Газета Завтра 32 (1029 2013)

Зовут её Пономаренко Надежда Васильевна. 1923 года рождения, как и моя покойная мама, и даже день один и тот же. Тем более захотелось ей помочь. В сентябре Надежде Васильевне исполнится 90 лет. Раковая больная уже на последней стадии заболевания.

Родилась Надежда Васильевна в Моздоке, на Кавказе, 23 сентября. В 1941 году всех десятиклассников из школ направили на рытье окопов, строительство оборонительных сооружений. Когда немцы подошли к Моздоку, из старшеклассниц в Нальчике сформировали батальон связи, отправили учиться в Свердловск. После двухмесячных курсов связистов юная Надежда отправилась на фронт, сначала Калининградский, затем Белорусский, Украинский. Закончила войну в 8-м Эстонском корпусе, после взятия Таллина всех девушек по приказу Сталина демобилизовали осенью 1944 года. Участник Великой Отечественной войны, находясь на фронтах, проявила мужество и героизм по защите нашей Родины. Награждена боевыми медалями. После войны пошла учиться дальше.

Явно Надежда была девушкой с сильным характером. Сначала закончила юридическую школу в Ростове, поработала юрисконсультантом, затем закончила юрфак Московского университета. До старости проработала в судах. Выйдя на пенсию, долгое время подрабатывала юрисконсультантом. Уже многие годы состоит на учете в Одинцовской районной общественной организации инвалидов войны. Муж тоже был инвалидом войны, давно умер, осталась одна дочь. На фронте погибли и все три её родных брата. Героическое поколение. Всем бы памятники поставить!

Благодаря своему боевому характеру никогда не жаловалась, лишнего не просила. Она инвалид второй группы, последние годы обращается в поликлинику к онкологам с просьбой дать ей первую группу инвалидности. Казалось бы, женщине уже 90 лет, фронтовик, раковая больная, что еще надо, чтобы присудить первую группу инвалидности? В Одинцово, в организации участников войны сегодня остались лишь две женщины-фронтовички. Вначале врачи её поддержали, оформили первичные документы. И вдруг дело застопорилось.

Совсем недавно одинцовский онколог Сопрун Сергей Евгеньевич, преуспевающий, судя по всему, врач, достаточно грубо отказал Пономаренко в присуждении ей первой группы инвалидности. Так и написал в своем заключении: "Первая группа не положена". Для первой группы, оказывается, у девяностолетней фронтовички недостаточно прогрессирует раковое заболевание. Хотя, говорить даже страшно, вырезали желчный пузырь, метастазы в груди, в печени. Сколько еще ей осталось жить на белом свете? Что еще надо онкологу? Для первой группы Надежде Васильевне надо быть еще слепой и лежачей. Может, уж на кладбище сразу бы всех фронтовиков и отвезли бы эти чиновники от медицины?

Конечно, что онкологу взять с полунищей древней женщины, проживающей в каком-то обычном, не элитном домике, не имеющей ни влиятельных и богатых родственников, ни связей в руководстве района. Есть у Надежды Васильевны одна семидесятилетняя одинокая дочка, но так уж случилось, дочка чувствует себя порой еще хуже, чем 90-летняя фронтовичка. Что с того, что она когда-то Родину защищала, может, и не надо было? Пил бы сейчас молодой онколог Сопрун Сергей Евгеньевич баварское пиво.

Я посоветовал женщине обратиться в Государственную Думу, в Администрацию президента, в конце концов. Но нет у неё сил, чтобы куда-то ходить, о чем-то писать. Лишь плачет у врачей и просит помощи. Я сам - инвалид второй группы, и знаю, как мало это дает больному человеку, искренне сочувствую заслуженному ветерану.

Не знаю, что там требуется для присвоения перовой группы инвалидности, я не специалист. Но, по-моему, все участники войны в 90-летнем возрасте имеют полное право на эту первую группу. Да много ли таких осталось по Руси? Ведь писали в поликлинику письма поддержки и правление Одинцовской районной организации инвалидов войны, и соседи. Хоть последние дни дожить с относительными удобствами. Чего не хватает этому онкологу? Я сам слышал, как на бедную старушку кричала медсестра, чтобы та перестала ходить по врачам и не надоедала.

Что за жизнь в России даже у уцелевших фронтовиков? Где там наш президент? Слышит ли реальные стоны Надежды Васильевны Пономаренко? Она уже и сама не рада, что затеяла это своё переоформление. Думала, что пройдет быстро и без проблем.

Но и то, что Надежда Васильевна до сих пор держится, мешает вальяжно жить чиновникам от медицины.

Миссия принца

Николай Коньков , Александр Нагорный

8 августа 2013 1

Политика

Зачем глава саудовской разведки приезжал в Москву?

Президент России Владимир Путин 31 июля провёл в Ново-Огарёво переговоры с принцем Саудовской Аравии, секретарём Совета Безопасности и главой общей разведки этой страны Бандаром бен Султаном.

Официальная информация об этой встрече минимальна: "обсуждался широкий круг вопросов двусторонних отношений, обстановка на Ближнем Востоке и в Северной Африке". Но с учётом событий последних недель данное событие представляет огромный интерес.

Давайте попытаемся рассмотреть то, что осталось вроде бы "за кадром".

Первое - это раздрай между Саудовской Аравией и Катаром, двумя главными спонсорами "арабской весны", по поводу событий в Египте. В Эр-Рияде фактическое смещение Мохаммеда Мурси с поста президента "страны пирамид" поддержали и одобрили, в Дохе - напротив, расценили как "военный переворот" и заявили о поддержке "братьев-мусульман". Учитывая, что Эр-Рияд напрямую связан с Вашингтоном, а Доха - с Лондоном, данный конфликт идеально вписывается в версию "войны Ротшильдов с Рокфеллерами".

Эмиссары из госдепартамента США, специально приехавшие в Египет с целью склонить Мурси к участию в некоем "коалиционном правительстве", получили от интернированного президента жесткий отказ с требованием восстановить статус-кво и наказания виновных в "государственном перевороте". Столкновения военных с исламистами продолжаются и приобретают всё более ожесточённый и масовый характер.

В данной связи показательно, что Бандар бен Султан прилетел в Москву прямиком из Вашингтона, где, видимо, получил определенную информацию для переговоров с российским президентом, в том числе - инструктивного характера.

Далее - это уже второе - развитие конфликта в Сирии, где салафитская оппозиция терпит очевидное поражение в боях с правительственными войсками, ставит на повестку дня вопрос о будущем государственном устройстве этой страны. Причем, боевики-сунниты, судя по всему, допустили тяжелейшую политическую ошибку, расстреляв на севере Сирии 450 заложников-курдов, что полностью разрушило все усилия официального Вашингтона по втягиванию 40-миллионного курдского народа в антисирийский и антииранский альянс. Теперь, помимо ливанской "Хезбаллы", на стороне Башара Асада в Сирии будут сражаться и вооруженные курдские формирования.

Что, в свою очередь, - это уже третье - ставит Турцию, переживающую собственное издание египетских событий, в весьма сложное положение. Пожизненное заключение для бывшего начальника генштаба турецкой армии Илькера Башбуга и ряда других видных военных и гражданских деятелей, обвиняемых в причастности к деятельности тайной организации "Эргенекон", которая якобы готовила государственный переворот ("план "Кувалда"), по замыслу сторонников премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана, видимо, должно ослабить "кемалистское" крыло в армии, готовое поддержать протестное движение в крупных городах против "диктатуры исламистов".

На фоне триумфальной инаугурации президента Ирана Хуссейна Роухани позиции нынешнего турецкого руководства выглядят критически ослабленными, а необходимость нормализации отношений с Тегераном становится очевидной и для США, и для Саудовской Аравии. То же самое касается и международного статуса иранской ядерной программы, и - еще раз - ситуации в Сирии.

Конкретное содержание тех предложений, которые привез из Вашингтона и Эр-Рияда в Москву Бандар бен Султан, разумеется, нам неизвестно, но там непременно должны были присутствовать как явные "пряники" (многомиллиардные саудовские инвестиции в российскую экономику, сохранение высоких мировых цен на углеводородные энергоносители, являющиеся основой социально-экономического благополучия России), так и неявные, но от того не менее неприятные "кнуты" (прекращение притока "нефтедолларов", поддержка и активизация салафитского подполья в "исламских" регионах и на всей территории России, особенно в связи с грядущей сочинской Олимпиадой, и т. д.).

Судя по реакции российского президента, на "пряники" совместного американо-саудовского производства он не польстился, а "кнутов" не убоялся. Не исключено, даже напомнив своему высокому гостю о ливийском прецеденте, когда мягкая позиция России, пошедшей не только на введение санкций ООН против Муаммара Каддафи, но и на выдачу собственных граждан ливийским боевикам, ничего хорошего нашей стране не принесла. Да и Ливии тоже.

Столь жёсткая позиция Кремля обусловлена прежде всего тем, что в пространстве официальной дипломатии усилиями американских политиков ему не оставлено ни малейшей "степени свободы": либо безропотно подчиниться американскому диктату, либо пойти на открытую конфронтацию с Вашингтоном. И абсолютно права политолог Вероника Крашенинникова, которая охарактеризовала американскую позицию в отношении к России так: "Владимир Путин должен отдать Сноудена, сдать Башара Асада и сам уйти из власти". В принципе, Обаме и Ко достаточно даже последнего пункта - тогда предыдущие решатся автоматически. Собственно, вся "болотная" оппозиция была "заточена" на достижение данной цели, а специалист по "цветным революциям" Майкл Макфол именно поэтому был назначен американским послом в Москве. Но - не сложилось, и теперь Макфол вынужден изображать из себя убежденного политического вегетарианца, стоически переносящего "хулиганские нападки этих несносных русских". Что ж, не мытьем так катаньем американский "товарищ волк" будет добиваться своего.

Иное дело, что сегодня Путин может чувствовать себя гораздо увереннее, чем зимой 2011/2012 года. Все рычаги власти снова в его руках, процессы евразийской интеграции успешно развиваются, отношения с Великобританией можно считать почти нормальными, а с Китаем - близкими к оптимальным. Достаточно вспомнить в этой связи грандиозный договор между "Роснефтью" и CNPC, согласно которому Россия получит за 25 лет 270 млрд. долл., из них 70 млрд. - в качестве единовременной предоплаты. Россия востребована во всех международных организациях, от ООН и ШОС до "большой восьмерки", реализуются (или легализуются) крупные инфраструктурные проекты, призванные придать единству страны новое пространственно-временное измерение.

Разумеется, все эти успехи и достижения ничуть не отменяют внутренних проблем страны - особенно чудовищного уровня социального и регионального неравенства, которое особенно остро воспринимается в условиях экономической рецессии. Несмотря на все разговоры о модернизации, сохраняется и даже углубляется сырьевая, нефтегазовая ориентация российской экономики. Финансовая система страны по-прежнему действует в рамках "вашингтонского консенсуса", что приводит к оттоку из страны около ста миллиардов долларов ежегодно и закрепляет стагнацию реального сектора экономики, особенно её высокотехнологичных отраслей, которые душит пресловутый налог на добавленную стоимость (НДС), оставляя им только "экспортную лазейку".

Добавьте к этому галопирующую инфляцию (стоимость минимальной потребительской корзины за семь месцев текущего года, согласно данным Роскомстата, повысилась более чем на 13%), проблемы, связанные со вступлением в ВТО, а также вызванный социально-экономическими причинами всплеск межнациональных конфликтов, - и станет понятно, что Кремль сегодня вынужден действовать в весьма узком "коридоре возможностей", параметры которого он либо не хочет, либо не может менять самостоятельно.

Всё это очень хорошо понимают и за рубежом. Так что нынешняя миссия саудовского принца вовсе не была случайным экспромтом. Её следует рассматривать скорее как одну из последних попыток повлиять на курс Кремля, открыто задействовав как мусульманский, так и нефтегазовый рычаги давления. Но, повторим еще раз, эти рычаги не сработали.

Оправдает ли себя всё более очевидная ставка Путина и Кремля на конфронтацию с США и на союз с Китаем (и - за скобками - Великобританией)?

Пока этот вопрос остаётся открытым - поскольку и внутри США, и внутри Великобритании, и внутри РФ (даже внутри КНР), не говоря уже о мусульманском мире, действуют очень разные и разнонаправленные политические силы, поэтому обозначенное выше противостояние носит куда более сложный характер.

Но в целом сделанный российским президентом выбор следует признать верным - тем более, что он объективно способствует усилению патриотических сил как в обществе, так и на всех этажах российской "властной вертикали". Впрочем, новыми возможностями необходимо еще эффективно распорядиться. А для этого нужен новый политический субъект, не сводимый ни к существующим парламентским партиям, ни к личности действующего президента России.

Команда «В ружье!»

Сергей Канчуков

8 августа 2013 0

Политика Армия

Пристрастный взгляд на внезапную проверку

Выступая 5 июля на заседании Совета Безопасности России, Владимир Путин сказал: "Нужно учитывать тенденции военного строительства, которым следуют ведущие страны мира. Сокращая численность Вооружённых Сил, они одновременно качественно наращивают их боевой потенциал, оснащают войска передовыми системами управления, разведки и связи, ударными системами. Буквально на глазах меняется и характер военных конфликтов, способы их развязывания и ведения. Развиваются роботизированные боевые системы, высокоточное оружие. Причём, хочу отметить, уважаемые коллеги, по своим возможностям, специалисты это хорошо знают, это высокоточное оружие уже практически не уступает стратегическому и влияет в конечном итоге на глобальный баланс сил. Идёт милитаризация космоса и киберпространства. Широко используются механизмы специальных операций и инструменты так называемой "мягкой силы". Всю совокупность этих факторов мы обязаны учитывать в своей практической работе".

И уже 12 июля во время встречи с министром обороны президент России дал распоряжение "провести внезапную проверку Восточного военного округа, довести до всего личного состава это указание и в час ночи с 12 на 13 июля привести войска Восточного военного округа в полную боевую готовность с последующим выводом их в районы учебы, на полигоны".

Сразу хочу оговориться, что внезапные проверки войск, не связанные с существующими планами позволяют руководству страны, да и армии, оценить не только истинное состояние боевой готовности, а и проверить правильность намеченных решений во всех спектрах военного организма, да и государства в целом, и его (государства) реальную возможность реагировать на кризисные ситуации.

Для нас главное - соответствуют ли требования, указанные верховным главнокомандующим Владимиром Путиным, действиям войск.

Действительно, масштаб привлекаемых войск, впечатляет, но возникают вопросы, связанные с главным, а было ли общее планирование, в соответствии с теми новыми и правильными требованиями, высказанными президентом РФ на заседании Совета Безопасности, так сказать общий замысел проверки, или это экспромт верховного главнокомандующего. Еще в феврале 2012 года писал о том, что, к сожалению, у верховного нет своего органа, позволяющего ему качественно и с пользой для общего дела проверять и боеготовность армии, и боеготовность других силовых структур и обороноспособность военной организации в целом. Таким органом должен был стать Совет Безопасности, который по своей структуре и значимости мог подготовить верховному главнокомандующему замысел проведения внезапной проверки.

Исходя из отданных указаний, к проверке привлекались органы управления, как ВВО, так и ЦВО. Штаб ВВО, должен выполнять задачи за "красных", управляя подчиненными и приданными войсками. Штаб ЦВО, за "синих", управляя своим оперативным объединением, дислоцированным в Новосибирске. Таким образом, на данном этапе двусторонней проверки Генеральный штаб мог реально оценить возможности и способность двух стратегических объединений не только управлять войсками, а оценить их оперативно-стратегические замыслы и проверить практически в ходе двухсторонних учений. Но все представленные экспертам материалы, говорят, что такая проверка органов управления практически отсутствовала, войска действовали самостоятельно, без управления со стороны стратегических объединений. Дальше, в материалах брифинга нам перечисляют уже привлекаемые оперативные объединения Сухопутных войск, ВВС и ПВО и флота, входящих организационно в структуры данных стратегических объединений или приданные оперативно для решения частных задач.

А ведь поднятие войск по тревоге, приведение в высшие степени боевой готовности всего округа, в том числе и части смежного округа, и вывод их в районы учений, уже является оперативно-стратегическим мероприятием, которым нужно руководить, прежде всего, Генеральному штабу, а уже затем штабам Восточного и Центрального военных округов. При наличии разработанного скрытно структурами верховного главнокомандующего замысла стратегических учений, так должно было и быть, а пока есть то, что видим, - штабы округов к учениям привлекались не в полной мере.

В подтверждение данных выводов нам показано, что основные командные пункты военных округов не привлекались, а развертывался только вспомогательный ПУ ВВО. Но мы знаем и другое, что в ходе реформы системы управления, вспомогательные командные пункты доведены до ручки и не способны реально руководить войсками. Армии смогли развернуть свои основные КП, но только три из них развернули вспомогательные, а это говорит уже об угрозе устойчивости системы управления. Далее, идут бригады со своими КП. У них они в единичном экземпляре, что также не придает устойчивости системе управления, особенно в условиях сплошного отсутствия воздушного прикрытия, разгула деятельности ССО и диверсионных групп противника.

В целом, способность органов управления руководить войсками в современных условиях требует совершенно другого подхода и других возможностей от штабов. В условиях широкомасштабной агрессии, которую условно отражали поднятые на проверку войска с существующими органами управления и их системой управления и связью, такую задачу решить не представляется возможным. И дело не только в отсутствии автоматизированной системы управления, а и в отсутствии необходимого количества органов управления, способных дублировать систему управления в случае выхода ее элементов из строя.

Бросается в глаза, отсутствие в перечне привлекаемых соединений и частей разведки, без которых невозможно сегодня не то, что воевать, а даже принять адекватное решение. Будем говорить, что это секрет и показывать главную составляющую любого учения нам нельзя. Но хочу еще раз напомнить, что без разведки войска не могут воевать, а у нас до настоящего времени не решен окончательно вопрос с подчиненностью спецназа ГРУ, убогая и примитивная войсковая разведка, ограниченная космическая и все остальные составляющие, за которые отвечает непосредственно начальник ГРУ.

Некоторый анализ проведенного мероприятия показывает, что, несмотря на положительное стремление придать армии новый импульс, повысить ее реальную боеготовность и боеспособность, чувствуются старые подходы к решению задач боевой готовности войск, к решению задач перегруппировки, несмотря на изменяющийся характер возможного противодействия и повышения боевых возможностей армий сопредельных государств. Одновременно проверка вскрыла проблемы, не решенные ни в ходе придания армии "нового облика", ни в ходе последующих действий уже нового руководства армии.

Так, чтобы правильно и адекватно оценивать действия органов управления и войск, особенно в современных условиях, нужно всегда отталкиваться от характера возможных действий противоположной стороны, возможностей его сил и средств, в том числе и по созданию ударных группировок, количеству войск, способных быть привлеченными для воздействия на наши войска. Нужно учитывать и новые формы, и способы ведения боевых действий, о чем говорит президент РФ Владимир Путин.

В современном вооруженном конфликте основную роль будут играть не СЯС, а силы специальных операций и ВВС, силы и средства разведки, системы РЭБ, кибервойска, информационное противодействие, системы управления и связи, а уже потом силы и средства сухопутных войск, флота и другие составляющие военного организма.

В ходе проверки из состава ВВС России привлечено всего 130 самолетов и вертолетов, в том числе 24 самолета истребительной авиации и 18 бомбардировочной, а должно привлекаться не менее 600 боевых самолетов и столько же вертолетов. Авиация в современном вооруженном конфликте с высокотехнологичным противником, как уже сказано, будет играть, наряду с разведкой, определяющую роль, и все эти 35 различных пехотных и танковых бригад, и остальных воинских организмов без круглосуточного авиационного прикрытия не способны выполнить ни одну из поставленных задач. Хочу еще раз подчеркнуть, что одно дело - управлять сотней самолетов, а совсем другое - 600 самолетами, обеспечивая их данными для ударов. А ведь им еще нужно и аэродромно-техническое обеспечение, и сотни тонн боеприпасов, ГСМ, прикрытие ПВО, системы связи, разведки, управления, да и сами аэродромы или на крайний случай, участки автострад, подготовленных для рассредоточения указанного количества самолетов. А это втройне затратно и сложно организовать. Да и переброска самолетов в больших количествах с других направлений потребует и умения, и времени, и сил, и средств. В недалеком прошлом только ВВС Белоруссии организовывали учение с базированием авиации на участки автотрасс.

Чтобы лучше понимать ситуацию, обратимся к недавней истории, датированной мартом 2011 года, когда основу развернутой у ливийского побережья группировки многонациональных сил (МНС) составили военные формирования США, Великобритании и Франции. Они включали свыше 320 самолетов. Средняя интенсивность действий авиации МНС составила от 60 до 90 самолетовылетов в сутки.

Теперь посмотрим на наши результаты. Разберем только истребительную авиацию, без которой и бомбардировочная и штурмовая, да и армейская авиация действовать не смогут. У нас простой подсчет показывает, что истребительная авиация совершила 0,6 самолетовылетов в сутки (выполнено 36 с/вылетов), а должна была совершать не менее 7-10 самолетовылетов в сутки таким составом привлекаемой авиации. Значит, общее число самолетовылетов должно соответствовать как максимум 250 самолетовылетам.

Выводы показывают, что ГШ и руководство ВВС не в полной мере осознают ту опасность, которая грозит неправильным применением авиации. Итог очевиден, вся авиация работала только на глазах у президента РФ, снова для показухи, нужно ли это президенту РФ? Ведь нужна реальная отработка самостоятельных действий авиации по прикрытию территории страны, войск в районах и на маршрутах, важных экономических и государственных объектов, действий флота. Не осуществлялись мероприятия по завоеванию господства в воздухе, по нанесению ударов в глубине территории противника, не применялась массово авиация и для всесторонней поддержки войск, недопущения их охвата, обхода, выхода на коммуникации. Не видно в замысле и задач по поиску и обнаружению войск противника и проведению имитации атак на них, противодействию деятельности диверсионных групп, направленных на уничтожение самолетов, располагающихся на аэродромах, возвращающихся с боевых заданий и т.д. Мне могут возразить, что все это планировалось, но для экономии средств, привлекалось по одному самолету на каждую задачу. Возможно и так, но тогда вовсе не нужно привлекать авиацию, а воевать на картах, более удобно.

Военно-транспортная авиация привлекалась для обозначения переброски войск в составе 30 самолетов (167 с/в), нагрузка на экипаж, менее одного самолетовылета в сутки. Не понятен замысел привлечения и цель данного мероприятия. Если проверять возможности, то тогда по максимуму, с привлечением вторых экипажей, а с ними, думаю, есть определенные проблемы. А так, это прогулка для летчиков, а не напряженные учения по проверке возможностей ВТА. Правда, из-за огромной задержки вылета в первые сутки учений, необходимо было корректировать принятое решение и выполнять его, несмотря на возникшие трудности, скажем, назовем их внезапный удар противника по аэродрому и вывод из строя ВПП и складов с ГСМ. Такие действия вполне допустимы на том театре военных действий, особенно в отсутствие круглосуточного боевого дежурства соединений ПВО и возможности нанесения ударов авиацией с аэродромов постоянного базирования.

Есть здесь и еще одна проблема, о которой упорно молчит руководство ГШ, это привлечение гражданской авиации. Нет информации о привлечении к переброске, скажем, ударных вертолетов самолетами Ан-124 авиакомпании "Волга-Днепр", а такие действия не только должны предусматриваться, а и отрабатываться реально.

Отдельным вопросом нужно рассматривать вопрос состояния и организации практических действий войск, и не в отрыве от общей оперативно-стратегической обстановки, а в комплексе, в динамике, с накладкой, с возможностью реально изменять решение и управлять войсками. И здесь скидок не должно быть.

Так при заявленном привлечении на учения пяти оперативных объединений (5-я, 29-я, 36-я, 37-я, 41-я армии), четырех объединений авиации и трех объединений флота проведено всего одно оперативное учение с одним из оперативных объединений. Привлечение сухопутных войск, составило только 20%. Единственный, кто отличился в этом вопросе, это флот, проведя с каждым объединением свое оперативное учение. Возникает вопрос, а чем занимались остальные управления объединений? Руководили ли они войсками, отрабатывали ли свои решения. Или все это просто для галочки в очередном докладе и для записи в очередном представлении на государственную награду? Мне думается, что здесь полностью отсутствует роль Генерального штаба, как организатора и руководителя любого мероприятия оперативно-стратегического уровня. Это его прямая обязанность в ходе такого мероприятия организовать и провести оперативные учения с остальными оперативными объединениями. Никто не освобождает командира (начальника) от принятия решения даже в отсутствие необходимых распоряжений и директив. Ведь когда еще можно будет вот так, по велению верховного главнокомандующего потренировать, прежде всего, себя, свои подчиненные структуры в реальной обстановке и попробовать одновременно поруководить огромным воинским коллективом разнородных сил и средств. Вот здесь и куется воинское мастерство, проверяются все звенья управления, средства связи, организация и способность командования организовывать взаимодействие на всех уровнях, в том числе и с местными органами власти, силовыми структурами. А так, получается, что армия отработала как бы в вакууме, в стороне от заинтересованных в привлечении к учениям органов местного самоуправления и силовых структур. А ведь ход последних вооруженных конфликтов показывает совершенно обратное.

В ходе данных мероприятий из 35 различных бригад проведено только 8 бригадных тактических учений, а это 22% от привлекаемых войск. Это же и касается привлечения только 20-25% батальонов и рот для проведения тактических учений.

В целом организация практических действий войск требует отдельного развернутого анализа, несмотря на то, что это одно из интереснейших действий войск.

Таким образом, реально привлекалось из заявленных только 20-25% войск, а остальные имитировали бурную деятельность. Уверен, что такая проверка совершенно не нужна армии, она не отражает истинного положения вещей.

Тем более что возникает вопрос, в полном ли составе действовали бригады, или, как прозвучало в одном из репортажей, снова батальонными тактическими группами. Так наши командиры бригад никогда и не научатся руководить полноценной бригадой.

Встает вопрос, как укомплектовать бригаду в отсутствие укомплектованности ее военнослужащими срочной службы. Раньше структуры в дивизии занимались ее доукомплектованием. Сейчас нет таких структур в бригадах, военкоматы состоят из гражданских, и мероприятия по доукомплектованию приписным составом не проводились в войсках, что в корне снижает всю значимость данного проверочного мероприятия. Почему ГОМУ ГШ не выполнило свои прямые функции? Те организмы, которые отмобилизованы (управление дорожно-комендантской бригады и три батальона) не влияют на выполнение округом в целом своей главной задачи, способности отразить агрессию. У нас бригады и так являются немного усиленными полками, а в условиях некомплекта превращаются в усиленный батальон, на картах выполняющий задачи за дивизию. Вторая проблема, кто предназначен для охраны и обороны военных баз, складов текущего довольствия, военных городков, городков с семьями военнослужащих. Ведь с выходом всей бригады по тревоге в военном городке должны оставаться не военнослужащие из разведывательного батальона, как самые надежные, или пехота с артиллеристами, а структуры, способные обеспечить и сохранность вооружения, неисправной техники, имущества и других материальных средств и людских гражданских контингентов. Такими структурами могут быть структуры военной полиции, но и можно, и нужно поручать охрану российским частным военным компаниям (ЧВК). Но закон о ЧВК так и утонул в согласованиях только потому, что спроса с армии за ее укомплектование и боевые возможности недостаточно.

В ходе учений несколько раз освещался и подвиг тыловых структур армии. Отрадно, что военно-клинические госпитали выполнили некоторую работу, но проблем еще довольно много, начиная с нехватки медицинского персонала, сокращенного ранее, отсутствия прикрытия расположения госпиталей системами ПВО, и заканчивая проблемами доставки раненых в данные госпитали. События первой и второй чеченских компаний наглядно продемонстрировали, с какими трудностями будут сталкиваться медики в условиях войны. А ведь эти проблемы должны решаться еще в мирное время. Тыловое и техническое обеспечение требует сегодня более углубленного и всестороннего внимания, особенно в ходе восстановления их возможностей.

Очень коротко отражены вопросы технического обеспечения в ходе проведенных учений, причины, наверное, в том, что сегодня этим вопросом практически некому заниматься, а со слов Борисова, мы можем знать, что основными причинами выхода боевой техники из строя стал человеческий фактор, а именно поломки по вине военнослужащих. Правда, в ВВО новой техники всего 17%, так что в то, что у нас во всем виноваты военнослужащие, верится с трудом. Думаю, что в этих цифрах больше лукавства, чем реальности, но проблемы технического обеспечения войск должны решаться.

Что не увидел в ходе этого учения и на предоставленной Министерством обороны презентации.

Первое, нет государственной системы военного управления, разработанной на современном уровне. Верховный главнокомандующий должен наблюдать весь ход учений, находясь не на наблюдательной вышке одного полигона, а на своем командном пункте. В повседневной жизни такой ПУ должен быть вблизи рабочего кабинета верховного, и дополнительно должен быть подвижный вариант. Технически и технологически это не является проблемой, проблема в постановке задачи. Для образца можно взять такие ПУ, существующие в НОАК, в том числе и силы и средства, привлекаемые для отображения реальной обстановки на поле боя (в ходе учений).

Второе, видеоконференции, которые проводятся в МО, это хорошо. Но МО и НГШ должны иметь также ПУ, как и у президента РФ, для того, чтобы в реальном масштабе времени министр обороны и НГШ могли наблюдать решения, действия войск на любом участке фронта, а не только кабинет руководителя. Действия войск на любом полигоне, аэродроме, должны отражаться на планшетах, электронных картах, трехмерных макетах местности, отражающих реальную картину и реальные решения военачальников в реальном масштабе времени. Такие пункты есть, но они уже не отражают ту потребность, которая необходима в масштабах страны

А вот непосредственный выезд в войска можно проводить и по завершении указанных мероприятий, для личного разбора, раздачи поощрений или

Первый план

Борис Лизнёв

8 августа 2013 1

Культура Общество

Свой режиссёрский дебют я строил на деревенском материале. Съёмки шли в Нижегородской области в небольшой деревне около городка Павлово на Оке. Фильм был игровой, но настоящих актёров я не приглашал, все главные роли исполняли непрофессионалы. В кино таких называли типажами.

Роль брата главного героя досталась спортсмену. Звали его Сергей. Он был легкоатлетом и бегуном на короткие дистанции, но преодолеть десятисекундный барьер на стометровке так и не сумел, поэтому ему пришлось уйти из лёгкой атлетики. В момент съёмок Сергей искал себя в командных видах спорта. Не то в регби, не то в американском футболе. Он охотно откликнулся на наше предложение, - согласился весь месяц пробыть с нами в экспедиции. Действительно, активничал, был постоянно под рукой. Да и в роль вошёл органично. Не могли нарадоваться. По сути, мы видели происходящее на наших глазах рождение настоящего актёра.

Все были уверены, что, как только его заметят, Сергей будет мелькать в каждом третьем фильме. Однако через две недели он сдулся, заскучал, стал напиваться после съёмок. На настоящей деревенской свадьбе, которую мы снимали и куда внедрили наших героев, Сергей стал приставать к невесте. Завязалась драка, которой, казалось бы, деревенские парни только и ждали - проучить городских выскочек. С настоящей свадьбы нас позорно изгнали, пришлось потом доступными нам средствами её имитировать.

Как-то ночью, в полтретьего, меня разбудил второй режиссёр и взволнованно проговорил: "Беда. Сергей собирается уезжать навсегда! Уже и сумку собрал! Что-то у него стряслось дома. Какая-то катастрофа. То ли с ребёнком, то ли с женой. Плачет, топает ногами, не может промедлить ни секунды. Я уговаривал его подождать до утра, дозвониться до Ленинграда, разузнать всё точно и тогда действовать. Но он - ни в какую!".

Я понял, что над всей нашей работой нависла угроза. Выскочил в коридор гостиницы и тут же столкнулся с Сергеем. "Всё!, - закричал он, - больше не могу оставаться! Там такое творится! Должен ехать!". "Постой, скажи хоть в чём дело? Что случилось?, - недоумевал я. - Кто-то серьёзно заболел?". "Да что та болезнь?, - отчаянно кричал Сергей. - "Что она по сравнению с тем, что творится в душе? Проклятый город!, - почти плача кричал он, - неоткуда позвонить! Не к кому зайти. Все переговорные пункты закрыты! А мне надо сейчас поговорить. Сейчас или никогда! Мне проще умереть, чем здесь находиться". И он, схватив сумку, бросился на улицу. Я понял, что это, действительно, конец.

Мы с моим помощником кинулись за Сергеем, догнали его и остановили. Тут же подскочил водитель автобуса, и мы все вместе двинулись на вокзал. В комнате спецсвязи милиция смотрела на нас мало того что без воодушевления, так практически враждебно. В горкоме партии нас в три часа утра развернули так же быстро. Современным людям, привыкшим к мобильной связи, наверняка трудно осознать наше тогдашнее положение, а может быть, наоборот, очень легко.

Мы вернулись в гостиницу, и тут администраторша нам посоветовала: "А вы обратитесь к Клаве. К той, что работает на переговорном пункте. Она тут живёт, в двух шагах". Через две минуты мы стояли около её дверей. Нам открыл её муж. Он, огромный мужчина, стоял на пороге в майке и трусах. "Мне нужна ваша жена!", - с ходу брякнул я. Но муж не успел даже возмутиться - вокруг него уже забегал второй режиссёр, который начал сыпать словами, как конфетти, что-то объяснял, уговаривал, щебетал. Ещё через две минуты перед нами предстала сама Клава, облачённая в халат. "Помогите! Спасите нас!, - умоляюще закричал я, - одна вы можете спасти и наш фильм, и нашу группу и, быть может, жизни людей! От одного звонка зависит всё!"

"Вы спятили?, - пришла в себя Клава. - Половина четвёртого утра. Какие жизни? Какие спасатели. Вы или сумасшедшие, или перепились". "Пусть мы сумасшедшие, - продолжал я, - но от вашего решения зависит наша судьба. Ну, что нам для вас сделать? Ну, хотите, я встану перед вами на колени?", и, не раздумывая, я тут же рухнул коленями в пол. "Сумасшедше, - испуганно прошептала Клава. Но, тем не менее, через пять минут она уже отпирала кабину переговорного пункта и строго наказывала нам ждать.

Когда дали связь, Сергей судорожно схватил телефонную трубку и закричал: "Светик! Светик мой любимый! Мой единственный! Ты же знаешь, как я люблю!". Он так орал, что мы поневоле услышали все слова. "Светик мой ласковый! Мне ж больше никто не нужен, только ты одна!". Но на другом конце провода, по всей видимости, оставались холодны. "Что? Светик, прости, прости, - пролепетал Сергей, - конечно, знаю, что четыре утра. Извини", - и Сергей положил трубку, затравленно озираясь. Молча он вышел из переговорной кабины.

"И это всё?, - вдруг нарушил наступившую тишину строгий голос Клавы, - это поэтому весь кошмар? Ничтожества! Боже мой, какие же вы", - Клава взяла паузу, прежде чем произнести весьма обидное слово. Мы пытались извиняться, но она нас оборвала, передразнивая Сергея: "Солнышко, Светик".

Мы были выдворены на улицу, постояв минуту, молча разошлись. Я с помощником - в гостиницу, а Сергей куда-то в темноту. Оставшиеся две недели он добросовестно ездил на съёмки, но был как-то тих, незаметен и совсем неинтересен. Мы тормошили его, пытались разжечь огонь, но тщетно. Измучались. Пришлось ставить его временами спиной к камере, досняли еле-еле. Озвучивал его роль уже другой человек.

Пушкин-Чаадаев

Владимир Томский

8 августа 2013 0