Подруга игрока

— Кажется, я уже объяснял вчера вечером, что подобный визит будет выгоден моему врагу. Тем не менее даю вам слово, если вы позволите мне остаться у вас достаточно долго для того, чтобы восстановить силы, я сам отправлюсь к хирургу. Ему не надо будет приходить ко мне.

— И сколько же времени вам потребуется на восстановление сил?

— Сколько надо.

— Вы же обещали уйти сегодня утром.

— Видно, я переоценивал свое состояние.

По тому, как жалостно мистер Гастингс посмотрел на Миранду, она поняла, что он сознательно играет на ее чувстве сострадания.

— Я помогу вам добраться до дверей, — сказала она, слегка улыбнувшись.

Он усмехнулся:

— Да, вас не проведешь, мисс Трой. Прекрасно, я удаляюсь.

Когда он попытался с трудом подняться и сесть, в дверь постучали, и оба они замерли. Миранда, застыв, посмотрела на мистера Гастингса. Он жестом приказал ей ответить. Она жестом же отказалась. Тогда он губами изобразил ей слово отвечайте. Она стремительно повернулась к двери и как можно беспечней произнесла:

— Что такое?

— Это Дейзи, мисс. Ее светлость желает знать, собираетесь ли вы спуститься в гостиную к завтраку, как вы обещали?

— Передай ей, что я передумала, Дейзи. Пожалуйста, принеси мне на подносе поджаренный хлеб и шоколад.

— Сосиски и почки, — прошептал мистер Гастингс.

— Прошу прощения, мисс?

— И сосиски с почками! — сквозь зубы прошипела Миранда.

— О, мисс, у вас действительно все в порядке?

— Да, Дейзи, мне так хорошо, что даже страшно захотелось сосисок с почками.

Она бросила испепеляющий взгляд на мистера Гастингса, который улыбнулся и в предвкушении завтрака облизнул губы.

— Очень хорошо, мисс, — произнесла Дейзи и воцарилась благословенная тишина.

— Ну, — сказала Миранда с вызовом, — так что же мы станем делать, когда она вернется с завтраком?

Мысль о сосисках и почках была вызвана минутным порывом. Вообще-то мистер Гастингс не знал, сумеет ли он есть, а если сумеет, то сможет ли его желудок переварить пищу. Каждое движение вызывало у него тошноту и головокружение. Он плохо видел. Мисс Трой двоилась перед ним, и, хотя в обычной ситуации он бы получил удовольствие от столь приятного зрелища, сейчас ему было не до того. Ему действительно было чертовски худо.

— Что мы станем делать? — повторила Миранда.

Она стояла, упершись руками в бедра и вызывающе сверля его взглядом. В данный момент Миранды было две, и нереальность ее облика заставила мистера Гастингса на какое-то время замолчать. Как же так случилось, спрашивал себя мистер Гастингс, что ему так плохо, а он тем не менее замечает, как нежна и притягательна шейка этой женщины? Неужели можно испытывать такую боль и при этом желать уткнуться в ее грудь? Как же он умудрился забраться в спальню к той самой леди, которую решил избегать?

И тут он вспомнил. Эверард. Кольцо. Конюшенный двор. Нападение. Мисс Трой в окне. Ее чудесное появление рядом с ним. Боль в голове. Ее заботливые руки. Она помогла ему взобраться по лестнице, пройти по коридору, войти к ней в спальню. Он сел в кресло. После этого наступила кромешная тьма.

Внезапно он увидел, что мисс Трой подошла к нему ближе и теперь с тревогой вглядывалась ему в лицо.

— Вы сейчас потеряете сознание? — спросила она.

Вся прежняя резкость в ее голосе пропала.

— Вы хотите сказать, что у меня есть привычка падать в обмороки? — высокопарно ответил мистер Гастингс.

— Я ничего не хочу сказать, но вы мне не ответили, а вид у вас очень странный.

— Повторяю ваши слова: мне так хорошо, что даже страшно захотелось сосисок с почками.

Единственного взгляда на ее прекрасные черты было достаточно, чтобы понять: она не вполне верит ему. Решившись доказать, что он чувствует себя абсолютно нормально, мистер Гастингс начал выбираться из кровати, однако почувствовал приступ головокружения. Приступ был такой сильный, что он схватился за голову. Придя в себя, мистер Гастингс поднял глаза и увидел, что Миранда наблюдает за ним.

— Если вы скажете еще хоть одно слово про хирурга, мисс Трой, то я никогда не уйду из этой комнаты. Я останусь у вас навсегда. Я буду преследовать и терроризировать вас до конца ваших дней. Я буду…

Тут мистера Гастингса охватил приступ тошноты и он смолк.

Он почувствовал, как мисс Трой положила руки ему на плечи.

— Наверно, вам следует прилечь, мистер Гастингс, — произнесла она.

Голос у нее журчал, словно она аккомпанировала себе на арфе. Успокоительные интонации едва не заставили мистера Гастингса снова лечь.

— Нет, не могу, — сказал он. — Мне необходимо спрятаться в вашей гардеробной прежде, чем вернется горничная.

— Сомневаюсь, что вы способны ходить.

— Тогда я буду танцевать! — фыркнул он.

Миранда не ответила, и мистер Гастингс посмотрел на нее. Ее губы — а их в данный момент было превеликое множество — были смертельно серьезны.

— Если вы намерены танцевать, — произнесла она наконец тихим голосом, — то, возможно, позволите мне составить вам пару.

Он посмотрел на свои руки. Ему не понравилась ее внезапная покорность. В то время как он ощущал от ее близости мучительную неловкость, она испытывала к нему жалость. Надо сейчас же уходить и решиться на встречу с людьми Эверарда, подумал мистер Гастингс. Пусть уж лучше его убьют, чем будут жалеть.

— Мистер Гастингс, пожалуйста, позвольте мне помочь вам, — сказала она.

— Почему вы хотите мне помочь?

— Потому что чем скорее вы выздоровеете, тем быстрее я избавлюсь от вас.

Этот ответ понравился ему. Она вовсе не жалеет его. Ее явная неприязнь придавала сил. Ничто не мешало ему восхищаться изгибом ее шеи и пухлостью ручек. Улыбаясь, он сказал:

— В таком случае, мисс Трой, вы можете иметь честь оказать мне содействие.

Поход в соседнюю комнату оказался нелегким. Мистер Гастингс обнаружил, что ему приходится всей своей тяжестью опираться на мисс Трой, против чего восставала его натура. Он не любил полагаться ни на кого, не говоря уже о женщинах, особенно о той, которая пахнет лавандой, мягкая шапка волос которой щекочет ему ухо, а тихие слова поддержки вселяют уверенность, будто он несколько справился с задачей спрятаться от всего мира. Если ему удалось проникнуться прелестями мисс Трой накануне вечером, то теперь-то он ощутил их еще сильнее. Мистера Гастингса раздражала мысль о том, что его можно отдубасить, пустить ему кровь, измочалить всего, а он по-прежнему будет неравнодушен к прелестям мисс Трой.

С трудом они перебрались в соседнюю комнату. Направляемый Мирандой, мистер Гастингс рухнул на кровать. Несмотря на то, что глаза его были закрыты, он ощущал присутствие мисс Трой рядом с собой. Близость Миранды беспокоила его. Он не мог соображать, пока вдыхал ее аромат. Вместо того чтобы думать об Эверарде, он думал о ней. Если так пойдет дальше, он никогда не сможет изобрести средство избавиться от Эверарда раз и навсегда.

Возвращение Дейзи было возвещено стуком. Он услышал шорох юбок, звук отворяющейся двери, голос Миранды. Он смутно расслышал, что она велит Дейзи прибраться в спальне, но соседнюю комнату оставить на потом. Девушка настойчиво интересовалась, все ли нормально у мисс. Вероятно, обычный распорядок дня у мисс Трой настолько отличался от сегодняшнего, что это бросалось в глаза. Наконец он услышал, как дверь открылась и закрылась, и сделал вывод, что Дейзи ушла. Через мгновение вернулась Миранда.

— Ваши сосиски с почками, — объявила она.

При мысли о еде ему стало тошно.

Он ощутил близость ее лица. Открыв глаза, он увидел, что глаза у нее карие с золотыми искорками. Перед ним все поплыло, и он не смог больше смотреть.

— Вы должны съесть свои сосиски с почками, — сказала Миранда. — Я настоятельно просила их. Если они не будут съедены, Дейзи заподозрит неладное.

— Съешьте сами, — ответил он.

— О, что вы за человек — воскликнула мисс Трой, испугав его так, что он снова открыл глаза. — Я терпеть не могу и сосиски и почки.

Она была очаровательна в гневе, так очаровательна, что мистеру Гастингсу пришлось предостеречь себя от чрезмерного увлечения ею.

— Приношу свои соболезнования, — сказал он и забылся сном.

Он не знал, как долго длилось его забытье. Поморгав, он посмотрел на обои с голубыми цветочками. Ему показалось, что он видит их отчетливо, по одному цветочку за раз, но полной уверенности в этом не было. Он осторожно поднялся и перекинул ноги через край кровати. Теперь, когда голова была ясной, он сообразил, что до этого слышал в ней постоянный стук. Еще раз поморгав, он посмотрел на свои руки. Их было только две.

Довольный, мистер Гастингс постарался подняться, и после двух попыток ему удалось встать на ноги. Он подождал, пока начнется головокружение, однако ничего не случилось. Воодушевленный этим, он сделал несколько шагов. В результате этих успешных действий он добрался до туалетной комнаты. Его матушка, всегда оставаясь на передовых рубежах моды, распорядилась устроить туалеты в каждой спальне. Попользовавшись современными удобствами, мистер Гастингс осмотрел себя в зеркале. Он заметил отсутствие сюртука и смутно припомнил, что потребовались значительные усилия, чтобы снять его. Галстук и воротник были ослаблены, однако он не мог припомнить, чтобы это сделал он. Чарльз представил, как мисс Трой развязывает ему галстук и расстегивает пуговицы, и пожалел, что не пришел тогда в себя, чтобы насладиться этим.

Войдя в спальню, он осмотрелся и увидел, что комната пуста. Мисс Трой ушла.

Это хорошо, подумал мистер Гастингс. Если бы она сидела взаперти в своей комнате в течение всего дня, это вызвало бы подозрения. Выйдя наружу, она упредила приход сюда своей и его матери.

Мистер Гастингс осторожно подошел к ее трюмо и осмотрел вещи мисс Трой. Ему очень понравились очаровательный золотой фермуар и миниатюра с изображением джентльмена, который, как понадеялся мистер Гастингс, был ее отцом. Он взял в руки какую-то книгу и открыл на первой попавшейся странице, решив, что если сумеет прочитать текст, значит наверняка уже приходит в себя после полученного удара. Это был увесистый том Горация Уолпола, и оказалось, что слова на странице видны отчетливо и не сливаются. Он прочитал отмеченный мисс Трой абзац:

«Прилегающая парковая территория с изгородью по дну канавы должна гармонировать с находящейся на ней лужайкой, а сад, в свою очередь, должен быть лишен подчеркнутой регулярности, чтобы сочетаться с окружающей, не столь ухоженной местностью».

Он заметил, что мисс Трой подчеркнула слова «лишен подчеркнутой регулярности» и «не столь ухоженной местностью». Мистер Гастингс улыбнулся. Его заинтриговало то, что Миранда выделила именно эти слова. Очевидно, молодая леди была еще более интересным человеком, чем он себе представлял.

Положив на место Уолпола, он взял в руки симпатичную книжечку в переплете из ткани, которая при ближайшем рассмотрении оказалась дневником. Мистер Гастингс немного помедлил, понимая, что ему не следует читать это не только потому, что дневник — вещь интимная, но также и потому, что, согласно его наблюдениям, чтение чужих дневников безусловно открывает нечто такое, от чего потом испытываешь уныние и замешательство.

С другой стороны, что может повергнуть в уныние и замешательство больше, чем события прошлой ночи? В дневнике было лишь несколько записей. Прочитав их, он легче представит себе характер своей хозяйки. Зачем ему нужно было представлять это, он сказать не мог. Достаточно того, что ему было любопытно.

Он прочитал первую запись, согласился с мисс Трой в оценке поместья Блэйз и его искусственных руин и пришел к выводу, что она необычайно рассудительна. Затем он перешел к заключительной записи и обнаружил упоминание о себе в последней фразе: «Если бы только мне не нужно было встречаться сегодня вечером с мистером Гастингсом и улыбаться!» Он долго размышлял над этими словами. Они свидетельствовали, что она так же чуралась знакомства с ним, как и он — с ней. Это вызвало у него крайнее раздражение.

Он полагал, что мисс Трой изо всех сил стремится заманить его в силки, как хотели бы его видеть пойманным в силки и обе уважаемые матушки. Однако из дневниковой записи можно было сделать вывод, что мисс Трой гораздо больше интересуется аллеями и покрытыми мхом террасами, чем мистером Чарльзом Гастингсом. Он побарабанил пальцами по книжке, думая о том, что сумел доказать верность прежнего наблюдения: он повергнут в уныние и замешательство.

Хуже того, выяснилось, что на вечере у матушки он напрасно старался изо всех сил оскорбить мисс Трой. Он интересовал ее не более, чем прыщик на носу у блохи.

В этот момент дверь отворилась и вошла мисс Трой. Мистер Гастингс повернулся и сделал то, что делал всегда, будучи застигнутым в неловкой ситуации — улыбнулся своей обворожительной улыбкой. Но она не ответила ему тем же. Только взглянула на него и на дневник, который он держал в руке.

ГЛАВА VI

ДОРОГАЯ ДЖЕЙН

«Если мистер Гастингс прав и призвание человека отражает его общую философию, то, полагаю, мои философские воззрения основаны на вере в дружбу. В отношении пейзажного садоводства, например, я занимаю взвешенную позицию, рассматривая мир как место, в котором красота не является исключительным достоянием природы или человечества. Именно содружество природы и человечества образует ту гармонию, которая признается нами за красоту. Согласно теории мистера Гастингса, мне следует руководствоваться этими же принципами в жизни. Мне следует рассматривать дружбу, например в браке, как идеал, к которому надо стремиться. Тем не менее мне проще видеть искусство и природу, переплетенные в пейзаже, чем представлять реальную гармонию, существующую между мною и супругом. Я более, чем когда-либо убеждена, что не создана для брачных уз и никогда раньше так не ощущала справедливости этого утверждения, как теперь, когда я попираю правила приличия и здравый смысл, поселив в своей спальне мужчину, и излагаю столько ложных сентенций, поскольку должна выглядеть хозяйкой положения».

Миранда горела негодованием из-за того, что посторонний человек вторгся в ее частную жизнь. «Вот мне награда, — говорила она себе, — за то, что я рисковала собственной репутацией ради такого человека». Однако винить надо лишь себя, думала мисс Трой. Она сразу же поняла, что это за человек. То, что он сунул свой нос в ее дневник, для него естественно. Она бы ничуть не удивилась, если бы он залез к ней в гардероб, чтобы пересчитать ее чулки, нижние сорочки и корсеты.

Со своей стороны, мистер Гастингс пришел в восторг от благородного негодования мисс Трой. Даже когда она убивала, испепеляла его огнем своих глаз, сдерживая гнев, она была прекрасна. Ее сила притягивала к себе мистера Гастингса, делала ее еще более соблазнительной. Он не часто сожалел о своих поступках, не каялся и сейчас, что заглянул в ее дневник, однако сожалел о том, что расстроил ее.

Мисс Трой подошла и выхватила дневник у него из рук.

— Насколько я понимаю, вы вполне оправились, — дрожащим голосом произнесла она.

Она подошла к канапе, но не села на него, только посмотрела в окно.

— Я полагаю, вы достаточно здоровы для того, чтобы уйти, — сказала она.

Мистер Гастингс увидел, что если накануне вечером он лишь обидел ее, то теперь причинил настоящую боль.

— Я не могу уйти, — возразил мистер Гастингс, — пока не объяснюсь.

Миранда вспыхнула.

— Не трудитесь. Нет никаких оправданий тому, что вы заглянули в дневник постороннего человека.

— Я не намерен оправдаться, я хочу всего лишь объясниться.

— От вас не требуется объяснений, прошу вас, уйдите.

Подбородок мистера Гастингса затвердел. Подойдя к ней, он вперился в нее своими серыми глазами и при этом, к ее ужасу, стащил с себя галстук. Затем, взяв у нее дневник, он перевязал его галстуком большими, нелепыми узлами.

— Ваш дневник защищен от меня навечно, — объявил он.

Миранда возмущенно отвернулась от него, однако мистер Гастингс схватил ее за руку и заставил вновь повернуться к себе лицом.

— От удара в голову у меня нарушилось зрение. Когда я очнулся, то захотел проверить себя. Я решил попытаться почитать что-нибудь; мне было почти все равно, что именно.

— Понимаю, и под руку подвернулся мой дневник, случайно. Таково ваше объяснение.

— Не совсем. Это всего лишь первая часть. Как только я понял, что действительно могу читать, видеть то, что написано на странице, я заметил ваш дневник и, желая узнать о вас побольше, прочитал его.

— Значит, вы читали его сознательно!

— Да, сознательно, но вы с радостью узнаете о том, что я тут же пожалел об этом. Я упомянут там у вас самым оскорбительным образом.

— Я вообще о вас там почти не упоминала!

— Что еще оскорбительней.

— Не могу представить, что показалось вам там оскорблением?