Помоги проекту - поделись книгой:
- Во, бля… - только и сказал Ботаник.
- И не говори, - подтвердил Ефрейтор, - Алиска, конечно, все сразу убрала, но неудивительно, что она с тобой теперь не разговаривает. Странно, что ты вообще ничего не помнишь…
- Не помню… - кивнул головой Ботаник. – Вообще ничего не помню…
- Да ты не парься, - хлопнул его ладонью по спине Ефрейтор, - бывает… У нас в армии… хотя, впрочем, не будем… На вот лучше пивка попей, - и он протянул ему ополовиненную бутылку.
Ботаник надолго припал к горлышку. Вообще-то он не был сторонником эскапизма, но сейчас… сейчас ему хотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда, где угодно – хоть в центре готовой вот-вот взорваться сверхновой – но лишь бы не здесь…
Когда он оторвался от бутылки, он почувствовал, как в организме происходят приятные перемены. Словно бы ему удалось вырваться из цепких лап неминуемой смерти. Каждой клеткой своего тела он чувствовал, как к нему возвращается жизнь.
- Да уж… - выдохнул Ботаник. – Грязная вышла история.
- Что грязная – это точно, - усмехнулся Ефрейтор, принимая из его рук бутылку с остатками пива.
Они помолчали. Ботаник осмыслял масштабы содеянного. Не то чтобы его мучила совесть, нет – он вообще считал совесть пережитком религиозного прошлого, а ее редкие угрызения – проявлениями алкогольной депрессии, - но сегодня ночью он превзошел себя самого. Интересно, что бы это значило с точки зрения фрейдизма?
- Слушай, - прервал его размышления Ефрейтор, - у нас еще целая бутылка пива, пойдем на улицу – освежимся, там и выпьем…
Что ж, если и бежать, - решил Ботаник, - то хоть с пивом. И свежий воздух мне бы не помешал. После всего услышанного…
И он согласился.
ОШИБКА БОЛЬШИНСТВА ПОХМЕЛЯЮЩИХСЯ ЛЮДЕЙ: ОНИ ДУМАЮТ, ЧТО СМОГУТ ВОВРЕМЯ ОСТАНОВИТЬСЯ.
- Yersinia Pestis нашего разума… - прошептал Ботаник, швыряя пустую бутылку в кусты. Какая по счету она была сегодня? Черт его знает…
Смеркалось, короткий зимний день уходил в небытие, погружая мир в пьяную дрему. Они пили весь день, не остановившись на том, что принес с утра Ефрейтор. У Ботаника слегка рябило в глазах.
- Чего? – воззрился на него пьяный Ефрейтор.
- Ерсиния Пестис, твою мать… бактерия, которая вызывает чуму, - пояснил Ботаник.
Еще один день мелькнул мимо – как не бывало. Еще один глупый момент времени. Кусочек бессмысленной жизни.
- Эт… это ты к чему? - с трудом сформулировал вопрос Ефрейтор.
- Да так, - отмахнулся Ботаник, - в том смысле, что, если не вздернут меня на первом попавшемся столбе, - вздернусь сам.
- Пиздец, - коротко проронил Ефрейтор в ответ.
Они помолчали. Ефрейтор достал сигарету и закурил. Потом нарушил тишину:
- Слушай лучше – у нас в армии история была. Татарин у нас один служил, Саитбаев его фамилия. Здоровый такой был. Так вот уселся этот Саитбаев как-то в сортире на очки и принялся онанировать. А тут сержант заходит – его замок, в смысле заместитель командира взвода, и случайно прям в ту кабинку, где он сидит, ломится. А там же защелок нет… Ну и видит, значит, сержант мастурбирующего Саитбаева. Смотрит на него, а тот на него. Сержант и спрашивает:
- Ты чего делаешь, дрочишь что ли?
А Саитбаев ему невозмутимо в ответ:
- Во-первых, не дрочу, а снимаю половое напряжение, товарищ сержант, а, во-вторых, закрой дверь, сука, отвлекаешь…
И Ефрейтор засмеялся. Ботаник тоже улыбнулся. Потом спросил:
- А ты это к чему?
- Да так… - ответил Ефрейтор. – Просто вспомнилось.
На улице зажгли фонари, их тусклый свет разлился по грязным клочковатым сугробам, похожий на лужу блевотины.
- Да уж… - сказал Ботаник, размышляя вслух. – В мире много всего непонятного…
- Например? – спросил в ответ Ефрейтор.
- Например, сам этот мир, - коротко изрек Ботаник.
- Ну ты хватил… – Ефрейтора слегка качнуло. – Ты, кстати, домой-то собираешься? А то что-то холодать стало.
- Что-то стало холодать – не пора ли нам поддать? – усмехнулся Ботаник. – Не знаю, если честно… после всего случившегося… мне кажется, Алиска не очень-то захочет меня видеть.
- Ну тогда пойдем ко мне, - предложил Ефрейтор, - у меня целая кровать свободна.
- Хотел бы я быть свободен, как эта кровать, - улыбнулся Ботаник, - но увы… Ладно пойдем.
- Только пивка надо с собой захватить, - подытожил Ефрейтор, - у тебя деньги есть?
- Да что-то, вроде, оставалось.
- Ну, тогда решено – идем ко мне, - Ефрейтор сунул руки в карманы своей шинели, которую носил, не снимая, с самых армейских времен, - Пошли?
- Пошли.
И они пошли, оставляя позади неуютную февральскую ночь и прокладывая себе путь вперед далеко бегущим запахом перегара.
***
Ты можешь родиться красивым и умным, стать образованным и богатым человеком, но это не дает тебе гарантии того, что твоя жизнь будет хоть сколько-нибудь интересна и понравится тебе самому, вот поэтому мы и ищем грань, за которой начинается Хаос. В этом мы похожи на леммингов, подбирающих подходящий и приемлемый способ скорого самоубийства. Так интересней – вот и всего.
ТЫ ВЕДЬ ХОЧЕШЬ ПОИГРАТЬ НА НЕРВАХ РЕАЛЬНОСТИ?
ПРИЗНАЙСЯ, А?
Скорость.
- Есть одна тема, - говорит Философ, заваривая плюшку на сигарете в бульбуляторе. Густой дым внутри бульбулятора при этом плавно поднимается к горлышку. Мы сидим у него дома и курим гашиш. За окном сгустились мерзлые февральские сумерки.
- Что за тема? – спрашиваю его я.
Вообще Философ горазд на различные выдумки – вроде, как срубить денег, при этом совершенно не вкладываясь. Вот одна из его схем: вывесить в Интернете объявление, типа работа на дому – ну там засовывать вкладыши в коробки с лазерными дисками и тому подобное. Короче, вариант для ленивых жирных сучат или тех, кому уже деваться некуда. Так вот суть в том, что эти ребята звонят Философу, он обговаривает с ними суть работы, потом говорит, что человек ему подходит и на работу он его берет. Ждите вкладышей, но… за этим следует предложение оплатить услуги курьера по доставке этих самых вкладышей на дом клюнувшей рыбке. Всего-то сто рублей – мелочь какая. Можно перевести на электронный кошелек Философа. Чувак ведется и переводит, ведь сто рублей – не деньги. Конечно, курьер к нему никогда не приедет, а Философ деньги быстро пустит в оборот – на тот же гашиш хотя бы. Самое забавное, что в этой стране непуганых идиотов из ста человек, хоть двадцать да поведутся и деньги зашлют. А уж морочиться о том, что тебя кинули на сто рублей, никто не станет. Но сто на двадцать – это уже две тысячи. А Философ мыслит в промышленных масштабах. Вообще в нем умер великий махинатор. Но это – лирическое отступление.
- Тема простая, - отвечает Философ, протягивая мне бульбулятор, помутневший от гашишного дыма, - летом выходишь на Невский, ну там пивка себе берешь и гуляешь туда-сюда – в общем, типа наслаждаешься жизнью. – Я вдыхаю дым и возвращаю бульбулятор Философу, он принимается заваривать плюшку себе. – Ну и по ходу дела, - продолжает Философ, - знакомишься с двумя какими-нибудь девчонками, желательно помоложе и поглупее. Садишься им на уши и слово за слово – приглашаешь в ресторан.
- Ага, - говорю я, - так они и пошли.
- Пойдут, - Философ прерывается и вдыхает в себя порцию каннабиольного дыма, молчит, потом выдыхает и продолжает, - какая девчонка не хочет в ресторан? А тем более малолетняя дура… Ну, вот, значит, идем мы в ресторан, там заказываем всего самого крутого и дорогого, бухла там жратвы, - все это едим-пьем, болтаем с девчонками туда-сюда, а под конец сруливаем, причем маза простая: один, вроде как выходит позвонить по телефону и пропадает надолго, второй беседует с девчонками о том, о сем, потом начинает проявлять признаки беспокойства за своего товарища, в конце концов, выходит на минутку посмотреть – не случилось ли с ним чего – ну и не возвращается, конечно. Девочки сидят, ждут, а потом вдруг осознают, что их кинули и что они попали на солидную сумму денег. А мы с тобой сытые и пьяные спокойно идем проворачивать этот трюк дальше. Только делать это летом надо, чтоб одежду там в гардероб не сдавать, на вешалки не вешать – палево…
- Идея интересная, - говорю я ему со смешком, - но для этого надо, как минимум, дождаться лета.
- Да уж, - вздыхает Философ, - заебала уже эта зима. Хотя имеется у меня в разработке еще одна тема…
- Еще одна? – переспрашиваю его я.
- Пойдем, за пивком сходим, - отвечает Философ, - я тебе по дороге расскажу.
Мы отставляем в сторону бульбулятор и начинаем собираться. Я надеваю свою видавшую виды армейскую куртку и натягиваю наполовину стоптанные говнодавы. Легкий дымок гуляет внутри моей черепной коробки, навевая яркие красивые фантазии. Кто сказал, что окружающий нас мир – не очередная наркотическая иллюзия?
Мы спускаемся вниз на лифте, Философ рассказывает что-то про знакомого барыгу, который как-то пережрал грибов и после этого сошел с ума. В смысле он и до грибов был не совсем в себе, но сейчас ушел в свой собственный микрокосм навсегда, отгородился от внешнего мира и круглые сутки играет в компьютер. Почти не ест и на улицу не выходит. К тому же на районе у него осталась куча долгов, и некоторые люди очень хотели бы его видеть. А ему плевать – у него мало того, что телефона - даже звонка входного нет. Так что в его дверь сколько не стучи – ему до лампочки. Такие дела.
Мы выходим из парадной и следуем к магазину – благо он под боком, в соседнем дворе. Тусклые фонари разливают свой блеклый свет по грязным сугробам. Где-то играет приглушенная музыка.
У магазина к нам подходит какой-то замызганный алкаш и просит помочь ему деньгами.
- Бог поможет, - коротко отвечает ему Философ и показывает рукой на церковь, которая находится неподалеку. Мы смеемся. Каждый сам хозяин своей судьбе.
Берем пару бутылок пива и пару булочек с маком. Есть после гашиша хочется сильно. На кассе вытряхиваем из карманов мелочь и помятые десятки и, расплатившись, выходим на улицу. Все тот же алкаш порывается двинуться в нашу сторону, но, увидев, что это мы, оставляет свои намерения.
- Давай на улице постоим, - предлагает Философ, - а то дома надоело уже сидеть.
- Давай, - отвечаю я, открывая пиво.
Философ тоже откупоривает свою бутылку посредством зажигалки и делает большой глоток. Потом достает из кармана сигареты и закуривает.
- Короче, - говорит он, - прознал я тут одну тему про песню без слов…
- Про что? – переспрашиваю его я.
- Ну, песня без слов – ночь без сна, Цой так типа пел, про скорость, короче.
- И что?
- Ну типа как ее самому можно сделать. У меня вот и рецепт есть. – В подтверждение своих слов он выуживает откуда-то из недр своих карманов сложенный листок и протягивает мне.
Я разворачиваю его и смотрю, что там написано. Эфедрина гидрохлорид, кристаллический йод, красный фосфор и тому подобное – вроде задачки на лабораторной по химии. Вечно у Философа голова работает на всякие криминальные темы. Как, впрочем, и у всех мыслителей всех времен.
- И что, думаешь, получится? – спрашиваю его я. Вообще всякие химические эксперименты мне нравятся с детства, с тех пор, как я сделал самопал и изготавливал для него кустарный порох.
- Без веры, брат, ничего не получится, - глубокомысленно отвечает Философ, - это тебе в том строении подтвердят, - и он вновь указывает на церковь.
- И каковы масштабы затеваемого производства? – перехожу я сразу к конкретике.
- О, брат, масштабы наши – вся Вселенная, если можно так выразиться, - он улыбается, - а вообще надо бы попробовать, можно сначала и для собственного пользования изготовить, чтобы не травиться всякой херней с улиц, а уж потом…
Что будет потом, я знаю. Все проекты Философа действительно носят планетарные масштабы. Я в этом не раз убеждался.
- А реактивы?
- Знаю я пару мест, где их можно раздобыть, а вообще есть же, наверное, фирмы, которые их для всяких лабораторий продают. Кто-то же спиды делает, значит, где-то и реактивы берет.
- В принципе, можно попробовать, - говорю я, - хотя бы ради эксперимента.
- Вот именно, - Философ бросает истлевший окурок в сторону, - ради эксперимента. Эмпирика – великая вещь! Ладно, пойдем домой – что-нибудь по зомбоящику посмотрим, и спать – завтра приступим к поискам.
План у нас есть, и мы приступаем к его реализации. Производство наркотиков – интересная затея, как на нее не посмотри. Во-первых, есть чем убить время, которого у таких разгильдяев, как мы с Философом, - вагон и маленькая тележка, во-вторых, на этом можно поднять денег. Кто имеет что-то против торговли наркотиками? Сделать шаг вперед. Вот только вряд ли кто выйдет. Призадумайтесь. Нам каждый день подсовывают какую-нибудь отраву – включите телевизор и поймете, о чем это я. Так-то вот.
С утра мы идем на знакомый рынок. Там, вроде как, есть ларек с реагентами. После долгих поисков мы его все-таки обнаруживаем. Правда, содержание прилавка оставляет желать лучшего – это набор для школьника, практикующегося на всяких химических приколах, нам же нужны ингредиенты для коктейля Молотова – не меньше. Но кое-чего удается прикупить.
- Бля, а ведь, если подумать, - говорю я Философу, - мы с тобой собираемся нарушать закон.
- И не раз, - подытоживает Философ, улыбаясь.
Честно говоря, никогда не испытывал приязни к закону. Как-то нам с ним всегда было не по пути. Всю свою жизнь, сознательно или нет, я делал что-то, идущее с ним в разрез. Хотя, говоря по существу, закон – вообще странная штука. Он, как ни странно, запрещает все то, что так по нраву человеку. Убийство, воровство, сексуальные извращения – все это появилось задолго до того, как придумали письменность и правоохранительные органы.
Философ предлагает заглянуть на почту.
- Это еще зачем? – спрашиваю его я.
- Нам нужен телефонный справочник, брат, - отвечает он, - такая книжка, где записаны телефоны и адреса, типа Желтых страниц.
Идея понятна. Нужно использовать достижения информационной цивилизации для нашей террористической деятельности по максимуму. Мы топаем по грязно-коричневому февральскому льду, потягивая сигареты. Понурый засыпанный снегом мир взирает на нас глазами человека, давно и навсегда потерявшего всякую надежду на солнечные дни.
Поделиться книгой: