счастливее? Или сравнить кеды и лакированные туфли, детские сандалики и дедушкины валенки: по весу? по размеру? по расцветке? Наконец, всей электричкой «Тула – Москва» решили: деньгами будут мерить, деньгами, поскольку они, деньги, товар универсальный, максимальной ликвидности и являются эквивалентом стоимости любых других товаров и услуг.
Загвоздка лишь в одном: деньги непостоянны. Возьмем метр: изготовили эталон из латуни в тысяча семьсот девяносто пятом году, четыре года спустя для пущей важности повторили в платине, и с тех пор он каким был, таким и остался (привязка к длине парижского меридиана, оранжевой линии спектра изотопа криптона или скорости света лишь уточняли, но не меняли величину метра). То ж и килограмм. Но деньги… Если бы меры длины и веса уподобились рублю, то метр сегодня был бы короче песчинки, а килограмм легче снежинки. А французский франк просто исчез, стал историческим памятником некогда богатейшей Франции. Потому пускать рубль в статистику – всё равно, что пускать лису в курятник.
Но – пустили.
Если уж в благословенном девятнадцатом веке считали, что в монаршей воле три копейки превратить в пятак (называлось это «порчей монеты»), то в веке двадцать первом опираться на деньги как на нечто незыблемое стало совершенно невозможно. Экономика неуклонно из ведомства знания переползла в ведомство веры. А вслед за экономикой — и статистика. В плановой экономике с государства спрос особый, по крайней мере в теории. Поскольку частное производство и частная инициатива отсутствуют в принципе, и за круглые батарейки, и за велосипедные камеры, и за географические глобусы отвечает государство. Во главе с. Промахнёшься раз, промахнёшься два, и полстраны в ватниках образца тридцать седьмого года щеголяет. Конечно, ватник – одежда практичная: тёплая, грязи не боится, работать ни лопатой, ни топором не мешает, но перед заграницей неудобно. Плевать на неё, на заграницу, а всё равно неудобно. Пришлось прибегнуть к обещаниям. Согласно принципам социалистического реализма. Планы по выпуску всяких пустяков, столь милых сердцу обывателя, от туалетной бумаги до личного автомобиля, приподняли над действительностью и устремили в будущее. Там, в будущем, в избытке будет и штанов грубой хлопчатобумажной материи синего цвета, и книг развлекательных жанров, и бритвенных станков класса «Синяя Борода», потерпите пятилетку-другую, всё будет.
Терпели, что ж не потерпеть. Теперь статистика проходит по графе «поэзия». Причём поэзия от жизни весьма далёкая, это вам не куплеты синеблузников. Ведь истинные поэты пишут не для читателя, что читатель. Пишут для себя. Про остров Русский, про Сочи, про Сколково – это я беру только отечественные примеры. Но в народе последнее время интерес к поэзии невысок. Не будоражит поэзия кровь, не зажигает глаза, не собирают поэты залы и стадионы. Несколько чудаков читают друг другу рифмованные или нерифмованные строки, издают за свой счёт альманахи, тем и счастливы. Современники не понимают – потомки оценят. Действительно, хороших стихов сегодня много, хотел было написать «на удивление много», а потом подумал: чему ж удивляться, время сегодня поэтическое, просто лицом к лицу лица не разглядеть.
Но статистика… Её олицетворяют три обезьяны: не вижу, не слышу, не скажу. Казалось бы, современные технологии должны и упростить сбор сведений, и придать сведениям больше достоверности. Но не получается. Много лет автовладельцы нашей области удивляются: в сорокалитровый бак автомобиля запросто вмещается пятьдесят литров бензина (привет Парижской палате мер и весов!), и всё подтверждается электроникой, не подкопаешься. К кому только не обращались по поводу этого феномена, никто разъяснить не может. Просто заранее всем всё простили, пообещав экономическую амнистию. Или фокусы со средней продолжительностью жизни: как за два календарных года она может вырасти на три биологических? Молчит наука. Или повышение зарплат: новый министр здравоохранения твёрдо уверен, что зарплаты у российских врачей преогромные, но просит – на всякий случай – писать в министерство, ежели что не так. То ли статистике министр не доверяет, то ли смутьянов, недовольных правдоискателей выявить хочет. Выявить, а потом того… Под стук вагонных колёс.
Отдельная песня – предсказания и пророчества. Опросы общественного мнения на животрепещущие темы – зачем их проводят, если результаты никакого значения не имеют? Добывать ли никелевую руду посреди воронежских благодатных чернозёмов? Живущие рядом с никелем говорят «нет» (а недвижимость окрест месторождения, всякие дачки и просто дома, дешевеет стремительно), но те, кто либо уже живёт в Лондоне, либо собирается туда со дня на день, говорят «да». Чей голос история услышит? Или определение лучшего мэра страны… Странные дела творятся на нашем корабле, и полагаться на одну лишь большую статистику опрометчиво. Следует заняться статистикой малой: лично, с простым карандашом и школьной тетрадкой, пересчитать спасательные шлюпки, места в них, числа перемножить, сравнить со списочным составом и начать мастерить плот из пластиковых баклажек из-под минералки, кока-колы и пива.
IT-рынок
Google Reader закрыт. Что дальше?
1 июля 2013 года RSS-агрегатор Google Reader прекратил существование. В этом нет ничего неожиданного: Google объявил дату закрытия сервиса ещё в марте. Если у кого-то была надежда, что трёх месяцев хватит для того, чтобы подыскать ему замену, реальность её рассеяла. Полноценной замены Google Reader по-прежнему нет.
Google Reader не был ни первым RSS-агрегатором, ни даже первым RSS-агрегатором, работающим в браузере. В конце 2005 года, когда он только открылся, в этой области царило дивное разнообразие.
Многие агрегаторы, которые были в ходу шесть-семь лет назад, представляли собой компьютерные приложения. Они не полагались на онлайновые сервисы, а сами скачивали и обновляли все подписки. Онлайновые агрегаторы были не так распространены, но и они начинали появляться. Особой любовью в англоязычной блогосфере тех времён пользовался сервис Bloglines. Рунет не отставал: яндексовская «Лента» появилась на несколько месяцев раньше, чем Google Reader, и на первых порах превосходила его во всех отношениях.
В ситуации, когда любая cоцсеть имеет сотни тысяч активных пользователей, сложнее строить иллюзии насчёт большого будущего RSS. И в Google, наконец, перестали это делать.
Разнообразие быстро закончилось. Google Reader потребовалось всего три года, чтобы вырасти до масштабов, с которыми не могли соперничать разработчики помельче. Пользователи ушли с конкурирующих онлайновых сервисов и забросили компьютерные агрегаторы. Три года назад Bloglines закрылся, а развитие популярных некогда приложений либо прекращено, либо тащится с черепашьей скоростью.
Всплеск интереса к планшетам и смартфонам закрепил монопольные позиции Google Reader. Дело в том, что многие пользователи рассматривают мобильный агрегатор в качестве дополнения к агрегатору на компьютере. В результате возникла необходимость синхронизировать состояние агрегаторов на различных устройствах между собой. Программный интерфейс Google Reader оказался идеальным решением этой задачи.
К началу 2013 года почти все мобильные приложения и сервисы, позволяющие читать RSS, в той или иной степени полагались на Google Reader. Доля пользователей альтернативных решений была мизерной — и стала ещё меньше, когда поддержу RSS убрали из браузеров Firefox и Opera.
Закрытие Google Reader означало, что многочисленные приложения и веб-сервисы, использовавшие его в качестве бэкенда, нуждаются в переработке, причём срок, отводимый на неё, строго ограничен. Решение должно быть готово не позже, чем через три с половиной месяца.
Весной их разработчики клялись, что к первому июля что-нибудь придумают. Создатели Feedly, странноватого альтернативного веб-интерфейса для Google Reader, обещали написать собственный бэкенд. Компания Betaworks, в прошлом году купившая некогда знаменитый бренд Digg, объявила о намерении запустить клон Google Reader. Авторы популярных мобильных RSS-агрегаторов, просили своих пользователей сохранять спокойствие.
Что в итоге? Feedly и Betaworks не без труда, но сдержали обещание. Июнь уже подходил к концу, когда заработал бэкенд Feedly и открылся новый Digg Reader. Хотя оба сервиса не лишены достоинств, полноценной заменой Google Reader они пока не стали.
С приложениями дело обстоит ещё печальнее. Некоторые так и не обновились и первого июля перестанут работать (популярнейший Reeder — в их числе). Другие нашли замену бэкенду Google Reader, но от этого не легче: почти все альтернативы требуют ежемесячной абонентской платы. Необходимость платить десятки долларов в год за сервис, который до сих пор был бесплатным, наверняка отпугнёт публику.
Пассивность пользователей — это отдельная история. В марте онлайновые RSS-агрегаторы стонали от наплыва перебежчиков с Google Reader, но это больше говорит об их скромных масштабах, чем о чём-либо ещё. Судя по всему, о миграции на другие сервисы задумалась лишь незначительная доля пользователей Google Reader.
Иными словами, события развиваются по самому пессимистичному сценарию. После мартовского объявления о закрытии Google Reader я писал в «Компьютерре»:
Как вы думаете, какова вероятность того, что все многочисленные пользователи Google Reader настроят себе Feedly или Newsblur, трудолюбиво перенесут туда список своих подписок и продолжат читать RSS так, будто ничего не произошло?
Ноль.
Произойдёт вот что: заранее о миграции подписок в другие сервисы позаботится лишь небольшое количество гиков и любителей RSS. Большинство из тех, кто пользуется Google Reader, будут тянуть до самого конца. В июле, когда сервис закроется, многие из них отсеются. Они не станут искать альтернативу, а просто перестанут читать RSS.
Это не очень приятная перспектива даже для крупных сайтов — RSS представляет собой хоть и не самый важный, но заметный источник трафика. Что касается мелких и средних блогов, обновляющихся раз в несколько дней или даже недель, то для них резкое сокращение количества пользователей RSS может стать смертным приговором.
Оптимисты надеются, что такая встряска пойдёт вебу на пользу. Кто-то, конечно, пострадает, но в итоге на руинах вырастет что-нибудь новое и интересное. Пока не выросло. Посмотрим, что будет дальше.
Почти все онлайновые RSS-агрегаторы поддерживают автоматический импорт списка подписок Google Reader, однако первого июля эта возможность, скорее всего, перестанет работать. После этого останется только один способ извлечь из Google Reader свои данные: Google Takeout.
Принцип действия Google Takeout остался прежним. Вот инструкция из статьи «Без Google Reader«, которая была опубликована 14 марта:
Данные Google Reader можно скачать, перейдя по этой ссылке и нажав на оранжевую кнопку Create Archive. Спустя несколько мгновений в браузере появится быстро заполняющий прогресс-бар, а затем — кнопка Download («Скачать»).
Архив формата ZIP с информацией Google Reader содержит несколько файлов с расширением JSON, хранящих сведения о подписчиках, «лайках», заметках и поставленных «звёздочках».
Единственный по-настоящему важный файл в этом архиве называется subscriptions.xml. В нём находится полный список всех RSS-каналов, на которые подписан ваш аккаунт Google Reader. Его можно загрузить почти в каждый агрегатор RSS. Как правило, соответствующая опция называется «Импорт OPML».
А вот возможности онлайновых RSS-агрегаторов претерпели с тех пор множество изменений и заслуживают повторного рассмотрения. Уже очевидно, что основная конкуренция развернётся между Digg Reader и Feedly. Они очень похожи и внешне, и по функциональности, и хотя каждый обладает уникальными достоинствами, ни одно из них не даёт абсолютного перевеса.
За три с половиной месяца Feedly полностью преобразился. Его разработчики переделали интерфейс сервиса, максимально приблизив его к интерфейсу Google Reader. Это пошло ему на пользу. Feedly и в марте был одним из самых сильных претендентов на опустевший трон главного RSS-агрегатора, а теперь его позиции стали ещё весомее.
Если в марте пользователь Google Reader мог запросто заблудиться в мешанине иллюстрированных блоков, полностью лишённой внутренней логики, то теперь он будет чувствовать себя в Feedly как дома. Левую часть окна занимает выделенная цветом панель со списком подписок (цвет, кстати, можно поменять с помощью Themes). Постам отведено всё остальное место.
Feedly по-прежнему поддерживает несколько режимов отображения постов, но выбрать, как будет выглядеть текущая папка или подписка, стало проще: для этого служат первые четыре иконки в верхнем правом углу окна. Два режима — список заголовков и полнотекстовое отображение — имелись и в Google Reader. В режиме «журнала» посты в списке состоят из заголовка, сопроводительной надписи и миниатюрной иллюстрации. Последний режим напоминает Pinterest: анонсы с крупными иллюстрациями распределены по трём вертикальным столбцам.
Длинный ряд иконок внутри поста — это своего рода панель управления. Каждая иконка соответствует определённому действию. Некоторые из них нужны для того, чтобы делиться ссылками в социальных сетях («Вконтакте» не поддерживается), другие позволяют переслать пост по почте, сохранить в Pocket и Instapaper, добавить закладку в Delicious или отправить в Buffer для отложенной публикации в Twitter.
Feedly не позволяет искать по архиву постов, а поддержка бэкенда Feedly мобильными приложениями и компьютерными агрегаторами пока оставляет желать лучшего. Впрочем, есть надежда, что скоро минусов станет меньше. Ещё два дня назад Feedly не мог экспортировать подписки в OPML, а теперь — может. Правда, в интерфейсе эту функцию пока не найти — нужно знать специальный адрес, который разработчики опубликовали в блоге компании.
В Betaworks чудом успели закончить своё веб-приложение в срок. Оно довольно минималистично, и пока не очень понятно, почему: то ли в этом состоял замысел разработчиков, то ли они просто не успели добавить всё задуманное.
Поделиться книгой: